– Следует возблагодарить за это провидение. – Ченнинг криво усмехнулся. – Зайди ко мне в кабинет, обсудим произошедшее в частном порядке и решим, что делать.

Ник немедленно поник духом, воодушевление сменилось настороженной предупредительностью.

– Что здесь решать? – Он уселся в кресло напротив письменного стола Ченнинга.

– Что нам с тобой теперь делать, разумеется. – Ченнинг посмотрел на него как на идиота. – Сегодня ты зашел слишком далеко.

– Для меня не бывает слишком, – рассмеялся Ник, но Ченнинг не разделял его веселья.

– Я вполне серьезен, как и тебе бы следовало. Это добром не кончится. Берроуз непременно узнает о том, что именно ты был с его женой.

– Скорее заподозрит. Он не знает, что это я. По крайней мере, не уверен в этом на сто процентов, – принялся оправдываться Ник.

– Ты сам себя обманываешь. – Ченнинг недоверчиво вскинул бровь. – Берроуз не дурак, может догадаться, особенно когда по всему Лондону будут гулять лимерики про Ника Жеребца и карикатуры «на пике у Никки». – Черт возьми, Ченнинг прав. – Кроме того, не думаю, что Алисия Берроуз склонна хранить секреты.

И вновь достаточно весомое очко в пользу Ченнинга, учитывая, насколько быстро разнеслись сегодняшние слухи.

– Это не коснется агентства, – вставил Ник, надеясь умаслить Ченнинга.

– Я беспокоюсь не только об агентстве. Меня тревожишь и ты. Я вовсе не хочу дуэли. – Ченнинг открыл ящик стола и вынул конверт, подвинув его Нику. – Вот почему у меня для тебя новое дело.

Нахмурив брови, Ник посмотрел на письмо:

– Пять ночей удовольствия? В деревне? Да разве такое возможно? Мне, по крайней мере, эта идея совсем не улыбается. – Он презрительным движением руки отодвинул письмо в сторону, изогнув изящную черную бровь, выражая недовольство. Он городской человек, коренной лондонец. Высший свет и рафинированные красавицы всегда входили в круг его предпочтений. Ничто не могло прельстить его более чем светские леди с их нарядами и духами, утонченным остроумием и откровенными предложениями. Но деревенская простушка? Храни Господь! – Это не мое амплуа, Ченнинг.

Ченнинг вскинул бровь в ответ на демарш.

– А потворство дуэлям с околпаченными муженьками – не мое! Позволь напомнить, мой друг, в задачи лиги входит обеспечить даме удовольствие без скандалов. Дуэли не способствуют сохранению секретности. Тебе следует покинуть город, сплетни поутихнут. Спустя пару дней случится еще один скандал, и о тебе забудут. Словом, пока все не уляжется, не желаю видеть тебя под дулом дуэльного пистолета мужа-рогоносца.

– Я обещаю тебе, Ченнинг, ничего не случится, – принялся увещевать Николас. – У Берроуза нет доказательств, – хотя он непременно бы их получил, подойди к окну вовремя. Он видел всего лишь тень.

Ченнинг вертел в руках нож для разрезания бумаги.

– Конечно, вряд ли он пустится в погоню за тенью по всему Лондону. Ты ничего не оставил? Запонку? Сапог? Что-либо, что может навести на твой след?

– Ничего! Я никогда не оставляю следов. Клянусь, это был кристально чистый уход. – Если не считать поцелуя с вдовствующей графиней. Ладно, в конце концов все завершилось благополучно, а это единственное, что имеет значение.

– Похоже, у нас с тобой разные представления о «кристально чистом уходе». – Ченнинг усмехнулся.

– Твое недоверие больно ранит меня. – Николас театрально прижал руку к груди, слегка уязвленный тем, что Ченнинг вообще завел этот разговор.

Ник считался одним из самых лучших членов лиги, особенно если речь заходила об услугах исключительно интимного свойства. Не всякая дама, прибегающая к услугам агентства, нуждалась в достижении физического удовольствия. Некоторым просто хотелось произвести фурор в обществе, возможно, поднять самооценку, вернуть внимание мужа, удалившегося в силу ряда причин или привыкшего воспринимать преданность и послушание супруги как данность. Но были и клиентки, обращавшиеся в лигу исключительно ради интима, удовольствия, которого им недоставало в обычной жизни. Тогда на сцену выходил Ник. Да, он очень надеялся, что Ченнинг не обратит внимания на этот аспект письма.

– Грянет скандал или нет, я все равно собираюсь отправить тебя в деревню. – Ченнинг вперил в собеседника суровый взгляд. – Дама, о которой идет речь, ищет возможности получить физическое удовлетворение, а это явно твоя специализация. – Ченнинг, как всегда, оказался предельно внимателен.

– Но не в деревне же, – попытался возразить Ник. Он проигрывал в споре и прекрасно осознавал зыбкость своих позиций. Почва буквально уходила из-под ног. – Не самое лучшее время, чтобы покидать лигу. – Ник указал на дату в письме. – Провести вне Лондона почти целую неделю в середине июня? В разгар сезона? У нас уже сейчас больше заказов, чем мы в силах удовлетворить. – Да это просто убьет его, особенно если придется пропустить давно запланированный бал у Мальборо, летний маскарад в особняке леди Хайд в Ричмонде, и это только на этой неделе, уже не говоря о летних вечерах в садах Воксхолл с их великолепными фейерверками.

– Мы справимся. – Ченнинга не впечатлили его аргументы.

Николас продолжал настаивать, мысленно подыскивая веские основания для отказа:

– Ты можешь послать кого-нибудь другого. Джоселина или Грэхема? Майлза или Эмери? Разве Дехарт не говорил, что его прельщают сельские развлечения? Он пользовался исключительной популярностью на последнем загородном приеме, куда ты его отправил. – Ник всеми силами избегал подобных поездок, как святоша смертного греха!

– Все заняты, – с нажимом в голосе произнес Ченнинг. – Придется тебе взять это на себя. – Он выдал победную улыбку, обладавшую магической способностью убеждать и мужчин, и женщин поступить так, как ему требовалось. – Не беспокойся, Николас, Лондон от тебя никуда не денется!

И что на это ответить, не раскрывая истинных мотивов? В его жизни происходили события, о которых не знал даже Ченнинг. Николас вздохнул.

– В письме говорится, что нам заплатят более чем щедро. Сколько? – Он понимал, подобный вопрос уже сам по себе свидетельствует о согласии и заинтересованности. И все равно, лучше сделать хорошую мину при плохой игре.

– Тысячу фунтов, – спокойно объявил Ченнинг.

Николас криво усмехнулся. За такую сумму он сделает все что угодно. Даже столкнется лицом к лицу со своими личными демонами. О том, чтобы не принять предложение, уже не было речи, они оба это прекрасно понимали.

– Полагаю, мы все решили. – Когда до Ника наконец дошло осознание ситуации, он по достоинству оценил попытку Ченнинга сделать вид, будто здесь есть о чем поспорить.

– Полагаю, да. А теперь займись сборами, я купил билеты на дилижанс. Экипаж отбывает в одиннадцать. Ты прибудешь на место как раз к чаю.

«Прелестно», – с сарказмом подумал Ник, понимая, что Ченнинга не переубедить. Выхода нет. Николас прибег к своей любимой уловке, представив, что все могло бы быть и хуже. Хотя куда уж хуже. Могли ведь сослать и на больший срок. Подумать только, покинуть Лондон на целый месяц!

Глава 2

Суссекс, Англия

Анноре Прайс-Эллис осталось жить всего месяц. Жить полной жизнью. Она не впервые ощущала это всем существом. Еще с середины апреля почувствовала, как приближается нечто непоправимое, и она не в силах этого остановить, как бы она ни отрицала этот простой факт. И теперь это – даже дойдя до последней черты, Аннора не находила сил называть вещи своими именами – стояло у нее перед глазами. Большая красная дата мысленного календаря. Конечно, она подумывала о помощи. Все эксперты, к которым Аннора обращалась, пришли к крайне неутешительному заключению. Оставалось принять его и смириться. Полученные известия вынудили ее идти на существенные уступки, кроме того, сделать необходимые приготовления. Вот почему в этот прекрасный июньский день она сидела в солнечной гостиной в Хартшейвене, со вкусом одетая в модное новое платье из бледно-желтого муслина, надеясь на лучшее – странное занятие для человека, в песочных часах жизни которого песочная струйка вот-вот закончится.

Аннора взглянула на каминные часы. Он должен был прибыть с минуты на минуту. Нервы натянулись до предела. Никогда еще она не предпринимала столь смелого и непоправимого поступка. Проклятая красная дата приближалась, Нора долго размышляла о том, что предстоит сделать, каким удовольствиям она бы хотела предаться напоследок. Она богата, может позволить себе все, что пожелает. Париж, континент, прекрасные наряды. В конце концов, роскошные туалеты ее не спасут. Она не сможет взять их собой, не продав душу дьяволу. Вопрос оставался открытым. В глубине души Аннора сознавала, ответ не так уж сложен.

Ей тридцать два, уже больше десятка лет назад она миновала пору цветущей юности, хотя совсем этого не ощущала. Надеялась, что не выглядит на свой возраст. Последние десять лет ее жизни были однообразными, ей нечем похвастаться. Во всяком случае, в том, что касается обязательных атрибутов женщины ее возраста – мужа и детей. Несколько раз она приближалась к замужеству. Однажды даже позволила негодяю разбить свое сердце, в другой раз она сама пошла на попятную, не желая рисковать, или, возможно, по причине отсутствия сильных чувств. Аннора удалилась в Хартшейвен, каждый месяц все более и более удаляясь от светского общества. Прошли годы с тех пор, когда она последний раз показывалась в Лондоне, и еще больше с того времени, как кто-то вызывал в ней интерес или она сама становилась предметом чьего-либо внимания.

Аннора вела уединенный образ жизни в прекрасном имении. Обладала очень крупным состоянием. Соответственно недостающее в социальном плане она могла компенсировать в финансовом. В плане удобства и роскоши у нее было все, что только леди могла пожелать. За исключением мужчины.

И это вскоре должно измениться. Буквально через несколько минут на главной аллее появится экипаж. С мужчиной. Она заказала его из Лондона, как заказывают модные наряды. Даже если у нее сейчас и возникали дурные предчувствия по поводу собственной опрометчивости, ничего уже не поправить.

Аннора мысленно пробежалась по содержанию тщательно составленного письма, недавно посланного по известному адресу, каждое слово которого накрепко запало в память.

«Уважаемые господа!

Я выражаю заинтересованность в тайной связи с мужчиной подобающего воспитания и благородных манер. Опрятный, холеный, способный поддержать беседу, иными словами, образованный, а также находящий приятной сельскую тишь и уединение. Заплачу более чем щедро за пять ночей совместного общения».

На то, чтобы набросать эти несколько строчек, у нее ушло три дня. Размер письма совершенно не отражал огромные усилия, приложенные на его написание. Аннора надеялась, что в агентстве поймут, в чем именно она нуждается. Небольшое объявление в газете гласило, что его сотрудники прекрасно умеют читать между строк. И все равно эти несколько строчек были самыми смелыми из тех, что когда-либо выходили из-под ее пера.

Время вышло, Аннора. Прекрати вести себя как глупая гусыня. Она чувствовала, как постепенно тает ее решимость. Когда, если не сейчас? Если ей хотелось, пока не поздно, познать таинства страсти, надо брать дело в свои руки. И вот она стоит у окна, ожидая прибытия подарка к дню рождения. Идеального мужчину, который никогда не разобьет ей сердце, не будет притворяться, что влюблен, ради того, чтобы получить ее деньги, того, кто прекрасно понимает временный характер их связи, задуманной исключительно ради обретения опыта плотских наслаждений. Без сожалений, трагедий и обид.

Пять ночей удовольствия будет достаточно. А потом она достойно встретит свою судьбу, судьбу, в неотвратимости которой ее заверили лучшие юристы Англии. Ее ожидал либо брак до достижения своего тридцать третьего дня рождения и сохранение в собственности поместья и благосостояния, либо, в том случае если она пожелает остаться незамужней, поместье и большая часть состояния отойдет в руки церкви и других благотворительных организаций. Дом будет превращен в школу, а ей придется переселиться в небольшой коттедж и довольствоваться скромной суммой денег, которая позволит жить просто, без излишеств. Изящные наряды и финансовая самостоятельность останутся в прошлом.

В любом случае, независимо от выбора, с прошлой жизнью будет покончено. Замужество подразумевало переход сказочно огромного состояния под контроль мужа. Остаться одинокой означало передать свои богатства церкви. Ни одна из альтернатив ее не прельщала. Устав от бесплодных раздумий, Аннора решила в последний раз побаловать себя покупками, заказав возмутительно огромное количество нарядов и аксессуаров, а в придачу к ним мужчину.


Послышался шелест гравия на подъездной дорожке, сердце оглушительно забилось. Бросив взгляд в окно, Аннора заметила, как мелькнул дилижанс, быстро исчезнув из вида, полностью скрытый монументальной полукруглой лестницей, ведущей к парадному входу в особняк. Чтобы хорошенько рассмотреть экипаж, необходимо было полностью выглянуть из окна, но Аннора не хотела, чтобы ее намерения выглядели настолько очевидными.