Аннора резко пошевелилась, потрясенная интимностью вторжения:

– Николас?

– Ш-ш-ш. Не открывай глаза, Аннора, – мягко успокаивал он. – Все хорошо. Тебе понравится, я обещаю. – И дунул на ее нежный пушок, обнимая руками бедра. Приподнявшись, заметил, как удивленная улыбка тронула ее губы. Ник продолжал уговаривать, словно лаская, низким шепчущим голосом: – Все хорошо, Аннора, успокойся. Это только для тебя. Наслаждайся, попробуй раствориться в этом мгновении. – Он лизнул тайные лепестки розового цветка плоти и ощутил ее трепет. Немедленный ответ пронзил ее тело. Вкус Анноры был вкусом соли и желания, тело его разрывалось от едва сдерживаемого вожделения. Но об этом он подумает позже. Этот момент у догорающего костра солнечным летним днем только для нее.

Николас ласкал рукой ее нежные складочки, дразня и потирая набухший бутон большим пальцем. Тело ее судорожно выгибалось, прижимаясь к нему, инстинктивно ища удовлетворения, ожидавшего по другую сторону чувственного обрыва. Дыхание прерывалось, она словно стремилась оторваться и шагнуть в водоворот страсти и была уже недалека от этого. Ник смотрел, как она погружается в сладостную пучину. Ее спина изогнулась, бедра трепетали под его рукой. Голова запрокинута, роскошные волосы цвета меда рассыпались вокруг золотистым покровом, с губ сорвался стон, полный удивления и восхищения чудом чувственного высвобождения.

Совершенно неожиданно он почувствовал настойчивую потребность остановить это мгновение. Как странно, это случалось с ним прежде бесчисленное количество раз. Он доставил удовольствие множеству женщин. Однако теперь перед ним открылось потрясающее зрелище абсолютно новой вариации избитого сюжета. Николас не мог сказать, что здесь такого необыкновенного. Просто сейчас все было иначе.

Аннора открыла глаза, Николас принял первоначальную позу, полулежа на боку, облокотившись на руку, внимательно рассматривая распростертую перед ним девушку. Ее взгляд, вопреки ожиданиям, вовсе не казался затуманенным или отсутствующим, напротив, был острым и тревожным. Внезапно Николас испугался слов, которые она собиралась произнести. Не хотел, чтобы прозвучало стандартное «ты стоишь каждого потраченного фунта», просто желал мира и покоя, томного забытья. Другие любовники, настоящие возлюбленные, не обсуждают любовную прелюдию, не анализируют и не оценивают, словно представление.

Аннора легко коснулась ладошкой его лица, отбрасывая со лба выбившийся локон. Изящный жест, возможно немного смущенный, особенно когда она осознала, что делает и о какой простоте и близости в общении это свидетельствует. Ее первые слова его не разочаровали.

– Спасибо тебе за сегодня. Я сто лет так не веселилась и не радовалась. – Аннора выдала один из своих восхитительных робких смешков. – Я так часто говорю сегодня эти слова. Они звучат банально, но это правда. Я действительно не могу припомнить, когда в последний раз так весело проводила время во взрослом возрасте. – Она замолчала, пристально изучая его, слегка сморщив лоб. – Почему, как ты думаешь, взрослые не играют в игры? Почему общество накладывает столь строгие ограничения? Не думаю, что они приносят хоть кому-то счастье.

– Мы не должны останавливаться, Аннора. – Его голос звучал тихо, не хотелось разрушать возникшую между ними прекрасную близость. Их по-прежнему окружал мир и покой, прерываемые лишь шепотом реки да редкими трелями птиц.

Аннора криво улыбнулась:

– Мы будем бунтовщиками?

– Думаю, в тебе гораздо больше бунтарства, чем ты сама предполагаешь. – Он изобразил пальцем запутанный завиток на ее животе. – Ты нарушаешь условности, Аннора Прайс-Эллис. Наследница, избежавшая брака, женщина, строящая жизнь по собственному желанию и разумению. В нашем обществе, в нашем кругу это весьма редкое явление.

От мысли об этом у нее потеплело в душе, и медленная откровенная улыбка сменила саркастическую усмешку.

– Мне нравится, как это звучит. Я – бунтарка.

Их дружный смех гулко разносился над солнечной речной долиной. Аннора необыкновенная, и это не преувеличение. Она уникальная женщина, ведущая особенную жизнь. Если и есть в мире земное, плотское совершенство, это ее жизнь. Правда, она не совсем счастлива. Николас уже успел отследить некоторые нелицеприятные черты ее характера, острый язычок и здравый, возможно, немного циничный ум. А подобные качества редко приобретаются в идеальных, незамутненных заботами, условиях.

У нее были и остаются тайны, хотя сегодня она немного открылась. Частично он поздравлял себя с блестяще воплощенной в жизнь стратегией. Верный ход. Однако частично не желал думать о сегодняшнем дне в терминах стратегических находок и тактических маневров. Николас хотел простого существования, чтобы все шло своим чередом, находил острое наслаждение в сложившейся почти естественно ситуации.

– Мне отвезти бунтарку домой? – неохотно поинтересовался он, когда смолк смех и прервалась неспешная беседа.

– Нет, мне бы хотелось побыть здесь еще немного.

Они оба разговаривали шепотом, боясь разрушить удивительную магию.

Николас перевернулся на спину и притянул Аннору к себе, устроив ее голову у себя на плече, чуть выше подмышки.

– И мне.

Он говорил чистую правду. Так сложно достичь совершенства, духовного и физического умиротворения. Если это и случается, то длится порой несколько мгновений. Однако сегодняшний день, похоже, весь состоял из таких мгновений, и Ник не хотел разрушать полноту и удивительную содержательность идиллической картинки. Да, все получилось спонтанно. Он запланировал выезд на природу в надежде, что это поможет Анноре расслабиться и сломать внутренние барьеры. Ник вовсе не планировал соревнование по рыбной ловле или игры в купальне. И уж точно не мог представить себе, что испытает столь удивительные неповторимые чувства и ощущения, как сейчас, когда они с Аннорой лежали на берегу.

Впервые за семь лет Ник появился в деревне, и его не мучили воспоминания. Опять-таки, гораздо проще держать призраков прошлого в отдалении, нежась под теплыми лучами солнца вместе с красивой женщиной, устроившейся в его объятиях. Возможно, призраков пробуждает гроза, по мнению его более циничной части, уверенной в том, что ему никогда не удастся забыть ни малейшей детали ночи, когда жизнь выскользнула из рук и он оказался бессилен остановить трагическое падение.

Глава 7

Пока Аннора нежилась в ванне, последние лучи заходящего солнца скрылись за горизонтом, уступив место сумеркам. Большое окно было открыто, впуская прохладный ветерок, создававший изысканный контраст с теплой водой ванны. Прикрыв глаза, Аннора глубоко погрузилась в пышную пену лавандовых пузырьков. Хотелось еще раз насладиться дневным приключением, навсегда запечатлеть в памяти незабываемые мгновения.

Сегодняшний день был полон картинок, разных людей с лицом Николаса. Николас, закатывающий брюки, входит в стремительный поток и подначивает ее последовать его примеру, Николас, напрягший мускулы, чтобы забросить удочку. И более сокровенные, интимные моменты. Николас перед ней в одном белье, ни капли не смущенный своей наготой. Да и с какой стати ему смущаться? Он прекрасен, просто великолепен.

Аннора и сама чувствовала себя иначе, словно пробуждалась от сна. В его объятиях она была живой и настоящей, наслаждаясь каждым моментом новой жизни. Николас увидел ее совершенно в ином свете, совсем не так, как джентльмены, с которыми она обычно имела дело, и она была очарована его отношением. Считала его взгляд освобождающим. Ник находил слова, которые она не смогла бы придумать. Аннора мысленно перебирала его фразы, словно бусины четок: твои волосы напоминают дикий мед, ты бунтарка. Он назвал ее прекрасной. Ты просто прелестна в своем естественном виде. Да, ей и прежде не раз делали комплименты, но это были не совсем честные мужчины, смотревшие на нее и видевшие лишь ее состояние, или же светские щеголи, замечавшие только ее прелестные наряды, сшитые по последней моде.

Та Аннора, которую видел он, могла задрать юбки и рыбачить на реке, могла и вовсе искупаться практически нагишом, да еще с мужчиной. И, о да, отдаться порочному, глубоко интимному наслаждению, которое они обрели на берегу. Даже сейчас ее тело оживало при одном только воспоминании о неизведанных доселе удовольствиях.

Та женщина, которую видел Николас, была прежней Аннорой, еще не успевшей предпочесть изгнание игре страстей. Когда-то ей нравилась та девушка. Теперешняя Аннора практически успела ее позабыть. Как же хорошо неожиданно встретить старую подругу. Весь сегодняшний день оказался посвящен открытию, занят полноценной жизнью.

Аннора вынырнула, разбрызгивая во все стороны сверкающие мыльные пузырьки. Если сегодняшний день она прожила полноценно, чем же мисс Прайс-Эллис занималась последние годы? Не жила? Столь долгое отсутствие прежней, другой Анноры являлось очевидным ответом на этот нелицеприятный вопрос. Прошедшие годы изменили ее, и, вероятно, совсем не в лучшую сторону.

После последней катастрофической попытки сватовства она удалилась в деревню, чтобы прожить жизнь по своим правилам. Однако слишком долго пыталась заглушить подозрения, будто ее решение уединиться вызвано чем-то более значительным. Оно, скорее, напоминало попытку защититься от пагубной ошибки, брака с неправильным мужчиной. Так произошло с двумя претендентами на ее руку. Первым оказался юный наследник титула виконта. Второе сватовство имело более неприятные последствия. В роли жениха на сей раз выступил сосед ее тетушки с дядюшкой Бартоломью Реддинг. Между этими двумя случаями было бесчисленное количество юных обожателей, пытавшихся снискать удачу, однако оставивших Аннору более чем равнодушной к их назойливому вниманию. Нет, они не представляли опасности.

И только теперь, когда время и расстояние позволило ей взглянуть на все со стороны, Аннора смогла заметить сходство между двумя джентльменами, встреча с которыми оказала определенное влияние на ее жизнь. Женихи были в своем роде необузданными, готовыми нарушать общепринятые правила и условности, использовать людей в своих целях. Молодой наследник был не самым умным человеком, так, посредственность. То, что могло на первый взгляд показаться остроумием, на самом деле едва скрывало оскорбительные и жестокие выпады против окружающих. Аннора познакомилась с ним почти сразу после дебюта в свете, совсем неопытная, не успевшая отточить умение правильно оценивать людей.

Он стал частым гостем в их доме, вежливое обращение на самом деле скрывало его более чем бедственное материальное положение. Впав в немилость у отца за проблемы с долгами, будущий жених был вынужден снимать квартиру за свой счет, поэтому собственные ужины и обеды представлялись ему непозволительной роскошью. Когда кто-то намекнул на ее немалое состояние, он принялся старательно за ней ухаживать. В том отчаянном положении, в котором оказался незадачливый наследник, Аннора показалась ему чудом, ответом на его молитвы. Она была готова принять его предложение. Хорош собой, остроумен, правда, чаще всего безжалостно высмеивая недостатки других людей. Однако в последний момент поступила записка из Лондона от сестры дядюшки, раскрывающая характер и мотивы претендента. Хотя тетя и дядя практически не придали значения информации в записке, Аннору она сильно обеспокоила. К досаде родственников предложение было отвергнуто.

Подобная модель отношений повторялась из года в год, пока Бартоломью Реддинг наконец не добился того, что Аннора покинула дом дядюшки с тетушкой, да и все лондонское светское общество. Если это и есть проявление подлинной сути мужчин, она вполне могла обойтись и без них. Случай с Бартоломью оказался самым неприятным. Реддинг обладал сносной внешностью, определенным шармом, с ним Аннора чувствовала себя комфортно. Он не успел вскружить ей голову, с ним ей было легко и свободно. У них были общие знакомые, одинаковый образ жизни. Однако его поведение оказалось сплошным обманом. Как и предшественники, Реддинг ухаживал за ней только из-за состояния. Аннора уже приучила себя не доверять мужчинам, а ему доверилась, отчего боль из-за его предательства оказалась невыносимой.

Николас же не был обычным мужчиной. Аннора оборвала мысли. Да, многочисленные кандидаты в мужья оказались людьми, мягко говоря, неподходящими. Однако это вовсе не означало, что Николас Д'Арси – это правильный выбор, подходящий мужчина. Но не стоит забывать, ему «по должности» полагается быть таковым, ответственным и внимательным. Чего не сделаешь, чтобы оправдать баснословный гонорар.

И вновь Аннора отбросила эти мысли. Совсем не хотелось воспринимать его хамелеоном, принимающим окрас, подходящий окружению, каким хочет его видеть очередная клиентка. Аннора не желала воспринимать этот день как тщательно отрепетированный спектакль, пьесу, разыгранную по нотам, где он делал вид, будто ему нравилось рыбачить, целоваться, доставлять ей удовольствие, говорить фальшивые комплименты, которые она сейчас перебирает, как драгоценные четки. Очень хотелось, чтобы все случившееся сегодня было реальностью. Она мечтала, чтобы Николас Д'Арси принадлежал ей, пусть ненадолго.