Анна Бартон - Секреты леди

Никогда еще Дафне не приходилось чувствовать себя всесильной и в то же время слабой. Желание безраздельно завладело и душой, и телом. Внезапно стало ясно, почему благонравные, прекрасно воспитанные леди готовы рисковать репутацией ради нескольких минут блаженства.

Целовать Бенджамина оказалось так же увлекательно, как объезжать дикого скакуна. Не то чтобы она пробовала это делать, но зато теперь вполне могла представить, какие чувства испытывает всадник: немного страха, но в основном возбуждение, трепет и восторг. Весь Бенджамин – от колючего подбородка до крепких бедер – излучал неподдельную мужественную силу. Аромат кожи, дорогого мыла и травы дополнялся вкусом пряной гвоздики и бренди. Сильное тело оказалось новым, неизвестным, совсем не похожим на ее собственное. И все-таки оно безупречно соответствовало, совпадало каждой линией, каждым изгибом – настолько, что приходилось сдерживать потребность прижаться еще интимнее.

Дафна позволила себе безраздельно отдаться поцелую. Имитировать ритм языка ничего не стоило, и вскоре она стала равноправной участницей любовного танца. В эту минуту не существовало ничего, кроме страстного порыва и потребности продлить волшебное мгновение.

Так продолжалось до тех пор, пока рука не скользнула по спине и не замерла ниже поясницы. В глубине сознания вспыхнул свет; Дафна открыла глаза и отпрянула.

Бенджамин смотрел пьяными, темными и горячими как угли глазами.

– Господи, – хрипло прошептал он.

– Что это было? – с трудом дыша, спросила Дафна.

– Это был, – он с силой сжал ладонь, – поцелуй.

– Понятно. Но… почему?

– Не знаю. Скорее всего произошла внезапная ошибка в суждении. С вашей стороны.

– Подождите. Вы поцеловали меня. Значит, это ваша ошибка в суждении.

Бенджамин самоуверенно улыбнулся.

– Вы умоляли поцеловать. Но в то же время я ничуть не возражал.

Дафна вырвала руку и воинственно подбоченилась.

– Должна заметить, что вы находитесь во власти опасных иллюзий. Я ни о чем не умоляла.

– Разумеется, не вслух.

– Хотите сказать, что способны читать мысли?

Бенджамин наклонился и жарко прошептал на ухо:

– Скажите, что не хотели поцелуя, и я поверю на слово.

Горячее дыхание согрело шею, и странная пульсация в животе возобновилась.

– Я… я не предполагала, что он будет таким…

Всепоглощающим, могущественным, лишающим воли и разума.

– Но теперь знаете, – уточнил Бенджамин. Легко коснулся губами шеи и сжал ладонями талию. – И что же вы об этом думаете?

Думать в таком положении не очень-то удавалось.

– Приятно, но…

Бенджамин поднял голову и посмотрел недоверчиво.

– Приятно? – Подобного ответа он явно не ожидал. – Приятной можно назвать чашку крепкого кофе или солнечную, но не жаркую погоду. А этот поцелуй был каким угодно, только не приятным.

Дафна озадаченно хмыкнула.

– А что бы сказали вы?

Он подошел ближе и поцеловал ее в висок.

– Сказал бы, что это было божественно.

О! Следовало признать, что определение «божественно» подходило намного точнее, чем «приятно», хотя звучало значительно безгрешнее, чем она чувствовала себя в эту минуту.

– Вам пора идти. Матушка, наверное, уже беспокоится.

– Прогоняете прочь и в то же время позволяете себя целовать.

– Очень смешно. – Дафна пригладила волосы и расправила юбку. – Как я выгляжу?

– Так, как будто только что страстно целовалась.

– Бенджамин!

– Бен.

– Что?

– Думаю, настала пора называть меня именем Бен. Звучит менее формально, чем Бенджамин. Ведь мы уже переступили границу официальных отношений, правда?

– С минуты на минуту по этой лестнице побегут в спальню девочки. Хотите оказаться у них на пути?

Бенджамин сразу направился к выходу.

– Скорее всего несколько дней встретиться не удастся.

– Правда? – Дафна постаралась скрыть разочарование, но получилось не очень натурально.

– План мы составили. До моей беседы с Чарлтоном обсуждать нечего.

– Да, конечно.

Спустившись с лестницы, Бенджамин остановился.

– Полагаю, мне не удалось переубедить вас относительно поездки в Глостершир? Повторяю, затея рискованная.

– Знаю. Но знаю и то, что, сидя в городе и ожидая своей участи, сойду с ума. Так что лучше поеду.

Граф задумчиво кивнул.

– Вы невероятно упрямы.

Можно было бы обидеться, если бы приговор не прозвучал с плохо скрытым восхищением.

– Да. Буду с нетерпением ждать встречи в Билтмор-Холле. – Дафна помахала на прощание и внезапно ощутила странное одиночество и пустоту.

Лорд Фоксберн направился к выходу, но через несколько шагов остановился.

– Вот это, – он поднял трость и описал в воздухе круг, – все, что вы здесь делаете… хорошо.

В душе вспыхнула радость.

– Спасибо.

– Увидимся на следующей неделе. – Он отсалютовал тростью и ушел.

С некоторых пор любое более-менее продолжительное путешествие превращалось для Бенджамина в сущий ад, и поездка в Билтмор-Холл не стала исключением. Одна лишь необходимость передвигаться не верхом, а в карете жестоко ущемляла самолюбие. Хуже того, каждые два часа приходилось останавливаться, выходить и ковылять вокруг экипажа, чтобы хоть немного размять ногу. В высшей степени унизительно. Спасало лишь то, что путешествовал он в одиночестве.

До поместья оставалось меньше часа пути. У них с Хью имелось в запасе несколько свободных дней, чтобы встретиться с управляющим, осмотреть угодья и проверить счета. После этого на дом обрушится не меньше дюжины гостей.

Впрочем, лично его интересовала исключительно мисс Ханикот.

Граф сунул руку в нагрудный карман и достал письмо, которое она прислала три дня назад. Точнее, это было не столько письмо, сколько предписание. Но даже от сугубо медицинских рекомендаций веяло неотразимым оптимизмом и добротой.

Надпись вверху страницы гласила: «Метод лечения ноги». Далее следовали подробные и понятные указания:

«Номер один. Подержите ногу в очень горячей воде (только не обварите кожу) в течение десяти минут.

Номер два. Пока мышцы теплые, с силой разотрите ладонями пораженный участок.

Номер три. Наложите компресс, сделанный из залитых кипятком листьев растения под названием «окопник лекарственный», и плотно оберните сухой тканью. Оставьте на всю ночь.

Повторяйте ежедневно».

Перечитывая советы – а надо сказать, что граф сделал это уже не меньше дюжины раз, – он неизменно улыбался. Особенно забавляла последняя строчка. Можно подумать, что на свете не существует дел важнее, чем ежедневное распаривание ноги в горячей воде и изготовление компресса из листьев какого-то неведомого растения, которое прежде еще надо найти.

Нет, в принципе лорд Фоксберн не имел ничего против добрых советов. Хорошо, что кто-то бескорыстно старается помочь, даже несмотря на полную безнадежность его положения.

Впрочем, скорее всего мисс Ханикот сделала это исключительно из чувства долга – в ответ на помощь в поисках второго портрета. Она никак не могла знать, что ради нескольких минут в лучах ее тепла и заботы он был готов на все.

Поцелуй оказался грубой ошибкой, потому что позволил приоткрыть дверь и заглянуть в рай, куда путь заказан раз и навсегда. Дафна сама призналась, что ищет доброго, великодушного и спокойного джентльмена. Достойного и благородного. Того, с кем можно растить детей.

Увы, все это не о нем.

И все же трудно было забыть блаженное ощущение близости, тепла, ответной страсти. Бенджамин целовал безудержно, безоглядно, надеясь раз и навсегда убедить в необходимости соблюдать безопасную дистанцию, – не только физическую, но и эмоциональную. Дафне не следовало знакомить его со своими маленькими веснушчатыми подружками и показывать класс с пустыми полками и шаткими табуретками. Не следовало впутывать в свои проблемы и сообщать, за какого именно человека она намерена выйти замуж. И тем более не следовало тратить время на напрасные попытки избавить от мучительной боли. Никакие ванны, растирания и компрессы все равно не помогут.

Поэтому в одном-единственном поцелуе Бенджамин сконцентрировал всю свою страсть. Жадно впитал вкус ее губ, ощутил сладкий аромат волос, почувствовал податливую мягкость бедер. На миг Дафна растерялась, изумленно застыла, но не убежала с криком ужаса.

Хотя должна была бы убежать.

Бенджамин не сомневался, что до него Дафну еще никто не целовал – во всяком случае так по-взрослому, откровенно и основательно. И все же она не испугалась, не притворилась оскорбленной, а приняла вызов достойно и уверенно, с позиции силы.

Граф беспокойно сменил позу. От одного лишь воспоминания о встрече на лестнице сиротского приюта вскипала кровь.

Ирония ситуации колола глаза. Поцелуй, призванный избавить от навязчивого влечения к Дафне, будет навязчиво напоминать о ней до последнего вздоха.

Карета поднялась на холм, и взору открылся Билтмор-Холл. Вид старинного, построенного в классическом стиле дома с белым каменным фасадом и массивными колоннами мгновенно перенес в прошлое. В юности Бенджамин часто приезжал сюда вместе с Робертом на каникулы. Родительский дом находился дальше от Итона, чем дом друга. Во всяком случае, это обстоятельство служило убедительным оправданием и надежным прикрытием. На самом же деле здесь было уютнее, веселее и свободнее. Родители Роберта – милые, заботливые люди – позволяли юношам делать все, что хочется: скакать верхом, охотиться, ловить рыбу и гулять, сколько душе угодно. Никто не читал нотаций о пренебрежении серьезными занятиями и тем более не сопровождал эти нотации ударами плетки.

Да, семья Роберта стала почти родной, а верный друг детства со временем превратился едва ли не в брата. В Билтмор-Холле Бенджамин проводил больше времени, чем дома. Здесь он впервые поцеловал дочку мясника, здесь упал с жеребца, на которого было запрещено садиться, и сломал руку.

И сейчас он чувствовал себя так, словно возвращается в родные края. Вот только Роберта рядом не было.

Мышцы на правой ноге угрожающе напряглись. Так, начинается. Граф аккуратно сложил письмо Дафны, бережно убрал в нагрудный карман сюртука, а взамен из бокового кармана достал спасительную фляжку.

Прошло два дня, прежде чем выдался случай спросить о бароне Чарлтоне.

Полученный ответ послужил первым намеком на неблагоприятные обстоятельства.

Бенджамин и Хью объезжали поместье по самому короткому маршруту, который кое-как могла выдержать нога графа. Сопровождал господ управляющий Найджел Коултон – невысокий плотный человек с копной седых волос на голове.

– К западу от нас начинаются поля Чарлтона? – осведомился Бенджамин.

– Да, – подтвердил управляющий. – Прежде барон регулярно приезжал в деревню, но вот уже несколько месяцев его не видно.

Хью задумчиво покачал головой.

– Сквайр стареет. Наверное, с годами поездки приносят все меньше удовольствия. Может быть, плохо себя чувствует.

– А что делает его сын?

Управляющий презрительно сплюнул.

– Сына, Роуленда Хэллоуза, вижу часто. Бездельник целыми днями сидит в пабе «Еж и корона». Пьет без меры.

– А что он говорит об отце?

– Что бы ни говорил, веры ему мало.

Бенджамин покачал головой.

– Надо бы навестить соседа. Пожалуй, откладывать в долгий ящик не стоит, сегодня же и съезжу.

– И я с вами, – с готовностью вызвался Хью. – Судя по рассказам, Хэллоуз – изрядный негодяй. Если хватит лишку, неприятностей не оберешься.

Бенджамин с трудом сдержал усмешку. Не хватало еще, чтобы неоперившийся виконт считал своим долгом защищать его от распоясавшегося пьяницы. Однако вслух отреагировал иначе:

– Конечно, поедем вместе. В компании веселее. Хочу узнать, как поживает старина Чарлтон. Когда-то он любил охотиться с Робертом, да и меня считал дельным парнем.