– Черт побери! – вскричал Беннет. – А я уже подумал было, что эпоха свечей осталась в прошлом.

– Некоторое время нам придется потерпеть, Беннет. Вы как, не возражаете против небольших трудностей после роскоши, к которой наверняка привыкли в доме герцога?

– Ничуть, милорд. В юности я помогал на конюшне, так что мне доводилось спать на сеновале над лошадьми.

Дорога в верхней части Эксмора оказалась совершенно разбитой. Собственно говоря, это была всего лишь колея, проложенная тележными колесами. Чтобы взобраться на крутые холмы, попадавшиеся им на пути к Барнстейплу, пришлось выжать из «даймлера» все силы, и виконт спросил себя, а как же преодолевают их повозки на конной тяге.

Уже стемнело, когда они наконец выбрались на равнинный участок и мильный камень на перекрестке сообщил им, что до Бидефорда осталось всего четыре мили.

Дорога побежала вдоль берега реки Торридж, и виконт подумал: «Да уж, после поездки на этом драндулете отдых мне не помешает». Беннету пришлось даже остановиться один раз, чтобы спросить у бредущего мимо пастуха с собакой, как им проехать в поместье Торр-Хаус.

Тот ответил ему на таком головоломном девонском диалекте, что Беннет с большим трудом понял его.

– Господи, ну и странно же они разговаривают в этих краях! – воскликнул он, качая головой после того, как пастух двинулся дальше.

Но все-таки он, судя по всему, уразумел хотя бы часть того, что сообщил ему пастух, поскольку дорога от Истли вскоре привела их на окраину Бидефорда.

– Сейчас по мосту пересечем Торридж, а уже оттуда должен быть виден особняк, милорд, – заявил Беннет после того, как их автомобиль произвел настоящий фурор на улицах городка.

Вскоре они благополучно проехали по мосту, и, когда дорога вильнула вправо, глазам их предстала усадьба.

Виконт выпрямился на сиденье и, напрягая зрение, стал вглядываться вдаль.

Торр-Хаус примостился на склоне холма. К нему вела длинная, извилистая и пыльная подъездная аллея. Сердце молодого человека учащенно забилось, стоило им подъехать ближе.

– Ну, вот мы и на месте! – выкрикнул Беннет, переключая передачу и притормаживая у ворот.

Виконт поднял голову, глядя на аллею, но с этой точки дом виден не был – его загораживали деревья. Он знáком приказал Беннету ехать дальше, и машина, подпрыгивая и переваливаясь на ухабах, поползла к особняку.

Наконец, когда они миновали деревья, перед ними предстал Торр-Хаус.

При первом же взгляде на него у виконта перехватило дыхание. Особняк прекрасен благодаря какой-то увядающей красоте, подумал он. Хотя Беннет, пожалуй, был недалек от истины, безо всякой задней мысли выпалив:

– Бог ты мой, да это же сущая развалина, а, милорд?

Он заглушил мотор, и на пороге тотчас же появился высокий мужчина со строгим мрачным лицом. Судя по тому, как он был одет, виконт решил, что это Корк, дворецкий, долгие годы прослуживший у мадам Ле Февр.

– Добро пожаловать в Торр-Хаус, – сказал тот, и лицо его расплылось в неожиданной улыбке. – Вы даже не представляете, насколько я рад вашему приезду, – как, впрочем, и все остальные в этих краях. Мы все надеемся, что вы убережете усадьбу от разрушения и запустения.

– Похоже, я прибыл как раз вовремя, – заметил виконт, от взгляда коего не укрылась облезлая краска на двери и витражные окна с выбитыми стеклами, дыры в которых для защиты от непогоды были заткнуты оберточной бумагой.

– Это Беннет, мой шофер. Вы не могли бы указать ему какое-нибудь сухое местечко, где он может поставить «даймлер»?

– Для этой цели лучше всего подойдет амбар, милорд, – ответил Корк, растягивая гласные в манере коренного жителя Девона. – Там нет двери, но внутри достаточно сухо.

С лица Беннета не сходило ошеломленное выражение. Он выгрузил багаж, после чего, следуя указаниям Корка, направил авто в объезд дома.

Что до виконта, то его препроводили внутрь, и он влюбился в дом с первого же взгляда.

Холл был выдержан в типично якобинском стиле[9] с массивной дубовой лестницей, импозантно раскинувшейся прямо перед ним, и стенами, обшитыми дубовыми же панелями. То, что виконт поначалу принял за дверцу шкафа, оказалось входом в оружейную, и молодой человек застыл, глядя на оленью голову, красующуюся над лестничной площадкой.

– Здесь можно охотиться? – поинтересовался он, когда Корк пригласил его наверх.

– Здесь лучшие охотничьи угодья во всем Девоне, милорд. Охотничий сезон в Эксмуре славится по всей стране, и вы сами убедитесь, как много народу приезжает сюда из Лондона и Бристоля, чтобы поразвлечься. У нас даже бывают промышленники с Севера.

– В самом деле? – заметил виконт, немало изумленный тем, что в этой глухомани, оказывается, ключом бьет светская жизнь.

– А через месяц начнется сезон охоты на фазанов – полное раздолье для таких джентльменов, как вы.

– Я и понятия не имел… – начал было виконт, когда Корк провел его в просторную, насквозь продуваемую сквозняками комнату с пыльной кроватью под балдахином и дубовой мебелью.

– Это была спальня мадам, но я уверен, она не стала бы возражать, то есть, если вы ничего не имеете против, учитывая…

Слова замерли у Корка на губах.

Виконт кивнул. Он совершенно точно знал, что имел в виду дворецкий.

«Если я ничего не имею против того, чтобы спать в постели любовницы моего деда», – сказал он себе.

Выложенный камнем камин поражал своими размерами, посередине над ним было высечено изображение щита.

– Сколько лет этому дому, Корк?

– Триста или что-то около того. Получив земли в этих краях, особняк построил один из шотландских лордов короля Якова I.

Виконт коснулся рукой вылинявших атласных портьер на окнах. Некогда они были богатого алого цвета, а сейчас под лучами солнца выцвели до блеклых розовых тонов. Местами ткань протерлась до дыр, как и турецкий ковер под ногами.

– Я просушил постельные принадлежности на солнце, милорд, и надеюсь, вам здесь будет вполне удобно.

Виконту пришло в голову, что постель может оказаться сырой. Подойдя к ней, он откинул красное стеганое одеяло с огуречным узором[10] и внимательно осмотрел простыни на предмет следов плесени.

– Похоже на то, Корк, – с явным облегчением сказал он.

– Обед будет подан в восемь часов, милорд. Надеюсь, такое время вас устроит?

– Вполне, благодарю вас.

– Сегодня к ужину у нас подадут местного барашка и овощи с нашего огорода. Он, конечно, зарос сорняками, но нам хватает и того, что удается собрать. Когда мадам была жива, здесь было очень красиво, однако после ее кончины сад разросся и пребывает в запустении.

– Я намерен вдохнуть новую жизнь в каждый уголок особняка, – провозгласил виконт, глядя в потолок, на котором красовались красноречивые пятна плесени.

Через всю комнату протянулась большая трещина, а в деревянном канделябре скукожились огарки свечей.

– Прекрасные новости, милорд. А теперь, быть может, прислать к вам Хоскина, чтобы он позаботился о вас?

– Я был бы вам чрезвычайно признателен, благодарю.

– Когда бы вы хотели осмотреть дом, милорд? Либо я сам, либо миссис Корк готовы устроить вам экскурсию в любое время.

– Думаю, перед ужином. А потом я еще раз осмотрю его утром.

– Вы рисовальщик, милорд? Мы видели, как в дом заносили чертежную доску и решили, что вы художник, пока не обратили внимания на ее размер.

– Я архитектор, по крайней мере, был им. Мне хочется вернуть усадьбе ее былое великолепие и вновь сделать средоточием светской жизни.

– Мадам бы это понравилось, – загадочно улыбнулся Корк и, поклонившись, вышел.

Слуги внесли в комнату багаж виконта, предоставив Хоскину возможность распаковывать его.

Покончив с этим, он наполнил для виконта ванну горячей водой, которую в кастрюлях принесли служанки, прибывшие в поместье раньше него.

– Надеюсь, ваша милость не возражает против того, чтобы вымыться в столь древней лохани, – заметил Хоскин, когда последние капли горячей воды были вылиты в большую эмалированную ванну.

– При первой же возможности я установлю здесь современные ванные комнаты с проточной водой. Кроме того, надо взглянуть, нельзя ли смонтировать заодно и отопление с горячей. Завтра я разошлю приглашения строителям. Вы подготовили для меня список местных торговцев, как я просил?

– О да, милорд. В этом мне очень помог Корк. Он говорит, теперь, когда стало известно о том, что вы намерены отреставрировать особняк, у вас не будет отбоя от желающих подзаработать.

– Что ж, рад слышать.

Виконт медленно погрузился в горячую воду и, намыливая ноющие мышцы, почувствовал, как влажные густые волосы упали ему на лоб.

Опустив длинные руки по сторонам ванной, Дэвид откинулся на ее спинку и закрыл глаза.

«Я уже вижу, каким будет дом, – сказал себе виконт, – и он обязательно восстанет из пепла».

В кровати молодой человек долго вертелся без сна. Хотя она и была удобной, но все равно казалась чужой и непривычной. Кеннингтон решил перевезти сюда свою собственную из Лондона, поскольку ему претила мысль о том, что он спит на матрасе, на котором некогда возлежали его дед со своей любовницей.

Вскоре в доме стало тихо, в комнате ощутимо похолодало, но сон по-прежнему не шел к нему. В конце концов он встал и набросил на себя теплый домашний халат.

Расхаживая по комнате, он увлеченно размышлял о том, каким будет его новый дом. Взяв в руки альбом для рисования, в котором набросал предварительные эскизы своего будущего проекта, виконт принялся рассматривать их заново, с учетом того, что увидел только что своими глазами.

– Нет, оранжерее здесь не место, – бормотал он себе под нос, зачеркивая ее на рисунке. – Зато тут можно, пожалуй, добавить еще один этаж.

Не отдавая отчета своим действиям, он взял карандаш и принялся переделывать чертеж. Он работал всю ночь и даже не заметил, как пролетело время.

Хоскин, войдя к нему рано утром с подносом, поразился, застав хозяина на ногах.

– Милорд, вы выглядите так, словно всю ночь не смыкали глаз.

– Так и есть, – отозвался виконт, устало растирая лицо сильной рукой. – Я не мог заснуть в этой постели, а как только в голове у меня начали складываться идеи и планы того, как восстановить особняк, понял, что мне будет не до сна. И потому я встал и начал работать. Прошу вас, Хоскин, после завтрака перенести все мои рабочие принадлежности в библиотеку. Не могу же я все время работать здесь! Я нуждаюсь в каком-то спокойном месте, где мне не будут мешать горничные и служанки.

– Разумеется, милорд, – ответил Хоскин, протягивая ему чашку чая.

Немного погодя, после того как с завтраком было покончено, виконт нетерпеливо поспешил в библиотеку, горя желанием немедленно приступить к работе.

– Особняк пребывает в куда большем запустении, чем я предполагал изначально. Мне понадобится вся моя изобретательность, – пробормотал себе под нос Дэвид, затачивая карандаш и доставая чистый лист бумаги. Он уже ощутил, как его охватывает знакомое возбуждение в предвкушении нового проекта. – Пожалуй, да, я буду здесь счастлив.

Он взялся за работу, и его привлекательное лицо расплылось в улыбке.

* * *

– Вы уверены, что мы едем в правильном направлении, почтенный? – обратилась Луэлла с вопросом к кучеру, когда экипаж, нанятый ими в Саутгемптоне, начал подниматься по склону холма.

Графиня негромко застонала. Лицо ее выглядело бледнее, чем сегодня утром.

Луэлла умоляла ее задержаться в Саутгемптоне еще хотя бы ненадолго, но тетка даже не пожелала слушать племянницу. И вот теперь с каждой пройденной милей ее состояние ухудшалось.

Более того, девушка все больше сомневалась в том, что кучер способен доставить их к месту назначения. Ему уже пришлось один раз разворачивать лошадей, когда они свернули не на ту дорогу, после того как миновали Окхемптон и он проглядел указатель на Буд, а сейчас мчал их во весь опор в направлении Грейт Торрингтона.

Хотя у Луэллы не было ни компаса, ни карты, она не находила себе места от беспокойства, поскольку полагала, что они едут прямо на север. Она обладала хорошо развитым чувством направления, поэтому север означал Шотландию и родной дом. И теперь, когда солнце стояло слева от них, каждая жилка в ее теле криком кричала о том, что они вновь едут не туда.

– Ох, – простонала тетка Эдит, после того как колесо кареты налетело на дорожный камень, а экипаж подпрыгнул и содрогнулся.

– Тетя, хотите, мы сделаем остановку?

Графиня кивнула, Луэлла же высунулась из окошка и крикнула кучеру, чтобы он остановился. Затем она помогла тетке выйти из экипажа, чтобы немного проветриться и подышать свежим воздухом.

Пока пожилая леди, борясь с тошнотой и дрожа всем телом, сходила на обочину, Луэлла злилась на кучера. Подсадив графиню обратно в карету, она набросилась на него с упреками.

– Вы хотя бы имеете представление о том, где мы находимся?! – гневно вскричала девушка, и ее ярко-голубые глаза опасно блеснули.