Даниэла Стил - Секреты

— Ты довольна вчерашней вечеринкой?

— Нет.

Ответ был кратким, прямым, и Джейн прекратила расспросы. Габи взяла чехол с платьем, и они спустились в ожидавший их лимузин. Зак и Билл обычно ехали на другом, и ждать им никого не надо было.

— Габи, у тебя что-то случилось? — попыталась еще раз выяснить Джейн по дороге, но Габриэла утверждала, что все в порядке.

В парке, куда они прибыли для съемок, дул холодный ветер. Стоял мороз. Работать в такую погоду было настоящей пыткой. В фургонах ассистенты варили в больших количествах кофе, шоколад и чай, и только это спасало.

Как обычно, лишь Зак и Джейн, казалось, пребывали в хорошем настроении, все остальные только стонали и жаловались.

В то утро первый камень бросил Билл. Он сардонически улыбнулся Габриэле, взглянув поверх чашки с кофе:

— Что, сегодня снизошла до черни, Габриэла?

Она устремила на него взгляд, полный страха и ненависти.

— Что ты хочешь этим сказать? Но она знала, слишком хорошо знала. Черт возьми, он, должно быть, читал это…

— Я столько интересного узнал из утренних газет… И не думал, что среди нас есть такая знаменитость.

— А? Что?

Зак в полном неведении поднял бровь. Габриэле захотелось покончить с собой. «К ленчу все будут знать, — подумала она, — и моя жизнь превратится в ад».

— Очень жаль, что вас такая чепуха интересует, мистер Уорвик, — выпалила Габи в лицо Биллу и, хлопнув дверью, ушла в свой фургон.

— О чем это вы? Шутите между собой? — спросил Зак, и Билл не устоял, чтобы не удовлетворить его любопытство весьма интересной сплетней о мисс Торнтон-Смит.

— Ты знаешь, кто она? Слышал когда-нибудь фамилию Торнтон-Смит?

— Это такая фармацевтическая компания, что ли?

— И не только.

— Кажется, у меня есть ее акции.

— Значит, ты владеешь небольшой долей мисс Габи.

Зак присвистнул:

— Так она из тех Торнтон-Смитов? Ты в этом уверен?

— Взгляни на последние страницы утренних газет. Перед некрологами.

Зак одолжил у кого-то газету и показал ее Джейн, когда та вышла сниматься в своей первой сцене. Она с изумлением прочла заметку.

— Такая замечательная девочка, никогда бы не подумала…

— Надо же, — добавил Билл, хмыкнув, — за нашей скромной маленькой мисс Габи Смит скрывается Сучка-Белоручка.

— Я бы не стал так о ней говорить, — возразил Зак.

— А я тем более, — возмутилась Джейн. Ей не понравилось отношение Билла, но она вдруг поняла, почему утром Габи была сама не своя. Она, должно быть, видела заметку, но явно не склонна была хвастать, что характеризовало ее с лучшей стороны. Джейн все утро о ней думала, а потом сказала ей:

— Милая, я думаю, что ты молодчина. Габи слабо улыбнулась:

— Но другие так не думают. Группа возненавидит меня. Я в Голливуде была так осторожна, а теперь из-за этой дурацкой вечеринки все узнают. Я пыталась объяснить это моей маме, — со слезами на глазах призналась Габи, — но она просто не понимает. Считает, что этим следует гордиться. А я так не считаю. Я всю жизнь от этого страдала, а теперь могут пойти насмарку два года, в течение которых я пыталась чего-то достичь сама.

— Но ты же многого достигла, верно? Джейн по-матерински обняла ее.

— Ты слышала, что утром сказал Уорвик? Что я снизошла до черни… И это только начало.

— Не переживай так, Габи. Возможно, он просто завидует или не знает, как реагировать. И другие не будут знать, пока ты им сама не разъяснишь. Дай им понять, что для тебя важна работа, а об остальном можно забыть. Но сама я думаю, что совсем неплохо иметь такую родню, как у тебя.

Джейн подумала, как зависима она была от Джека Адамса на протяжении двадцати лет, как ее запугивал этот ублюдок-садист. С Габи такого никогда не случилось бы.

— Благодари судьбу и не скрывай этого. Ничего зазорного нет в том, что ты происходишь из такой семьи.

Она рассмеялась.

— Все люди чего-нибудь стыдятся, большинство стесняются своих простых семей, а ты, глупышка, стесняешься слишком знатной.

Однако слова утешения, сказанные Джейн, и ее объятия не спасли Габриэлу от колкостей, которые посыпались на нее во время ленча. К моменту их приезда в здание Ай-би-эм все уже видели фото Габриэлы с отцом и читали заметку. Некоторые реплики были забавными, но большинство — недобрыми, особенно высказывание Сабины, прозвучавшее, когда они готовились снимать сцену в вестибюле.

— Неудивительно, что ты получила роль, Габи, — расплылась она в едкой улыбке. — Мел знаком с твоим отцом?

И отошла к гримерам, а Габриэла отвернулась, чтобы скрыть слезы. Она готова была убить Билла Уорвика за то, что он первым проговорился Заку, но, впрочем, и так все бы рано или поздно увидели то фото. Или Сабина бы им сказала, как сказала она в тот же день Мелу со злобным смешком. Однако Мел отнесся к девушке сочувственно. Вечером он позвонил ей в гостиницу. Трубку долго не брали. Наконец Габриэла хрипло ответила:

— Да?

— Привет, Габи, это Мел. Я сожалею, что сегодня получилось такое. Это просто мерзко. Она вздохнула. Губы у нее дрожали.

— Да… Ничего…

Слезы душили ее. Ей и прежде приходилось испытывать подобные издевки, но от этого они не были менее болезненными. Вся ее радость была испорчена.

— Я привыкла к этому.

— Это все равно обидно. И за Сабину извини. Дело в том, дорогая моя, что все они завидуют тебе. Им бы тоже хотелось происходить из такой семьи и иметь такой же материальный фундамент и такие же связи, но они вынуждены довольствоваться той жизнью, которую имеют.

— Я знаю. Но я работаю так же прилежно, как они.

Габи всхлипнула, и Мел пожалел, что не может ее обнять. Она была бы лишь немного моложе его дочерей, если бы те жили, и вообще она была хорошей девушкой. Несправедливо, что все ее третировали. К концу дня сто тридцать человек говорили о ее родословной и треть из них, если не половина, отпускали неподобающие замечания. Это был сущий кошмар, и все происходило потому, что она пошла на вечеринку к родителям, о которой растрезвонили газеты.

— Ты, Габи, возможно, работаешь даже прилежнее, и это их еще больше раздражает. Ты можешь не работать, но работаешь. Они воображают себе, что если бы имели таких родителей, как твои, то сидели бы сложа руки и лопали шоколад, и обижаются, что ты так не делаешь. Может, их раздражает, что ты не соответствуешь их представлениям о принцессе из сказки, а трудишься в поте лица, как и они. Они хотели бы видеть тебя на троне в розовой мантии.

Представив такую картину, Габи невольно рассмеялась и почувствовала себя лучше.

— В общем, они как дети. Через две недели забудут об этом и примутся обсуждать чей-нибудь новый контракт или роман, а твоя полная фамилия перестанет их интересовать. Поверь мне, у них куриная память.

Габи снова рассмеялась. Она была ему благодарна. До его звонка у нее было такое ужасное настроение — Джейн уехала в аэропорт встречать дочерей, и некому было ее утешить. А этот негодяй Билл… Она готова была его убить.

— Кстати, не хотела бы ты поужинать со мной? Мы могли бы сходить в «Джино» на спагетти.

— Спасибо. Я собиралась раньше лечь. Сегодня был тяжелый день.

— Ты ела?

— Нет. Но есть что-то и не хочется.

— Чепуха. Есть надо, а то заболеешь при такой жуткой погоде. Я через полчаса за тобой заеду.

— Нет, Мел, правда…

— Молчи. Постановщика надо слушаться. Я буду у тебя в четверть девятого.

Он положил трубку и обернулся, потому что в комнату вошла Сабина в зеленом бархатном платье цвета ее глаз и золотых домашних туфлях на высоком каблуке, отделанных перьями.

— С кем ты говорил?

Она взглянула на украшенные бриллиантами часы, которые Мел подарил ей неделю назад, и задумалась, куда бы отправиться на ужин.

— С Габи…

Мел вздохнул и откинулся на спинку дивана, рассматривая роскошную женщину, дефилирующую перед ним. На нее было приятно смотреть как днем, так и вечером, и ночью. Даже в четыре утра она была красива и завлекательна.

— Бедное дитя. Замучили ее сегодня. Он не обвинял Сабину, но оба знали, что она была главным обидчиком. Сабина пожала плечами:

— Она это заслужила.

— Как ты можешь так говорить? — расстроился Мел. — Она милая девушка, действительно хорошо работает, никому не делает ничего плохого.

— Она отбирает работу у тех, кто в ней нуждается.

Мел удивился желчности, с которой Сабина это говорила.

— Но может, и она в ней нуждается? Для души, для самоутверждения. Это же не просто вопрос денег. Ты это знаешь. Ей нравится эта работа, и она ее делает хорошо.

— Тогда пусть делает ее для Молодежной лиги. Она не нашего круга.

— Ты что, серьезно?

«Многие ли придерживаются такого же мнения? — думал Мел. — Вероятно, многие». Сабина без тени смущения кивнула:

— Совершенно серьезно. Среди нас есть такие, кто долго и упорно трудился, чтобы чего-то добиться, голодал, выжил и заслужил эту работу. А она поиграла себе два года, еще два года поиграет, выйдет замуж за какого-нибудь плейбоя, поселится на Парк-авеню или в Палм-Бич и заведет детей, но до того отберет у нас кусок хлеба, чего делать не должна.

Сабина подошла к бару и со знанием дела приготовила себе мартини. Мел глядел на нее разочарованно и неодобрительно.

— Это не слишком великодушный подход, Сабина.

Она не боялась признаться в этом ни ему, ни кому-либо другому.

— И я не люблю обманщиков. А она обманщица — корчит из себя церковную мышь, хотя на самом деле совершает головокружительный дебют в Голливуде. Я сказала тебе, что она что-то скрывает. Она обманщица.

— Я бы ее так не называл… — Мел поднялся. — И она чертовски хорошая актриса.

— Куда ты собрался?

«Неужели он обиделся? — спрашивала себя Сабина. — Если так, то это очень скверно. Я говорю то, что думаю, и ни перед кем не собираюсь за это извиняться».

— Я пригласил эту дебютантку на ужин, потому что, когда позвонил ей, она плакала в своем гостиничном номере.

— Пошли ей упаковку носовых платков.

— Слушай, не прикидывайся бессердечной. Она для тебя не опасна. Это ребенок, а ты звезда, причем первой величины.

Мел знал, как говорить с ними обеими. Сабина улыбнулась:

— Спасибо. А что прикажешь мне делать, пока ты будешь оказывать экстренную помощь бедной малышке?

— Что тебе будет угодно, моя дорогая. Он поцеловал ее в шею и заглянул в зеленые глаза, которые приводили его в трепет.

— Ты ведь сказала, что все равно никуда не хочешь идти, что устала. Потому я и пригласил ее.

Сабина пожала плечами. Он был прав. Но она не была в восторге от его решения поужинать с Габи, которая все-таки была на двадцать лет моложе и отнюдь недурна собой.

— Смотри же, не шали, — пошутила Сабина. Особого беспокойства она, впрочем, не испытывала. У них с Мелом все складывалось просто изумительно.

— Кстати… — обернулся Мел, направляясь в прихожую. — Я забыл тебе сказать, что арендовал для нас яхту на Багамах на Рождество.

Выражение глаз Сабины удивило его. Она, похоже, не обрадовалась. Это было непонятно.

— Ты недовольна?

Сабина задумчиво отставила свой мартини.

— Мне надо вернуться в Калифорнию.

— На четыре дня?

— Я это уже запланировала.

— Понятно.

Мелвин не удержался, чтобы в дверях не сказать:

— Я подумал, что теперь все твои планы будут связаны со мной. Кажется, я ошибся.

— Мне очень жаль, Мел… В ее глазах было что-то печальное, но она не стала ничего объяснять.

— Мне тоже, — тихо сказал Мел и пошел вниз к ожидавшему его лимузину.

На следующее утро дочери Джейн поехали с ней и Габриэлой на съемки. Они были недовольны, что пришлось так рано вставать, тем более что еще не привыкли к разнице во времени. Габи шокировало их неуважительное отношение к матери. При всей радости Джейн от встречи с ними Александра и Алиса едва соблюдали элементарную вежливость, причем постоянно говорили об отце как о каком-то святом существе. Девочки оказались и невоспитанными, и избалованными, а кроме того, были явно негативно настроены своим отцом. Пока они доехали до центра, все это успело вызвать у Габриэлы раздражение.

Поток капризов прекратился, лишь когда Зак Тейлор дал им свой автограф, после чего Алиса и Александра остальную часть утра глазели на Билла, шептались и хихикали. Габриэла окончательно утвердилась во мнении, что они гадкие девчонки, и очень хотела сказать это, но пожалела чувства Джейн.

Однако Билл разозлил Габи еще больше, чем девочки, когда в обеденный перерыв опять стал ее донимать — допытывался, куда она собирается вечером: в «Ла Гренуй», «Ла Кот Баск», а может, в «Колони-Клуб» или в «Кво Вадис»? Тут Габи решила, что все это ей окончательно надоело. Она, сверкая глазами, повернулась к нему и так крепко схватила его за руку, что Билл от неожиданности сделал шаг назад.