Мари Форс - Секс-машина

— Она была лучшим человеком, которого я знала. Мне бы хотелось быть больше на нее похожей.

— Почему ты так говоришь? Ты идеальна такая, какая есть.

— Девочка, которую она вырастила, никогда бы не зашла в бар и не предложила мужчине ее трахнуть.

— Это было самое крутое и смелое, самое удивительное событие в моей жизни, так что, пожалуйста, не превращай его постыдный поступок. Я возненавижу это.

— Окажешь мне услугу?

— Что угодно.

— Если у нас когда-нибудь будут совместные внуки, пообещаешь мне, что никогда не расскажешь им историю о том, как мы сошлись?

Он долго смотрит на меня, и я не могу понять, о чем он думает, может я зашла слишком далеко и слишком быстро.

— Ты представляешь нас с общими внуками?

Я кладу руку на его красивое лицо и смотрю в его голубые глаза, совершенно пленившие меня.

— Я представляю нас со всем общим.

Блэйк

Я забыл как это, ощущать реальное, чистое счастье. Я забыл, как это, иметь возможность быть в конце каждого дня где-то еще, кроме бара, где всем плевать на тебя, кроме Джимми, конечно же. Каждую ночь я прихожу домой к Хани, и каждое утро я просыпаюсь рядом с ее милым личиком, на подушке рядом со мной.

А что между тем, как прийти домой и проснуться утром?

Уху. Удивительно. Невероятно. Я не говорю про секс. Это она. Это то, как я себя чувствую рядом с ней, когда возвращаюсь домой.

Я невероятно счастлив, люди вокруг меня замечают это, начиная от парней на работе, которые прижимают меня за яйца за то, что я насвистываю в рабочем процессе. Я знаю, это смешно, и если бы это был один из них, кто внезапно начал трахаться, и насвистывать, я бы поступал с ним так же, как и они со мной сейчас.

Меня это не очень волнует. Меня не многое волнует в последнее время.

Мои родители, братья и сестры тоже заметили перемены. Они пока не знаю кто, или что послужило этому причиной. У нас семейная встреча в следующий уик-энд, и я планирую взять с собой Хани, познакомить с тетями, дядями, и кузенами. Она уже знакома с моими родителями, братьями и сестрами, но не знакома с моими племянниками и племянницами, я очень жду этой встречи.

Я уверен, она будет вести себя с ними прекрасно, и они полюбят ее так же сильно, как люблю ее я.

Вы меня слышали, правда? Я люблю ее. Как я сказал ей однажды, когда был пьян, и еще раз, на следующий день, я всегда любил ее. Мне больно признавать, что у меня были чувства к Хани, даже когда я был с Джордан. Не то чтобы они мешали мне полностью посвящать себя Джордан. Не мешали. Я был полностью с ней, но всегда, на задней корке мозга, была Хани, недоступная, отдаленная, вне досягаемости, до той ночи в баре, которую я никогда не забуду.

Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ МЕНЯ ТРАХНУЛ.

До той ночи, я никогда не поверил бы, что шесть слов способны изменить жизнь, но они так сильно изменили мою, что я почти забыл, что было до этих слов. По правде говоря, я не хочу помнить, как это быть одиноким, неумолимо тяжело работать, чтобы не оставалось сил и энергии на что-либо еще, кроме еды и сна, и редких бессмысленных перепихонов.

Я не горжусь своими «отношениями проездом», особенно теми, что были у меня много лет назад, с Лорэн, когда я все еще переживал потерю Джордан. Она была там для меня, а я пользовался ощущением комфорта, везде, где его находил. Я всегда был благодарен ей за то, что она не держит на меня зла, и мы все еще друзья. Я особенно благодарен теперь, когда я влюблен в ее лучшую подругу, которая уютно сидит передо мной на диванчике, пока мы смотрим чик флик. [chick flick — фильм, в котором присутствуют мечты и надежды девушек и женщин; обычно со счастливой, абсурдной, нереалистичной концовкой — прим. перев.]

Спустя час, я понятия не имею, кто есть кто и о чем фильм. Да и зачем мне это, если она в моих руках? Я вдыхаю ароматный запах ее волос, и думаю о том, как я буду ее трахать. Ей нравится моя креативность в постели, а мне нравится томить ее в догадках о том, что сегодня в ночном меню. Мы ходим на невероятные свидания, как в тот вечер, когда мы выехали за черту города, Хани смогла сделать фотографии Магических Огней Марфы, потом мы ели в Фуд Шарк Музее Электронных Чудес и Лэйт Найт Грильд Чиз Пало, локальное заведение.

Жизнь хороша. Я не могу поверить что я, Блэйк Дэмпси, лишенная эмоций машина вместо мужчины, говорю это, но это правда.

Зная, как легко я могу ее отвлечь, я запускаю пальцы под границу ее сексуально-трахательного топа, в который она переодевается после работы. Я полностью зависим от мягкости ее кожи. Мне нравится, что пропали ее линии от загара после пары поездок к яме для купания, и купания там голышом, загорания и занятий любовью.

Когда я купил дом, я надеялся вернуть его к жизни и продать, получив с этого прибыль. Но теперь я начал представлять жизнь с Хани в фермерском домике, что когда-то принадлежал бабушке и дедушке Джордан. Я вижу пару-тройку светловолосых детей, бегающих вокруг, курочек и коз на лужайке, и, может быть, лошадь или две в сарае. Чем больше времени мы проводим вместе, тем более четко я это вижу. Я понятия не имею, каким она видит будущее, но у нас масса времени, чтобы это выяснить.

Я продолжаю поглаживать ее кожу, двигаясь к ее груди. Мне нравится, как она упирается попкой в мой член, бесстыже трется об меня, продолжая при этом смотреть фильм, или мне кажется, что она его смотрит. Зажимая ее сосок между пальцев, я нежно его подергиваю.

— Что ты там задумал? — спрашивает она, с придыханием, возбужденно, так как я больше всего люблю.

— Просто смотрю фильм.

— Ты не смотришь!

Я смеюсь и говорю возмущенным тоном.

— Смотрю.

— О чем он?

— Какая-то девчонка хочет парня, но недостаточно умна, чтобы войти в бар и попросить его трахнуть ее, чтобы двигаться дальше.

Она вздрагивает в легком смехе.

— Ты когда-нибудь об этом забудешь?

— Никогда — никогда — никогда. — Я продолжаю подергивать ее сосок, пока он не становится твердым и торчащим, а она не начинает активно извиваться. — Ты все еще смотришь фильм?

— Зависит.

— От чего?

— От того, что еще на повестке этого вечера.

— Дорогая, ты знаешь, что на повестке, но ты же так хотела посмотреть этот фильм. — Я отпускаю ее сосок, и начинаю вытаскивать руку из ее топа. — Я оставлю вас наедине.

Ее рука поверх моей останавливает мое отступление. Слава богу. Последнее, что мне охуеть как хотелось сделать, это перестать прикасаться к ней. Она поворачивается и теперь она на спине, смотрит на меня. — Чем бы ты хотел заняться?

— Абсолютно всем, что позволит мне оказаться внутри тебя. — Мне нравится, как покрываются румянцем ее щеки, а ее глаза расширяются, когда я говорю подобные вещи. Еще больше нравится, это когда она шокирует меня к чертям, хватается за подол своего топа, резко сдергивает его через голову, и проделывает тоже с шортами и трусиками.

Вау, посмотрите на эту великолепную кожу медового оттенка.

— Итак? — говорит она с дерзкой улыбкой. Поднимает руки над головой, предлагая мне себя.

— Ты такая красивая, Хани. Каждый твой сантиметр прекрасен.

— Ты делаешь меня красивой.

Я прижимаю руку к ее животику, и наблюдаю, как мышцы трепещут под моей рукой. Она такая отзывчивая, а ее сердце распахнуто для меня. Я осведомлен, что наделен силой, способной причинить ей боль. Эта мысль меня просто убивает. Я никогда не хотел причинить ей боль. Все чего я хочу, это делать ее счастливой, так же, как она делает счастливым меня.

Она дергает пуговицу на моих джинсах и расстегает молнию.

— На тебе много одежды. — Но она не переходит к моему стволу, как я ожидал, она зарывается пальцами в дорожку из волосков, что ведет к моей промежности. Я понятия не имел, почему ее называют счастливой тропинкой, пока она не прикоснулась ко мне там, теперь название обрело для меня смысл. Все, что она со мной делает, каждое прикосновение, поглаживание, жест, сексуальный, любящий взгляд, которым она на меня смотрит, делаю меня счастливым.

— Сними их, — говорит она о моих джинсах.

Я ерзаю и с ее помощью избавляюсь от них.

— Садись.

Кажется, она наслаждается процессом, давая мне команды. Послушание оправдало себя, когда она оседлала мои колени, принеся тепло ее ядра вниз к моему члену, наклоняя свои беда вперед и назад. Сводя меня с ума.

Я дотягиваюсь позади нее, чтобы заполнить свои руки ее податливыми ягодицами, разминаю и подразниваю их, когда она упирается сиськами в мою грудь. Это самый приятный вид пыток, мне нравится неспешный темп, зная, что у нас есть все время мира, чтобы взорваться и доставить друг другу наслаждение. Я ее раб, и она знает это, маленькая лиса.

— Почему ты улыбаешься? — спрашивает она, глядя вниз со своего высокого трона на моих коленях.

— Потому что ты такая сексуальная.

— Ты так думаешь? — Она самая горячая детка в городе. Все об этом знают, кроме, очевидно, нее самой, но этот проблеск неуверенности — еще одна вещь, которую я в ней люблю.

Я двигаю своим твердым-как-скала членом возле ее киски.

— Тебе действительно нужно было спрашивать?

Она приподнимается, достаточно высоко, чтобы прижать кончик моего члена, погружая меня мелкими шажками, мне приходится считать до тысячи в обратном порядке в попытках не взорваться, как неопытный мальчишка. Чем больше мы этим занимаемся, тем легче ей меня принимать, но мы все еще начинаем медленно, давая ее телу время растянуться и адаптироваться ко мне. Я никогда не хотел сделать ей больно.

Она вздрагивает, я придерживаю ее за ягодицы, чтобы не дать ей резко упасть.

— Не спеши, Сгусток Меда. Мы никуда не торопимся.

— Я ненавижу свое тело тогда, когда оно не принимает тебя.

Я массирую ее клитор большим пальцем, пока посасываю ее сосок во рту. Эта комбинация всегда помогает облегчить путь, этот раз — не исключение.

— Видишь? — говорю я, когда глубже погружаюсь в нее. — Ты можешь это сделать.

— Ухмммм.

— Расскажи мне, что ты чувствуешь.

— Большой, — выдыхает она, — Туго.

— Есть и другие хорошие слова. Скажи мне еще. — Я подвигаю ее ближе к себе и вхожу еще на пару сантиметров.

— Горячо, влажно, волнующе.

— Правда? Волнующе?

Она убирает мою руку с сиськи и прижимает к грудной клетке, чтобы я мог ощутить неистовое биение ее сердца.

— Ты мне скажи.

Я не могу дышать от потока эмоций, что захватывает меня без предупреждения. Только я подумал, что не могу испытывать больших чувств, она удивляет меня.

— Я люблю тебя, Хани. — Я никогда не устану говорить ей это, или слышать, как она говорит это.

— Люблю тебя. Я одержима тобой. Это нездоровая одержимость мужчиной.

— Да нет, совсем здоровая. — Мне нравится, что она одержима мной. Я собираюсь интенсивно кончить. — Это невероятно здоровая одержимость до тех пор, пока объект одержимости не менее одержим тобой.

Она наконец-то принимает меня целиком, и отбрасывает голову назад в полной капитуляции. Это самая изысканная поза, что я когда-либо видел. Она, вот так просто, МОЯ. ВСЯ моя.

— Объезди меня, дорогая. Заставь меня кончить.

Хани прикусывает нижнюю губу и начинает двигаться, и блядь, это одна из самых эротических сцен, что я видел. Движение ее киски по моему стволу, колебания ее сисек, румянец, что покрывает ее щеки, этого почти много для меня, чтобы охватить за один раз.

Я дотрагиваюсь там, где мы соединяемся, чтобы убедиться, что я не один, кто скоро взорвется. Она не разочаровывает меня, когда она кончает, тугое кольцо ее мышц на моем члене высвобождает и меня.

Хани сворачивается поверх меня, я смыкаю руки вокруг нее, желая прижаться еще на какое-то время. Кого я обманываю? Я хочу ее рядом вечность.

— Я не могу поверить, что ты все еще тверд после этого, — говорит она после долгого момента тишины.

— Это твоя вина.

— Почему это моя вина?

— Он никогда не устает внутри тебя.

Она дрожит в моих руках.

— Когда ты так говоришь…

— Что?

— Я верю, что это действительно возможно, что у нас это получится.

— Это возможно, и у нас уже получается.

— Пожалуйста, только не передумай.

— Я не передумаю. Я обещаю.

Хани

Сначала я не поняла, что меня разбудило. Средина ночи. Блэйк спит рядом со мной, он чем-то обеспокоен. Его ноги двигаются, и благодаря легкому свету ночника я вижу, что его руки крепко сжимаю одеяло в кулаках.

Я кладу руку ему на грудь, и неожиданно понимаю, что он весь покрыт потом, его сердце бешено пульсирует под моей рукой.