Джун Зингер - Секс после полудня

Андрианна, довольная, пожала плечами и, рассмеявшись, сбросила туфли.

— Нам нужно поговорить об очень многих вещах, — сказала Николь радостно, также сбросив туфли. Они обе положили ногу на ногу:

— Нам надо обсудить твою свадьбу, Пенни Ли Хопкинс Пул Таунсенд, и решить, что Энн Соммер — известная также, как Андрианна де Арте, Анна делла Роза и еще Бог знает под какими именами — и я должны будем надеть как подруги невесты в соответствии с нашим собственным имиджем и имиджем друг друга. Конечно, нам нужно поговорить о меню и списке вин, потому что я настаиваю на этой привилегии, учитывая мои знания в этой области.

— О, конечно! — согласилась Пенни. — Но тебе придется помнить, что у нас не должно быть только французских кушаний и только французских вин. Я должна учитывать вкусы и моего будущего свекра, итальянца, моего папочки, техасца… И обычаи калифорнийского отеля. Я не знаю, как все почувствуют себя при эклектичном меню.

— Не беспокойся, Пенни Ли. Ты забыла о моем богатом опыте жены посла, который содержит в себе умение угождать людям всех типов и индивидуальностей, даже самым странным вкусам. Что касается отеля, предоставь это мне. Я полечу туда и возьму все в свои руки.

— Это было бы прекрасно, — пробормотала Пенни, уже не желавшая чем-либо досаждать своей подруге.

— Но после того, как мы начнем обсуждать меню, — или перед этим — я должна узнать у Энни, почему она вдруг оказалась в этой части света. Это часть игры, дорогая, или здесь замешан мужчина?

— Хорошо бы, — сказала Пенни, тоже сбросив обувь. — Может быть, тебе удастся выведать у нее правду. Я весь день задавала ей этот вопрос — и ничего не добилась. Я скажу, что это мужчина…

Андрианна откинулась на диване, уже глядя на подруг с загадочной и в то же время вызывающей улыбкой, готовая к игре, заключающейся в парировании вопросов дурашливыми, но забавными, веселыми ответами, обычной чепухой, которая заставит в конце концов всех троих беспомощно рассмеяться — и на время будут забыты грустные, тягостные думы и все проблемы…

Если бы только она могла забыть совсем хоть ненадолго, что вся ее жизнь построена на песке. Связанное, трудное прошлое и неопределенное будущее… А еще раздражающе действует образ мужчины, которому она могла бы посвятить свою судьбу… Если бы у нее была судьба, будущее. О, она устала от пустой жизни! И как она устала жить без надежды и любви…

— Я только знаю, что это мужчина, — сказала Пенни. — Почему не желаешь признаться, Энни? Я знаю! Давайте сыграем в двадцать вопросов. А ты должна будешь отвечать «да» или «нет» и поклясться говорить правду. Клянешься?

— Клянусь.

— О'кей. Я начинаю. Он — крупный мужчина? Если да, то ты счастливая девочка?

Джонатан брезгливо посмотрел на часы. Двадцать минут восьмого. Новый день еще мрачен и сер, но Пятая авеню уже ожила. Он посмотрел на Ренни, спящего на переднем сиденье, и решил дать ему поспать еще: будить его было незачем. Тем более что Ренни не спал, по крайней мере, до часу ночи. Он знал это, потому что сам не смыкал глаз до второго часу ночи, глядя вперед и высматривая, не вышла ли Андрианна. Зачем? Может быть, потому, что хотел какого-то финала, хотя бы печального, но завершения бессмысленных занятий. Черт возьми, там, должно быть, вечеринка, подумал он. Это ничего не значит. Сегодня он поспит несколько часов и отправится домой, а Андрианна де Арте, мать ее… пусть отправляется к черту или вообще куда хочет. Но сначала надо дать Ренни поспать подольше. Бедный парень уже два дня занят этим бессмысленным занятием.

В десять минут десятого на тротуар выглянула рыжеволосая, и Джонатан с грустью подумал, что для утра после ночной пьянки она выглядит очень даже свежо. Появился лимузин, и рыжеволосая уехала.

Потом, когда холодное солнце несколько рассеяло уже серость утра, появилась она, и Джонатан, вопреки своему решению поскорей забыть о ней, выпрямился. Он почувствовал, что все его тело реагирует, как у сумасшедшего, когда он видит ее. А потом он заметил, как она смотрит прямо на него, и затаил дыхание, пока не понял, что единственно, кого она может рассмотреть в лимузине, — это просыпающегося Ренни и ничего больше, поскольку темные стекла надежно скрывают его.

Он состроил гримасу разочарования. Хотя он и был почти уверен, что от общения с глазу на глаз не получит ничего, кроме унижения, в то же время ему хотелось… встретиться взглядом с ней… Он проследил, как она завернула за угол. Как ее рыжеволосая подружка, она прекрасно выглядела, и он ощутил горечь сожаления.

— Эй! Вот и она! — завопил Ренни, полностью проснувшись и видя, как Андрианна пересекает улицу. — Почему вы молчите? Я бы завел мотор, и мы бы поехали…

— Не нужно.

— Вы уверены?

— Ага, я уверен.

Они оба не отводили глаз от ее красивой стройной фигуры. Они видели, как она направилась к «Плаце», видели, как она прошла через двери вестибюля.

Джонатан вздохнул и сказал:

— Не мог бы ты подъехать поближе?

— Вы хотите, чтобы я остановился возле отеля, чтобы быть готовым поехать, когда понадобится, как обычно?

— Нет. Выйдешь из машины и пойдешь со мной. Мы позавтракаем.

— Вы уверены?

— Уверен.

— Я никогда здесь не бывал, — сказал Ренни. — Здесь красиво. Бьюсь об заклад, что эти турки сейчас мучительно гадают, почему это вам вздумалось завтракать с парнем, одетым в этот обезьяний шоферский костюм.

Джонатан подавил смешок.

— Нет, я думаю, они гадают, как получилось, что этот аккуратно подстриженный, с ясными глазами, прилично выглядящий шофер оказался здесь с красноглазым бродягой, который наверняка проводил ночь на скамейке в парке.

Ренни рассмеялся:

— Простите меня за это, шеф. Вы должны были разбудить меня.

— Слушай, Ренни, если ты хочешь поехать со мной в Лос-Анджелес и работать у меня, перестань называть меня боссом, шефом или еще как-нибудь в этом роде. О'кей?

— Извините за это, мистер Вест. Кроме того, я тщательно обдумал ваше предложение и, хотя вам искренне благодарен, не думаю, что смогу принять его.

— Деньги? Если предложенная зарплата тебя не устраивает, мы можем обсудить этот вопрос. И если…

— Нет. Дело не в деньгах. Дело в моей подруге…

— Да? — Джонатан отложил меню в сторону, чтобы с полным вниманием слушать Ренни. — У вас что-то серьезное?

— Понимаете… Я не знаю ее мнения на этот счет, но у меня намерения самые серьезные. Ее зовут Джуди Брайант, она школьная учительница. Она преподает в Южном Бронксе, но поскольку вы из Калифорнии, вы, возможно, не представляете себе, что такое Южный Бронкс.

— Я слышал.

— Ну тогда знаете, что это очень опасное место. А Джуди живет на Двадцать третьей улице в Вест-Сайде и каждый день ездит в Южный Бронкс и обратно, понимаете? Поэтому каждое утро или вечер, если я не занят на работе, я отвожу ее в школу и забираю обратно. Может быть, вам покажется глупым, но если я буду в Лос-Анджелесе наслаждаться прекрасной погодой, то буду обязательно волноваться о Джуди, которой придется ездить на метро и идти по этим ужасным улицам. И буду чувствовать себя плохо, понимаете?

Джонатан кивнул.

— Очень сожалею, что ты не хочешь поехать со мной, но я тебя понимаю. Действительно. И полагаю, что Джуди Брайант стоит такого внимания.

Он стал завидовать Ренни в том, что у того есть Джуди.

— Ну, конечно, она не выглядит, как мисс де Арте, но все равно в ней что-то есть. Она такая особенная. Она ирландка, очень умная и остроумная.

Джонатан взял меню.

— Ничто не может сравниться с умной женщиной, знающей себе цену, — может быть, эта фраза звучала с легким оттенком иронии. — И я надеюсь, что ради тебя она настроит свой ум на то, чтобы ты тоже очень пришелся ей по вкусу. — Он снова положил меню. — Но у меня есть идея. Почему бы тебе не взять с собой мисс Брайант в Калифорнию? Тогда тебе не придется беспокоиться о ее поездках в метро, и вы оба будете жить счастливо, ходить на пляж и…

Ренни, улыбнувшись, покачал головой.

— Вы не знаете Джуди. Она не из тех, кого можно просто так взять и увезти куда-либо. Она предпочитает сама решать за себя. И любит Нью-Йорк. Любит оперу, театры, музеи. Каждое воскресенье, когда я не работаю, мы ходим в какой-нибудь музей…

Джонатан усмехнулся.

— Лос-Анджелес тоже не является культурной пустыней, даже если ньюйоркцы так считают. У нас тоже есть музеи. Но обговори этот вопрос с Джуди, и если решишь, позвони мне. Я приберегу место для тебя.

— Вы спортсмен, шеф… Я хотел сказать, мистер Вест. И вы всегда добиваетесь своего.

— Иногда, но не всегда. С мисс де Арте у меня ничего не получилось. Я сматываю удочки. После завтрака пойду наверх — упаковывать вещи, потом попытаюсь отправиться самолетом в Лос-Анджелес. А ты свободен на сегодня. Можешь даже заехать за Джуди вечером. Все, что нужно, это попозже заехать за мной и отвезти меня в аэропорт. О'кей?

— О'кей, если вы уверены в том, что действительно этого хотите. Но, не зная точно, что происходит между вами и этой мисс де Арте, мне будет неприятно, если вы… — Он замялся.

— Сдамся? — Джонатан улыбнулся, видя деликатность Ренни. — Думаю, это — единственное, что мне остается. Попытаюсь это объяснить тебе… В Беверли Хиллз продается отель. Знаменитый отель, в котором время от времени останавливаются все голливудские знаменитости. И я хотел приобрести его. Не с целью заработать. Меня привлекают здесь не деньги. Отель мне нужен для престижа. Отель — как обаятельная женщина. Парень, которому она принадлежит, получает удовольствие от всех ее прелестей. Рядом с ней за столиком он чувствует себя как король. Так и отель. Принимая великих мира сего на правах хозяина, можно тоже чувствовать себя королем. Но здесь есть препятствие. Большое. Гостиница убыточна. Кроме того, много народу желает приобрести ее из тех же соображений, что и я. Мужики, у которых куда больше денег, чем у меня. Тем не менее я неделями, пока шли переговоры, все обдумывал, как бы все уладить получше. Но ничего придумать не мог, а в это время хорошие солидные предложения проплывали мимо, потому что я был занят отелем и хотел сберечь деньги для него. Потом понял, что должен сдаться. Гостиница оказалась сумасшедшей фантазией, от этой идеи нужно было отказаться с самого начала. Для меня это недостижимая мечта. Так вот, такая же недостижимая мечта — Андрианна де Арте. Я мог бы следовать за ней неделями… месяцами… и бросить все ради нее. Но это ни к чему не привело бы. Я ей не нужен. И из ситуации есть только один выход, заключающийся в слове «уехать». Я потерял голову за эти несколько дней. Но в конце концов признал факт, что она, как и отель, является принадлежностью крупной монополии, а ходить хвостом за ней повсюду бесполезно.

— Господи, мистер Вест, мне очень жаль.

— Эх, иногда бывают вещи, мечтать об обладании которыми просто сумасшествие.

— Ага. Но почему-то мне кажется, что она чокнутая. Вы, по-моему, отличный парень, будь я девушкой, обязательно влюбился бы. — Потом, сообразив, как глупо прозвучала его фраза, он смутился.

Джонатан откинулся в кресле и громко потребовал, чтобы официант подошел к их столику и взял заказ.

— Итак, как только зарезервирую место на самолете, дам тебе знать, в какое время заехать за мной, а ты сможешь передать мне счет за пользование лимузином этим вечером, и я оплачу его. Но думаю, чаевые для тебя мог бы дать сейчас. — Он достал чековую книжку и ручку из внутреннего кармана пиджака и начал писать.

— Не хотел бы брать это сейчас, мистер Вест. Вы можете добавить чаевые к счету, когда будете оплачивать его.

— А я сделал бы это сейчас, — он кончил писать, вырвал чек из книжки и вручил Ренни.

Ренни посмотрел с недоверием:

— Черт! Мистер Вест! Это же тысяча долларов. Я не могу взять это. Я это не заработал.

— Не будь засранцем, Ренни. Когда дают деньги за работу, бери и не раздумывай. Только радуйся.

— Дело не в этом.

— Послушай, Ренни, ты прекрасно выполнил свою работу. Только подумай о многих часах, которые ты работал, как ты не ел, не спал. Ты вел себя как настоящий друг. И я благодарен тебе за это. Вот и все.

— Но вы же не платите другу за то, что он друг…

— Нет. Обычно нет. Но ведь я легко зарабатываю деньги. Вот в чем дело. Ладно, не бери их для себя. Купи подарок для Джуди Брайант. Оригинальные ручные часики или, может быть, даже обручальное кольцо. Да все, что хочешь. Сделай это ради меня, о'кей?

— О'кей, босс. — Он ухмыльнулся. — Теперь, поскольку я больше не работаю на вас, я могу вас называть, как хочу.