– Ещё… – теряя нить с реальностью.

И он ей дал то, что она хотела. Необузданную страсть.

Получив оргазм, с благодарностью посмотрев ему в глаза, та тихо призналась:

– Я счастливая женщина. Рядом со мной такой мужчина… – чмокая в щёку, – ты супер!..

От такого комплимента тот был готов на всё ради неё, смущённо парируя:

– Хочу тебя!..

На что Таня с кокетством и усмешкой сказала:

– Давай для начала кофе выпьем! Я не против, чтобы повторить… – обнимая за плечи, изгибаясь, как лоза.

Аркадий положив Таню на постель покрывая влажными поцелуями её хрупкое тело, лаская, как умеет только он, вновь брал с ненасытностью и страстью. У Тани в голове мелькнуло, что такого партнёра у неё не было; вновь и вновь ощущая себя лебяжьим пёрышком в его крепких, и в тоже время нежных руках, нежась, млела. Их поцелуй, кажется, был вечным.

Получив в очередной раз блаженство их губы, разомкнулись.

Таня восторженно произнесла:

– Вау!

Тот, прячась за улыбку, сказал:

– Божественно!.. Спасибо, моя прелесть!.. – целуя Таню в нос, констатируя, – ты – зажигалка!.. Меня давно никто так не имел, как ты, но я рад… – в очередной раз, чмокая в нос.

Она уже хотела встать, чтобы отправиться на кухню, как ощутила его руку между ног. Резким движением, раздвинув ноги, он глядя на неё, с мольбой в голосе произнёс:

– Ещё…

Таня была счастлива. Её просили, а не требовали или же брали нахрапом, как обычно было с другими мужчинами.

От прикосновения руки она в буквальном смысле слова «поплыла», задыхаясь от немого восторга.

Ощущая её плоть в агонии страсти, он, войдя в неё, задал ритм, который она не замедлила подхватить, они играли в одну и ту же игру – любовь. В объятьях друг друга, войдя в экстаз, они теряли реальность. Сколько это длилось? Ни он, ни она не могли сказать.

Аркадий, увидел перед собой настоящего ангела с махровыми ресницами, с милой улыбкой на лице; откинувшись на подушку, тот с блаженством сказал:

– Кажется, я побывал в раю… – считая, что это был самый лучший секс в его жизни.

Таня, лежа рядом с Аркадием, просто купалась в блаженстве.

Ещё не до конца веря в столь хрупкое счастье, боясь что, оно может оказаться мимолётным мгновением, также исчезнуть, как и появилось.

Аркадий понимая её, решив дать ей, возможность побыть наедине со своими мыслями, чтобы та привыкла к новым ощущениям, вышел на кухню. Через минуту до Тани дошёл лёгкой волной тянувшийся шлейф аромата крепкого кофе.

Однако ей хотелось понежиться. Она, закрыв глаза, решила проверить Аркадия: принесёт или не принесёт кофе в постель. Послышались шаги, Таня притворилась спящей.

Аркадий вошёл в спальню с подносом в руках. Заметив, что дама сердца спит, мягкими шагами подошёл к постели, поставив с краю поднос, присел, не сводя глаз с той, которая сделала его счастливым. Он чувствовал себя молодым, но всё же небеззаботным. Как никогда он чувствовал ответственность за эту молодую женщину, которую он не считал своей минутной слабостью, в нем рождалось совершенно новое чувство, которого не помнил с юношеских лет с времён первой любви. Посмотрев внимательнее на Таню, он нашёл сходство с той о которой помнил всю свою жизнь.

Считая, что это подарок, свыше, далеко неслучайный эпизод в жизни, определённо знак, который его остановил, отвлёк от «текучки жизни» заполнил пустоты чувствами, яркими сочными от которых душа вновь взыгралась, а сердце ускорило ритм, выходя из «спячки».

Ему столько лет не нужны были чувства. Наверно просто не было к кому их проявлять. Отчего перестал жалеть, о чем-либо, кого-либо; думать, что вообще что-то может быть с той или другой женщиной, с которой подчас он делил постель.

Главное: отблагодарить и больше не видеть. Те сразу же выпадали из его памяти. Их было так много, что он не запоминал их лица, тем более имена. Да и зачем? Ведь они были ему абсолютно не нужны. Мог, ли он когда-то подумать о такой встрече с незнакомкой, что заставит его трепетать от полёта ресниц, как сейчас. Он застыл на месте боясь шелохнуться.

Таня открыла глаза, с кокетством сказав:

– Прости! Я, кажется, уснула.

Тот поспешил предложить кофе, от которого конечно та не могла отказаться.

В пылу глядя ему в глаза, отпивая глоток кофе, Таня констатировала:

– Ты просто находка для женщин!.. Угадываешь их желания.

Тот смущённо произнёс:

– Наверно. Не думал об этом… – томно глядя на ту, поедая взглядом, продолжая, – как хорошо, что ты меня нашла!.. – отстраняя руку с чашкой кофе, целуя в губы, спрашивая:

– Угадал?

Та, моргая глазами, краснея до ушей, призналась:

– Да! – отглотнув кофе, ставя на поднос, протянула к нему руки.

Аркадий целуя их, прошептал:

– Танюша, Вы просто прелесть! – улыбаясь, – можете вить верёвки!..

Таня испуганно произнесла:

– Я так не думала.

Тот признался:

– Я знаю. – Приблизив к себе обняв её за плечи, доверительно сказал:

– Я схожу с ума от счастья. Это наверно неправильный набор слов, но так и есть.

Она привстала на постели во весь рост. Он, обхватив её длинные ноги, в вожделение стал осыпать поцелуями. Потом оттолкнув от себя, приказал:

– Всё, одевайся или я точно сойду с ума!.. – изнывая от страсти, выпалил, – уезжай!.. Я дам знать, когда тебе можно будет приехать. Мне необходимо подумать, побыть наедине. Ты сравни тайфуну, что разрушил мою жизнь.

Таня была поражена, не знала, что и сказать, чувствуя неловкость, потирая руками плечи, робко тихо прошептала:

– Прости, я не хотела разрушений.

Тот в порыве страсти вновь обхватил её ноги, пробормотав, что она лучшее, что произошло с ним в последние время. Потом опять оттолкнув, вновь приказал:

– Уезжай!..

Таня, молча одевшись, уехала, оставив его наедине со своими мыслями.

Он лежал в постели глядя в потолок. Сердце терзалось воспоминанием о прошлом, о первой любви. Как это было давно и недавно. Он чувствовал, что сделал шаг в прошлое и провалился в него с головой…


…Он тогда был совсем мальчишкой около 17 лет, жил без каких-либо забот. Его семья считалась по меркам тех лет зажиточной и благополучной, живущая, казалось бы, дружно и счастливо. И вдруг ненароком он встретился с ней со студенткой педагогического института, красивой девушкой Тамарой, что приехала к бабке, их соседке, на летние каникулы.


Он вспомнил их первую встречу.


Однажды стоя на лестничной площадке у своей двери он вздрогнул от окрика:

– Вы не могли бы мне открыть дверь! – оправдываясь, – не привыкла ещё…

Повернувшись увидел, как симпатичная девушка ковыряется ключом в замке. Подойдя к ней, просто опешил глядя в её бездонные глаза, смутившись, не проронив ни слова, помог открыть неподдающийся замок.

Та, улыбнувшись, тихо сказала:

– Большое спасибо! – зашла в квартиру.

Он поспешил к себе домой. Оказавшись в прихожей, посмотрел на себя в зеркало, взъерошив волосы, многозначительно улыбнувшись самому себе, остался собой доволен; в жизнь ворвалось что-то новое им непознанное. Оно заставило стучать сердце в набат, это говорило о том, что встреча с девушкой из мечты, наконец-то произошла. Целый день он ощущал её присутствие, отчего сердце сжималось, томительно подсасывало под ложечкой. Эти новые ощущения пугали странностью, но давали новый окрас в его скучной серой жизни. Он был рассеянным витая в облаках. Это успела заметить его мать, которая тут же стала расспрашивать: кто и что? Чтобы мать отстала, он сказал, что всё в порядке и как бы, между прочим, поинтересовался о соседке; говоря, что у соседской двери была какая-то девушка, и он помог ей открыть дверь. Мать сказала, что это внучка соседки. И, кажется, на этом потеряла интерес, считая, что с сыном всё в порядке.

Однако девушка была фантомом, он уже рисовал встречу с ней. Желание познакомиться с ней было настолько велико, что он едва дождался следующего дня. Как только хлопнула соседская дверь, он вышел. На площадке стояла Тамара, тут же завязался разговор как бы ни о чем. Девушка спешила в магазин за хлебом. Аркадий напросился в провожатые. Та, улыбнувшись, призналась, что ещё плохо знает район, так что провожатый не помешает. Пока они шли за хлебом, не могли наговориться. Оказалось, что у них много общего. Незаметно они подошли к магазину. Тамара, нырнув внутрь магазина, уже через пару минут выбежала с тёплым хлебом, надкусывая, спросила:

– Хочешь? Ещё тёплый.

Аркадий отказался, говоря, что скоро будет обедать. И вдруг они услышали жалобное мяуканье. Это был котёнок, что тёрся о Тамарины ноги. Та, ойкнув, отломила кусок, положа перед котёнком, тот с жадностью съел.

Аркадий взяв котенка на руки, сказал:

– Хорошенький!

Тамара предложила:

– Так возьми домой!

На что он, смущаясь, признался:

– С моей маман и кот?! – хмыкая, – она со мной носится, а вот с котом точно не станет, – добавляя, – нет, мать орать будет.

Взяв котёнка в руки, Тамара сказала:

– У меня будет жить! У нас все добрые!

И они, с восхищением глядя на котёнка поспешили домой.

С томительными вздохами расставшись на площадке, разбежались по своим квартирам. Аркадий не переставал думать о Тамаре, считая её удивительной и доброй. И как ему казалось, он ещё таких девушек не встречал.


Так познакомившись поближе, они стали встречаться как друзья. Незаметно для себя он в неё по уши влюбился. Девушка не шла не в какое сравнение с его сверстницами. Тамара на три года была старше. И ему хотелось на её фоне выглядеть перед ними старше и круче, чтобы ему завидовали.

Казалось, а это так и выглядело со стороны, тот смотрел ей чуть ли не в рот, исполняя её любые просьбы, желание, прихоти.

Все во дворе заметили, что он в неё «втюрился». На это обратили внимание, и его родители, присматриваясь к девушке. Мать старательно выискивала в той недостатки. Та, обычно беседуя на эту тему с отцом, заставляла присмотреться к «старухе», что охомутала мальчика.

И отец, как ни странно присмотрелся, заметив в ней хорошенькую молодую женщину, а не девчонку. И запал на неё, тайно наблюдая за ней, старался искать повод для встречи, чтобы лишний раз увидеться. Тамара это заметила. Ей льстило внимание взрослого мужчины.

Между Тамарой и его отцом завязался немой роман, едва заметный для постороннего глаза.


Аркадий никогда никому не говорил о своих сексуальных фантазиях, а они, как ни странно были и по ночам доводили до безумия. Он желал интимных встреч, но его сверстницы не были в идеале мечтой.

Он по-прежнему где-то как-то ждал встречи с той, от которой кровь хлынет к сердцу, и то, учащая ритм, станет стучать в набат: она, она…


Шли дни. Они встречались, расставались, привыкая к общению. И Аркадию казалось, что между ними связь. Дружеские отношения, переходящие в нечто большее.

Вездесущая мать попросила отца как-то повлиять на сына, говоря, что у сына в голове одни «порхающие бабочки», мол, прилип к соседской девчонке, а та им пользуется, как «носовым платком». Тамара явно не нравилась матери.

Отец как-то на кухне, чтобы не слышала мать сказал:

– А соседка, наша новенькая, ничего, вежливая, здоровается, носом не крутит, как некоторые в её возрасте.

От этих слов Аркадий покраснел и тут же вышел. Уже лежа в постели в своей комнате он злился и на Тамару, и на отца. Он уже не раз видел, как глаза Тамары с восхищением глядели на отца, тот для своих лет был даже очень ничего, красавчик. На то время отношения отца и сына были натянутые. Не было той близости, словно между ними пробежала «чёрная кошка». Это была Тамара. Она искала с ним встречи. Как только открывалась их дверь, девушка тут же выходила на площадку, чтобы поздороваться, обращая этим внимание на себя; если это был отец, молча исчезала за дверью, не закрывая на защёлку.

Аркадий узнал об этом, случайно выйдя за отцом, когда тот мягкими шагами спешил к двери Тамары, исчезая за нею.

У Аркадия помутнело в голове, он в буквальном смысле был огорошен поступком отца. Он сгорал от страсти к ней и от ненависти к отцу. Но он скрывал это, стараясь при встрече с Тамарой быть – весёлым и беззаботным. Она стала к нему проявлять интерес, как к молодому человеку, и он таял в её руках. Их уединение в комнате Тамары было для него счастьем. Он был во власти этой молодой девушки. Та была с ним беспричинно весёлой, раскрепощённой. Встречая его то в шортиках, то ночном пеньюаре. Ему казалось, что между ними искренние отношения. А она игралась им, чтобы заставить ревновать отца, который после встреч с ней возвращался к властной жене, боясь, что та что-то заметит. И было что, любовь…


…Аркадий не сразу понял, что та использовала его в конкуренции с отцом. Она сильно изменилась с момента их знакомства, старательно избегала встреч с ним. Он не мог понять, что той надо? И страдал, злясь на неё, испытывая терзания, ломая голову, что с ней происходило.