…Она ощущала цвета и запах. Всё вокруг благоухало, навевало мелодии любви и нежность. И ей это нравилось.

В квартиру она вошла с гордой осанкой, с большими, глядя на всё просветлёнными глазами, что стали светлыми от радости. Оказавшись внутри, осыпала себя цветами, стоя под ними не ощущая их колкости. Свежесть роз передавалась её телу, оно насыщалось ими, как вампир. Так она ещё некоторое время пребывала в немом блаженстве спонтанно нахлынувших чувств.

Однако неожиданный телефонный звонок вернул в реальность. Это была подруга. Та щебетала о том, что было тогда в кафе в её отсутствие. Передача последующих действий была преподнесена до мельчайших подробностей. Олеся слушала без какого-либо интереса это было прошлое, а настоящим был он, Аркадий. Ей нравилось это имя, даже стала к нему привыкать. Так думая о своём, решительно стала закруглять поднадоевший затянувшийся диалог с подругой. Намекнув о непредвиденных проблемах. Положив трубку, резко начала обдумывать свой наряд: В чём же ей пойти в ресторан? Судя по его имиджу, она не должна выглядеть подростком.

Целый день Олеся посвятила своему имиджу. Серьёзно обдумывая каждую деталь гардероба. Кажется, ей удалось найти золотую середину.

Ровно в семь вечера к подъезду подъехала его машина. Он спешно вышел, неся в руках свежие розы. Аркадий выглядел, как настоящий «Денди».

Позвонив в дверь, он с замирением сердца стоял, ждал, пока ему не открыли. Встретившись лицом к лицу с хозяйкой квартиры, вдруг озарился, его глаза засветились от радости, заулыбались, губы растянулась в широкой мягкой улыбке.

Олеся стояла в дверях какая-то нерешительная, была как никогда серьёзная. Кажется, что от страха и неуверенности вовсе не могла улыбаться. Все же, как могла, стараясь соответствовать правилам этикета.

Он был старше и где-то мудрее, смотрел на неё как на старательную ученицу. Но надо отдать должное она выдержала свой экзамен, играя по правилам игры. Олеся выглядела великолепно! Ей явно шло её маленькое чёрное платьице с открытой спиной. На его фоне хорошо вырисовывались стройные ноги, а высокий каблук модных туфель делал её подчёркнуто изысканной. Маленькая сумка на плече была трогательным пикантным дополнением.

Лёгкий мягкий макияж не портил, а лишь подчёркивал таинственность в ней. Запах духов так подходил её облику, что был воспринят неотъемлемым востребованным дополнением, как нечто.

Аркадий про себя невольно отметил, что вот сейчас они готовы для полного близкого знакомства.

В ресторане всё было обыденно и где-то как-то банально. Трепет двух душ не был передан другим, которые возможно и не заметили их присутствия. Проведя вечер немного одиноко, они решили уйти.

Подвезя её домой, он не стал напрашиваться в гости, боясь, всё испортить. Предложение было сделано ею. Она осмелилась пригласить его на кофе. С загадочностью посмотрев ей в глаза, тот принял приглашение со словами: «Слово женщины – закон!»

Очутившись в её квартире, Аркадий ощутил прилив спонтанных чувств. Они вскружили ему голову, растерявшись, он потерял былую уверенность.

Войдя вглубь комнаты как, гость стал проявлять любопытство, знакомясь с её бытом. Ему понравилась среда обитания Олеси. Было полное ощущение чистоты и свежести, отчего дышалось легко, и казалось, что жизнь проста и не стоит её усложнять. Всё вокруг было продуманно до мелочей и стояло на своём месте. Руки у девушки были явно «к тому месту», это ощущалось во всех дизайнерских мелочах.

Как радушная хозяйка, Олеся не преминула предложить кофе, так они оказались на кухне.

Она поспешно стала варить кофе. Он же сидя за кухонным столом, смотрел на неё со стороны и наблюдал за её суетой. Это было так трогательно, что не удержался и подошёл. Олеся, стоя у плиты к нему спиной, ощущала каждое его движение, в напряжение, боясь повернуться, не говоря уже заговорить с ним.

Аркадий взял её за плечи. Она не сделала никакого движения. Тогда осмелившись, он поцеловал в плечо, отчего Олеся невольно вздрогнула, по всему телу пробежала дрожь, чтобы как-то выйти из этой неловкой ситуации, повернулась к нему лицом, став открытой для поцелуя.

Она как начитанный человек знала, что если мужчина целует женщину в плечо, то это говорит об одном: он хочет её, а там уже переспать или встречаться, будет вторым, третьим доминирующим фактором. Это не столь важно. Поцелуй её возбудил, ей хотелось не меньше него секса, точнее, первого.

Аркадий заглянув с лукавством и нежностью в глаза, поцеловал в губы нежно и чувственно, но почему-то холодно.

Наверно она не была настолько готова, поэтому выскользнув из его рук, предложила выпить горячий кофе. Вскользь признавшись, что поцелуй был странным, но все же очень чувственным каким-то таинственным.

И впрямь впечатлил её до такой степени, что до сих пор ощущала его на своих губах. Она смотрела на Аркадия с опаской, боясь, что он вдруг исчезнет, испарится в никуда и потом будет болезненно больно отказываться от того, что ещё минуту пусть на мгновение было твоим.

Да, Аркадий был знатоком женских душ. Думается и сам был уверен в том. Кто если не он знает в этом толк, хотя и не спешил ускорять развитие событий.

Как знать, возможно, он и вправду по – настоящему блаженствовал, купаясь в своих новых чувствах.

Эта пара пребывала в полной меланхолии спонтанно раскрытых душ. Так он и она просидели за чашкой кофе, говоря не о чём, целый час.

На душе был покой и присутствовало сбалансированное равновесие, которое вносило умиротворённость размеренность в состояние их чувств. Они сидели, молча, мучая в руках холодный кофе. Глядя друг другу в глаза, стремясь к взаимным объятиям.

Аркадий взяв дрожащие ледяные руки Олеси в свои, с нежностью целуя до кончиков пальцев, ощутил их трепет.

Продолжая загадочно глядеть в её глаза поглощая всю своим испепеляющим взглядом всё с той же нежностью, притянул к себе. Поцеловав в губы, он подхватил Олесю, словно маленькую девчонку на руки и понёс в комнату, при беглом осмотре той, успел оценить достоинства большой кровати, стоящей под окном. Она не сопротивлялась. Ей это нравилось, хотя ещё не могла здраво оценить сложившуюся ситуацию. Он оголял её тело, неистово блаженствуя. От восприятия и ощущения близости молодого красивого тела он приходил в немой восторг. Её хрупкие плечи в трогательной округлости в спадающем вниз белье было: что-то, и это так! Пикантность нижнего чёрного белья была чем-то поистине необыкновенным, да к тому же ещё на красивом с бронзовым отливом загорелом теле.

Её фигура была точенной, безукоризненной, само совершенство. Всё имело свои трогательные линии, которые подчёркивали в ней скрытую сексуальность. Глядя на неё, получив импульс на сближение, он постепенно освобождался от одежды, что мешала в соприкосновение их откровенных тел.

Наконец освободившись от пут, они мягко вошли в объятья друг друга.

Она утопала в его объятиях, как «крохотная частичка» терялась в его могучем теле. Его руки, терзающие её тело, были настолько нежными и мягкими, их прикосновение говорило о том, что происходящее реальность, что она ему абсолютно небезразлична, что он её хочет. С ног до головы окутывала пелена тумана со своими наваждениями. Олеся была готова к близости, чтобы сделать шаг к тому начала представлять, как она это сделает. Мысленно ускоряя процесс прелюдии, чувствуя его всей душой и телом. Получая от этого удовольствие, раскручивая чувства души доводя до максимума влюблённости. Она в объятиях тянулась к нему. Желая быть настолько близкой насколько возможно. Достигая эффекта обтекаемости, стремясь влиться в его тело, соприкасаясь с ним каждой клеточкой. Кажется, он и она вчувствовались друг в друга, уловили, поймали дыхание другого, прислушиваясь к нему при этом слыша настойчивое биение сердца, ощущая запах тела. Это было лёгким помешательством, отчего сладко щемило в груди. Это делалось легко, без какого-либо напряжения.

Его поцелуи окутывали её тело с ног, губы искали её влажное него, следуя всё выше и выше наконец дойдя до нежной чувствительной груди.

От испытываемой пристрасти, набухли соски, та разжигала пыл во всём её молодом теле. Она была, как раскрытый бутон розы, жаждущий капли росы. Поглощая её плоть, он испытывал блаженство и удовлетворение. Между ними была полнейшая идиллия. Они были раскрепощёнными в порыве любви.

Виртуозно владея её телом, пестил в неистовости экстаза. Она же с благодарностью отдавалась ему с искренностью женщины с большой буквы. В пылу найдя его грудь, лаская языком соски, пылкими поцелуями касалась голого торса всё ниже и ниже. После чего резко перешла к губам, в пылу терзая их, ощущая влажность, неистово поедая, купаясь в терпком аромате его тела. Она как «дикая кошка» смотрела ему в глаза, поглощая вкус и страсть губ, ощущая силу его крепких рук, видя похоть глаз.

Кажется, что умирала, войдя в него сгорая дотла. Поцелуи давали глоток к воскресию. Они овладевали друг другом в полной гармонии.

Это было что-то на уровне блаженства. Разомкнув руки, выпустив друг друга из объятий ещё несколько секунд ловили то щемящее сердце сладострастие, получая радость послевкусия от состоявшегося секса, глядя с улыбкой в глаза, напротив. Он и она вдруг поняли, что всё было по – настоящему, по-взрослому. Они небезразличны друг другу.

Он хотел, но не смог до конца соизмерить то, что хотел и то, что получил от неё. Зашкаливало! Она как никогда нравилась ему. Они выбитые какими-то необъяснимыми силами из реальности были счастливы. Невольно потянувшись в объятия, утопая в них, пожирая тела поцелуями, повторили секс, растворившись, друг в друге, уснули.

Встав, поздно утром, влюблённые по-прежнему были счастливы от близости оголённых тел и мыслей, став половинками одного целого.

Они, болтая о всякой ерунде, рассеянно одевались, на ходу допивая холодный кофе, что остался не тронутым с вчера. Их глаза сияли, и он и он выглядели по – детски дурашливо, но это не смущало, а радовало, они были так похожи.

Уже стоя в дверях с теплотой глядя друг на друга, порой, невольно отводя взгляд, стали расходиться. Аркадий вскинув на Олесю прощальный взгляд, тяжело вздохнув, чмокая в нос, тихо сказал:

– Спасибо, Лесь! Всё было супер! Как-нибудь созвонимся! – посылая воздушный поцелуй, пятясь задом к лифту.

Через секунду он исчез в кабинке лифта, оставив после себя аромат настоящего самца. Она ощутила в голове лёгкое головокружение и томительную истому. Ей было легко и уютно в новой счастливой оболочке. Хотелось в след крикнуть: Я тебя люблю!.. Но она промолчала, зайдя внутрь, застыла у двери, переваривая всё, что между ними произошло. Осев на корточки, взъерошив волосы, не могла поверить в свалившееся на её голову счастье…

… Да, они разбежались, но роман имел своё начало, которое предвещало – нечто совершенное и красивое. И это было и вправду так! Начало их совместной жизни было великолепным. Было. Теперь она одна.

Иллюзиями жила мать, а вот теперь живёт, и она Олеся. Ничего не меняется. На этой мысли она поймала себя на одном: Надо учиться выживать, приспосабливаться. Сердце бешено колотилось, чувствовалась тревога за Ольку: Где её носит?

Встав со стула выйдя из – за стола, Олеся поспешила к окну. И с тревогой одёрнув занавеску, стала вглядываться вдаль, мысленно отмахиваясь от навязчивых кошмаров, что не давали ей покоя.

Сознавая, что Москва в сумерках даже привлекательней. Казалось, нет той суеты и того «птичьего» гомона. Но отчего-то пугала неизвестность. Она как никогда боялась закономерности в судьбах женщин их рода.

Чёрная дымка ночи за окном пробивалась сквозь городскую иллюминацию, что тревожила, возникал пугающий вопрос: Где же Олька?

Чужой город пугал.

Чтобы выйти из угнетающего состояния, Олеся попросила Таню выйти с ней на воздух, прогуляться, посмотреть, не идёт ли Олька. Говоря, что по опыту это успокаивает. Таня, понимая состояние Олеси, согласилась, тем более так поздно она ещё не гуляла по Москве.

Выйдя из подъезда, Олеся начала истерить, переживая за «малолетку», упрекая Олю в неблагодарности; обвиняя чуть, ли не весь мир во всех сегодняшних событиях, срываясь, в том числе и на Таню, напоминая, что та не была образцом поведения в «Караоке». Она с навернувшейся слезой сетовала, что вот и Олька стала как все взбалмошная и безответственная. Таня сочла, что всё высказанное было личным упрёком в её адрес.

Между ними зависла тишина, никто не хотел нарушать, боясь окончательно поссориться.

Так они, молча под руку, подошли к супермаркету.

Татьяна чтобы как-то выйти из этой дурацкой ситуации, выдернув руку, капризно сказала, что хочет сладкого. С упрёком добавила:

– Боюсь с вашей семейкой впасть в депрессию! – агрессивно срываясь, – Твоя любимая Олька всё сладкое в доме съела!.. – зло, – Вырастили себялюбку.

На это Олеся отреагировала по-своему фыркнув пошла обратно к дому. Татьяна, пожав плечами даже не посмотрев в её сторону, побежала в супермаркет.