Я притопывала, а тело желало двигаться. Кроме писательской деятельности я всегда любила танцы. Это та деятельность, которой я занималась изредка, поскольку в маленьких городках ночная жизнь практически отсутствует. В колледже, однако, я почти каждый день посещала уроки танцев, в основном классические: бальные, танго, вальс, самба и прочие. Более свободные стили как джаз и контемп не очень меня привлекали. Мне нравились стилизованные па, красота их последовательности.

Лука искоса посмотрел на меня.

― Ты танцуешь?

Я пожала плечами, застенчиво улыбаясь.

― Немного.

Он встал, протянул мне руку, и я взяла ее, позволяя вытянуть меня на свободное для танцев место. Он легко начал, взяв меня в обычный для вальса обхват, и мы закружились, не уделяя внимания ни шагам, ни структуре танца. Сестры сменили мелодию на музыку, под которую я часто танцевала на уроках танцев, и я автоматически подстроилась под Луку, а мои ноги заплясали сами. Лука удивился, но тоже подстроился, и наши движения стали более бодрыми, его обхват ― более формальным и изящным, а ноги ― легкими и быстрыми.

Вот те на! Мужчина, который умеет танцевать. Мои учителя всегда говорили мне, что у меня могло быть большое будущее в области танцев, если бы я хорошо работала и немного похудела. Хорошо, что мне больше нравилось писать, потому что идея похудения меня совсем не вдохновляла. Небольшое отступление, вот так. Я хочу сказать, что видела разницу между человеком, которому просто нравится танцевать, и человеком, который упражнялся и относится к танцам серьезно.

Лука был настоящим танцором. Положение его тела было безупречным, а ноги двигались так, что дух захватывало. Он четко вел меня по двору, не отрывая взгляда от меня. В мире не существовало ничего, кроме музыки, соединяющей нас, пульсирующей в наших венах. Танец подошел к точке, где полагался подъем партнерши, если бы это был хореографический номер. Я почувствовала, как Лука готовится, заметила, как его глаза смотрят на землю и высчитывают расстояние.

― Готова? ― выдохнул он.

Я кивнула. Три шага, полуоборот, и затем он обхватил руками мою талию, и когда я подпрыгнула, поднял меня. Я не самая подвижная девушка в мире, но легче двигаюсь на своих собственных ногах, чем многие могут предположить, и Лука, что ж, он был достаточно силен, чтобы поднять меня, чтобы это выглядело без усилий с его стороны.

Он выполнил подъем, словно мы очень долго тренировались. Меня накрыло волной возбуждения и адреналина, которые неизбежно наступают после того, как выполнишь что-то сложное, а затем мы опять кружили по танцполу во дворе; его крепкая и горячая рука лежала на моей талии, пронзительные глаза смотрели в мои собственные, а желание, исходившее от него, можно было ощутить на ощупь, от чего меня тоже охватило желание и страсть. До этого момента танцы никогда не были такими чувственными для меня, наши тела двигались в идеальной гармонии и идеально подходили друг другу.

В конечном итоге, песня закончилась, и мы с Лукой остановились, держась за руки, тяжело дыша и немного вспотев, не в состоянии отвести взгляд друг от друга. Его семья наградила их одобрительными возгласами и аплодисментами, дети были в не себя от радости. Я поняла, что все перестали танцевать и наблюдали за нами, и от этого мои щеки покрылись румянцем. Я никогда не танцевала на публику. Да, я брала уроки, научилась танцевать, но у меня никогда не было желания попасть на сцену и танцевать перед аудиторией или соревноваться с кем-то, даже не смотря на то, что мои учителя изрядно часто упрашивали об этом.

― Ты по-настоящему изумительно танцуешь, Делайла, ― подметил Лука.

― Ты тоже. Даже не могла и представить, что ты танцуешь.

― Я тоже. ― Лука повел меня за руку во внутренний двор и подальше от любопытных глаз его семьи. ― Нам следует чаще делать это вдвоем. Я так долго не танцевал с кем-то талантливым.

― Я тоже, ― ответила я. ― Со времен колледжа. Не могу поверить, что нам удался этот подъем!

Лука рассмеялся.

― Верю! Мне показалось, что стоило попробовать, когда я понял, что ты так идеально знаешь па. Ты такая грациозная.

Мы стояли у лестничного пролета, и Лука перевел взгляд с моего пылающего лица на ступеньки, а затем на внутренний двор. Его семья опять танцевала, Элизабетта и Лючия опять играли в импровизированную джигу.

Лука облизнул губы и подтолкнул меня к лестнице.

― Куда ты собрался? ― спросила я. Я надеялась, что у него на уме было именно то, что я и предполагала.

― Кое-куда с более интимной обстановкой. Или в особенности с «интимной». ― Лука повернул за угол и потянул меня по узкому коридору с деревянной облицовкой к двери в самом конце.

Комната за дверью была крохотной, но комфортной, очевидно, это была гостевая спальня, которой редко пользовались. Здесь было два окна: из одного был виден город, а другое выходило во внутренний двор. Музыку было четко слышно, детский смех перемешивался с гулом голосов взрослых, а топот ног по брусчатке сливался с шелестом воды в фонтане.

Каким-то дивным образом мой чемодан оказался в углу комнаты. Я не была уверена, когда Лука принес его из машины, но он стоял тут.

Лука закрыл дверь и запер ее на цепочку, а затем повернулся ко мне, в его глазах полыхало желание. Я бросилась к нему, и наши губы встретились, мои руки вцепились в его рубашку, стягивая ее вниз, а затем расстегивая его джинсы. За считанные секунды мы остались обнаженными благодаря спешке рук, которые затем начали ласкать тела друг друга.

Его губы проложили дорожку поцелуев по изгибу моей шеи к груди, зубы обхватили соски, а руки скользнули по животу вниз, чтобы приласкать складочки моей киски, и между бедер стало неимоверно мокро. Его член в моих руках налился ― возбуждающий стержень жара, стальной твердости и шелковой кожи.

Я хотела его, тот час же. Не хотела ждать, когда он меня коснется. Я двинулась к нему, поднялась на цыпочки и подвела его член к киске. У Луки были другие планы. Он подтолкнул меня назад в сторону кровати, лаская губы в жестком поцелуе, от чего у меня перехватило дыхание. Я начала отползать по кровати назад, но Лука одарил меня шаловливой улыбкой, затем обхватил руками мои бедра и повернул меня лицом вниз. Я оторопела и посмотрела на него через плечо.

Он погладил мою спину, одновременно лаская и надавливая руками, затем прижался губами к позвоночнику, а его пальцы сплелись с моими, когда он вытянул мои руки над головой. Каким-то образом я растянулась на кровати, вытянув руки вперед. Я начала понимать, что он задумал, когда его руки опять прошлись по моей спине, но в обратном направлении к моим ягодицам, затем он нежно погладил пальцами складочки киски. Он нащупал вход в мое лоно и ввел в него пальцы, касаясь точки G, начал поглаживать ее, пока я не задвигала бедрами, и мое дыхание не стало прерывистым.

Затем я почувствовала, как он провел влажной головкой члена по складке между моими ягодицами и вошел в меня, наполняя и толкаясь глубже. Он стоял на полу, двигаясь вперед и назад, его член заполнял меня, и я не могла сдержать стоны.

― Шшш, окно открыто. Нас услышат, ― прошептал Лука. ― Ни звука, хорошо?

Я кивнула и закусила одеяло, когда мы вошли в единый ритм ― с каждой секундой он начинал вонзаться в меня жестче, одной рукой удерживая меня за поясницу, а другой, обхватив мои бедра, притягивал к себе. Я почувствовала, как его палец опустился к моей попке, погладил между ягодиц и начал ласкать мышцы ануса. Что-то влажное и теплое прикоснулось в моей второй дырочке, и он начал проникать туда пальцем, медленно и осторожно. Теперь я была к этому готова, знала, какие ощущения подарят мне эти ласки, я была им рада, хотя глубоко в душе это меня беспокоило.

Его палец вошел полностью, и мне пришлось подавить еще один громкий стон. Я почувствовала, как те мышцы растянулись, а затем чувство наполненности усилилось, приближая оргазм. Я повернула голову, чтобы посмотреть через плечо, но увидела только тело Луки, которое двигалось, вонзаясь в мою киску.

― Я бы хотел проникнуть и сюда, ― сказал он, наклонившись к моему уху. ― Ты мне доверяешь, чтобы позволить это сделать?

― Ты хочешь сказать, что... ты хочешь вставить член... туда? ― От этой идеи меня охватила паника.

Лука кивнул, и я засомневалась.

Я только привыкла к его пальцам. Я их любила, любила силу оргазма, который они мне дарили, но не была уверена, что готова к чему-то большему, ни физически, ни морально.

― Не знаю, Лука. Я нервничаю по этому поводу. Особенно при открытом окне. ― Я почувствовала, как он начал убирать пальцы. ― Ты можешь продолжать то, что начал, но... можем ли мы... повременить со второй частью? Я не отказываю, но пока не готова. Не сейчас.

― Все нормально, ― ответил он. ― Надеюсь, я тебя не расстроил.

Я покачала головой и двинула бедрами назад к нему:

― Нет, нет. Просто... не останавливайся, продолжай. Я на грани.

Он поцеловал мою спину и качнул бедрами ко мне, медленно и глубоко заполняя меня. Я застонала в матрас, поскольку приближение оргазма, который из-за того что мы отвлеклись, начал сходить на нет, опять начал набирать обороты. Лука двигал телом в медленном и размеренном ритме, его бедра соприкасались с кожей и мышцами моих ягодиц, одна рука так и находилась на бедре, а два пальца все глубже проникали в мою попку с каждым толчком его члена.

На меня нахлынули приятные ощущения, и я утонула в них. Чувство наполненности было столь велико, что я была почти на грани, сгорая от неистового жара наступающего оргазма, что казалось, больше не могла этого выдержать и практически была готова его молить остановиться, убрать пальцы и позволить мне кончить, лежа на спине в более привычной для меня позе. Я не чувствовала дискомфорта в согнутом положении, но это было в новинку, так непривычно, так странно. Между нами был единственный контакт ― сексуальный, и мне начинало нравиться... я начинала любить... то, как ощущалось его мощное, смуглое, мускулисто тело, которое прижимало и одновременно защищало меня, накрывая собой.

Это... это было по-другому. Я представляла для него сексуальный объект. Во мне побывали его член, его пальцы, а его руки распаляли меня еще больше. Нравилось ли это мне? Мне нужно было задать себе этот вопрос. Ощущения были прекрасными, я не смогла бы, да и не стала бы, отрицать этого. Но... было ли это хорошо с эмоциональной стороны?

Боже, да. Это казалось неприличным. Это было распутно. И так греховно.

Пока я мысленно дискутировала, то замедлила движения бедер и позволила его телу руководить. Теперь же, когда я приняла решение не задаваться вопросами, я сжала одеяло в кулаках и выгнула спину, поднялась на цыпочки и начала раскачиваться бедрами навстречу движениям бедер Луки, что позволило его члену войти еще глубже и меня накрыло волной оргазма, от чего по телу пробежала волна жара. Я зарылась лицом в кровать и позволила себе застонать, замурлыкать и заахать, пока милый, заботливый Лука вколачивался в меня. Я почувствовала, как он тоже достиг пика, и в этот момент он не смог больше сдерживаться, не смог сдерживать темп своих движений или нежно входить членом в мою киску.

Его пальцы двигались внутри меня, погружаясь все глубже, и затем он навалился на мою спину, и я ощутила, как мышцы его ног задрожали и он кончил, также как и я, стиснув зубы, чтобы громко не застонать. Рука Луки впилась в мое бедро, и он потянул меня на себя, когда кончал в меня, его яйца шлепали о мое тело, а сперма изливалась глубоко внутри из пульсирующей головки члена.

Мы кончили вместе, двигаясь в унисон, я поддавалась бедрами навстречу его телу: это было медленное и первобытное движение тел, которые инстинктивно пытались соединиться еще глубже, еще жестче. Я услышала, как его дыхание стало прерывистым. Оргазм, который настиг меня, был словно цунами чувственного восторга; подлинной агонией экстаза; слишком захватывающим, неистовым и безудержным удовольствием, которое едва можно было выдержать; лучом света, который я увидела закрытыми глазами, и он проник в каждую клеточку, каждую мышцу, заставляя их сокращаться и расслабляться, сокращаться и расслабляться.

Когда тело Луки на мне расслабилось, я задалась вопросом, если было так чудесно ощущать его пальцы там, то возможно мне еще больше понравится, если их заменит его мужское достоинство. Меня беспокоило то, что это могло быть больно, поскольку даже два его пальца были значительно меньше его пениса.

Тогда я поняла, что хочу попробовать. Что позволю ему это. Я была рада, что это не произошло здесь и сейчас, поскольку узнала, что я была громкой, и наслаждалась тем, что позволяла своим стонам набирать обороты. Казалось, что сдерживая вокальные способности во время секса, уровень получаемого удовольствия снижается, хотя возможно это звучит глупо. То, что мы были в пределах слышимости от всей его семьи, придало этому опыту некий сладостно запретный и головокружительно пикантный оттенок.