Другая его рука скользнула вдоль моего тела, следуя изгибу бедра, мягкой линии ребер, и обхватила мою грудь, сжимая тяжелое полушарие. Я застонала, когда грубый палец нашел мой сосок и бережно приласкал его, а потом всхлипнула, когда он ущипнул его.

Цвета взорвались под моими веками, кожа сжалась, а мышцы задрожали. Мой рот раскрылся в тихом крике, когда он слизнул соки вокруг моего клитора и провел языком прямо по нервным окончаниям. Его пальцы были внутри меня и на моем соске, от чего я кончала снова и снова.

Мне хотелось вновь почувствовать то, что он делал прежде, но я была слишком смущена, чтобы вымолвить хоть слово. Схватив руку, шаловливо касающуюся моей груди, я направила ее вниз, себе между ног. Я приподняла бедра, раздвинув колени еще шире, и коснулась нашими сплетенными пальцами своей киски. Лука не мешкал. Он коснулся пальцем моего лона, чтобы увлажнить пальцы, после чего прижал их к плотному кольцу мышц ануса. Инстинкт взывал к сопротивлению, но я сделала над собой усилия и расслабилась. Его пальцы и рот по-прежнему играли моим клитором, и я ощутила, как во мне нарастала новая волна оргазма.

Его длинный средний палец, покрытый моими соками, медленно входил в меня, погружаясь дальше сантиметр за сантиметром. Я толкнулась навстречу ему, помогая войти глубже, и в ожидании затаила дыхание. Каждая мышца в моем теле сжалась, и все, что мне оставалось, лишь извиваться вокруг его пальцев.

― Я хочу тебя, всего, сейчас, ― задыхаясь, пробормотала я.

Лука резко вытащил пальцы, я стала хныкать, чувство опустошенности разлилось во мне. Я наблюдала за тем, как он разделся, села и потянулась навстречу к нему, его член гордо возвышался, такой возбужденный, с четкими вздутыми венами, он пульсировал. Я обхватила его обеими руками, и прежде чем могла подумать о том, что делаю, инстинктивно прижалась к нему губами и взяла в рот, ощутив языком атласную кожу. Он словно был создан для меня, было приятно чувствовать его вкус, пока я нежно посасывала его, скользя вдоль него руками, так долго этого желая.

Он немного отодвинулся и забрался ко мне на кровать. Он стал целовать меня, медленно, постепенно углубляя поцелуй, словно пробовал меня на вкус, исследовал мой рот языком, а руками ласкал мое тело. Мы улеглись, наши тела были плотно сжаты, мы дрожали, руки и ноги ― переплетены, мы слились воедино: наши языки, прикосновения, тепло.

Внезапно, Лука отстранился, с озорной улыбкой на губах. Он перевернул меня на живот. Думаю, что я знала, чего он хочет, я подогнула колени под себя, предоставляя ему свою задницу.

― Возьми меня, Лука, ― попросила я. ― Именно в такой позе.

Он низко засмеялся.

― О, я сделаю это. Но, знаешь, ты была очень плохой девочкой, моя Делайла. Действительно, очень плохой. Я думаю, сначала тебя стоит наказать. И это идеальная позиция для этого.

― Наказать? ― Страх отчетливо слышался в моем голосе. Что он собирался сделать?

― Да, думаю, тебя нужно отшлепать.

Я запаниковала. Мой отец шлепал меня, когда я была маленькой девочкой, руководствуясь библейским принципом «не жалей розги избалованному ребенку». Он использовал дюбеля из деревянной вешалки, тонкий стержень из дерева, который жалил, но не оставлял следов или повреждений более чем на несколько секунд. Я знаю, что, если кто-то будет читать это, он бы, наверное, назвал это жестоким обращением с детьми по сегодняшним меркам, но он любил меня и таким образом направлял меня на путь истинный.

Но слова Луки о порке подстегнули во мне ту же внезапную искорку страха. Я дернулась, пытаясь прикрыть задницу, но Лука удерживал мои бедра на месте.

― Что такое? Я не сделаю тебе больно, знай это. Только слегка шлепну. ― Он мягко коснулся моей щеки своей ладонью, и я слегка расслабилась. ― Наверное, тебя так наказывали в детстве? Это не то же самое. Я точно знаю, потому что меня тоже так наказывали. В наши дни родители бояться наказывать детей, но мы же как-то это пережили, правильно?

Я замерла, не двигаясь и не дыша и тем более не разговаривая. Я не знала, чего хочу. Мое возбуждение внезапно остыло, и часть меня хотела прижаться к Луке поближе и просто остаться в его объятиях. Но другая часть знала, что Лука никогда не сделает чего-то, что мне бы не понравилось, и, если я скажу, что мне не нравится, он остановится. И если честно, нежное похлопывание его ладони по моей попке, вроде как, было нормальным.

Все будет хорошо, так ведь? Я замерла, подавив порыв прикрыться и перевернуться на спину. Доверие ― это непросто, правильно? Риск и ранимость ― это не то, что появляется и исчезает само собой. Их приходится пережить. Я, правда, не из тех людей, которым нравится боль. Но ведь пока Лука еще ничего плохого мне ни разу не сделал…

Я кивнула, резко дернув головой вбок и вытягивая шею, чтобы видеть его. Он улыбнулся и мягко провел рукой по моему позвоночнику от плеч до бугорка копчика. Сначала он просто положил ладонь на мою правую ягодицу, затем начал поглаживать ее круговыми движениями. Я напряженно ждала. Другая рука Луки накрыла мою стопу, икру и бедро, врезаясь промеж моих ног. Палец коснулся моих половых губ, успевших высохнуть. Он погладил меня одним пальцем, потирая кожу попки другим. Губами он коснулся моего бедра, затем спины, а потом ― да, он поцеловал мою попу горячим, влажным поцелуем. Я почувствовала, как между ног снова становится мокро, и в этот момент палец Луки проник внутрь ― на длину всего одной фаланги для начала.

Я расслабилась; до меня, наконец, дошло, что он не собирается просто размахнуться и начать драть меня как Сидорову козу. Я почувствовала себя глупо ― как я вообще могла сомневаться в его способности доставить мне удовольствие, даже когда я сама не знаю, чего хочу?

Я выгибалась чуть сильнее по мере того, как он погружал палец все глубже, одновременно описывая все большие круги по моей попе, меняя стороны, пока я не привыкла к его прикосновениям. И затем, без предупреждения, он отвел руку и звонко шлепнул меня по левой ягодице. Всю задницу словно обожгло; я вскрикнула и дернулась вперед. Крик, однако, быстро перерос в стон, поскольку Лука потер пальцем мой клитор в тот самый момент, когда шлепнул меня, и затем приложил ладонь к месту шлепка, успокаивая покрасневшую кожу. Он перешел к другой стороне, снова описывая поначалу небольшие круги, постепенно расширяясь и вновь погружая пальцы в меня, исследуя ими стенки влагалища, массируя точку G, не ускоряясь, а лишь слегка касаясь ее так, чтобы я оставалась влажной и подрагивала от предвкушения.

Теперь я тяжело дышала в ожидании следующего шлепка. Когда он последовал, я снова вскрикнула, и вновь крик протеста перешел в стон наслаждения благодаря касанию пальца к клитору в момент удара. Его ладонь снова приласкала кожу и опять возобновила хаотические круговые поглаживания.

Следующий шлепок последовал быстрее и был не таким болезненным, а вот я изнывала от нарастающего пламени страсти. Теперь Лука ввел в меня уже два пальца, продолжая водить вокруг клитора, не касаясь его самого. Когда он ударил меня в третий раз, то коснулся его, будто бы случайно, и я почти кончила. Он успокоил кожу, вставая на колени рядом со мной, с одной рукой между моих бедер и другой ― на моей попке. Моей ноги коснулся его вставший член.

Лука шлепнул меня снова, и на этот раз он ударил по обеим ягодицам, быстро чередуя стороны, одновременно пробегая пальцами по клитору в такт с каждым шлепком. Теперь я стонала практически непрерывно, и Лука начал шлепать меня чаще, то по одной ягодице, то по другой, не забывая касаться клитора с каждым жгучим ударом. Тянущая боль неожиданно начала меняться, поднимая волну возбуждения и сливаясь с пламенем оргазма. Я подалась по направлению к его руке, к его пальцам на моем клиторе и ладони, шлепающей мои ягодицы.

Я снова кончила, экстаз прошел по всему телу, его волны накрывали меня с каждым ударом, с каждым сжатием моей мокрой сжимающейся киски. Я перенесла вес на локоть и потянулась назад, чтобы схватить член Луки. Я кончала, кончала и кончала, тяжело дыша, постанывая и двигая рукой вверх и вниз по всей длине его пениса, чувствуя влагу смазки под своей ладонью.

Я направила его член к себе, притягивая Луку ближе, и он, наконец, коснулся моих складок, пронзая бутон моей киски и глубоко погружаясь внутрь. Я не смогла удержаться, и его имя вырвалось у меня как раз в тот момент, когда он вонзился в меня. Лука двигался медленно, давая мне привыкнуть к своим размерам.

Его пальцы впились в мои бедра и притянули меня ближе. Я подалась вперед его движению, желая, чтобы он вошел как можно глубже, мечтая ощутить его сперму внутри. Он доставил мне столько удовольствия, и теперь я хотела отплатить сполна. Я упала грудью на кровать и вытянула руки вперед, оставив попку в воздухе, будто насаженная на его член.

Он склонился надо мной, его член покинул тугие оковы моей киски, а затем он снова вонзился в меня, его яички со шлепком ударились о мою кожу, воздух с трудом вырывался из его легких, и мое имя слетало с его губ.

Теперь он начал двигаться еще быстрее, входя в меня глубокими толчками.

― Кончи ради меня, Лука, ― едва вымолвила я дрожащим голосом. ― Кончи ради меня, что есть сил.

― О, Делайла, ― простонал он и его движения стали более отчаянными, когда его член вонзался в меня снова и снова. ― Я…. о, да…

― О, боже, Лука, давай жестче, ― умоляла я.

Я сама удивилась собственным словам, но как только он начал трахать меня еще жестче, вонзаясь с первобытной дикостью, эта мысль тотчас же вылетела у меня из головы. Я почувствовала, что его пенис стал еще больше и как он пульсировал глубоко в моей киске, когда он насаживал меня на себя, а его бедра резко шлепали по моим ягодицам в пылу яростных толчков. Когда он достиг оргазма, то с его губ слетело бранное слово, он согнулся надо мной, помедлил и глубоко вошел резким толчком. Его горячее семя наполнило меня, и я почувствовала, как мои внутренние мышцы свело от напряжения, по животу побежали мурашки, соски затвердели, а вся кожа словно натянулась, по венам бурлила кровь, и я сжала одеяло в кулаках.

― Да, да, не останавливайся… ― просила я его, чувствуя, как его семя изливалось в меня.

Я только начала ощущать прилив нового оргазма и не желала, чтобы он останавливался после того, как кончил. Его член внутри меня был все еще тверд, и Лука начал снова вколачиваться в меня, от чего меня накрыло волнами оргазма, которые набегали с каждым толчком его пениса.

Мои веки непроизвольно сомкнулись, когда я кончила, но Лука продолжал трахать меня, будто снова был на грани оргазма, но этого не могло произойти… Казалось, он был удивлен этим фактом также, как и я, затем он выпрямился, с трудом дыша. Я почувствовала, что его член внутри меня снова стал твердым, что произошло очень быстро, ведь он только что кончил. Я ощущала, как его сперма переполнила меня, но он продолжал вколачиваться в меня, снова и снова, и в его стонах очевидно проскальзывало удивление. Он остановился для того, чтобы перевернуть меня на спину, не вынимая члена из моей киски и, перекинув мою ногу себе через голову, положил ее на свое плечо, вторая же нога прижималась к его бедру.

Он обхватил рукой мое бедро и вонзился в меня, отбросив назад голову и закрыв глаза. Затем отпустил мое бедро, а я обхватила его талию ногами, притянула к себе и поцеловала, когда он опять кончил, трепеща в тисках моей киски, его бедра вколачивались в мои небольшими, но уверенными и сильными толчками, настолько отчаянно, что ни о каком ритме и речи не было.

― Fottimi… mio dio (ит. Давай… О боже)… Делайла, ― прошептал Лука, навалившись частично на меня, перекинув ногу поверх моего бедра, а частично рядом, ― Что ты со мной сделала? Что это было?

Я могла лишь тряхнуть головой и попытаться восстановить дыхание.

― Не знаю. Чертовски впечатляюще, вот что это было.

Мы выбились из сил и заснули.

Я проснулась, полностью сбитая с толку, где находилась или что произошло, и тогда ощутила рядом горячее и мускулистое тело Луки, его тихое и равномерное дыхание эхом отражалось от стен гостиничного номера, погруженного в темноту. Шторы все также были открыты и сквозь окна можно было рассмотреть тени Парижа, укрытого ночной пеленой. Я не была уверена, когда пришел Лука, как долго мы занимались любовью, и как долго проспали.

Я выскользнула из постели и тихонько прошла через всю комнату за нетбуком, который заряжался от сети и находился в спящем режиме на столе возле окна. Я нажала на кнопку пробела и вывела его в рабочий режим, на часах было четыре утра.

Я дописала предыдущую запись, позволив излиться накопившимся и захватившим меня за пять дней эмоциям.

Теперь я сидела и наблюдала, как темный мрак ночи постепенно переходил в утренние серые сумерки, купая тело Луки в лучах восходящего солнца. Простыня укрывала только одну его ногу, поэтому всеобщему обозрению представали его живот, такой накачанный и покрытый порослью волос, член, в расслабленном состоянии возлежащий на бедре, и его яички, свисающие в одну сторону. Во сне у него был слегка приоткрыт рот, на лоб и глаза ниспадали непослушные пряди угольно-черных волос, а одну руку он положил под щеку.