Джасинда Уайлдер - Сексуальный плен

А однажды, возможно, по этой квартире будет бегать маленький мальчик или девочка с иссиня-черными волосами, смуглой кожей и лазурно-голубыми глазами.

Солнце садится, и ярчайшие блики оранжевого света отражаются от покрытой рябью синевы океана. Кричат чайки, вдалеке брызгаются в волнах дети. На горизонте мелькает белый парус.

Итак, решение.

Боюсь ли я любить Луку? Да. Да, черт меня дери. Я боюсь, что все это закончится так же, как с Гарри, и я застряну в Италии иностранкой без гроша в кармане и каких-либо связей, старой, одинокой и слишком уставшей, чтобы начать все заново.

Я боюсь, что мне снова будет больно, что меня вновь предадут. Боюсь заводить с ним ребенка, потому что это будет означать, что я навечно с ним связана, и если все закончится, если он мне изменит или не будет любить до конца наших дней, то я окажусь в полной жопе.

Но я знаю ― и сердцем, и разумом, ― что он любит меня просто так. Знаю на уровне инстинктов. Он приехал в Париж после первого же звонка, даже несмотря на то, что я убежала от него целых два раза. Он показал мне чудеса секса. Показывает каждый день, что я красива и стою любви.

Он называет меня «любимой» по-итальянски. Он смотрит на меня с обожанием, светящимся в глубине угольно-черных глаз. Он касается меня так, словно я ― произведение искусства, скульптура, созданная Господом только для Луки, для него одного.

И так оно и было.

Он почти заставил меня вновь поверить в Бога, хотя я перестала давным-давно.

Он любит меня.

А я люблю его.

29 июня

Я пишу эти строки под молчаливое покачивание вагона поезда. Еще один поезд. На этот раз из Флоренции в винодельню в Тоскане. Зачем я еду в Тоскану? Чтобы найти Луку.

Он не сбежал, как я, но он внезапно ушел.

Я сошла с поезда во Флоренции и практически побежала к дому его родителей, чтобы найти его и рассказать все новости. Я ворвалась во двор через калитку, выкрикивая его имя. Во дворе было пусто и тихо.

Я остановилась, смутившись. Он сказал, что будет здесь, когда я вернусь, сказал, чтобы я ждала его. Перед отъездом я позвонила ему из отеля и сообщила время приезда поезда.

Так где же он?

Я зашла на кухню и увидела за столом Доменику, пьющую кофе и раскладывающую пасьянс. Я налила и себе чашку, добавила сахара и села, сгорая от гнева. Мое дыхание, видимо, помешало пасьянсу Доменики, и она раздраженно на меня посмотрела, но затем увидела мой печальный взгляд.

— Его вызвали на работу, дитя. Там что-то случилось в одной из… Этих, ох, Матерь Божья, как там… Винных? Нет. Где делают вино. Не могу вспомнить подходящее слово. Но он поехал туда. В Монтепульчано. Сказал, что вернется через несколько дней.

— Винодельня, — сказала я.

— Да, именно. Спасибо. Так вот, пожалуйста. Не волнуйся. Расслабься и выпей еще кофе. Помоги мне приготовить ужин. Поиграй со мной в карты. Глазом не успеешь моргнуть, как он вернется.

Я покачала головой.

— Нет, Доменика. Я не могу ждать. Мне нужно с ним поговорить.

— Да? — Доменика не оторвала взгляда от карт, но я чувствовала, как в ней нарастало любопытство.

Почему-то я решила ответить ей по-итальянски.

— Io lo amo (Я люблю его).

— Я знаю, figlia (дочка), — сказала она. — И он тебя тоже.

Figlia. Дочка. Мои глаза загорелись от того, как она это сказала.

— Ну, я никогда не говорила ему, что люблю. Мне нужно его увидеть.

Доменика подняла взгляд с карт и улыбнулась мне. Она вышла из-за стола, подошла к шкафу в углу кухни, полному всякой всячины, самому обычному собирателю хлама. Она рылась в нем, пока не нашла конверт, полный брошюр, и пролистала их в поисках нужной.

— Думаю, он поехал туда. Если нет, там тебе подскажут, где он. Доменика протянула мне яркий буклет из блестящей бумаги, сложенный втрое, с надписями на итальянском. На обратной стороне я увидела адрес, записала его и поблагодарила Доменику. Я переоделась в чистую одежду, и, отправившись обратно на вокзал, купила там билет на поезд.

И вот я уже почти приехала, поезд подходит к станции. Сердце уже ушло в пятки, в животе порхали бабочки, хоть я и понимала, что нужно еще найти винодельню, а там его может не быть.

* * *

Сейчас четыре часа утра, и я не могу уснуть. Голова идет кругом, как раньше поговаривал мой дед.

Пока я пишу, меня мутит, у меня дрожат пальцы и колотится сердце.

Я сказала «да».

Черт. Сдай-ка назад, Делайла. Расскажи все с самого начала. Когда рассказываешь историю, она становится настоящей. Это помогает успокоиться и справиться с эмоциями.

Лука похрапывает рядом. Но даже сейчас, во сне, он развернулся так, чтобы обхватить рукой мое бедро. Не могу не улыбаться, когда вижу его отблеск счастья на спокойном лице.

Значит, все в порядке.

А теперь вернемся к началу.

* * *

Я вышла из поезда с сумкой через плечо. Ослепительный блеск тосканского солнца заслоняли темные очки. На станции я спросила, как добраться до винодельни, мне ответили, что лучше будет взять в аренду машину и дали адрес ближайшего пункта аренды.

Добравшись туда, я обнаружила, что у них нет машин. То есть, нет машин, которые я бы смогла водить. Дело в том, что я не умею водить механику, а все их машины были как раз с механической коробкой передач. В итоге я арендовала «Веспу» — что-то среднее между скутером и мопедом. Несмотря на то, что она была младенчески-голубого оттенка и явно практически моей ровесницей, она ехала. У меня была всего одна сумка, которую я примотала к сиденью позади себя потрепанным тросом, который мне также одолжили в агентстве. Там же мне объяснили куда ехать дальше.

А вот насколько далеко винодельня находится от деревни, мне никто не сказал. Может, не так уж и далеко. Может, я просто нервничала, да еще и черепашья скорость «Веспы» подливала масла в огонь. Честное слово, эта штука ехала ненамного быстрее моей обычной пешей скорости. В любом случае, у меня было ощущение, что я еду целую вечность.

Вокруг было невероятно красиво. Италия в своем совершенстве. Живописные холмы, аккуратные ряды виноградных лоз, теряющихся за горизонтом. Яркое солнце, голубое небо, облака, точно из мягкой ваты. Жарко, но не до изнеможения.

После того, как я час с лишним каталась по извилистым дорожкам на престарелом скутере, мне удалось найти основное здание винодельни. Пожилой мужчина наткнулся на меня, беспомощно тыкающейся между рядами пыльных винных бутылок, с этикетками и без.

— Чем я могу помочь? — медленно по-итальянски спросил он.

— Да, — сказала я куда более будничным тоном, — я ищу Луку. Мне сказали, что он может быть здесь.

— Луку? — Старик нахмурился и потер верхнюю губу шишковатым пальцем. — Ах, да, да, Лука. Он где-то тут. В винограднике, я думаю. Вон там.

Он махнул в сторону холмов.

— Можете подождать его здесь. Это будет проще, сами понимаете. Поля-то огромные. Он где угодно может быть.

— А что он делает?

— Делает? Ох, я понятия не имею, будьте уверены. Что-то важное. Он ведь совладелец, в конце концов.

— Совладелец? Я не знала, что ему принадлежит целая винодельня.

Старик пожал плечами.

— Не полностью. Это как-то по-новому зовется. С виноградом или с расчетами была какая-то проблема, наверное. Не знаю. Подождите здесь, если хотите. Я могу налить вам немного вина. Или можете пойти осмотреться. Оставьте здесь свою сумку. Не волнуйтесь за нее. Тут все равно только я.

— Я пойду посмотрю, — решила я, оставляя сумку на стойке.

Старик снова пожал плечами, взял сумку и убрал ее подальше от глаз. Затем он помахал мне и куда-то поковылял.

Я направилась в сторону полей, которые тянулись по всем направлениям так далеко, что краев не было видно. Мне стало сложно ориентироваться в окружающем пространстве. Я шла уже минут десять, над моей головой кружили птицы. Не было слышно ничего кроме их пения и легкого шелеста ветра.

И вдруг я услышала его голос. Я увидела, что он осматривает участок с виноградной лозой, на которой видимо завелся какой-то паразитирующий жучок. На беглом итальянском Лука что-то говорил мужчине, стоявшему рядом. Этот мужчина выглядел на пару лет старше его. Я наблюдала за ними на расстоянии полуметра. Оба мужчины, казалось, о чем-то страстно спорили, и мне не хотелось им мешать.

Позади залаяла собака, испугав меня. Обычно я не то чтобы боюсь собак, но и любви к ним особой не испытываю. Я закричала, подпрыгнув в воздух сантиметров на тридцать. Обернувшись, прямо перед собой я увидела пса размером с небольшую лошадь, из пасти которого свешивался язык. У собаки были огромные словно кинжалы, клыки, а ее лапы были такие же большие как суповые тарелки. Там, где по идее должны были располагаться ее когти, находилось что-то подозрительно похожее на несколько остро заточенных мечей. Затем она опять залаяла, громко настолько, чтобы меня оглушить. Моему взгляду открылась пасть полная зубов, из которой вываливался длинный розовый язык. От этого казалось, что она мне улыбается. Ее зловонное дыхание попадало мне прямо на грудь. Да, это животное было настолько большим, что даже сидя, ее голова находилась на уровне моей груди.

— Убирайся! — сказала я по-английски.

Собака не сдвинулась с места. Я услышала сдавленный смешок за своей спиной, но даже думать не смела отвести глаза от этого гигантского пожирателя человеческой плоти, сидящего передо мной. И тут я вспомнила, что нахожусь в Италии, а это значит, что собаку дрессировали подчинятся командам на итальянском языке, не на английском. Прежде я никогда о таком не задумывалась.

— Scendere me, cane! Scendere! (Ит. Отойди от меня, собака! Уходи!)

Собака только лаяла. Мои ноги немели оттого, что на них лежала туша собаки весом две или три тонны. Собрав всю свою храбрость, я надавила ей на грудь, пытаясь немного сдвинуть ее, но она даже не пошевелилась. Это было тоже самое, что пытаться передвинуть многоэтажный дом. Собака подтолкнула меня своим носом, и я упала на спину. Мои ноги оказались прижаты к земле ее огромным седалищем. Возможно в этот момент собачье дерьмо размазывалось по моим ногам.

Я не очень любила собак.

— Brutus, vieni qui (ит. Брут, ко мне!), — голос Луки окутал меня.

Пес по имени Брут гавкнул мне в лицо, забрызгав его слюной, после чего вскочил и занял место рядом с Лукой. Я села, вытерла лицо, забрызганное дурно пахнущей собачьей слюной и поднялась на ноги.

Лука попытался скрыть улыбку, но мало преуспел в этом.

— Делайла, amore (ит. любимая), какой приятный сюрприз встретить тебя здесь!

Он подошел ко мне, задрал край своей футболки и вытер им насухо мое лицо. Я достала из сумочки небольшую бутылочку с антисептиком, которую обычно беру с собой в поездки, выдавила немного и нанесла его на руки и лицо, что вызвало у Луки и его товарища громкий смех. Пес меж тем отошел от Луки и сел у ног того, другого мужчины, который теперь рассеянно почесывал его за ухо.

— Понимаешь, когда я вернулась, оказалось, что ты уже уехал. А мне очень хотелось повидаться с тобой. Я не знала, когда ты планируешь вернуться, и твоя мама сказала мне, что ты возможно здесь. Поэтому я собралась и поехала. Я надеюсь я не сильно помешала.

Лука отрицательно замахал руками.

— Нет, нет. Небольшая неприятность с виноградом. Завелось какое-то насекомое, которое поедает наш урожай. Но мы с этим разберемся. Не проблема.

— Я и не знала, что ты совладелец виноградника, — сказала я.

Лука пожал плечами.

— Тут особо и нечем хвастать. Я работаю на Джанкарло и Марио уже много лет. Когда Марио собрался на пенсию, то продал мне часть своей доли с хорошей скидкой.

Мужчина, которым, как я предполагала и был Джанкарло, помахал Луке и направился сквозь ряды решеток обвитых виноградной лозой. Брут следовал за ним по пятам. Когда они скрылись из вида, Лука заключил меня в объятья.

— Ты проехала столько, чтобы просто поговорить со мной? — спросил он.

Я кивнула, глядя на него снизу-вверх. Мои руки лежали у него на талии.

— Я проехала все это расстояние с единственной целью — сказать тебе три слова: Я люблю тебя.

Лука улыбнулся и поцеловал меня. Медленно и страстно он овладел моими губами.

— На побережье тебе пришли пара хороших идей, верно?

Я играла с верхней пуговицей его рубашки, и как-то так получилось, что она расстегнулась.

— В конце концов, это было не так уж и сложно. И вот я здесь, с тобой.

Пока я говорила, еще три пуговицы были расстегнуты. Он снял рубашку, которую легким ветерком тут же унесло прямо в грязь, лежащую у нас под ногами. Пальцы Луки скользнули по открытой коже между моими шортами и футболкой. После чего он стянул с меня футболку через голову. Он быстро справился с передней застежкой моего бюстгальтера. Теперь я стояла голая по пояс посреди виноградника. Палящее солнце Италии сияло над нашими головами.