— Скажи, Том, а зачем ты всё это делаешь для меня?

Я опешил. Растерялся. Почему я ей помогаю? Потому что… Потому… Почему?..

— Нуууу… — промычал я.

Она пытливо смотрела на меня. А я пялился на ее губы и язык, который все так же скользил по границе вафельки и мороженого.

— Потому что… — мялся я. Что ей сказать? Что?!

Мари приподняла бровь. Уголки губ поползли вверх. Зубы вцепились в вафлю, откусывая кусочек. Язык подхватил белую каплю. Бля, мне тридцать лет, а я сейчас кончу от того, как она ест мороженое!

— Потомууууу…

Она накрыла мою руку своей, и я шарахнулся от нее в сторону, как от чумной, неожиданно заметив, что нервно дергаю связкой ключей. Встал за коляску так, чтобы она не заметила моего конфуза.

— Потому что ты мать моих племянников. Ну, не в том смысле, понимаешь… То есть, я имею в виду… — Я покраснел, мучительно выдумывая отговорку. Очень хотелось поправить джинсы. — Ты мне как сестра, я имею в виду... Член моей семьи… Ты мне как друг, да. Как очень старый, проверенный друг.

— Ммм… — ухмыльнулась, держа мороженое около рта.

Я чувствовал себя полным придурком. Хотелось побиться башкой о ближайшую липу. Зачем я соврал ей? Почему… Черт! Черт!! Чееееерт… Идиот! Какой же я идиот… Билл был прав! Тысячу раз прав! У меня рядом с ней мозг разжижается. Ненавижу себя! Тряпка!

Мари шла чуть впереди, и я уже не видел, как она доела злополучное мороженое. Она смеялась и улыбалась. Но мне показалось, что между нами что-то пропало. Это все из-за меня. Она поняла мою реакцию на нее. Скорее всего, увидела… Несносная стерва, опять провела меня, как сопливого мальчишку!

— Что-то ты к нам зачастил, — удивленно покосилась на меня мама, забирая из рук одного из близнецов.

— Я тоже рад тебя видеть, — чмокнул я ее в щеку.

Мы прошли в гостиную. Мари ловко переодела одного мальчика. Второго утащила в ванную. Я взял на руки оставшегося без присмотра младенца:

— Привет, брат! Надеюсь, хоть ты рад меня видеть?

— Не прибедняйся, — улыбнулась мама. — Ужинать с нами будешь?

— Нет, я вообще к Георгу ехал, но…

— Не доехал. Я так и поняла. Странную ты дорогу к Гео выбрал. Он вроде бы в другой стороне живет.

— Эээ…

— А, ну, конечно, вы с ним договорились встретиться у метро в центре, — хихикнула она.

— Я больше к тебе вообще не приеду, — обиделся я.

— Зря. Дети быстро отвыкают от тех, кто долго к ним не приезжает.

— Слушай, а посидишь сегодня с детьми? Я бы Мари в люди вытащил. Мы с Георгом хотели в клуб сходить. Думаю, он не обидится, если я прихвачу ее с собой. Ей это на пользу пойдет.

Мама задумалась на пару секунд, потом кивнула:

— Валите.

— Спасибо! — подскочил я к ней.

Мари новость о том, что она идет в кабак, восприняла с некоторым удивлением, но ломаться не стала. Через полчаса передо мной возникла моя прежняя маленькая прекрасная Мари — в короткой джинсовой юбке, легком топе, на высоких каблуках и с распущенными волосами. Мама удовлетворенно кивнула, оглядев девушку с ног до головы. Я даже как-то возгордился, что пойду в клуб с такой красоткой. Все-таки русские удивительно красивы, нечета моим соотечественницам. Сьюзен хоть и похожа на Мари, но даже рядом с ней не стояла.

— Ёу, детка, позволь проводить тебя до машины, — произнес я нараспев, предлагая ей руку.

— За тобой хоть на край света, — кокетливо глянула она на меня.

— Без глупостей там, — строго погрозила нам вслед мама.

Мы кивнули, захихикали и наперегонки бросились вниз по лестнице. Я, конечно, ей уступил.

Георг похудел, но в целом выглядел очень хорошо. Я бы даже сказал, что он не похудел, а немного «сдулся» после тура.

— Не смотри так, — заметил мой оценивающий взгляд друг, садясь в машину. — Не могу же я таскать с собой тренажеры.

— Ссышь, что я выгляжу круче тебя? — снисходительно посмотрел я на него, трогаясь с места.

— Да чего мне ссать? Ты разве что ростом удался, а фигура всегда была так себе.

— Иди ты!

— Мальчики, вы оба шикарно выглядите, — развела нас в стороны Мари.

— Мари, — радостно воскликнул Георг, наконец-то заметив мою попутчицу. Сгреб ее в охапку, завалив на сидении. Она засмеялась, задрыгала ножками. — Сто лет тебя не видел! Мари! Отлично выглядишь! Нет, ты шикарная! Дай посмотрю на тебя еще немного, девочка! — Я заметил, как он отклонился назад и беззастенчиво принялся пожирать глазами мою Мари, которая кокетливо поворачивалась к нему то одним боком, то другим. — Как ты? Как дети? Крис сказала, что у тебя мальчики? Как назвала?

— Александр и Даниэль.

— Красивые имена.

— Спасибо, дорогой.

— Имей ввиду, ты обещала, что мы с Густавом будем крестными.

— Я помню. Ждем Густи. Он приедет через десять дней. Мы вчера с ним по скайпу полтора часа болтали.

Меня аж передернуло от ревности — значит, с Густавом она полтора часа трепалась, а на меня у нее и полторы минуты не нашлось?!

— Как он?

— Как обычно. Жалуется на желудок. Говорит, что ненавидит гамбургеры и их отстойный кофе. Домой хочет.

— Подождите! — перебил я их трескотню. — То есть, вы уже решили, кто будет крестными у детей? А я?

— А ты, Том, папа, — заливисто захохотала Мари.

— Не понял? — вопросительно уставился на меня Георг. — А Билл?

Я красноречиво посмотрел на друга в зеркало заднего вида, показывая взглядом, что эта тема крайне нежелательна.

— Билл нас бросил, — спокойно сообщила Мария. — Он женился на другой. Спасибо Тому, что не дал нам с детьми загнуться.

— Я слышал, что Билл женился… Крис говорила, — осторожно произнес он, словно ощупывая ногами почву в топях. — Она не вдавалась в подробности, но я решил, что это вы с Биллом… Там еще какой-то скандал был на свадьбе…

Я мельком глянул на него в зеркало. Врет. Всё он знает. Только, скорее всего, без подробностей.

— Забей, — прищурился я.

— Секретаршу знаешь? Ну которая у Тома на студии работала? — не замечала моих красноречивых взглядов Мари.

— Ну? Дура такая тупая? — Кажется, Георг их тоже не особо замечал. Или не понимал. Дундук.

— Не оскорбляй ее, может она хорошая, — хихикнула Мария.

— Да чего в ней может быть хорошего? Там же на все лицо диагноз.

— Вот это жена Билла.

— Что?! — поперхнулся Георг.

— Ага, — наслаждалась Мари своей маленькой местью. — Она написала на меня заявление в Югендамт и детей забрали.

Георг выматерился.

— В день свадьбы Билла мы всей семьей… — Она даже не подозревала, каким бальзамом на душу пролились мне эти слова — всей семьей. Значит, мама добилась своего, Мари считает мою семью своей! — …пытались забрать детей из приюта. Тому пришлось назваться отцом моих детей и стать моим мужем.

— Так что я теперь женат и с детьми, да, — рассмеялся я.

— Потрясающе! Сколько новостей! Я как будто из космоса вернулся! А что дети? Я бы с ума сошел, если бы мою Бьянку забрали в приют.

— Береги, друг, свою принцессу, — многозначительно кивнул я. — Мы дошли до правительства, чтобы выцарапать близнецов обратно. Если что, у меня все ходы записаны. Обращайся!

— Дурак, — фыркнул Георг. — А Билл? — нахмурился.

— А у Билла в тот день была свадьба, — не без желчи произнесла Мари.

— Кажется, я теперь понимаю… — протянул Георг. — Как быстро вернули детей?

— На следующий день. Мы теперь у родителей Тома живем. И наш дом — маленькая крепость.

— Если вашу крепость возьмут в осаду, звони мне. Мы подъедем с подкреплением.

— Спасибо, друг, — обменялись они рукопожатиями.

Всё было как раньше. Мы с парнями (Георгом в данном случае) методично надирались, обсуждая наши мужские дела, Мария резвилась на танцполе, пользуясь вниманием местных подвыпивших мужчин. Она наслаждалась мужским обществом по полной, кокетничала, строила глазки, и я даже начал переживать, как бы она не сбежала с одним из воздыхателей в ночь. Я подробнее рассказал Георгу о свадьбе брата, Югендамте и навалившихся проблемах в семье. Тот таращил глаза, качал головой и заверял, что Мари может рассчитывать на него. Это хорошо, потому что теперь мне будет на кого ее оставить, когда начнется новый тур. Мы договорились провернуть одно дельце. И если оно выгорит, то все будет шоколадно. Кажется, жизнь потихоньку начинала налаживаться. По крайней мере, рядом был друг, на которого я всегда мог положиться.

Стрелки часов накручивали круги по циферблату. Мы перешли с пива и коктейлей на шампанское и вино, а потом вообще на водку и самбуку. Вечер становился все интересней и интересней. Мари от того, что долго не пила, как-то сразу порозовела и повеселела. Георг тоже вскоре перестал фокусироваться. Я смотрел, как они с Мари устраивали грязные танцы на танцполе, смеялись, обнимались, висли друг на друге, и ловил себя на мысли, что меня это бесит. Он не имеет права так танцевать с ней. Не имеет права, так прижиматься к ней. Он не имеет права вообще танцевать с ней! Я допил водку и пошел отгонять друга от моей Мари. Она моя. Я никому не позволю дотрагиваться до нее!

Утро встретило меня адской сухостью в организме, кошмарным привкусом во рту и ужасной головной болью. Рядом, оплетя мое никчемное тело конечностями, тихо посапывала Сьюзен. Пить хотелось так сильно, что даже женское тело было не способно удержать меня в постели. Я погладил лохматую голову у себя на плече и попытался вылезти из-под девушки. Сью сонно завозилась, отлипла от меня и вытянулась всем телом, распахивая глаза. Мы оба сдавленно охнули и отпрянули друг от друга. Мари от неожиданности свалилась с постели. Я едва сам не навернулся. С ее стороны кровати послышалось приглушенное хи-хи. Я потер ладонями лицо и тоже заржал. Перекатился на ее сторону и свесился с кровати, наблюдая, как она смеется на полу.

— Сто лет так не просыпался.

На Мари не было юбки. Лишь задравшийся до неприличия перекрученный топик. Я заметил, что она без лифчика — соски торчали под тонким трикотажем. Впалый животик подрагивает. Узенькая полосочка кружевных стрингов…

— Прекрати на меня пялиться! — приказала она строго.

— Можно подумать, я тебя такой не видел, — загоготал я. — И вообще, ты моя жена. Забыла? Мне можно.

Она глянула на меня недобро. Я на всякий случай отодвинулся на безопасное расстояние. Мари не без труда соскреблась с пола и переместилась на освободившееся место, прикрывшись одеялом.

— Меня твоя мать убьет, — закрыла она глаза.

— Что вчера было? — рассматривал я ее опухшую с перепоя физиономию, сухие губы, ровный нос, тонкую линию бровей и черные разводы от смазавшейся косметики. Гы-гы-гы, если бы только она сейчас видела себя в зеркало.

— Не помню. Помню, как ты чего-то к Георгу задираться начал… А потом орал, что танцуешь лучше всех. Блин, Том, ты больше это… не пей столько. И не смотри на меня! — сгребла она волосы на лицо. — Я уродина.

— Ты дурочка, — ласково произнес я, положив голову на подушку. — Я с кем-то подрался в кабаке? — Костяшки рук были сбиты.

— Не помню, — фыркнула она. — Где мы? Надо домой ехать. Черт, как неудобно получилось. Еще ты со своим: «Еще чуть-чуть посидим, самбука, черт, Мари станцуем»! У, алкоголик! — зарядила мне локтем в бок.

Я усмехнулся. Еще раз осмотрел комнату.

— Похоже на гостевую спальню у Георга. Ничего не помню. Как мы здесь оказались?

— И почему в одной постели?

Мари резко поднялась, сдернув с меня одеяло. Оценивающе глянула на меня, как будто пытаясь понять, было между нами что-нибудь или нет. Самое обидное, что я тоже этого не помнил, но мы оба были относительно одеты (по крайней мере я был в джинсах, хоть и растегнутых), а значит вряд ли между нами что-то произошло. Мари собрала свои вещи по комнате. Надела юбку, скромно припрятала лифчик под топик.

— Нельзя столько пить. Меня мать твоя убьет, — опять вздохнула жалобно и выскользнула из комнаты.

Я еще повалялся минут десять и отправился искать воду и туалет.

— Том, — улыбнулась мне Кристина, когда я вплыл в столовую. — Отлично выглядишь.

Я одарил ее кислой улыбкой.

— А где наш хоббит?

— Спит.

— А Мари?

— Подозреваю, что пытается реанимировать лицо, — рассмеялась она. — Последний раз я видела ее в гостиной с мокрым полотенцем на лице.

— Мы вчера себя очень плохо вели?