— Алан, у меня, видимо, акклиматизация и проблема со временем, очень голова болит и самочувствие ни к черту, давайте завтра обсудим все детали? Сегодня я даже не могу сосредоточиться на работе. — Билл поднялся, всем своим видом показывая, что не намерен продолжать.

— Я вызову машину, чтобы вас отвезли в гостиницу, — предложил партнер.

Билл состроил самое несчастное в мире лицо и кивнул.

— Я выйду на террасу? Ужасная мигрень.

— Конечно.

Он покинул кабинет, прошел через холл и вышел на просторную террасу, расположенную на крыше. Какая удача — в числе прочих там курила пиарщица. Он достал сигареты, попросил у нее прикурить и отошел в сторону, присаживаясь на удобный диванчик. Девушка бросила на него быстрый взгляд. Он улыбнулся ей в ответ. Иди же сюда, зараза! Словно повинуясь его мысленному приказу, она отделилась от толпы коллег и подошла к нему.

— Можно? — улыбнулась.

Билл подвинулся, разрешая ей сесть рядом.

— Я вчера просмотрела все ваши клипы и выступления, группа обалденная. Теперь я ваша фанатка, Билл. Можете смело записывать меня в поклонники.

— Спасибо. Мы много работали с братом, чтобы сделать из них то, что они из себя сегодня представляют.

— Это видно. Они профессионалы.

— Джеки, скажите, а вы работали с Машей Родригес?

— Да, она через меня вела переговоры о съемках.

— Сама вела? — приподнял он бровь.

— Нет, ну что вы! Через помощников. Мы с ней познакомились перед съемками.

— Как она вам?

— У нее отличная команда. Она знает, что делает, у нее четкое представление о том, как и что должно выглядеть. Меня поразило то, что все ее указания выполняются беспрекословно. Мы сами как-то сразу же стали ее слушаться, хотя наши парни любят позвездить и поломаться.

— Интересно.

— Да, очень профессиональная команда. Я первый раз видела человека, который настолько разбирается в предмете, о котором снимает. Мне было очень приятно с ней работать.

Билл улыбнулся. Еще бы она не разбиралась!

— Она ведь беременна?

— Да.

— И как только муж ее отпустил на съемки в ее положении?

Джеки рассмеялась:

— У нее такой железный характер, что говорить о том, что ей кто-то что-то может запретить, вообще немыслимо! У нее, скорее всего, муж подкаблучник. Рядом с такой железной леди ни один сильный мужчина не удержится.

— Она ничего не рассказывала про мужа?

— Мы не говорили о личном.

— Ну, кольцо-то у нее на руке должно быть?

— Честно говоря, я не смотрела на ее руки. Она приехала, всех построила, и мы начали работать, четко выполняя ее указания.

— Понятно, — разочарованно протянул он. Отправил сигарету в урну. — Я пойду. Машина, наверное, уже подъехала.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила она.

— Акклиматизация, черт бы ее побрал.

Билл вернулся в отель и попросил у администратора телефонный справочник. Ему нужен частный детектив. Он должен узнать о ней всё, что можно — где живет, с кем живет, какой срок беременности, с кем близнецы. В конце концов, он отец ее детей и может проведать мальчиков на законных основаниях, а заодно и поговорить с ней. Обзвонив десяток контор, он пришел к неутешительному выводу — в рождественские каникулы детективы работать не хотят. И лишь один человек взял трубку. Билл постарался быть очень убедительным, чтобы соблазнить его своим маленьким, но важным делом. Через десять минут препирательств, они договорились о встрече в кафе неподалеку. Ехать в неработающий из-за праздников офис к детективу ему не хотелось, звать его в гостиницу как-то глупо, поэтому нейтральная территория — это то, что их обоих устроило.

— Мам, привет. Как ты? Как дела?

— Хорошо. Что-то случилось? — ее голос был обеспокоен.

— Нет, все хорошо. Я тебе по такому странному делу звоню, ты только не пугайся, ладно?

— Что такое?

— У меня вопрос. Ты же с Томом общаешься тесно, а со мной он о личном больше не говорит, только по работе и так… потрындеть без дела. Скажи мне только честно, Том спал с Мари? Он говорил что-то об этом?

Мама в трубке издала какой-то смешной звук.

— Не знаю. За неделю до того, как все это произошло, он сказал, что сделал ей предложение. В день, когда она улетела, они должны были приехать к нам. Том сказал, что официально представит ее как свою будущую жену. Спал он с ней или нет, я не знаю. Еще он удивился, что Мари не поговорила со мной относительно детей. Вроде бы она ему сказала, что договорится со мной, чтобы я взяла их на выходные к себе. Думаю, они планировали в те выходные побыть вдвоем. По крайней мере, Том планировал, у Мари были иные планы. А в чем дело?

— Нет-нет, ни в чем… — затряс он головой. — Просто так… Вспомнилось что-то…

— Билл, ты не хочешь мне ничего сказать? — вкрадчиво спросила мама.

— Дай мне немного времени, и я скажу. Сначала надо все точно узнать.

— Ты что-то узнал о ней?

— Да.

— Что? Говори! Что? Она в Штатах?

— Мам…

— Говори! Билл! Говори!

— Она беременна.

— Боже!

— И еще у нее фамилия Родригес.

— Дерьмо…

— Дерьмовей не бывает. Через час я встречаюсь с детективом. Я не хочу, чтобы Том знал о том, что она предала его.

— Я думаю, что с Мари надо поговорить в любом случае. Алекс и Дэнни мои внуки. Билл, ведь прошло восемь месяцев с тех пор, как она улетела? Если это ребенок Тома, то она должна скоро родить. Том имеет право знать, что у него будет ребенок.

— А если это не его ребенок? Представляешь, какой будет удар? Мам… — он замолчал.

— Ну?

— А что делать мне? — спросил тихо.

— Билл, я хочу, чтобы вы с Томом были счастливы. Я очень радовалась, что вы объединились для ее поисков. Но как тогда, так и сегодня, я не знаю и не понимаю, как вы будете ее делить. Этот вопрос меня давно волнует. Я бы на твоем месте поговорила с ней, поговорила спокойно и без эмоций. Тебе и Мари надо наладить отношения хотя бы ради ваших детей.

— Если это ребенок Тома, и она выйдет за него замуж, то что делать мне?

— Билл, я скажу сейчас очень жестокие слова (я очень тебя люблю и мне очень больно говорить это), но всё, что мог, ты уже сделал. Есть такая вещь, как точка невозврата. В какой-то момент ты прошел ее так же, как однажды мы прошли ее с твоим родным отцом. Всё, что ты можешь на сегодня сделать, — это наладить с ней отношения ради ваших детей. Том все равно не перестанет быть твоим братом, а Мари не перестанет быть матерью твоих детей. Можно поругаться, сбежать, прекратить общение, но это не выход. Вы оба мне дороги. Я приму любое ваше решение, если вы считаете, что так вам всем будет лучше. Когда ты с ней расстался, я сделала всё возможное, чтобы удержать ее в стране. Я делала это для тебя, потому что знала, что ты любишь ее и потом будешь жалеть о произошедшем. Я старалась внушить ей, что всё, что с тобой происходит, это временно, ты одумаешься, изменишься, у вас будет нормальная полноценная семья. Я очень надеялась, что вы помиритесь. А Том… Ты же все понимаешь, правда? Он бы никогда не пошел против тебя.

— Думаешь, она действительно любит моего брата?

— Не знаю. Последние месяцы она выглядела очень счастливой. Если она носит его ребенка, то это лишь подтверждает мои слова.

— Но чужая фамилия?

— Это может быть псевдоним.

— Зачем?

— Кем она работает?

— Продюсер на CNN, у нее своя передача, выходит по пятницам.

— Возможно, у них так принято — работать с псевдонимом. А может она не хотела, чтобы вы ее нашли.

— Но почему?

— Обижена на твоего брата? Он поступил с ней очень подло.

— Почему же она не сделала аборт? Она одна в чужой стране с тремя детьми. Мам, бред!

— Не сделала, потому что любит его?

— Или замужем за другим.

— Вряд ли, — возразила мама. — Мари очень чувствительная. Я думаю, что она тяжело переживала предательство Тома. А в таком состоянии на мужчин обычно не смотришь. Я вообще удивлюсь, если она в ближайшее время захочет построить с кем-то отношения или создать семью.

— Точно! Именно поэтому эта чувствительная особа после нашего с ней расставания тут же повесилась на шею моему брату?

— Билл, не заставляй меня вспоминать, кто из вас первым связал себя узами брака.

— Это было ошибкой, — резко ответил он.

— За подобные ошибки приходится дорого расплачиваться, сын. В любом случае — сейчас все зависит только от тебя. Я ничего не скажу Тому. Как ты сам решишь, так и будет.

— Я хочу семью, мам, хочу, чтобы было всё, как прежде! Я хочу, чтобы она вернулась ко мне!

— Все в твоих руках, Билл.

Он кивнул.

— Ладно, мне надо еще подготовить для детектива информацию и фотографии. Пойду я.

— Я люблю тебя, сын.

— Я тебя тоже люблю, мам.

Для храбрости он выпил немного виски. Распечатал у администратора несколько фотографий, которые смог найти у себя в почте (потому что Тина когда-то полностью вычистила его ноут от всех фотографий Мари, да как он вообще мог допустить, чтобы эта женщина рылась в его ноуте, идиот!) и все нынешние координаты Мари. Оделся максимально просто и немного небрежно. Он нервничал. Хочет ли он знать, с кем живет его женщина? Хочет ли он знать, чьего ребенка она носит под сердцем? Хочет ли он знать, кого теперь называют папой его дети? У него не было ни одного утвердительного ответа ни на один вопрос.

Детектив уже ждал его. Это был молодой парень, примерно одного с ним возраста. Билл даже засомневался в его профессионализме. Но… в конце концов они с братом тоже рано начали.

— Меня зовут Билл. — Он доброжелательно улыбнулся собеседнику. — Я пробуду в стране еще несколько дней, если быть точным, то до Нового года, поэтому мне принципиально получить информацию так быстро, как это только возможно.

— Слушаю вас.

Билл положил перед ним распечатки и координаты Мари.

— Это моя жена. Ее зовут Мария Ефимова. Она русская. Двадцать второго апреля она забрала моих детей — близнецов Александра и Даниэля, и уехала из Германии в неизвестном направлении. Сейчас она живет в Нью-Йорке, работает на CNN и ее называют Машей Родригес.

— Есть какие-нибудь доказательства, что это именно ваша жена и ваши дети, а вы не поклонник медиа-персоны?

— Боюсь, что в настоящий момент нет. Все доказательства — фотографии, документы — у меня остались в Германии, я как-то не рассчитывал, что встречу ее здесь. Да и, честно говоря, если бы я был ее поклонником, то нашел бы ее без вашей помощи, у меня для этого есть все, кроме ее домашнего адреса. Меня интересует другое. Мария беременна. Скорее всего, это мой ребенок. Она вспыльчивая и любит принимать скоропалительные решения, всегда действует на эмоциях, не думая о последствиях. Возможно, она уехала из Германии уже будучи беременной. От вас мне необходима следующая информация. Во-первых, где она живет. Мне нужен точный адрес, чтобы я имел возможность поговорить с ней и убедить вернуться домой. Второе, мне необходимо точно знать, с кем она живет. Если она замужем, то когда вышла и за кого? В этом случае я не побеспокою ее. И самое главное и, с моей точки зрения, самое трудное — мне надо знать, какой у нее срок беременности. Тогда я смогу понять, чей это ребенок и иметь инструмент давления на нее в разговоре. Сколько времени вам нужно для выяснения этой информации?

— Сейчас всё закрыто из-за каникул. Думаю, через две недели я смогу предоставить вам подробный отчет.

— У меня нет двух недель. Даю вам три дня. За это неудобство я удвою сумму вашего гонорара. Если получится сделать какие-то фотографии ее и детей, я буду счастлив. Единственное, о чем я вас сразу же хочу предупредить — Мария ничего не должна знать о вашем расследовании. В противном случае, она может переехать, и мы ее снова потеряем.

— Это нереально. Узнать ее домашний адрес я смогу в течение часа, максимум двух. Допустим, еще день мне нужен, чтобы добраться до Нью-Йорка и выяснить, с кем она живет. То есть тридцатого декабря вы получите проверенные данные об этом клиенте, возможно с фотографиями. Для того чтобы получить данные из ее медицинской карты, нам необходимо узнать, в каком учреждении она наблюдается и добыть ее карту. В будни, допустим, мы бы потратили на это день, может быть два или три, при совсем сложном случае и закрытой частной клинике. Но сейчас каникулы. Мои люди не смогут достать вам эти сведения. И никто не сможет. После Нового года — пожалуйста. Сейчас, двадцать восьмого декабря, без вариантов.