Вся разбитая, я встала в шесть утра. Не знаю, почему я не заболела от переутомления и переохлаждения. Наверное, из-за своего козерожьего упрямства.

За окном была то ли противная изморось, то ли просто какой-то малярийный туман. Скорее за конвекторами! Сначала в «Максимальный дом» (вроде он с восьми работает?), потом на охоту за гудроном.

Оделась потеплее: джинсы, длинный серый свитер; взяла из кладовки единственное целое ведро, доплелась до общественного колодца на соседней улице, порадовавшего меня забавным оформлением: на его крыше были искусно вырезаны и раскрашены Лесовичок, обаятельная Бабка Ёжка и красавица Алёнушка из сказки. Чувствуя себя страдальцем Иванушкой, налила ледяной воды в облупившийся умывальник на кухне, кое-как умылась.

Мда-а, насколько же меня, избалованной городской девчонки, хватит? Я стиснула зубы – в основном от холода, но толика упрямства в этом жесте тоже была. Как там сэр Черчилль говорил? "Никогда не сдавайтесь. Никогда. Никогда. Никогда". Именно так, четыре "никогда".

В машине я отогрелась, а в круглосуточном "Макдоналдсе" настроение стало подниматься. Горячий капучино в "Макдаке" особенно хорош. Особенно в компании панини с ветчиной и сыром, а также вишневого пирожка (осторожно, только не обжечься!). Незаметно наступило восемь часов. Можно совершить набег на "Максимальный дом"!

Вместо пижонского седана мне бы сейчас больше подошел крестьянский пикап. Багажник бедной машинки просел под тяжестью трехлитровых банок с краской. На задних сиденьях расположились белые коробки с конвекторами – пять, если быть точной, по одной в каждое помещение: на веранду, в обе спальни, на кухню и в будущий санузел. Тяжеленная коробка с колодезным насосом потеснила на переднем пассажирском сиденье новенький чайник радостного рыжего цвета и мою черную сумку.

В соседней продуктовой "Ленте" на Выборгском шоссе я сформировала импровизированный "набор гастарбайтера". Моя тележка заполнилась быстрой лапшой с куриным вкусом, пакетиками с супом, предназначенными для мгновенного заваривания в чашке; консервированной ветчиной, тонкими ржаными сухарями для бутербродов; разнообразным печеньем на десерт; не забыла чай, кофе, сахар – и охотничьи колбаски с лавашом, в честь памятного ужина с Василием в моей квартире. Съесть их нужно будет сегодня же – в дееспособности пузатого холодильника "Юрюзань" (что это вообще за слово такое?!), угрожающе рычавшего всю ночь на кухне, я сильно сомневалась.

Пробивая мои покупки, заскучавшая кассирша участливо спросила:

– Стройку затеяли? Рабочих будете кормить?

– Точно, – утвердительно кивнула я. – Рабочего, в единственном числе. Максимум – с помощником.

Как ни оттягивала я самый неприятный момент сегодняшней деловой прогулки, но всё же он наступил. Крыша сама себя не починит и гудрон сам в воздухе не материализуется, сказала я себе. Пора пообщаться с дорожными рабочими. Серьёзный вызов для интроверта.

Должна признаться, я вообще не люблю людей. И терпеть не могу с ними общаться. Это мой самый большой секрет. Потому что это серьезный недостаток для профессионального журналиста.

Даже в "Макдоналдсе" я всегда стараюсь выбрать терминалы безналичной оплаты. Репортёр, который в частной жизни до последнего пытается избежать даже минимального бытового разговора, просто смешон. Нет, не смешон – он профнепригоден.

На работе я всегда умело скрывала свою социальную ущербность. С личной жизнью дела обстояли хуже. Молодые люди, очарованные моим отточенным экранным образом, бывали немало обескуражены, обнаружив через некоторое время рядом с собой некое создание в старой папиной рубашке и уютных тапочках, молчаливое и хмурое, как привидение давно покойной тетушки.

Помню, был у меня один кавалер, долговязый и сутулый любитель заумного авторского кино. Рядом с ним уровень нашей общей депрессии достигал совершенно запредельных высот. В конце концов, когда он в очередной раз запустил на своем блю-рей-плеере "Вечное сияние чистого разума" (или это была "Меланхолия?") и в очередной раз заказал на дом омерзительные суши, обмотанные водорослями на манер черной изоленты, я поняла, что если немедленно не сбегу из его серо-коричневой эстетской квартиры, то либо выброшусь из окна, либо отправлюсь в психушку. Вот почему мне так комфортно было находиться рядом с беззаботным Василием – его самоуверенного оптимизма с лихвой хватало на двоих. Разговаривая с ним, я казалась себе сильнее, веселее и в целом лучше, чем была на самом деле…

Что ж, упасть в глазах Василия я никак не могу. Разве не я, Алекса Сурикова, не далее как накануне (журналисты никогда не говорят "вчера", только "накануне") с важным видом заявила ему, что пройду весь путь ремонта от начала и до конца? Не позволю себе споткнуться об первый же камешек на дороге!

Кстати о плохой дороге: за размышлениями я и не заметила, как добралась до места назначения: группа рабочих чинила раскуроченное покрытие на улице Савушкина. Ребята, одетые в оранжевые жилетки с надписью "Дорожные технологии будущего", выглядели неприветливыми. Моросящий дождик явно не улучшал их настроения. Один из этих деятелей стоял в деревянном кузове ржавого грузовичка и сбрасывал оттуда лопатой жирную черную крошку. Его товарищи лопатами же засыпали этой крошкой ямы. Вероятно, примерно так ремонтировали дорогу в пятидесятых. Какие уж там "технологии будущего". Куда уж нам до голландских дорог, работающих на солнечных батареях и покрытых особым составом, заряжающим электроавтомобили прямо во время движения.

О, знаю, что придаст мне уверенности. Камера! Представлю, будто я на работе, и разговор пойдет как по маслу. Тем более что нужно собирать картинку для нового эпизода моей интернет-программы. Конечно, толстый серый свитер в кадре будет смотреться еще хуже, чем в жизни, но делать нечего. Я включила камеру свою "раскладушку" на запись, сделала глубокий вдох, вылезла из-за руля, встала на фоне дорожных работ и начала с небольшого селфи-видео:

– В эфире вторая серия программы "Алекса-селянка", или "Антикризисный ремонт дачи своими руками". В этом выпуске будем чинить крышу – по линолеуму удобнее ходить, а не плавать, и до русалки мне пока далековато, верно? Так что для начала раздобудем материал для латания дыр в шифере. Да, именно раздобудем, а не купим – ремонт-то то у нас антикризисный, экономим на всём! И помогут нам вот эти, – я обернулась, – симпатичные молодые люди. Подойдем к ним поближе…

Я приблизилась к ребятам, которые уже заметили меня и мои манипуляции с мобильным телефоном, кинули лопаты и стали с интересом ждать развития событий.

– Привет, друзья, меня зовут Алекса и я снимаю интернет-программу про ремонт, – бодро произнесла я, а про себя подумала, что "интернет-программа про ремонт" звучит гораздо менее презентабельно, чем "это новости на канале ТТВ". Ребята переглянулись и один из них, средних лет толстяк с усами, сказал:

– Про ремонт дорог, что ли? И что это за имя такое – Алекса?

Опять двадцать пять. И почему в менталитете наших сограждан абсолютно отсутствует международная нотка, где хотя бы легкий налет интернациональности?!

– Алекса – это западный вариант имени Александра, – попыталась объяснить я.

– А чем тебя "Александра" не устраивает? – с интересом спросил толстяк.

– Длинно слишком, впрочем, речь не об этом, – я решительно повернула беседу в нужное русло. Телефон я держала на вытянутой руке, снимая то себя, то моих визави. – Программа моя посвящена ремонту – нет, не дорог – а ремонту дачи. Понимаете, у меня крыша протекает.

Лица дорожников выражали полное непонимание. Вот так Вася, вписал меня в такой блудняк, убить его мало!

– Что у тебя с крышей проблемы, это мы видим, – обидно захохотал толстяк. Товарищи охотно к нему присоединились. Если бы я была здесь как корреспондент ТТВ, они бы так разговаривать со мной не посмели!

– Да-да, очень смешная шутка, все смеются, падают лапками кверху, вам бы на сцене стенд-ап комиком выступать, заработаете кучу денег, – раздраженно сказала я. – Слушайте, давайте серьезно, а? Всё очень просто: у меня на даче крыша из шифера, знаете такой материал? Ну так вот, шифер от времени потрескался, денег у меня мало, и я хотела попросить у вас ведро гудрончика.

– И как он тебе поможет, наш гудрончик? – отсмеявшись и утирая слезы, спросил толстяк.

– Да это просто повод познакомиться с такими красавцами, как мы, – масляным голосом сказал высокий рабочий с близко посаженными бегающими глазами. – Сашенька, мы с тобой и без гудрончика готовы пообщаться.

Его друзья вновь загоготали.

Я проигнорировала глупые домогательства и вновь обратилась к толстяку с усами как к наиболее разумному представителю контактной группы:

– Задумка в том, что я его расплавлю и замажу им щели в шифере, гудрон всепогодный, выдержит и дождь, и снег, крыша протекать больше не будет.

Дорожники перестали смеяться.

– Неужто сама придумала? – недоверчиво спросил толстяк.

– Да ну, ни в жизнь не поверю, – отозвался парень с близко посаженными глазами. – Вы посмотрите на нее, она же может додуматься только до того, как ногти лаком замазать, а не дыры в шифере.

Я была вынуждена признать правоту гадкого парня.

– Это мой друг придумал, Василий.

– Судя по всему, мощный мужик, передавай ему наш привет! – уважительно сказал толстяк. – Это прям новая технология какая-то.

– Технология будущего? – с иронией уточнила я.

– Ага, – серьезно подтвердил толстяк. – Я ее на своей даче применю, пожалуй. Гудрона-то у нас этого – завались! – он махнул рукой в сторону грузовичка. – Ладно, давай сюда ёмкость.

Довольная, я побежала к машине, вытащила заскорузлое ведро, рабочие доверху наполнили его отборной асфальтовой крошкой. Расстались мы с ними задушевными друзьями. Я поставила ведро на землю возле машины, присела рядом и записала еще одно селфи-видео:

– Как вы могли заметить, охота за гудроном не обошлась без некоторых эксцессов, но главное – цель достигнута! Ведро ценного материала добыто. Следующий этап – нагревание и плавление гудрона.

Я с облегчением выключила камеру, установила ведрище под переднее пассажирское сиденье, вновь задумалась о вместительном пикапе и с чувством выполненного долга отправилась на дачу.

К вечеру я была совершенно измотана. Мало того, что часами пришлось ломать голову – как из настенного конвектора временно сделать напольный (прикручивать батарею к стене было просто-напросто нечем), так еще и из-за непрекращающегося дождя лужи на полу достигли просто угрожающих размеров.

В результате я едва не отморозила себе руки, вытирая с линолеума литры ледяной воды; зато от экстремального холода, видимо, включились резервные участки мозга, и меня осенило: я взяла за домом несколько старых досок, поставила их на пол на манер салазок (или рельсов) и на них уже прекрасно встали батареи.

Сиреневая "раскладушка", фигурально выражаясь, раскалилась от звонков. У меня даже ухо устало.

Звонил Василий, чтобы узнать, как дела; я рассказала про свои гудронные подвиги, он похвалил меня за героизм и дал телефон колодезных мастеров. Сам он рано утром уехал на работу, завтра у него намечался выходной; обещал зайти с газонокосилкой и шуруповертом.

Звонила мама из аэропорта, перед отлетом во Вьетнам; от папы передала скупой привет, из чего я сделала вывод, что со мной, опозорившейся журналистской, он разговаривать пока не желает; звонила Марианна всё с теми же неутешительными сообщениями о носорожьей упертости Савелия; она рассказала, что после моего увольнения главный редактор на сто восемьдесят градусов изменил политику канала и теперь они ничем по сути не отличаются от госновостей – так же беспардонно подлизываются к губернатору; корреспонденты, привыкшие к независимости и объективности, в отчаянии.

Затем я сама позвонила специалистам по колодцам. Услышав кодовое "я от Василия из Грузино, садоводство "Дорожник"", парни тут же пообещали отложить остальные свои заказы и прибыть как можно скорее. Договорились на послезавтра – а завтра нужно срочно скосить всю траву!

"Похоже, дело сдвинулось с мертвой точки, такими темпами я уже совсем скоро буду сидеть на новом мягком диванчике в милой двухкомнатной квартирке, а не за этим шатким столом, покрытым потрескавшейся безвкусной клеенкой", – думала я, просматривая перед сном последние новости на нетбуке, запивая охотничьи колбаски с мягким лавашом горячим чаем из кружки "Soft kitty".

Конечно, ничего романтического в колбасках нет – это вам не устрицы с шампанским, к примеру, и не клубника со сливками; но их острый, солоноватый вкус наводил меня на разные приятные мысли. Я вспоминала уверенный голос Василия, с такой готовностью помогающего мне во всём, и душе становилось так же тепло, как и телу – от работающего под столом конвектора.

***

#рабыняизаура