Я обрадовалась. Наконец-то! Я очень любила свою квартиру, но уж очень она была маленькая, всего двадцать девять метров. Родители предложили ее обменять на двушку – с доплатой, полученной в результате продажи никому не нужной дачи. Скорее бы ее тоже втюхать кому-нибудь, тогда можно будет выбрать отличную новостройку, но только с отделкой. Неохота опять ремонт затевать. Я смутно вспомнила, Василий что-то там бубнил по поводу того, что он знает, как продать дом… Надо будет ему позвонить, спросить, что он имел в виду.

"Завтра всё перевезу", – ответила я папе.

"Тогда в чт в сейф. А там и до новой двушечки недалеко!", – вдохновил меня папа.

Отхлебнув поостывшего кофе из прелестной чашки и абстрагировавшись от фонового шума ньюс-рума, я принялась вводить в "Яндекс" различные запросы. И как это раньше журналисты писали свои статьи без интернета, не понимаю. Думаю, если бы по какой-то причине корреспонденты и продюсеры нашего канала остались без доступа к "Википедии" и другим виртуальным ресурсам, наш выпуск длился бы не более тридцати секунд и состоял бы из двух фраз: "Здравствуйте, вы смотрите телеканал ТТВ" и "Спасибо, что были с нами, до свидания!"

Вот и теперь я накопала в интернете много чего интересного. Например, на сайте федерального телеканала «Финансовые новости» я обнаружила прелюбопытнейший выпуск программы «Последние тренды», состоящий из получасового интервью с сыном нашей губернаторши.

Владлен Романов, типичный мальчик-мажор, чьи черты лица казались словно вырубленными топором (весь в матушку), развязно общался с приятным ведущим средних лет (родившимся, кстати, в Петербурге) Даниилом Резким. Которого я крепко уважала за объективность и профессионализм, а также за неформальный подход к созданию собственного образа – классический тёмный костюм он изрядно оживил своей наголо бритой головой и бунтарским ярко-синим галстуком в крупный белых горох. Даниила можно было легко представить верхом на навороченном байке, тем сильнее был эффект от того, что вы видели его в студии, рассуждающим о последних финансовых тенденциях.

– Итак, сегодня мы говорим об особенностях ведения бизнеса в условиях кризиса, наш гость – Владлен Романов, месяц назад ставший генеральным директором петербургской компании "Наша Маша". Владлен Витальевич, приветствую вас в студии «Финансовых новостей»…

– ЗдорОво, старичок! – без малейшего стеснения отозвался Владлен.

– Кхм, – Резкий на секунду оторопел, затем продолжил, – скажите, Владлен Витальевич, чем занимается ваша компания?

– Мы как супергерои – спасаем женщин.

– Нельзя ли поконкретнее? А то создается впечатление, что я беру интервью у Бэтмена.

– Можно, старичок, можно и поконкретнее, – снисходительно ответил Владлен. В его блестящем голубом пиджаке отражался свет софитов. – Мы спасаем женщин от прыщей, жирных волос и связанной с этим несчастной любви. Одним словом, мы производим косметику. Знаете наш девиз?

– Разумеется, – Резкий всегда основательно готовился к программе, – "Наша Маша всех краше". Однако меня волнует вот какой вопрос: отчет компании "Наша Маша" за первое полугодие никак нельзя назвать позитивным. Без слёз его читать невозможно. Попрошу редакторов вывести на экран цифры. Вот посмотрите, убытки невообразимые, фирма фактически тонет. Чем вы руководствовались, приобретая этот терпящий бедствие бизнес?

Владлен ухмыльнулся.

– Мы с пацанами разработали офигенный бизнес-план, – при слове "офигенный" Резкий страдальчески посмотрел в камеру, – всех деталей раскрыть не могу, но готов поспорить, что не позже чем через полгода весь Петербург будет пользоваться продукцией компании "Наша Маша". Мы выйдем на такие показатели, что читая наш следующий отчёт, все опять будут рыдать – но уже от зависти.

Резкий прищурил глаза.

– Да, есть данные, что во время кризиса потребление косметики резко возрастает. Этот экономический феномен получил название "эффект губной помады". Помада для женщин – как табак для мужчин, она помогает отвлечься от тяжелой действительности. Давайте выведем график на экран, уважаемые редакторы! Спасибо. Итак, мы с вами видим, что индустрия красоты – это единственная сфера экономики, которая динамично развивается, когда всё остальное рушится. Однако, Владлен Витальевич, – повернулся он к своему гостю, – вы настолько уверены, что маленькая петербургская фирма, в штате которой, если не ошибаюсь, всего-то пара сотен человек и которую при всём желании нельзя назвать флагманом мировой косметической индустрии, выйдет победителем в битве с западными гигантами?

– А у меня есть в рукаве небольшая ядерная бомбочка, – вновь ухмыльнулся Владлен, явно чувствуя себя королём жизни.

– Что ж, – загорелся Резкий, – я готов с вами поспорить и взять в свидетели наших зрителей, что никакие ваши "бомбочки" не в силах изменить законы свободного рынка и здоровой конкуренции. В противном случае я сожгу прямо в студии свой диплом факультета высшего экономического образования Swiss Educational School. Предлагаю встретиться через полгода и обсудить ваш следующий отчёт.

Владлен протянул Резкому руку, украшенную чёрным перстнем.

– Замётано, старичок! Готовь свою швейцарскую промокашку и спички!

Уфф, вот это и есть высокая журналистика. Пока смотрела видео, даже не заметила, как сжевала всю пачку гадкого печенья. Интервью сразу всё прояснило. Стало совершенно ясно, что его мамочка Раиса Павловна отнюдь не только что придумала сумасшедшую на первый взгляд затею с отечественной помадой. Очевидно, это и есть та самая "ядерная бомбочка", которой хвастался Владлен: просто-напросто запретить западных конкурентов, подав это дурно пахнущее блюдо под острым соусом патриотизма. На наших глазах стартовал масштабнейший пиар-проект по раскрутке новой бизнес-игрушки сына губернаторши.

Итоговый сюжет сложился сам собой. Отрывок интервью из программы "Последние тренды", пара скриншотов из "Инстаграма" парикмахерши, звонок в пресс-службу парижской косметической компании, представители которой с гордостью подтвердили, что губернатор Санкт-Петербурга Раиса Романова является их давним, постоянным и почётным клиентом. Ну и на закуску – стенд-ап с убийственным американским макияжем глаз и нелицеприятным для главы города выводом в финале.

С чувством выполненного долга я подошла к самому изящно оформленному столу в нашем захламленном ньюс-руме. Марианна продумала каждую деталь: на стене – стильные ретро-плакаты, изображавшие жизнь нью-йоркской редакции новостей тридцатых годов; возле монитора стояла крошечная печатная машинка (на самом деле – шкатулка для скрепок и прочих мелких канцтоваров); неизменный букетик свежих цветов в вазочке; чисто вымытая белая кофейная чашечка; и главное – ни грамма пыли.

Слегка подредактировав по мелочи мой репортаж, Марианна восхищенно выдохнула:

– Птичка моя! По-моему, сегодня ты долетела до каких-то альпийских высот журналистики! Это просто хит. Не знаю, как насчёт федеральной премии, но городскую ты стопроцентно получишь! Савелий обязательно выдвинет тебя в список номинантов.

Я самодовольно улыбнулась.

– И еще совсем скоро в кадр сяду… Может, для полного счастья меня еще и домой отпустишь? Раз мне так везёт сегодня, а, Марианна? За окном уже темно, а мне еще до Купчино пилить и пилить, к тому же завтра тракты, нужно попробовать выспаться…

Я сделала умоляющие глазки. Моя прекрасная начальница сперва засомневалась, потом махнула рукой. Аквамариновое кольцо блеснуло в свете люминесцентных ламп.

– Ну хорошо, беги, если что, Анжелику припашу.

И всё-таки – что за день!

***

#sainttropezminerals

Когда тебя отпускают с работы – нельзя терять ни минуты. Предложение действует ограниченное время! Так что я моментально схватила сумку, послала всем на прощание воздушный поцелуй и выбежала на улицу, где меня поджидал мой верный американский седан тёмно-синего цвета. Неподалёку, под уличными фонарями, прогуливался Василий: руки в карманах, беззаботный вид, теплый вечерний ветерок треплет короткие русые волосы. Он даже после тяжелого трудового дня умудрялся походить на довольного жизнью отпускника. Может, потому, что никогда не относился к своей работе серьезно?

Я приветственно помахала ему и открыла машину. На меня дыхнуло жаром. Палящее солнце за день превратило салон в раскаленную топку. Благоразумно избегая горячих кожаных сидений, я наклонилась, изогнувшись, завела мотор, врубила кондиционер на полную мощность, а затем распахнула все двери для проветривания. Вася неторопливо подошёл поближе.

– Как разговор с Савелием? Я за тебя кулаки держал.

Я до боли сжала губы. Нужно потерпеть всего лишь часов восемнадцать, не больше, это вполне в человеческих силах. Восемь лет ждала и еще один день подожду.

– Послушай, я пока не могу рассказать, правда, я обещала.

– Ну ладно, имей в виду, если что, я буду голосовать за тебя. Не надумала еще менять авто? – спросил он, заглядывая в салон.

– Да зачем, это лучшая машина из всех, что у меня были! Знаешь, сколько я за нее заплатила?! Я год почти ничего не ела, чтобы накопить на первый взнос!

– Могу сказать только одно: ты явно промахнулась. Надо было брать "автомат". "Ручка" – это прошлый век.

Я возмутилась:

– Ты что! Я должна сама переключать скорости, принимать участие в движении. Как же я тогда пойму, что управляю машиной Не хочу быть просто прокладкой между рулём и сиденьем! Не позволю, чтобы машина за меня решала, какую передачу выбрать!

Василий с готовностью кивнул.

– Значит, тебе нужен «вариатор» – он вообще никакие передачи не переключает, это такой продвинутый «автомат». Давай я тебя как-нибудь прокачу на своем японском джипе с "вариатором", ты сразу почувствуешь разницу. Ощущения – словно едешь на игрушечном электрокаре. Машина просто плавно идет вперёд, без рывков, – я слушала его со скучающим видом, лениво роясь в телефоне. "Говорящий Том" прислал уведомление. Так, виртуального котика нужно срочно покормить и вымыть! Василий же тем временем вдохновенно продолжал: – Ты же не стираешь белье в тазу на речке, пользуешься стиральной машиной. И наверняка моешь голову не хозяйственным мылом, а шампунем с какими-нибудь керамидами. Вот и здесь то же самое, наука уже давно шагнула вперед. Управляй лучше своей жизнью, а не переключением передач.

Мне было неинтересен этот разговор, машина к этому моменту вроде немного остудилась, так что я захлопнула все двери, села на водительское место и многозначительно сказала на прощание:

– Завтра, дорогой мой Вася, ты услышишь новость, доказывающую, что я держу свою жизнь под полным контролем!

После чего выжала сцепление, включила задний ход, вырулила с парковки, воткнула первую передачу и с проворотом колёс резко стартанула с места – назло Василию, насмешливо наблюдавшему за мной. Небось на дурацком «вариаторе» поставить такую эффектную точку в разговоре не получится!

Как всегда, во дворе парковаться было абсолютно негде. Пришлось делать круг и вновь выезжать на узкую Будапештскую улицу. Авто удалось кое-как втиснуть в дырку, больше подходящую по размерам для тележки из супермаркета.

Дома я первым делом со стоном облегчения скинула горячие туфли. Чёрные лодочки заняли свое место на нижних полках зеркального шкафа-купе в прихожей, демонстрирующих последние достижения китайской лёгкой промышленности. Затем я избавилась от блузки с юбкой – аккуратно повесила их на вешалки всё в том же шкафу, по соседству с другими такими же строгими нарядами. В гардеробе моём преобладали тёмные тона и плотные ткани – но вот с их качеством были определенные проблемы. Покупала я наряды обычно в сети бюджетных магазинов "Моди". В кадре эти вещи смотрелись неплохо, но вблизи бросался в глаза грубый крой и вылезающие нитки. После трех-четырех стирок одежда из "Моди" полностью теряла товарный вид.

И все-таки жаль будет расстаться со своей уютной однушкой, думала я, включая по всей квартире свет. Ремонт здесь я делала в период наибольшей преданности родному каналу. С одержимостью влюбленного по уши человека я подбирала исключительно синие, белые и голубые цвета для своего интерьера.

М-м-м, для стен, пожалуй, все-таки можно было поискать оттенок, вызывающий чуть меньше ассоциаций с операционной. И, прямо скажем, кухонный уголок цвета индиго из гладкого кожзама был ошибкой – во время завтрака, толком не проснувшись, я с него регулярно соскальзывала; в попытке удержаться хваталась руками за стеклянный стол, оставляя жирные отпечатки пальцев.

Глянцевые кухонные шкафчики – синие, разумеется – и хромированную бытовую технику было довольно сложно отмывать после готовки; с другой стороны, все эти блестящие поверхности здорово расширяли пространство. Вялый фикус в ярком мозаичном горшке, привезенном мамой из Греции, похоже, доживал свои последние дни на кухонном подоконнике – садовод из меня никакой.