Умда снисходительно кивнул.

Когда были сказаны необходимые слова вежливости, все встали и хорошенько потянулись. Жасмина, которая во время всего приема сидела неподвижно, как статуя, вдруг совершила нечто неожиданное. Она подошла к умде, бросилась перед ним на колени и дотронулась пальцами правой руки до груди, губ и лба. Когда она снова поднялась, Марк посмотрел на нее удивленно, тем более что умда ответил на ее преклонение доброжелательной улыбкой и, казалось, нисколько не был удивлен. Наконец умда тоже поднялся, и собравшиеся начали медленно расходиться. Марк остался стоять на месте, растирая себе затекшую спину и скользя взглядом по маленькой площади. Он высматривал грека, но тот исчез.

ГЛАВА 7

Пока три «лендровера», оставив позади заходящее солнце, мчались по ухабистой равнине, поднимая клубы песка и пыли, члены экспедиции рассеянно смотрели на руины древнего города, раскинувшиеся справа и слева от них.

Перед ними простиралась равнина, настолько пустынная и одинокая, что душа готова была кричать от отчаяния. Они смотрели на груды камней, единственное, что осталось от некогда роскошного города Эхнатона, и пытались создать в своем воображении из разрушенных стен и песчаных дюн картины богатых белых дворцов и окаймленных деревьями аллей. Но это было нелегко.

Чем дальше удалялись они от Нила и плодородных полей, тем отчетливее вырисовывались перед ними отвесные склоны известковых гор. Скалы представляли собой древние отвалы голой горной породы, которые походили на уменьшенную копию Большого Каньона — доисторический ландшафт, разрушенный до геологических слоев. Когда вдали показались палатки лагеря, Марк вытер со лба пот и подумал: «Кажется, время здесь остановилось.»

Когда машины наконец остановились, все подождали, пока уляжется пыль. Сквозь облако пыли они увидели, что переехали Королевское Вади, а потом обогнули каменное предгорье, которое врезалось в равнину на южном берегу сухого русла. У подножия предгорья в лучах вечернего солнца можно было различить множество стен высотой около метра, которые напоминали лабиринт. Это были остатки поселения, именуемого на языке египтологов «рабочим поселком», который представлял собой небольшую колонию, где во времена фараонов в стороне от города жили рабочие, строившие гробницу, и их семьи. Все говорило о том, что во многих помещениях снова живут люди. Нанятые Абдулой рабочие предпочли разбить свой временный лагерь, чтобы сэкономить на ежедневной дороге из отдаленных деревень.

На другой стороне предгорья было расставлено по кругу семь просторных белых палаток. Они расположились у подножия отвесной скалы, которая защищала их от ветра, а в первой половине дня и от солнца. Генераторы гудели под временным навесом, откуда ко всем палаткам был протянут кабель. На расстоянии тридцати метров от лагеря находились две душевые кабины и два туалета.

Было самое жаркое время суток. Путешественники вяло вылезли из «лендроверов», отряхнули пыль с одежды и недоверчиво осмотрели лагерь. Рон, самый энергичный из всех, тут же схватился за свою камеру. Он бегал туда-сюда и делал снимки всех членов экспедиции, чтобы запечатлеть настроение при вступлении в лагерь.

Абдула начал резким голосом отдавать приказы двум феллахам, поспешившим на помощь из рабочего поселка. Из лагеря можно было увидеть их свернутые постели и костер среди руин. Марк обошел лагерь, внимательно все осмотрел и проверил, как все подготовлено.

Остальных участников экспедиции развели по палаткам. Четыре палатки были предназначены для жилья: Холстиды в одной, Рон и Марк в другой, Хасим и Абдула в третьей, а в последней Жасмина Шукри со своим медицинским оборудованием. Пятая палатка должна была служить Рону фотолабораторией, шестая была отведена для работы, в ней находились инструменты для раскопок, измерений и лабораторного анализа, а седьмая, самая большая, должна была стать общей комнатой, в первую очередь для совместных трапез.

Марк остановился, наблюдая за Сенфордом и Алексис Холстид, которые шествовали в свое жилище, а три феллаха тащили вслед за ними багаж. Холстид предъявил определенные требования относительно условий размещения, и Марк в глубине души надеялся, что Абдуле удалось их выполнить.

Когда они исчезли в своей палатке, Марк не спеша пошел дальше. Вдруг он почувствовал, что какое-то насекомое, пролетая, задело его по лицу. Он хлопнул по нему и поднял голову, чтобы еще раз получше прицелиться, но тут же остановился. Прикрыв ладонью глаза от солнечного света, он посмотрел вверх, на вершину скалы, которая на несколько сотен метров возвышалась над лагерем. Там наверху стояла молчаливая фигура, выделявшаяся на фоне голубого неба и наблюдавшая за оживленным движением внизу.

Марк стоял, задрав голову, пытаясь получше разглядеть силуэт на скале. Потом он опустил руку и стал искать Абдулу.

Он знал, что по возвышенности над Вади проходит старая дорога, построенная еще солдатами Эхнатона и используемая иногда местными гафирами во время их обходов. Но этот человек не был похож на гафира. Во-первых, у него не было оружия, а во-вторых, он не вел за собой ни мула, ни верблюда. Марк не мог даже с уверенностью сказать, был ли это действительно мужчина.

Абдула как раз выяснял что-то с одним из своих помощников. Очевидно, речь шла о том, чтобы наполнить емкости душа достаточным количеством воды, которой бы хватило на шестерых человек. Помощник размахивал руками и так быстро тараторил по-арабски, что Марк так и не понял, в чем дело.

Когда он снова взглянул на вершину, темный силуэт исчез.


Жасмина тихо сказала «шукран» одному из феллахов, который нес ее багаж. Когда он вышел на улицу, она повернулась, раскатала плотную сетку над входом в палатку и застегнула ее на молнию. Она знала, какие проблемы могут создать здесь насекомые. Жасмина окинула палатку внимательным взглядом. Абдула поработал на славу. Походная кровать выглядела вполне удобной, над ней длинным балдахином свисала противомоскитная сетка, собранная в пучок под потолком. Рядом с кроватью лежал пестрый ковер. Кроме стула и маленького стола в палатке был еще рабочий стол и полки, на которых она могла разместить свои инструменты. У стены стоял ящик с лекарствами.

Уставшая после напряженного путешествия, Жасмина обошла палатку и постаралась привести в порядок свои мысли. Было так много вещей, о которых ей нужно было подумать, ее переполняли противоречивые чувства, в которых ей предстояло разобраться. Жасмина опустилась на край кровати и устало сняла с головы платок. Когда ее длинные тяжелые волосы упали на плечи и спину, она облегченно вздохнула.

Первым, с чем она хотела бы справиться, было ее одиночество, хотя оно было почти постоянной ее проблемой, к которой Жасмина Шукри уже давно привыкла. Одиночество преследовало ее в школе и в колледже, постоянно присутствовало в кругу друзей, и она знала, что оно не оставит ее даже тогда, когда она получит докторскую степень и станет практикующим врачом.

Она сама не знала, почему согласилась на эту экспедицию, если не принимать во внимание хорошую оплату и слова бригадира Абдулы Рагеба, который утверждал, что ей будет легко работать на американцев.

Жасмина сидела на своей кровати, слегка наклонившись вперед и безжизненно опустив руки на колени. Некоторое время она думала об иностранцах, причем Холстидов она намеренно обходила вниманием. Она считала, что супружеская пара вообще не заслуживает того, чтобы тратить на них свои мысли. С обоими египтологами дело обстояло несколько иначе. Блондин казался очень милым, хотя его не следовало принимать всерьез, другому, руководителю группы, Жасмина, однако, не очень-то доверяла. За свою жизнь она повидала достаточно людей типа Марка Дэвисона, чтобы понять, что ими движет и чего от них можно ожидать. Он будет действовать так же, как и другие грабители, которых она уже давно презирает. Поэтому она будет соблюдать дистанцию и использовать его для своих целей.

Жасмина почувствовали, как что-то скользнуло по ее щеке, и машинально махнула рукой.

Абдула Рагеб не сказал ей, что ищут египтологи, да Жасмина и сама не знала, интересует ее это или нет. Все, что было важно, — это хорошие деньги, которые ей пообещали. Кроме того, великодушный работодатель мистер Холстид предоставил ей полную свободу при покупке медицинского оснащения. Не сравнить с условиями городской больницы!

Снова что-то коснулось ее щеки. Она махнула рукой.

Потом Жасмине опять вспомнился Хасим ель-Шейхли, с которым у нее уже был долгий разговор. Хотя он, возможно, чересчур заботился об американцах — но ведь по сути дела в этом и заключалась его работа, — он был молодым человеком, хорошо относиться к которому не составляло для нее большого труда. Он был симпатичным и энергичным, с ней он держался достаточно уверенно и не боялся ее. Основной причиной одиночества Жасмины были архаические традиции ислама, согласно которым женщина была подчинена мужчине. Даже студенты в институте чувствовали себя неуютно в ее присутствии и избегали близких с ней отношений. Скоро она станет врачом, и шансы найти в этой мусульманской стране мужчину, который позволил бы ей работать и иметь положение в обществе, практически равнялись нулю. Хасим ель-Шейхли был первым мужчиной за многие годы, который…

Что-то снова скользнуло по лицу и на этот раз вывело Жасмину из задумчивости. Она провела рукой по щеке и осмотрела палатку, которая была в этот момент хорошо освещена косыми лучами вечернего солнца. Она искала надоедливое насекомое и так как не нашла его, то дотронулась до лица в поисках упавшего волоска.

Жасмина надеялась, что экспедиция продлится целое лето, хотя Абдула Рагеб не мог этого обещать. Если она действительно пробудет здесь целое лето, то она заработает достаточно денег, чтобы…

На этот раз прикосновение было похоже на легкий хлопок, как будто ночной мотылек налетел на оконное стекло. Жасмина встала и подошла к туалетному столику, на котором были расставлены кувшин, тазик, мыло и стопка полотенец. На стене над столиком висело зеркало. Она наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть то место, куда укусило ее насекомое, и обнаружила на щеке едва заметную красную точку. Жасмина сразу же проверила оба окна, но сетка против москитов ни на одном из них не была повреждена. Затем она открыла ящик с медикаментами и достала пакетик с липучкой для мух и аэрозоль против насекомых. Скорее всего именно этим и ограничится в это лето ее профессиональная деятельность — лечением укусов насекомых.


Хасим ель-Шейхли не спеша, аккуратно распаковал свои вещи, достал туалетные принадлежности и расставил их на столике в идеальном порядке. Он строго контролировал свои движения, так как не хотел, чтобы его волнение привело к небрежности. Хасим придавал очень большое значение своей аккуратности и рассчитывал на то, что мужчина, с которым он будет делить палатку, имеет такое же представление о порядке. Хасим надеялся, что это будет именно так. Абдула Рагеб своей внешностью и поведением производил впечатление вполне порядочного человека и благодаря находчивости и трудолюбию пользовался у всех большим уважением. Хасим был поражен, когда узнал при назначении на должность, что будет работать вместе с необыкновенным и всеми уважаемым Абдулой Рагебом.

Вообще, об участии в такой экспедиции Хасим, который уже давно горел желанием сделать что-нибудь значительное, мог только мечтать. Это было похоже на выигрыш в лотерею. Все его коллеги уже давно мечтали о подобной возможности самоутвердиться. Но тот факт, что его дядя занимает высокий пост в министерстве, сыграл свою роль. Для Хасима ель-Шейхли, который только два года назад закончил колледж и с тех пор почти без дела сидел в своем бюро, эта экспедиция могла означать счастливый поворот судьбы. Если американцы сделают свое сенсационное открытие, на которое они явно рассчитывают, — хотя лишь одному Аллаху известно, что могло сохраниться в этой безлюдной пустыне, — Хасим может получить желанное повышение.

Хасим покачал головой и продолжил распаковывать вещи. Он мог бы поклясться, что в какой-то момент в палатке, кроме него; находился кто-то еще.


Рон сделал достаточно фотографий того, что он обозначил как «первоначальный беспорядок», и теперь страстно желал осмотреть свою «фотолабораторию». Поэтому он направился к палатке, которая должна была служить ему рабочим помещением. Хотя с Нила дул вечерний бриз и светлая материя палатки отражала солнечные лучи, внутри была невыносимая жара. Рон постоял у входа, пока глаза не привыкли к темноте, и затем осмотрелся.

Невероятно, но Абдула устроил все до мельчайших подробностей именно так, как Рон и просил. Он даже позаботился о том, чтобы палатка была разделена на «сырое» и «сухое» помещения. Прямо перед ним у противоположной стены палатки стоял деревянный рабочий стол. Под ним находились аккуратно поставленные друг на друга ящики, которые он сам упаковал и послал из Лос-Анджелеса. Над столом висели три патрона с ввинченными электрическими лампочками. Рон опустился на колени и проверил по написанным на ящиках номерам, все ли на месте. К его огромной радости, все они прибыли в целости и сохранности.