— Миссис Холстид?

Ее глаза оживились, и она перевела взгляд на Марка. Это выглядело так, как будто ее только что разбудили.

— Вы слышите шелест ветра в листве деревьев?

Марк окинул взглядом безветренную ночную пустыню:

— Здесь нет деревьев, миссис Холстид.

Внезапно ему пришло в голову, что это был запах перегара.

— Но я слышу его совершенно отчетливо…

— Это невозможно, миссис Холстид. Вам только кажется.

— Конечно. — Алексис глубоко и шумно вздохнула.

— Вам не холодно?

Она немного поежилась, но тут же энергично затрясла головой:

— Нет, я превосходно себя чувствую. Воздух пустыни вызывает у меня удивительные видения…

— Почему вы не идете спать?

— Я не устала. Садитесь же и поболтайте немного со мной.

После того как они опустились на стену из речного ила, Марк полез в карман рубашки и вытащил оттуда трубку и кисет.

— Тоскливо, правда? — заметила Алексис.

Марк кивнул, набил трубку и закурил.

— Как только археологи это выносят?

Марк потягивал трубку, глядя прямо перед собой. Он почувствовал, как Алексис придвинулась к нему.

— Доктор Дэвисон…

— Да?

Она положила свою ладонь на его руку:

— Вы никогда не пытались представить себе?..

— Что?

— Как здесь все выглядело три тысячи лет назад?

Он неестественно рассмеялся:

— Конечно. Ведь в сущности это и есть моя профессия — представлять себе, как все было когда-то, миссис Холстид. Я — египтолог.

— Зовите меня просто Алексис.

Марк чувствовал себя неуютно. Казалось, как будто она хотела приласкать, раздеть и изнасиловать его мутным взором своих зеленых глаз. Это была Алексис Холстид, но в то же время это была не она, как будто что-то постороннее вселилось в нее. И снова его удивило, насколько знакомым казалось ему ее лицо, сводившее с ума своей красотой. Как античный, высеченный из камня профиль…

Ему было холодно.

— Сегодня холодно, миссис Холстид. Почему вы не возвращаетесь к своему…

— Я спрашиваю вас не как египтолога, а как простого человека. Что вы как человек думаете об этом городе и людях, живших здесь так много лет назад?

— Миссис Холстид…

— Алексис. Пожалуйста, не обращайтесь со мной как с чужой. Давайте будем друзьями. — Ее голос прозвучал очень нежно, и она прильнула к нему.

На мгновение Марк задумался, потом выбил трубку о стену и сказал:

— Миссис Холстид, это же естественно, и к тому же это одно из моих основных правил — никогда не завязывать близких отношений с женой работодателя. — Он хотел встать.

Она тихо рассмеялась, схватила его за руку и усадила обратно.

— А нет ли у вас правила, запрещающего вам устанавливать отношения со своим работодателем?

— Как это понимать?

— Доктор Дэвисон, это я, а не мой муж наняла вас в эту экспедицию.

— Что?

— Я прочитала ваши книги, и они произвели на меня впечатление. Когда Сенфорд принес дневник, я уже знала, что для этого дела подходите именно вы. Я запросила некоторые сведения о вас и пришла к выводу, что вы не откажетесь от нашего предложения, или, лучше сказать, не сможете от него отказаться.

В то время как она это говорила, в ее голосе появились жесткие нотки. Она откинулась назад и при этом немного отстранилась от Марка.

— У моего мужа лично нет ни единого цента, доктор Дэвисон. Он никто и ничто. Когда я познакомилась с ним девять лет тому назад, я была богатой наследницей, а он продавал галстуки в универмаге. Я заключила с ним соглашение, и оно до сих пор отлично функционирует.

— Соглашение?

— Мне нужен был муж, доктор Дэвисон, но я не хотела, чтобы он меня связывал. Так я пригласила на эту роль Сенфорда. Он производил хорошее впечатление и отлично разыгрывал спектакль, когда это было нужно. — Она обхватила руками одно колено и стала слегка покачиваться взад и вперед. — Меня еще никогда не тянуло к мужчинам, доктор Дэвисон. Сама мысль о сексе с мужчиной мне неприятна, и я рассматриваю это как обычное времяпровождение. Мне кажется, это просто отвратительно, когда к тебе прикасается мужчина. Но по нелепому стечению обстоятельств мне все-таки нужен был мужчина. Как незамужняя, состоятельная женщина я была идеальной добычей для охотников за приданым. А также и для донжуанов, которым хотелось завоевать меня ради спортивного интереса. Я и шагу не могла сделать, чтобы не стать жертвой постоянных назойливых заигрываний и лицемерной болтовни. Некоторые мужчины были настолько настойчивы, что я в конце концов наняла себе мужа — актера, который играл роль необходимого мне жениха, а на самом деле абсолютно не интересовался мной. Сенфорд, продавец галстуков, вполне соответствовал этим требованиям. — Алексис лукаво взглянула на Марка. — Знаете, Сенфорд ведь импотент…

— Миссис Холстид…

— Он не проявляет ни малейшего интереса к моему телу. И за деньги он сделает все, что угодно. Я сделала его президентом правления одной фирмы, дала ему машину, шикарную одежду и деньги на карманные расходы. Взамен он одолжил мне свою фамилию и сопровождал меня всегда, когда от него это требовалось.

«О Господи», — подумал Марк и стал озираться в безбрежной пустыне, как будто ища выход из создавшейся ситуации.

— Я всегда получаю то, что захочу, доктор Дэвисон. Было совсем не сложно предопределить решение комиссии. У меня есть влиятельные друзья в университете Лос-Анджелеса…

Он ошеломленно уставился на нее:

— Что? Что вы сказали?

— Да ладно вам, доктор Дэвисон, только не говорите мне, что вы никогда не связывали вместе эти два события. Вы теряете кафедру, а в следующий момент Сенфорд уже стоит с заманчивым предложением перед вашей дверью. Не могли же вы поверить в случайное совпадение!

— Вы? Вы это сделали?

Она скривила губы в ехидной улыбке:

— Вы действительно не догадывались? Вы разочаровываете меня, доктор Дэвисон! Конечно же, вы получили бы кафедру. Вы же знали это. Вы и правда не задавались вопросом, почему внезапно все проголосовали против вас, когда дело казалось уже решенным?

Марк напрягся всем телом. Он с такой силой стиснул зубы, что на шее вздулись вены.

— Между прочим, против вас было и так довольно много голосов, доктор Дэвисон. И если бы вы все-таки получили это место, думаю, вас было бы не так уж легко уговорить поехать с нами в Египет. Вы бы не рискнули снова потерять кафедру. Но к тому моменту вам абсолютно нечего было терять. Об этом я уже позаботилась.

— Но есть же и другие египтологи, — с трудом возразил Марк. — Ради всего святого, почему именно я?

— Потому что я решила нанять вас, только по этой причине. В вас есть целеустремленность, которая мне импонирует. Ваша безраздельная преданность своей науке, даже несмотря на риск потерять женщину, которую вы любите…

— Что?

— Я все знаю про Нэнси. Вам нелегко было выбрать между ней и вашей профессией, не так ли? Такого мужчину я и искала. Того, который не остановится ни перед чем ради достижения своей цели, который никому не позволит себя удержать, даже женщине. В этом мы с вами чрезвычайно похожи.

Марк встал и устремил взгляд в темноту, как будто надеясь там, вдали, на горизонте увидеть Нил. Ему нужно было хоть что-нибудь, за что он мог бы зацепиться взглядом. Ему было невыносимо смотреть на эту женщину, чьи слова, словно ножом, резали его на куски.

— Мы с вами совершенно не похожи, миссис Холстид, — ответил он прямо. — Вы заблуждаетесь.

— Неужели? — Она поднялась, покачиваясь. — У вас был выбор, доктор Дэвисон, и вам был известен риск. Вы решили в пользу Египта. Вы действительно верите, что Нэнси будет ждать, пока вы не вернетесь обратно?

Голос ее звучал резко. Марк смотрел на реку вдали, черную на черном, он как будто застыл.

— И это тоже мне в вас нравится, — услышал он ее слова, — Вы не сдаетесь. Вы начинаете защищаться. Именно поэтому я убеждена, что Вы найдете для меня эту гробницу, доктор Дэвисон. Теперь я даже не сомневаюсь.

Марк опустился на землю рядом со старой стеной и закрыл лицо руками. Больше всего убивало его в ее словах то, что они были правдой.

Победоносно улыбаясь, Алексис стояла над ним и наслаждалась видом его поражения. Но в следующей момент она закачалась, чуть было не упав в обморок, и дотронулась кончиками пальцев до висков. Ее зеленые глаза остекленели, ее взгляд потемнел, лицо окаменело, и снова Алексис на мгновение стала похожа на мраморную статую.

Потом она моргнула, глубоко вздохнула и снова заулыбалась Марку. Теперь ее глаза опять излучали тепло, черты лица казались нежнее, а тело — грациознее.

— Да, вы найдете для меня гробницу, Марк, — сказала она мягким голосом, — я знаю. И… вы… уже не так далеки от этого. Вы… уже почти… на месте.

Удивленно Марк поднял глаза. Алексис казалась теперь такой же чувственной и соблазнительной, как и в начале разговора. Она тяжело дышала. Марк растерянно смотрел на нее. Этот голос был уже не ее. Зелень ее глаз приняла необычный темный оттенок. Она смотрела на него, но, казалось, не замечала.

— Что вы имеете в виду? — спросил он недоверчиво.

— Я имею в виду, что гробница находится в каньоне и вы скоро ее найдете. Но вы… сейчас идете по неверному пути… Вам нужно повернуть обратно…

Она снова зашаталась. Испугавшись, что она вот-вот упадет, Марк вскочил и схватил ее за руку.

— Идите спать, миссис Холстид.

— Нет-нет, — возразила она, тяжело дыша, с полузакрытыми глазами. — Я должна говорить… Я должна говорить с тобой. Ты должен слушать. Я не та, а другая, я должна сказать тебе то, что подскажет тебе, где он лежит…

Он осторожно потряс ее.

— Миссис Холстид, пожалуйста, возвращайтесь в свою палатку. Уже поздно. Мы все устали.

Она поморщилась:

— Я должна с тобой поговорить! Почему же ты не хочешь слушать?

Марк отчаянно озирался в поисках помощи. Может быть, Жасмина…

Вдруг Алексис вырвалась у него из рук и отступила назад, яростно глядя на него:

— Что это вам вздумалось хватать меня?

— Миссис Холстид…

— Вы недооцениваете меня, доктор Дэвисон! Я не покупаюсь ни за какие деньги!

Она повернулась на каблуках и быстро пошла в лагерь, ее огненно-рыжие волосы развевались на ветру, издали напоминая языки пламени. Марк озадаченно посмотрел ей вслед и тут же почувствовал холодное дуновение на своем затылке.

Он обернулся и увидел перед собой женщину в белом.

Его сознание тут же просветлело, и удивление от поведения Алексис как будто сдуло ветром. Появление похожей на ангела женщины полностью завладело им и заставило обо всем забыть. Потом он услышал:

— Нима тра ту энтек?

— Я — Дэвисон, — прошептал он.

Позже Марк вспомнил и другие подробности: ветер внезапно стих, ясное звездное небо покрылось облаками, женщина была в прозрачном одеянии, сквозь которое было виднелось обнаженное тело. Но в тот момент он чувствовал только неудержимое любопытство, как и всякий ученый, имеющий дело с удивительным неизвестным феноменом.

Сначала они говорили запинаясь и пытаясь приспособиться к образу мыслей друг друга. Древние египетские слова женщины входили в Марка как бы сами собой, а его шепот по-английски, казалось, преобразовывался, пока он говорил, в понятные ей слова, так что оба объяснялись на одном универсальном языке.

— Что ты? — спросил он.

— Я — Нефертити.

— Нет, я хочу знать не кто ты, а что ты?

— Я — Нефертити.

— Я сплю? Это мне только кажется, что я тебя вижу?

Она парила над самой землей, и на ее неземной красоты лице отражалась глубокая печаль.

— Я спала, но теперь я проснулась.

— Ты действительно существуешь, ты живая?

— Да…

Марк снова сел на стену, опершись руками о колени. Она стояла к нему ближе, чем раньше, так что он мог различить каждую деталь ее необыкновенно тонких, пропорциональных черт лица.

— Почему ты здесь? — спросил он.

— Я спала! Видишь, я спала несколько тысячелетий… — Она подняла свои тонкие руки и простерла их к небу. — У меня большое горе, и я с нетерпением жду! Я одинока! Так одинока…

— Что ты? Ты сон? Дух? Как это происходит, что мы можем понимать друг друга?

Нефертити опустила руки и беспомощно посмотрела на Марка.

— Ты говоришь странными, незнакомыми словами, и все-таки я понимаю, — пробормотал он.

— Ты… Ты изучал их, Дэвисон. Ты изучал мой язык, и он все еще дремлет в глубине твоего сознания. Я снова пробудила его к жизни.

Он пораженно посмотрел на женщину.

— Изучал его… — прошептал он.

Тут перед ним вдруг снова всплыли символы и картинки из того времени. Он увидел строчки иероглифов, которыми занимался много лет назад, и услышал собственный голос, диктующий на магнитофон для того, чтобы опробовать убедительность своей теории. Слова, которые она сейчас произносила — петра (что), тенну (где), тес-а (я), — много раз встречались ему в течение этого трехлетнего курса.