Барбара Вуд - Семь демонов

— Нисколько, доктор Селфридж.

Маленький краснолицый мужчина обмахивался платком и бросал нетерпеливые взгляды в сторону столовой.

— Вы уже давно здесь?

— Две с половиной недели.

— Вот как… — Грузный ученый из Оксфорда внимательно оглядел застывшие лица товарищей Марка и снова красноречиво покосился в сторону общей палатки.

— Э-э… а над чем вы работаете, если не секрет?

— Мы хотим восстановить один из надгробных храмов.

— Ах вот оно что! Если мне не изменяет память, некоторые ученые занимались этим и раньше, но у них ничего не вышло.

— Это было сорок с лишним лет назад, доктор Селфридж. Тогда еще не было такой техники, как у нас.

— Звучит убедительно! Но хотелось бы самому взглянуть.

— Вынужден вас разочаровать. Видете ли, мы все еще занимаемся подготовкой.

— Да-да, конечно. Надеюсь, мои люди вам не помешают? — спросил он и указал рукой на рабочий поселок.

— Да, в общем-то, нет, если, конечно, вы здесь ненадолго.

— Мы пробудем не больше часа, уверяю Вас. Мой проводник сейчас как раз показывает им наиболее сохранившиеся руины. Потом мы отправимся вверх по Вади и осмотрим Царскую гробницу.

Марк почувствовал, как стоявший позади него Холстид испуганно замер.

— Боюсь, что это невозможно.

— Почему же, доктор Дэвисон?

— В горах был обвал, и подход к Вади полностью засыпало камнями.

— Что за невезение!

— Вы планируете осмотреть гробницы в горах? — полюбопытствовал Рон.

Джон Селфридж облизнулся и бросил последний страждущий взгляд на столовую.

— В общем-то, мы собирались. Но, к сожалению, оказалось, что многие в нашей группе плохо переносят жару. Нам нужно идти дальше. Ведь две недели — слишком короткий срок, чтобы успеть все посмотреть. Да вы и сами знаете.

— Вы не собираетесь здесь ночевать?

— К сожалению, нет. Завтра утром мы должны быть уже далеко отсюда. Э-э… Не найдется ли у вас чего-нибудь холодненького?

— Доктор Селфридж, я надеюсь, вы меня простите, но я не могу вас пригласить. У нас слишком мало времени, поэтому дорога каждая минута. Нам бы хотелось как можно скорее снова приступить к работе.

Дружелюбная улыбка исчезла.

— Понимаю. Ну хорошо…

Селфридж снова поднял шляпу, вытер платком блестящую лысину и сказал:

— Было приятно с вами познакомиться, доктор Дэвисон. Со всеми вами…

Рон прокричал ему вслед:

— Приятного вам путешествия!

Они стояли молча, глядя вслед круглому коротышке, который взобрался на своего осла и не спеша отправился в обратный путь.

— Не спускай с него глаз, — приказал Марк Абдуле. — И сразу же сообщи мне, как только паром отчалит от берега.

Марк сидел за своим письменным столом и занимался составлением плана исследования гробницы и вывоза возможных находок. Вдруг Рон поднял полог на двери и молча застыл у порога. Марк обернулся и посмотрел на него:

— Что случилось?

— Все повторяется.

— Что?

Лицо Рона стало серьезным, а губы побелели.

— Мы повторяем путь экспедиции Рамсгейта. На каждом из нас лежит проклятие.

Марк отложил ручку.

— Рон…

— Я хочу кое-что тебе показать.

— Интересно что?

Но Рон не ответил. Он повернулся на каблуках и вышел из палатки в ночную темноту. Марку стало любопытно, и он последовал за ним. Они подошли к лаборатории, но вошли не сразу, так как Рону пришлось немного повозиться, прежде чем он сумел зажечь свет. На столе перед ними лежал скелет.

— Хотелось бы знать, как ты объяснишь мне вот это, — обстоятельно начал Рон. — Что ты скажешь об этом как ученый.

Рон подошел к столу и взглянул на скелет. Когда Марк остановился рядом с ним, он тихо продолжил:

— Пока ты составлял план раскопок, я осмотрел его.

Лампочки над их головами раскачивались на веревке из стороны в сторону, отбрасывая на стены палатки уродливые тени. Когда игра света и тени коснулась головы покойника, выражение его лица как будто изменилось.

— Взгляни сначала на его руки, — сказал Рон. — Указательный палец длиннее, чем безымянный.

— Да?

— А теперь посмотри на свою руку.

Марк вытянул вперед руку, указательный палец был короче, чем безымянный.

— Ну и что это…

— А теперь посмотри на изгиб бровей и форму височной кости.

Марку пришлось наклониться совсем близко к костям. Когда на него пахнуло трупным запахом, ему вдруг показалось, что скелет оскалился в отвратительной улыбке.

— И, наконец, — продолжал Рон, — бедра. Достаточно только взглянуть на них.

— Куда ты клонишь?

— Этот скелет, Марк, принадлежит не мужчине, а женщине.

Марк удивленно поднял брови:

— Женщине… ты уверен?

— Абсолютно. При помощи лупы я исследовал ее кости. Ей должно было быть около сорока.

Марк был не в силах оторвать взгляд от презрительной ухмылки черепа.

— Пусть так, тогда значит, что это скелет Аманды Рамсгейт. Что из того?

— Это наводит меня на размышления. В том, что супруги иногда ссорятся, нет ничего необычного, случается даже, что они убивают друг друга. Но Аманда? Зачем кому-то понадобилось стрелять в нее?

Марк вспомнил длинные вертикальные царапины на двери гробницы, оставленные пальцами несчастной жертвы.

— Этому должно быть какое-то объяснение, Рон.

— Естественно! Аманда Рамсгейт сбежала вниз по лестнице и попыталась проникнуть в гробницу. И в этот момент в нее выстрелил ее муж или сэр Роберт. Что может быть проще?

— И что все это значит?

— Не знаю… — Рон развернулся и пошел к выходу. — Возможно, тот, кто стрелял, хотел убить не ее, а кого-то другого…

Они долго смотрели друг на друга. Потом Рон покачал головой и медленно вышел из палатки.

Марк снова опустил глаза на скелет, разглядывая истлевшие лоскутки одежды, пучки волос, уцелевшие на потемневшей коже головы, скрюченные, окостеневшие пальцы. Наконец он тоже развернулся и покинул палатку.

Но вместо того чтобы пойти к себе, Марк медленно побрел по камням прочь от лагеря. Остановившись посреди темной пустыни, он прошептал:

— Где вы? Мне нужно с вами поговорить.

Подул холодный ветер, и рубашка на нем надулась пузырем. У него глухо застучало в голове, и перед ним предстала она, светящаяся, прозрачная женщина.

— Привет, Дэвисон. Теперь ты наконец поверил в мое существование.

— Мы нашли тело женщины. Кто она?

— Она одна из вас, Дэвисон? Ах нет… — Нефертити наморщила лоб. — Это было еще до вас. Были еще и другие… теперь я припоминаю. Я пыталась с ней поговорить, но тщетно. Я являлась ей во сне и рассказывала о Кхнатоне. Когда ей угрожала опасность, она побежала к нему.

— Что за опасность ей угрожала? Это был мужчина с револьвером?

— Что такое револьвер, мой дорогой?

— Оружие.

— Она убегала от Двуногого, который гнался за ней. А другой, ее муж, направил оружие на демона, и выстрел прогремел, как гром, но он убил свою жену. Двуногого нельзя сразить оружием.

— Гром… — Картины случившегося пронеслись у него перед глазами словно кадры замедленной киносъемки: демон гонится за Амандой, которая с криками бежит к гробнице, Рамсгейт стреляет в чудовище, пуля пролетает сквозь демона и убивает Аманду.

Что же с ними произошло, почему у них у всех начались галлюцинации?

— Я читаю твои мысли, мой дорогой. Ты ошибаешься. Стражи гробницы не видения. Они существуют на самом деле.

Марк начал дрожать.

— Я не верю!

— Ни собаки, ни коршуны не прикоснулись к телу этой женщины, Дэвисон. Разве это не доказывает могущество демонов?

— Этому должно быть логическое объяснение…

— Ты глупец, Дэвисон! — Светящаяся оболочка Нефертити вспыхнула, ослепив его. — Ты безмерно огорчаешь меня! Прислушайся же к своим чувствам, о ученый муж! Если ты веришь только в то, что видишь своими глазами и слышишь своими ушами, то будь уверен: ты еще увидишь демонов.

Марк почувствовал острую боль в животе. У него было такое ощущение, будто он проглотил раскаленный уголь. Боль была такой сильной, что он поморщился. Наверное, сказывалось волнение…

— Ну что, решил? — спросил Рон.

Марк вытянул вперед дрожащую руку:

— Здесь. Мы просверлим здесь небольшое отверстие, посветим через него фонариком и посмотрим, что там внутри.

— А что мы будем делать, если дверь окажется слишком толстой и мы не сможем сдвинуть ее целиком?

— Тогда мы распилим ее бензопилой.

Марк взял в руки долото и молоток, но, прежде чем приступить к работе, еще раз окинул взглядом своих товарищей. Они все стояли вокруг него у двери гробницы, даже бледный Хасим, который опирался на руку Жасмины. Марк сказал:

— Все ясно, можно начинать.

Он поставил долото между двумя рядами иероглифов, затаив дыхание, поднял молоток и резко опустил его. Послышался громкий металлический звон.

Когда долото наконец насквозь пробило камень, через отверстие наружу вырвался сильный поток воздуха, который так засвистел, что все присутствующие испуганно отшатнулись, опасаясь, что дверь вот-вот взорвется.

— О Господи! — закричал Рон, пытаясь укрыться от вихря.

Удивленно и растерянно смотрели они на дверь, прислушиваясь к жалобному завыванию ветра и ощущая на лицах отвратительное затхлое дыхание могилы. Потом ветер понемногу успокоился, и вокруг снова воцарилась тишина.

Марк взял фонарик и посветил им в небольшое, величиной с блюдце, отверстие, которое он прорубил в двери гробницы.

— Что вы там видите? — спросил Холстид, нетерпеливо напирая на него сзади.

— Я… — Марк удивленно отступил назад, — абсолютно ничего не вижу!

— Что? — Рон взял у него фонарик и подошел к двери. Он светил фонариком во все стороны, пристраиваясь и так и этак, чтобы удобнее было смотреть, но в конце концов и ему пришлось сдаться. — Ты прав. Совершенно ничего.

— Ладно, всем наверх! Мы начинаем пилить дверь.

Каньон наполнился пронзительным жужжанием бензопилы. Надев очки и респираторы, Рон и Марк принялись за дверь, а остальные, стоя на краю котлована, с любопытством наблюдали за тем, как дверь распадается на отдельные тяжелые блоки.

Друзья работали осторожно, то и дело останавливаясь, чтобы заглянуть внутрь и убедиться, что они там ничего не повредили. Но как только в пещеру проник дневной свет, они увидели перед собой только длинную узкую шахту, темный таинственный коридор, который, казалось, уходил в бесконечность. Они удалили остаток двери и расчистили площадку, на которой можно было удобно стоять. Потом все собрались у раскрывшейся перед ними черной пропасти и стали молча смотреть вниз.

— Мы опустимся вниз? — спросил Холстид.

— Будет лучше, если сначала пойду я один. Это может быть очень опасно. Некоторые из гробниц снабжены ловушками и другими хитростями, — объяснил Марк.

— Я пойду с тобой, — сказал Рон.

— Хорошо. Прихвати фонарь. Абдула, ты останешься здесь у входа. Возможно, очень скоро нам потребуется помощь.

Жасмина взяла Марка за руку:

— Пожалуйста, будьте поосторожнее.

Марк пожал ее руку:

— Не беспокойтесь. Готово, Рон?

Его друг серьезно кивнул.

— Ну, тогда поехали!

Марк подошел к двери и посветил фонариком в шахту. Она была узкая, с неровными, грубо отесанными стенами. Потолок нависал очень низко. Придется идти друг за другом, слегка пригнув голову. Марк наклонился и переступил через порог. Осторожно продвигаясь вперед, он услышал, как Рон тоже вошел в пещеру. Марк медленно переставлял ноги, внимательно осматривая стены при свете фонарика. Пол был не таким неровным, как стены, но его покрывала мелкая галька, которая громко хрустела под ногами. То и дело Марк останавливался, чтобы посветить в глубь шахты, но свет фонарика исчезал в бездонной темноте. Медленно, как черепахи, продвигались они по бесконечному туннелю.

Один раз Марк оглянулся назад и увидел за спиной Рона вход в туннель, маленький прямоугольник, по краям которого виднелись выделявшиеся на фоне дневного света любопытные лица.

— Фу! — пробурчал Рон, когда они прошли около тридцати метров. — Ну и запах! Меня уже тошнит!

— Этому воздуху три тысячи лет. Последними, кто им дышал, были жрецы Амона.

Рон осветил неровные стены.

— Странно, Марк. Никаких рисунков, никаких надписей, ничего. Как ты думаешь, насколько глубоко в гору уходит этот туннель?

Марк не ответил. У него неприятно сосало под ложечкой. Впереди простиралась темнота.