– Артур! Так ты не один?

– Да, Конрад, я хотел познакомить тебя с Ритой.

Конрад даже поцеловал ей руку, отчего Артуру почему-то стало смешно – так вот, что делают мужчины, когда видят приличную даму? Для Риты этот жест, казалось, ничего не значил – она просто вежливо улыбнулась Конраду, а затем незаметно высвободила ладонь из его рук. Глядя на нее, Артур подумал, что ей, наверное, в прежней жизни не раз целовали руки.

– Так вот как вы выглядите на самом деле, – продолжал Конрад. – Я уж думал, придется мне смотреть на вас, только когда Артур отпечатывает свои фотографии. Кстати, что у тебя на этот раз? Ещё здания или вернулся к пейзажам?

– Дом, – коротко ответил Артур. – Две пластины.

– Ну, за час, я думаю, управлюсь.

Рита медленно перевела на него взгляд, и Артур пожал плечами: «Ничего не поделаешь».

– Так всегда? – выходя из каморки Конрада, тихо спросила она. – Всегда нужно ждать по часу?

– Иногда чуть меньше, иногда больше. Зависит от того, сколько у него вообще работы. К нему приходят многие известные фотографы, и он печатает для них снимки, так что иногда времени не хватает.

– И где ты обычно проводишь этот час?

– Хожу по городу.

Она старательно не выдавала своего возмущения, но Артур все равно заметил покрасневшие щеки и слегка сдвинутые брови.

– Значит, и мне придется, – почти шепотом сказала она.

Он провел ее своим привычным маршрутом, показывая места, где он обычно останавливался. Они отдыхали, сидя на скамье перед высохшим фонтаном, глядя на то, как важно расхаживают по мощенной плитками площади голуби. Тени небольшого дуба вполне хватало для того чтобы они не чувствовали солнца, и Рита запрокинула голову, закрыв глаза.

В такую погоду грешно было отсиживаться в доме – нужно было наслаждаться теплыми, но не жаркими деньками, когда воздух был необыкновенно чист и приятен. Наблюдая за ней, Артур нисколько не жалел о том, что пошёл на хитрость и заманил ее в город.

– Как себя чувствуете? – улыбаясь, спросил он, когда Рита опустила голову и открыла глаза.

– Отвыкла ходить пешком, засиделась дома. Все-таки, прогуляться было полезно.

– И вы больше не сердитесь на меня?

Она улыбнулась в ответ:

– А разве я сердилась?

– Я в этом уверен.

– Ну, что ж, я действительно не ожидала, что ты такой изобретательный, – вздохнула она. – Но сейчас я даже благодарна тебе.

Он хотел бы понять, как она воспринимала взгляды окружающих. Почувствовала ли она себя увереннее? Решиться на такие вопросы было нелегко. Вместо этого он нейтрально заметил.

– Конрад поцеловал вашу руку.

Рита тихо рассмеялась.

– Иногда мужчины так поступают.

– Я такого никогда не делал.

– Ты ничего от этого не потерял, поверь.

– А было бы любопытно.

– Если встретишь девушку, которая покажется тебе богиней, то поцелуешь ей руку и всё узнаешь, – обнадеживающе сказала она.

– Значит, Конраду вы показались богиней.

Она с укоризной посмотрела на него.

– Маловероятно, но не исключено, – без особого энтузиазма сказала она. – Который час? Не пора ли нам возвращаться?

Пришлось согласиться – им действительно нужно было отправляться в обратный путь. Он поднялся со скамейки, и подал ей руку, помогая встать на ноги.

Что если оставить поцелуй на тыльной стороне ее ладони? Не сочтет ли она этот жест ироничным или издевательским? Ему хотелось сделать это, но, как обычно, не хватило решимости.

Конрад был не один – в его тесной приемной находился и другой человек. Высокий, тонкий, с черными усами и с дорогим цилиндром в руках, незнакомец выглядел загадочно и, как это ни странно, немного комично.

Если незнакомые клиенты сталкивались в магазине кондитерской, никто из них не считал нужным представляться другим или знакомиться. Однако этот господин решил, что стоит поступить именно так – он одарил их обоих тяжелым взглядом, а затем легко поклонился.

– Мое имя Готлиб. Это ваши фотографии?

Он показал им карточки, которые рассматривал в тот момент, когда они только вошли. К своему удивлению, Артур обнаружил, что на них запечатлена Рита – ее последний портрет в чёрном платье.

– А это ваша неизменная модель? – продолжал любопытствовать фотограф.

– Да, это мои снимки, – отвечая на первый вопрос, кивнул Артур.

– Что ж, прекрасно.

К этому времени Конрад вышел из внутреннего помещения, предварительно отодвинув тяжелые бархатные занавески.

– Вот еще твои снимки, Артур.

– Так значит, ваше имя Артур? А как зовут вашу даму?

Сам не зная, зачем, Артур взял ее под руку и коротко ответил:

– Это Рита.

Готлиб одобрительно улыбнулся:

– Я должен признаться, что увидев ее первый портрет, был несколько обескуражен. Довольно неумелая работа и очень странная модель – такого мне видеть не доводилось. Жаль, я не попросил отпечатать для меня дополнительную копию – просто не думал, что из этого выйдет толк. Сейчас жалею об этом, потому что позднее здесь же появился еще один снимок – с ней же, но уже гораздо лучше. А вот это – он еще раз поднял фотографию, показывая ее им – уже можно даже назвать приличной работой. И вы так загадочны, – обращаясь к Рите, сообщил он. – Я поражен и впечатлён.

Что именно произвело такой эффект, было не совсем ясно. Говорил ли он сейчас о качестве снимков или о том, что находит Риту таинственно-привлекательной, Артур понять не мог.

– Вы купили копии моих фотографий? – стараясь уточнить хотя бы некоторые из интересовавших его моментов, спросил Артур.

– Да, взял на себя такую смелость. Не вините Конрада – я был весьма настойчив и даже угрожал ему тем, что перестану заказывать здесь печать. Я прихожу каждый день, у меня много работы, так что не осуждайте его за то, что он не захотел терять такого выгодного клиента.

– Все в порядке, – очевидно, желая сгладить неловкий момент, заверила его Рита.

– О, благодарю, – сладко улыбаясь, еще раз поклонился Готлиб. – Вы позволите сфотографировать вас прямо здесь и сейчас? У меня новая камера – она помещается в небольшой футляр, и я ношу ее с собой.

– Зачем это вам? – не слишком вежливо поинтересовался Артур, которого уже начало злить подобное поведение.

– В следующий раз, когда вы зайдете и оставите свои пластины, Конрад отдаст вам портрет, и вы увидите, что можно сделать, имея достаточно знаний и навыков.

– Спасибо, но мне это ни к чему.

– Не жадничайте, Артур, я ведь не прядь волос прошу у вашей дамы. Это всего лишь снимок. Позвольте ей решить самой.

Артур помнил, как неохотно Рита соглашалась фотографироваться, как опасалась насмешек и обмана. Сейчас она явно сомневалась, и ее растерянный взгляд говорил ярче всяких слов. Она нервно улыбнулась, не зная, как скрасить затянувшееся ожидание, а после вздохнула:

– Хорошо, если это нужно.

– Это просто необходимо, – заверил ее Готлиб, которого Артур уже начинал ненавидеть.

– Где мне встать? – с едва заметной дрожью в голосе спросила она.

– О, не задавайте вопросов – вам беспокоиться не нужно. Фотограф сам должен позаботиться о вас. Нет, не прикасайтесь к шляпе, лучше просто слегка  поднимите подбородок. Конрад, зажги верхнюю лампу. Ваши плечи прекрасны, но напряжены. Идеально, спасибо.

Он работал быстро и без лишних движений – раздавал указания и двигался, глядя в объектив своей камеры. Готлиб семенил мелкими шагами, обходя вокруг Риты и не уставая восхищаться ее лицом.

Наконец, раздался щелчок, и к потолку взвился сероватый дым.

– Благодарю, – протягивая ей руку, медленно и с чувством сказал Готлиб. – Вы оказали Артуру бесценную услугу, надеюсь, вы понимаете это?

– Понимаю, – все еще очень тихо и неуверенно ответила она. – Это только для него.


Глава 23  Рита. Фотография Готлиба


Майские дни медленно перетекали в летнюю безмятежность, и Рита вынесла все свои цветы в беседку. Еще осенью ей казалось, что они могут занять всю площадь деревянного пола, но теперь было ясно, что даже если расставить все горшки по местам, здесь останется достаточно места. Решив не беспокоиться об устройстве парника еще хотя бы месяц, Рита попросила Робби перенести в беседку стол и стул. Теперь она работала не в доме, а у себя на заднем дворе. Приходилось брать с собой книги и ставить их поверх легких картонных шаблонов, для того чтобы ветер не разнес всю ее работу по двору, но теплый воздух, хороший свет и приятное ощущение свободы того стоили.

С того момента, как они с Артуром побывали в печатной мастерской прошла целая неделя. Для нее каждый день был занят разными делами, которых со временем становилось все больше.

Она полагала, что когда наступит летний сезон, спрос на открытки снизится, но в последнее время на почте стали заказывать уже по пятьдесят открыток, и ее это стало утомлять.

Беспокоиться и искать второе почтовое отделение, уже не было нужды. На поиски подходящих сюжетов не оставалось времени, но это было и не нужно – за те месяцы, что она проработала, продавая свои открытки, в отделении осталось достаточно образцов. Теперь, каждый раз, когда она забирала свои деньги, девица с отполированными ногтями вынимала из ящика секретера несколько открыток и показывала ей, давая понять, какие именно нужно сделать к следующему разу. Рита не интересовалась причинами, по которым те или иные открытки пользовались спросом, но сумела заметить, что с наступлением лета все варианты с цветами утратили свою популярность. Люди начали дарить настоящие, живые цветы, которые приятно и тонко пахли пыльцой, дарили солнечное тепло и так красиво умирали, зажатые и спрессованные сотнями страниц тяжелых книг.

Настало время романтики – покупатели хотели видеть пруды и лебедей, зеленые дали, лазурное небо и сверкающую водную гладь. Люди уезжали на курорты и приглашали с собой друзей. Рита рисовала все, что было нужно, хранила шаблоны и переделывала эскизы. К лету у нее скопилась своя собственная коллекция, из которой она постепенно выбирала лучшие образцы и переводила рисунки на карточки.

Эти деньги кормили ее и Робби, и она очень этим гордилась. Еще никогда ей не была знакома эта радость – купить что-то только на свои деньги, подарить сыну галстук к ближайшим выходным и оплатить покупку своими средствами. Она не шила для него одежду, предпочитая покупать рубашки на сэкономленные деньги. Урезать расходы можно было по-разному – к примеру, она больше не покупала свечи, сама пекла хлеб и даже научилась чистить обувь, не обращаясь к мастерам. Они обходились без сладостей уже достаточно давно, и лишь Артур иногда приносил что-нибудь к чаю. Впрочем, он не появлялся уже неделю, и Рита решила, что поступила неправильно, позволив Готлибу сделать тот снимок.

Да, возможно, она совершила ошибку, но отчего-то в ее душе не было сожалений. Артур был способен на большее, и ей хотелось, чтобы он тоже это понял. Она видела в нем большой потенциал, а он отказывался расходовать силы на что-то другое, кроме бесполезных портретов разведенной женщины. Готлиб не только заметил в нем талант – он предложил помощь. И если для этого требовалась ее поддержка, то Рита сделала все, что от нее зависело. Не Бог весть, какой труд, но зато появилась возможность увидеть нечто лучшее и побудить Артура двигаться дальше.

В это воскресенье она не была занята обычными заботами – ей хотелось выпить чаю в тени своей беседки, но она не решалась сделать это. Казалось, что удовольствие от теплого вечера и горячего напитка будет неполным, если ей не удастся разделить его с Робби или кем-то еще.

Флинт лениво подал голос и почти сразу же успокоился – к ним пожаловали знакомые. Кроме Антона или Артура приходить было некому, и Рита покинула гостиную, чтобы узнать, кто почтил дом своим визитом.

За калиткой стоял Артур. До чего же он вежлив – она уже давно показала ему, как открывать воротца снаружи, но он до сих пор предпочитал ждать, когда она сама даст ему разрешение. Не утруждая себя лишними шагами, Рита помахала ему с порога:

– Проходи в дом, я ждала тебя.

Он робко кивнул и последовал ее словам.

– Я не решался зайти к вам, потому что не был уверен. Но я хотел, правда.

– В чем не был уверен?