– Конечно. Тридцать штук в валентиновом духе?

– Да, за ценой я стоять не буду.

– Когда нужно закончить работу?

– Да вот к самому четырнадцатому было бы неплохо.

Рита покосилась на каминную полку, но календаря не нашла. Наверное, Артур убрал его, пока она лежала с жаром.

– Сколько дней получается? – спросила она.

– Пять, если без сегодняшнего считать.

– Значит, мне нужно успеть за три дня, вам же еще разослать нужно. Хорошо, я берусь за эту работу.

– Да, я немного опоздал, но ведь мы и сами только вчера узнали! – с досадой признал счастливый будущий отец.

Повесив трубку, она подошла к Артуру и села на диван, немедленно пересказав ему все детали последней сделки. Он слушал внимательно, а потом задумчиво сказал, обнимая ее за плечи.

– Если бы ты была беременна, я бы ни за что не рискнул собирать в доме столько народу, особенно сейчас.

– Наверное, грипп отходит. С весной все болезни уменьшаются и слабеют, – с надеждой сказала она. – По крайней мере, Робби вчера сообщил, что его школу откроют уже на будущей неделе.

– И все это время бедняга просидел в доме, запертый со своим отцом, – честно жалея ее сына, сказал Артур. – Как он еще в своем уме остался.

– Да нет, он не сидел с ним. Больше у Эрнеста пропадал, им двоим, кажется, не нужна никакая школа. Им нравится ставить свои эксперименты, проводить исследования и делать какие-то маленькие открытия. У Эрнеста болели мать и младшая сестра, но, кажется, все обошлось. По крайней мере, мальчики не заразились. Вероятно, оттого что почти все время сидели взаперти, никого к себе не впуская. Робби как-то проговорился, что они и чай себе сами заваривают, потому что не хотят, чтобы прислуга входила в их лабораторию. Только иногда старшая сестра Эрнеста сидит с ними, она что-то во всем этом понимает. Они ей хвастаются, конечно. – Рита рассмеялась. – Им ведь нужно внимание, куда же без этого.

Артур поцеловал ее в макушку и тоже засмеялся.

– Ты не представляешь, как необходимо мальчикам хотя бы иногда хвастаться своими достижениями, – сказал он.

Обедали они на кухне – впервые за последние недели. Так было гораздо удобнее и лучше, но чашка по-прежнему была всего одна на двоих. А после они почти опустошили котел, набрав горячей воды и забрав ее в спальню.

Они мылись, уже не испытывая стеснения или стыда. Рита привыкла к собственной наготе, и теперь сбрасывала свою одежду без лишних сомнений и терзаний. Артур раздевался даже быстрее и сразу же принимался разбавлять воду.

Чистые и широкие рубашки были извлечены из ее сундука заблаговременно, и теперь дожидались их на кровати. В жаркой комнате воздух казался странно легким, исчезла тяжелая влажность, которая раньше так не нравилась ей. Проветрив спальню перед купанием, они поступили правильно. Благодаря свежему воздуху даже в тепле дышать было намного легче, чем прежде.

Набросив рубашку, Артур подошел к ней и набрал в кувшин еще воды.

– Где твоя баночка с тем чудесным кремом? – даже чуть насмешливо спросил он.

– Будто ты не знаешь, – открывая ящик и вынимая смесь для волос, сказала она.

Оставалось лишь стоять на коленях, подчиняясь его рукам и принимая прикосновения. Ей нравилось, когда Артур мыл ее волосы, в этом было что-то интимное и необычное. Почти полностью обесточенные долгой болезнью, они не занимались любовью весь прошедший месяц, утоляя жажду близости в таких странных занятиях. Она знала, что ему нравится подставлять ей спину для того чтобы она вытерла ее не кусочком ткани, а собственными ладонями. В свою очередь Рита получала свою непонятную радость в этом процессе, когда Артур смывал с ее волос остатки мыльного раствора и каких-то целебных масел.

– Больше никто и никогда не будет так близок мне, как ты, – уже лежа в постели после купания, прошептала она. – Разве с кем-то еще можно разделить подобное?

– Я мечтал о том, что мы с тобой станем одной плотью и кровью, но даже не думал, что в этом нам поможет проклятый грипп.

Это было грустно и смешно одновременно. Рита потерлась носом о его плечо и вздохнула.

– Вот уж не надеялась, что от этой заразы будет хоть какая-то польза. Мне, кстати, некогда долго лежать. Нужно немного поработать – сделать пару эскизов, а вечером уже позвонить в дом, где живет Сара. Потом и соседям Анны позвонить надо. Как хорошо, что хоть выходить не придется. Завтра кто-то из них должен будет зайти к нам, забрать образцы и уже начать работать над тиражом. Сегодня до ночи сделаю трафарет, и все будет прекрасно.

– Откуда же ты идею возьмешь? – удивился Артур. – Ты же болела все это время.

– У тебя ведь еще есть твои фотографии? Помнишь, одна семья заказывала тебе художественные портреты своих детей?

– Тех девочек пяти и семи лет?

– Да.

– У меня они лежат в коробке, я же откладывал некоторые хорошие снимки.

– Вот если бы ты дал мне их на сегодня, я бы что-то придумала.

Артур повернулся к ней лицом, переворачиваясь набок и обнимая за талию.

– Хорошо, дам, конечно. Только к вечеру, ладно? Сейчас тебе надо поспать хоть с часок.

– И ты спи со мной, – зевнув, сказала она.

– Разумеется, чем же еще мне заниматься. Только обещай мне вот что…

– Что?

– Ты сможешь рисовать в моем присутствии?

Она сладко потянулась, закрывая глаза и улыбаясь, а затем вернулась к нему.

– Если я даже купаюсь при тебе, то почему бы мне и не поработать, пока ты будешь рядом?

Проснулись они только очень поздно вечером, когда за окном стало темно. Февральские дни были чуть длиннее январских, но ощущать их было сложнее – они с Артуром только начинали оживать, и солнечного света им явно недоставало.

Она зажгла лампу, попросила его отодвинуть от окна стул, а затем принялась раскладывать на поверхности чистые плотные листы бумаги. Карандаш, кисточка, кусочек зачерствевшего хлеба – вот и все что потребовалось.

Артур принес стул из гостиной и сел рядом, наблюдая за ней. Его лампа для фотографирования куклы тоже пригодилась – Артур сам предложил зажечь ее, чтобы было побольше света для работы. Рита поблагодарила его, а потом достала из коробочки нужные снимки.

Две очаровательные девочки, одетые в греческие столы и тоги, смотрели на нее с этих трогательных снимков. Артур научился делать фотографии, которые были похожи на настоящие произведения искусства, и она невольно вспомнила о том, что на его выпускной работе был запечатлен ее образ. Странно, но он еще ни разу не показывал ей этой фотографии.

У малышек были цветы. В руках они держали букеты, в их волосы были вплетены гибкие стебли, да и на запястьях красовались цветочные браслеты. Где же их родители нашли столько цветов в холодное время?

Пользуясь их образами, Рита составляла разные композиции, стараясь соединить традиционных амурчиков и самых настоящих маленьких детей. Новость о беременности нужно было подать, завернутой в упаковку Валентинова дня, и она упорно работала с фоном, деталями и рамкой. Поглощенная своим занятием, она не заметила, как Артур тихо поднялся и вышел из комнаты. Когда он вернулся, она также не обратила внимания, поскольку рисование захватило ее с головой, и она старалась не терять это ощущение. Ей было хорошо известно, как сильно может затормозить работу испорченный настрой.

Артур потянулся к ней рукой и поправил ее косу, перекладывая волосы вперед, на самую грудь. Свет немного сместился, но пока его было достаточно, Рита не обращала внимания на двигающийся электрический прибор. Однако в голове промелькнула мысль, что муж тоже решил поработать и теперь подлаживает свет так, чтобы хватало и ей и ему самому.

Наверное, на свой стул он усадил ту самую куклу. Нужно бы посмотреть…

Щелчок раздался слишком уж близко, и ее на мгновение ослепило вспышкой. Серый дым разошелся легкими клубами, и Артур счастливо рассмеялся.

– Ты такая красивая, – касаясь ее удивленного лица самыми кончиками пальцев, сказал он. – А когда работаешь, еще и очень серьезная. Хотелось сохранить твой образ на века.

Рита вновь откинула косу за спину.

– Так вот к чему все эти приготовления? – поднимая голову, спросила она.

– Да, именно к этому. Ты ведь не обижаешься? Я не предупредил, чтобы не спугнуть твое настроение.

– Нет, я не обижаюсь.

– Обещаю, что больше не буду ловить тебя за работой, а то ты еще станешь бояться каждый раз, рисуя в моем присутствии.

– Нет, бояться я не буду, – покачала головой она. – Ты теперь моя вторая жизнь, так что скрывать от тебя мне просто нечего.

Он убрал камеру на тумбочку возле зеркала, а потом вернулся к ней.

– Как хорошо жить с тобой в одном доме, – прошептал он. – Вот так бы и всегда, до самой смерти.

– А мы и будем жить в одном доме, – глядя на свой рисунок, сказала она. – Обязательно будем, не сомневайся.

– Да, теперь я никуда не съеду отсюда, это точно. Даже когда вернется Робби, я все равно останусь здесь.


Глава 54 Артур. О любви


Февраль близился к завершению, и только в последние зимние дни они смогли выходить из дома вдвоем. До этого им случалось выезжать в город по одному – когда он делал покупки или когда Рита ездила в свою контору. В такое время он подолгу просиживал один, постепенно привыкая к жизни в этом доме, осваивая разные тонкости и приводя в порядок все то, что казалось неправильным. Он смазывал скрипящие двери, чистил печь, менял половицы, а в дни, когда небо было ясным и светлым, Артур принимался за беседку.

Отсутствие работы теперь воспринималось спокойнее, и он с удовольствием погружался в неспешный ритм домашних будней, зная наверняка, что с началом настоящей весны у него уже не останется на это времени. Рита возвращалась домой, они обедали, а потом сидели в ее спальне, читали книги из библиотеки (обязательно вслух и по очереди), обсуждали разные художественные композиции или просто лежали рядом.

Все границы между ними были сломаны тяжелой и безрадостной зимой. Рита ходила по дому в нижней рубашке и босиком, а по вечерам специально для него распускала волосы. Он тосковал по ее телу и мягким прикосновениям, а она, словно чувствуя это, позволяла ему очень многое.

– Ты теперь мой муж, – улыбалась она, послушно подчиняясь его рукам и даже помогая ему снимать одежду. – И, в конце концов, должны же быть в жизни хоть какие-то радости, правда?

После таких всплесков эмоций они подолгу лежали рядом, размышляя вслух и строя планы. Благодаря таким разговорам образ будущей студии стал проступать все явственнее и реальнее, и Артур перестал страдать от сомнений.

– Было бы прекрасно, если бы мои фотографии выглядели так же празднично и ярко, как и твои открытки, – вздохнул однажды он, осторожно касаясь ее обнаженного плеча.

– Я скажу, что для этого нужно. Ты же делишься со мной своими секретами, – закрывая глаза, пообещала она.

– Нужно выделить сумму на покупку реквизита, – сказал он.

– У нас есть эти деньги. Я скопила кое-что, пока ты работал на этого Гектора, – презрительно морща нос при упоминании одного только имени его бывшего работодателя, сообщила она.

– А не лучше ли отдать их Робби? – спросил он.

– Для Робби тоже останется. К тому же, у него есть отец, который не отказывается от своих обязанностей. Антон, конечно, не слишком преуспел как супруг, но родительский долг выполняет безукоризненно.

– А у нас будут дети? – тихонько перебираясь ладонью к самой ее шее, задал давно интересовавший его вопрос он.

– Если так получится, то будут.

– Что значит «если так получится»? – почти обиделся Артур.

– Если я забеременею.

– Все зависит от того, чего ты хочешь. Может быть, дети будут тебе в тягость?

– Матери дети редко бывают в тягость. – Все еще не открывая глаз, она повернулась к нему и убрала волосы назад, подставляя ему ключицы и открывая шею. – Кроме того, я считаю, что малыши все равно родятся. Если я смогла забеременеть от Антона…

Артур засмеялся, приближаясь губами к самой ее коже.

– А я даже рад тому, что вы проводили вместе так мало времени. Ты не дарила ему то, что сейчас отдаешь мне, и это замечательно.

Рита загадочно улыбалась и гладила его спину, легонько перебирая пальцами.