Глава 9

Я полночи разрабатывала детали своего плана, а утром отправилась в школу пораньше, чтобы дождаться Люка у его шкафчика в крыле для старшеклассников. Когда он наконец завернул за угол и заметил меня, мне показалось, что его зрачки за стеклами очков на мгновение расширились, а потом сузились, превратившись в синие камешки. А его плечи, насколько я видела, приподнялись – он тяжело вздохнул, когда подошел ближе. Как только он оказался передо мной, я по-дружески отступила в сторону. Он набрал шифр на замке, будто меня там и не было.

– Я могу поговорить с тобой минутку? – спросила я.

– Думаю, ты уже достаточно сказала, – отрезал Люк.

Он распахнул дверцу шкафчика. Я отступила не в ту сторону, и теперь дверца закрыла его, поэтому я обошла и встала с другой стороны.

– Пожалуйста, – попросила я.

Это слово было для меня непривычным. Мне никогда прежде не приходилось просить или умолять о чем-то, если не учитывать того, как я уговаривала папу не переезжать сюда. И вчерашние мольбы о том, чтобы не отнимать у Люка «Бэрид Эшис». По-видимому, это входило у меня в привычку.

Люк закрыл шкафчик и отступил от меня. Выражение презрения на его лице вызвало неприятные покалывания в животе.

– Нет, – сказал он.

Я понимала, что Люк сейчас уйдет, поэтому осторожно положила свою руку на его. Он застыл, его мышцы напряглись под моими пальцами.

– Люк, – сказала я, стараясь быть честной и открытой. – Я сожалею. Насчет «Бэрид Эшис». Насчет всего. Я была эгоисткой.

Моя рука соскользнула. И мне показалось странным, что теперь она просто болтается.

В глазах Люка за стеклами очков читалось волнение. А его плечи напряглись.

– Газета «Бэрид Эшис» была важна для меня, – хриплым голосом произнес парень. – Она могла помочь мне поступить в колледж на журналистику. «Бэрид Эшис» – результат моей работы. А еще она выполняла свою функцию: раскрывала правду и изменяла мышление людей. – Он сжал губы в тонкую линию. – И потерять ее вчера было… тяжело.

– Знаю, – вздохнула я, – и мне правда очень жаль. Я умоляла папу позволить тебе ее оставить. И приложила все свои усилия, чтобы заставить его передумать, но этого не произошло. Он сказал, что не может взять свои слова обратно. Это подорвет его авторитет. Именно поэтому я была так расстроена, когда ты увидел меня. – Мне вдруг захотелось прояснить кое-что еще. – И мои глаза покраснели из-за слез. Я не курила травку. В туалете были… другие ученики.

Я не выдам Дженну и Сая. Они мне как друзья.

Было видно, что Люк удивлен. Я надеялась, что это из-за того, что я умоляла папу сохранить его газету, а не из-за травки.

Так или иначе, я продолжила:

– Я во многом ошибалась. Из-за «Бэрид Эшис» и «Гонки старшеклассников». Я была сосредоточена на мести. Я злилась, и мне было больно. Я признаю это.

«Покажи свои минусы, Блайт, – говорила я себе. – Никакого лицемерия».

Люк выпятил грудь и скрестил руки, будто пытался не выказать мне своих чувств. Хотя глаза его выдавали. Взгляд парня стал чуть-чуть мягче. Более понимающим.

Я опустила глаза и постаралась, чтобы при следующем вопросе в моем голосе не прозвучал вызов:

– Зачем ты выложил мою фотографию в прошлом году?

Люк молчал. Я посмотрела на него. Наши взгляды пересеклись на несколько долгих минут. Я почувствовала, как мои щеки беспричинно покраснели.

– Я пытался разозлить директора Мака, высмеяв его семью, – сказал Люк. – Моей целью не было сделать тебя мишенью. – Его голос стал спокойнее. А глаза смотрели приветливо. – Кроме того, все ковыряют в носу. Не стоило раздувать из мухи слона. Но я все равно прошу прощения. – Хотя по коридору мимо нас проходили люди, странно, но казалось, будто мы с Люком одни. – Если бы я знал, что тебя это ранит, я бы никогда не выложил фото. Это прерогатива бульварных газет, а не «Бэрид Эшис».

Внутри меня закручивался узел злости, но я не понимала почему. Затем Люк добавил: «И не моя сфера тоже», и узел раскрутился. Мне хотелось искренних слов от него. Хотелось знать, что эта обидная фотография не соответствует стандартам не только «Бэрид Эшис», но и самого Люка. Что он не такой человек.

– Спасибо, – тихо произнесла я. И прежде, чем у меня закончился запас наглости или разрушилась хрупкая, едва зародившаяся связь с Люком, я решила воспользоваться случаем: – Если тебе интересно, у меня есть идея. Насчет «Гонки старшеклассников».

Люк приподнял брови и впервые искренне улыбнулся мне:

– Разве твой отец не сказал, что отстранит от занятий любого, кто будет связан с «Гонкой старшеклассников»?

Мое тело вибрировало от волнения, ужаса и протеста.

– Вот почему нам придется быть осторожными, – улыбнулась я.

Глаза Люка вспыхнули, как яркий солнечный луч на поверхности голубого океана. Он наклонился ко мне с озорной улыбкой:

– Нам?

– Я не смогу сделать это в одиночку, – прошептала я. – Я не старшеклассница, в отличие от тебя. К тому же тебя все знают, а меня нет. Я новенькая.

Люк засмеялся. Его смех был каким-то задорным. И напомнил мне лопающиеся пузырьки.

– ТЫ НЕ ШУТИШЬ, – сказал он, припоминая мне мои слова, сказанные в понедельник.

– Но если что-то случится и нас поймают, я возьму всю вину на себя, – сказала я. – Это моя идея, и если бы я могла сделать это без твоей помощи, то так бы и поступила.

Люк оперся плечом на шкафчики, не изменив положения рук. Он обвел взглядом мое лицо, потом фигуру и вновь посмотрел мне в глаза. А мои щеки снова покраснели.

– Расскажи мне, что ты придумала, – попросил он.

Я постаралась успокоиться и сосредоточиться на изложении своей идеи, а не на том, куда сейчас направлен взгляд Люка.

– Я предлагаю провести подпольную «Гонку старшеклассников». Благодаря своей прямоте, характерной для журналиста, и опыту в «Бэрид Эшис» ты станешь главным связным. Мы создадим закрытый форум для анонимных участников, где одиннадцатиклассники смогут зарегистрироваться под вымышленными именами. И только мы будем знать, кто из них кто. Люди будут оставлять предметы, на которые они охотились, в тайниках. Или, к примеру, загружать фотографии этих предметов в Сеть. А ты проверишь наличие этих предметов и отправишь участнику информацию о следующем. К тому же мы можем вести статистику на форуме, чтобы все знали, кто ведет по очкам, а также размещать сообщения об общем положении дел в «Гонке». Как журналист, ты будешь своего рода военным репортером. Это не заменит тебе «Бэрид Эшис», но уж лучше это, чем ничего.

Люк на несколько секунд поджал губы.

– Зачем всем регистрироваться под фальшивыми именами, почему бы не использовать настоящие? – не понял он.

Я придвинулась к нему:

– Потому что таким образом мы не позволим кое-кому, ох, скажем прямо, моему папе или заместителю директора Финклер… прости, мне ужасно жаль, я имела в виду Хинклер… создать профиль.

После насмешки над заместителем на лице Люка я заметила проблеск веселья. И мне это понравилось.

– Они легко могут саботировать охоту или устроить засаду на участников, – пояснила я, потому что знала, что саботировать охоту легко, так как сама думала об этом на прошлой неделе. – Мы даже можем попросить всех одиннадцатиклассников, чтобы они передали тебе карандаш, или какую-нибудь записку, или что-нибудь еще в день регистрации, чтобы подтвердить, что именно они подали заявку.

– Не надо. У меня есть программа отслеживания IP-адресов. Она передает местоположение роутера. И я смогу сверить эти данные с адресами учеников, – сказал Люк, но при этом на его лице все еще было заметно сомнение. – Не всплывет ли личность победителя, когда он получит приз?

– Выпускники могут провести фальшивую лотерею с точно таким же призом, – сказала я. – И вы, ребята, назовете это подарком одиннадцатому классу взамен «гонки». И победителем этой лотереи станет победитель охоты.

– И твоему папе не придется отказываться от своих слов. Он сможет остаться всеми уважаемым директором.

Я не была уверена, шутит Люк или нет, но честно ответила:

– Все верно.

Он сменил позу и задумчиво кивнул:

– Не уверен, что весь одиннадцатый класс пожелает риск нуть и в случае разоблачения быть отстраненным от занятий.

– Только мы с тобой будем знать настоящие имена игроков. И если мы не расскажем об этом, то никто больше и не узнает.

– Без обид, Блайт, но я не могу на тебя положиться, – усмехнулся Люк.

Черт! Этого я не учла. Мне можно доверять, и я автоматически предположила, что Люк считает так же. Как наивно.

– Ладно, – сказала я. – Тогда давай поступим так: я не буду знать настоящие имена. Только ты. И если не скажешь мне, то никого не поймают.

Люк промолчал, но мне показалось, что его такой вариант устраивает больше. Я заметила, что он слегка приоткрыл губы, и увидела белые, как кости, зубы. Должно быть, он увидел, куда направлен мой взгляд, потому что сразу же закрыл рот.

Я продолжила:

– Но есть одно условие: если нас поймают, я возьму всю вину на себя. И займу твое место. Скажу, что имена знала только я. А раз это не так, то я не смогу их озвучить. Я буду отрицать, что ты принимал в этом участие. И даже не думай превращаться в рыцаря или становиться крутым парнем-героем, потому что это не подлежит обсуждению. Я не хочу лишать тебя аттестата.

Люк ритмично забарабанил по железной двери шкафчика:

– Директору Маку придется отстранить от занятий свою собственную дочь. Как это будет выглядеть со стороны?

– Мне плевать на отстранение и на то, как это будет выглядеть, – к своему собственному удивлению, заявила я. – Моя единственная цель – вновь возродить «Гонку».

Люк поднял руку к подбородку и провел указательным пальцем по легкой щетине на щеке, при этом не сводя взгляда с моего лица.

– Я просто не понимаю, чего ты хочешь этим добиться, – протянул он. – Зачем это тебе? Хочешь заслужить уважение за возвращение «Гонки»?

«Не прячься, – сказала я себе. – Не прячь истинную причину за витиеватым, фальшивым украшением. Пусть увидит».

– Да, – сказала я. – Я хочу начать все сначала. Но не могу это сделать, пока не заглажу свою вину. Поэтому сперва займусь этим.

В этот момент я была честна. Позволила Люку присмотреться ко мне. Мне хотелось знать, удалось ли изменить его мнение обо мне. Хотелось знать, считает ли он, что для меня в этой школе еще не все потеряно.

Прозвенел звонок.

Люк хлопнул по шкафчику.

– Я подумаю об этом, – сказал он и прошествовал в один из кабинетов.

Я задержалась, понимая, что уже опоздала на классный час. И в табеле успеваемости появится отметка об опоздании. Это плохо.

Но что удивительно, меня это не беспокоило.

Наконец я направилась в класс. Свернув в крыло одиннадцатиклассников, я прошла мимо уходящих Сая и Дженны. Девушка была одета в мешковатую куртку с капюшоном поверх плиссированной юбки-шотландки и полосатых легинсов. Сай оделся в черную армейскую куртку и черные штаны, но так он ходит каждый день.

– Куда направляетесь, ребята? – спросила я.

– Подальше отсюда, – ответил Сай.

Он сгорбил плечи и засунул руки глубоко в карманы. А на лице отсутствовало привычное веселое выражение.

Дженна смотрела на Сая, но говорила со мной:

– Я же говорила тебе вчера, что у него будут проблемы. Из-за йогурта. Теперь ему придется две недели оставаться после уроков. А ведь после школы он следит за младшей сестрой. Теперь его маме придется менять рабочие смены, а ее начальник – придурок.

Сай бросил на девушку взгляд, призывающий замолчать.

– Что? – вскрикнула я. – Сай, ты же меня защищал! Ты сказал об этом папе?

– Мы встречались с заместителем директора и дежурным, а не с твоим отцом, – вздохнула Дженна. – И встреча закончилась буквально пару минут назад.

– Но вы хоть сказали им, что этот парень первым начал бросать в меня еду?

Дженна покачала головой. Затем покосилась на Сая, тем самым давая понять, что это не ее идея.

– Мы не стукачи, – сказал Сай.

Он положил руку на плечи Дженны и потянул ее за собой.

«К черту все», – сказала я себе и решила направиться в администрацию. Добравшись туда, я заискивающе улыбнулась Глэдис и постучала в папину дверь. Она была приоткрыта, и в щель проникал запах свежесваренного кофе.

– Входите, – сказал он. – О, Блайт. Привет! – Он посмотрел на часы, висящие на стене: – Почему ты не в классе?