— Ничего.

— Я не слышу тебя.

— Ничего! — сказала я немного громче, и вырвала свою руку из его, когда он ослабил хватку.

— Хорошо, — сказал он, вставая и поправляя свой кожаный жилет. — Мне ненавистна мысль проделать с твоей матерью то, что мы сделали с тобой.

Я съежилась от его не очень скрытой угрозы и задрожала, когда он оставил поцелуй на моем лбу. 

— Не веди себя как жертва, — прошептал он в моё ухо. — Я знаю, тебе понравилось. 


Он натянул фальшивую улыбку, бросил букет цветов на кровать рядом со мной, и покинул комнату. Это был последний раз, когда я видела его.


И, по иронии, вещь, которая жгла меня больше всего — больше, чем предательство, было желание понять, в чём же смысл. Я хотела узнать почему. Но затем, двумя днями позже, когда Дорнан убил моего отца, выстрелив ему в голову с близкого расстояния из дробовика. Снеся ему на хрен башку.

После того как Эллиот сказал мне, что мой отец мёртв, я прекратила задаваться вопросом почему.

Джей спустился вниз по лестнице, переступая через две ступеньки, как будто спешил убраться прочь из офиса. Он вернулся на своё место за барной стойкой и взял ткань для полировки.

— Он скоро спустится. — Я не отвечаю ему сразу же, и он смотрит на меня из-под тех великолепных чёрных ресниц, за которые я обычно его поддразнивала. Я, должно быть, выгляжу ужасно, поскольку он резко дергает головой и хмурится.

— Ты в порядке?

Я медленно киваю головой, хватаясь за барную стойку двумя руками.

— Ты уверена? — Он поднимает секцию барной стойки и возвращается ко мне, стакан с ледяной водой появляется в его руке как по волшебству.

— Ты выглядишь так, будто вот-вот вырубишься, — произносит он, ставя воду на картонный подстаканник передо мной. Он приносит барный табурет и ставит позади меня.


Я принимаю воду и стул с благодарностью, всё моё тело внезапно болит и устало.


Ты знала, что есть шанс, что ты встретишь его. Ты знала, что это часть дела.  Я пожимаю плечами и делаю глоток воды, пытаясь собраться. Чтобы мой план сработал, мне нужно собраться и довести дело до конца.

— Должно быть, это солнце, — говорю я, и невинно улыбаюсь. — Я не привыкла к такой высокой температуре.

Надеюсь, что он не спросит меня, откуда я. Штат Небраска даже ещё более жарок, чем Калифорния. Я чувствую, как моя история уже начинает трещать под тяжестью хитрости.

— Ладно, не делай резких движений, — говорит он, возвращаясь на свою сторону барной стойки.

— Спасибо, — кротко говорю я, слова на моём языке ощущаются как горькая ложь.

Дорнан появляется через некоторое время наверху лестницы, громко свистя.

— Давай наверх — говорит он, зазывая меня в офис. Я оглядываюсь вокруг, неуверенная, что он даже говорит со мной.

— Да, ты. Торопись, я не намерен тратить весь день. — Он исчезает за дверью, а я соскальзываю с табурета. Глубоко вздыхаю. Мой момент правды. Мой единственный шанс сыграть, по-моему, в игру с Дорнаном, чтобы поставить эту ублюдочную семью на раздробленные коленные чашечки.


Он менее пугающий, чем я его запомнила, и должна я напомнить себе, что стала выше и  сильнее, чем была в пятнадцать лет. Когда я была так юна. Плюс на мне нелепые каблуки, которые делают меня ещё более высокой. Дорнан сидит за столом (старым столом моего отца) и перебирает документы, по-видимому, не обращая внимания на тот факт, что я здесь стою. Я использую время, чтобы приспособиться к окружению. Ничего особенного — типовой стол из ДСП, искусственный цветок в горшке, пара высоких металлических картотечных шкафов позади стола. Единственный вещь, которая выглядит дорогой — картина на стене: похоже на пляж Гавайев или чего-то такого же красивого. Она вообще не подходит комнате, и я задаюсь вопросом, принадлежала ли она когда-то моему отцу.