Кирилл внезапно развеселился и доверительно сообщил этому рыжему бесенку:

— Какая жена? Это моя тетушка. Из Бразилии.

— Где в лесах живет много диких обезьян? — уточнила Ташка.

— Наталья! — Алена решительно схватила ее за рукав и потащила в сторону.

* * *

Кирилл, улыбаясь, направился к примерочной, где так и сяк крутилась Лика.

— Ну?

— Отлично. Берем.

— Ты это говоришь, только чтобы побыстрей меня уволочь отсюда!

Он возвел глаза к потолку, потом глянул на часы и снова уставился ввысь. Сколько можно?!

Мимо них прошла девушка в униформе. Анжелика томно взмахнула рукой:

— Извините, вернитесь, пожалуйста! У вас есть такая же модель, но чуть светлее? В этом я выгляжу немного старше, — кокетливо добавила она.

Девушка слушала терпеливо, но Кирилл был уверен, что в душе у нее царила буря, подобная его собственной. Анжелика за два часа кого угодно довела бы до истерики.

— Такой же модели, к сожалению, нет, — вежливо ответила девица, — но вы можете примерить вот это.

Она, как заправский экскурсовод, указала ладонью на манекены, возле которых стояли давешние рыжики. Дочь и мать. Первая — забавная и храбрая, как маленькая мартышка. Кирилл неожиданно поймал себя на том, что с удовольствием поболтал бы с ней еще. Обычно дети оставляли его равнодушным. Эта — немного Пеппи-Длинный-Чулок, чуточку Алиса из Зазеркалья, взрывчатая смесь детской непосредственности и взрослого цинизма, с лукавыми глазами и колким язычком — привела его в дивное расположение духа. Он даже на минуту забыл, что злился из-за двухчасового ожидания.

Сейчас Кирилл с удовольствием наблюдал, как девчушка вертится юлой вокруг манекена в белом пальто и в чем-то яростно убеждает свою матушку. Ту еще квочку, судя по всему.

В матушке этой если и было что-то интересное, так только волосы. Сама тетка, бледная поганка, зажатая какая-то и востроносая, будто старушка из сказки про Ивана-дурака, выглядела скучно. А волосы — очень даже весело и необыкновенно. Рассыпчатые, пламенные и с виду очень мягкие. Хотелось проверить, так ли это на самом деле.

Он нахмурился, мрачно раздумывая, откуда вдруг появилось такое желание.

— Пожалуйста, посмотрите, — обратилась к Лике девушка-консультант, принимая у нее забракованную темную модель, — я сейчас приглашу кого-нибудь, чтобы помочь вам. Извините.

Она помахала лапкой, призывая кого-то из коллег, а сама направилась к рыжикам.

— Ваша дочь сказала, что вы хотите примерить пальто? Какое вас заинтересовало?

— Белое! — решительно ткнула пальцем девчушка. А бледная поганка отшатнулась от манекена, будто застигнутая в момент преступления. Кирилл хмыкнул.

— Ну? Скажи мне что-нибудь, а? — выскочила из примерочной Лика. — Какое тебе нравится?

— Что?

— Кирюша, какое пальто мне примерить?

— Серо-буро-малиновое в крапинку, — пробухтел он и снова отвернулся к рыжим.

— Куда ты смотришь? Тебе что, нравится белое? Но это же непрактично, Кирюша, особенно, если ты станешь возить меня на мотоцикле.

Она хихикнула и потерлась щекой о его плечо, как большой наглый кот, требующий добавки.

Подоспела следующая девица в униформе и принялась лопотать что-то завлекательное, подвигая Лику на новые эксперименты. А рыжики все маялись у манекена.

Кирилл пожалел, что не взял из машины лэптоп. Сидел бы сейчас, делал свои дела. Лика, наверное, с досады его покусала бы!..

— Нет, мне нравится белое! — услышал он ее голосок, внезапно зазвеневшей сталью.

— Извините, пожалуйста, но его уже примеряют, вот посмотрите эту модель…

— Да где примеряют-то? — возмутилась Анжелика и быстро двинулась в сторону матери и дочки, обступивших белое пальто.

Кириллу стало нехорошо. Ему, в принципе, все два часа здесь было плоховато. Но сейчас особенно. Он вдруг понял, что произойдет через секунду. Лика из-под носа бледной поганки утащит пальтишко, а та с горя пойдет да повесится. Во всяком случае, выражение ее востроносого лица говорило именно об этом.

Рыжик останется сиротой.

И Кирилл с удовольствием ее удочерит. Возможно, она не будет называть его папой — да и пусть! зачем ему? — зато они непременно подружатся, вечерами станут резаться в покер, и, выигрывая, она будет визжать от радости и скакать на диване. Или сядут смотреть мультики. Кирилл обязательно полюбит мультики. Раньше ведь любил. Они устроятся перед экраном с громадным ведром поп-корна и будут хором заливаться от смеха, угадывать реплики и кричать на весь дом: «Отдай плюшку!» Или это… «И того, и другого, и можно без хлеба!» Или вот… «Я еще и на машинке могу. И крестиком вышиваю!»

Он станет спешить с работы, чтобы погонять с ней в футбол. Узнает всех ее учителей по имени и отчеству. Будет делать строгое лицо, если она схлопочет двойку, и, возможно, даже наорет. Но быстро опомнится и сядет объяснять ей теорему Пифагора, чтобы через десять минут понять, что ни черта в этом не понимает. Они оба распалятся и до звона в ушах будут спорить, на фига она нужна, эта самая теорема. Потом помирятся и наперегонки помчатся к компьютеру проходить девятый уровень «Цивилизации».

А потом она вырастет. Модно подстрижет рыжие вихры. Станет крутиться перед зеркалом, постоянно глядеть на часы, и глаза ее будут вспыхивать ожиданием счастья каждый раз, когда зазвонит телефон. Кирилл стиснет зубы и будет терпеть, когда чужой парень пригласит ее на свидание. И будет гордиться ею — до спазмов в горле, до старческих беззвучных слез — тоненькой и сильной, в белом платье и в золотистом облаке кудрей.

Этому не бывать. Вот беда-то!

Он никогда не мечтал о детях. Ему было некогда и неинтересно.

Пора в отпуск, вот что! Маразм окреп до такой степени, что контролировать его уже невозможно. Удочерит, черт подери! Удочерит!

Болван старый!

Пока он наматывал сопли на кулак, Лика потеснила бледную поганку и решительно приказала консультанту помочь ей примерить белое пальто. Рыжая пигалица смотрела на его «тетушку из Бразилии» с неприкрытой ненавистью.

— Мы первые его выбрали! — заявила она, вырываясь из материнских рук.

— Наташа, перестань. Пойдем. Спасибо, до свидания. Кажется, она стала еще бледней, эта поганка. Впрочем, никакая она и не поганка, просто усталая женщина, вот и все. Кирилл судорожно похлопал себя по карманам, нащупывая сигареты. Вспомнил, что в магазине курить нельзя, и хлопать перестал.

Ему показалось, что женщина сейчас заплачет.

На девчонку он не смотрел, а в следующий момент вообще отвернулся к примерочным.

Подумаешь, пальто они не поделили! Вселенское горе, блин! Катастрофа! Ну, иди и вешайся, раз так! Он нарочно распалялся, перебивая внутренний голос, который надрывно кричал, что все не так просто, как кажется, и белое пальто тут ни при чем, и надо бы подойти, успокоить чужую дочку, на чью сморщенную мордаху было невыносимо даже взглянуть.

— Мам! Ну почему? Почему?!

— Ташка, хватит! Пошли отсюда, — раздался в ответ яростный шепот.

Кирилл сосредоточенно считал цветочки на шторах примерочной. Двадцать семь, двадцать восемь…

— Кирюша, по-моему, это то что нужно, да? — качнула головой Анжелика, указывая на девицу, которая несла ей пальто.

— Не знаю. Я пойду покурю. Он обернулся на полпути.

— Заканчивай уже, а?

* * *

— Мы все равно не смогли бы его купить. Это очень дорого, понимаешь? Я тебя спрашиваю, понимаешь?

Алена очень старалась говорить спокойно и рассудительно.

На крыльцо, где они с Ташкой остановились, вдруг вышел давешний верзила. Хахаль той, что вполне может себе позволить белое сногсшибательное пальто. Крутой мэн. К тому же красавец писаный. Брови смоляные, глаза синие, чистый и широкий лоб, лощеный подбородок, четкий рисунок губ. И модная стрижка — словно небрежно всклокоченные волосы, а на самом деле в этом особый шик и блеск. Фу-ты, ну-ты! Откуда такие только берутся? Сериал «Майами-Бич» по ним рыдает просто.

Она неожиданно поняла, что смотрит на него, не отрываясь.

Вот дура-то! У нее пальто из-под носа увели, а она — смотрит! О том, что это пальто она действительно не могла себе позволить, даже не вспомнилось сейчас.

— Здрасте вам! — выпалила Ташка, тоже уставясь на красавчика.

— Мы уже здоровались.

Он поежился, шевельнув могучими плечами под пальто. Наверное, разминался после долгого ожидания своей крали. Не выдержал, вышел развеяться. Подышать.

— Идем, — твердо сказала Алена и взялась за прохладную дочкину ладонь.

Та все смотрела на чернобрового богатыря.

— Тете привет передавайте!

— Наташа!

— Обязательно передам, — невозмутимо ответствовал тот.

Алена буквально поволокла дочь за собой. Ташка очень громко и прочувствованно пожелала незнакомцу всего хорошего, в том числе больших луж на дороге и разудалых водителей, когда его фифа будет переходить улицу в своем новом белом пальто.

Так и сказала — «фифа»!

Алена не знала, плакать или смеяться. И просто промолчала. Красавчик за спиной пробормотал что-то невнятное.

— Ну, как ты себя ведешь, а? — бубнила Алена по пути к остановке. — Ни грамма уважения к старшим! И потом, это не последнее пальто, которое мне понравилось, и не надо так яростно вставать на мою защиту…

— Я и не вставала, — возразила Ташка, — если бы встала, им обоим бы не поздоровилось.

Алена лишь тоскливо усмехнулась.

* * *

Оглядевшись, он расслабился немного. В парке было тихо, только за железной решеткой, на танцплощадке, шаркал метлой дворник, да время от времени вскрикивали в зарослях вороны. Детские аттракционы уже не работали, а молодежь еще не вышла на ежевечерний моцион, и лавочки были пусты. Изредка проходили мимо молодые мамаши, обессиленно навалясь на коляски с яркими пакетами внутри.

Он подумал вдруг, что выглядит нелепо, в чинном ожидании сложив руки на коленях, и достал из дипломата газету недельной давности. Сделал вид, что чрезвычайно увлечен чтением.

Эта игра даже нравилась ему. Если бы еще пальцы, вцепившиеся в газету, не тряслись так сильно!

— Добрый вечер, — раздался рядом вкрадчивый голос, и Балашов подпрыгнул от неожиданности.

— Что вы подкрадываетесь?! — отчаянно прошипел он вместо приветствия.

В последнее время эта красавица перестала ему нравиться. Совсем перестала. Особенно неприятно было встречаться с ее насмешливым, высокомерным взглядом. Все остальное — умопомрачительные наряды, в которые была упакована шикарная фигура, изысканный макияж, безупречная прическа, стильные, очень дорогие безделушки типа мобильника или золотого брелока — тоже раздражали. А ведь с первой встречи он едва не влюбился в нее! Но теперь глянцевая дорогая красота этой куколки жгла глаза, заставляла корчиться от зависти и недосягаемой — пока, только пока! — мечты.

— Нервы у вас никуда не годятся, — немного погодя сказала она тоном врача, поставившего неутешительный диагноз, — вам бы отдохнуть, вот что. Ну, зачем вы звонили?

Лицо ее выражало нетерпение и брезгливость. Балашов скрипнул зубами, сдерживая злобное желание вмазать хорошенько по сладкой мордашке. Но тут же вспомнил, ради чего пришел. Он — победитель, черт возьми! Он все продумал сам и осуществил, пока неведомые наниматели рассусоливали и тянули кота за хвост.

Да они ему должны в ножки поклониться, а не посылать наглую девку, чтобы она тут еще выкобенивалась да жизни его учила!

Он сам кого хочешь научит. Он — предприимчивый, хитрый, смелый и очень умный!

— Я все сделал, — вымолвил Балашов, внезапно успокаиваясь от этих мыслей.

— Что?! — искренне изумилась девица. — Как?!

— Ловкость рук, и никакого мошенничества, — ухмыльнулся он снисходительно, ликуя и забавляясь ее замешательством.

Однако красотка быстро взяла себя в руки.

— Ладно, ваши секреты меня не волнуют. Дайте взглянуть на бумаги.

— Сначала деньги, — хрипло отозвался Балашов.

— Покажите документы, дорогуша! — прошипела она. — Я должна знать, за что плачу!

Он огляделся и раскрыл дипломат. На самом верху лежали бумаги, в углу которых красовалась печать «Русского дома». На секунду он залюбовался делом своих рук. Все правильно. Ни единой ошибки. Свою партию Балашов провел безупречно.

Осознав это сейчас с абсолютной четкостью, он улыбнулся довольно и самоуверенно. И захлопнул дипломат.

— Ну?

Девица повела плечом.

— Вы что, думаете, я ношу такую сумму в кармане? Надо было предупреждать, милый мой!

Что?! Эта чертова баба решила его кинуть? Да нет же, спокойно, спокойно. Документы пока у него. Все в порядке. Действительно, сам виноват, обалдел от радости и ничего толком ей не сказал. Надо было сразу велеть, чтобы приготовила гонорар.

И что же теперь делать?!

Вероятно, этот вопрос отчетливо проступил на его физиономии, и девица, подумав пару мгновений, кивнула: