— Я прочла письмо вашего отца, — сказала Сибилл. — Наверное, этого делать не следовало, но я прочитала. Если он и сердился на мою мать, в словах его гнев не отразился. Он просто желал знать правду. Сету он собирался помочь в любом случае, но хотел, чтобы мальчик унаследовал его фамилию по праву рождения. Человек, столь обеспокоенный судьбой ребенка, вряд ли пошел бы на самоубийство. Слишком много он стремился дать. Мне очень жаль.

— «Ему необходимо дать возможность и право выбора…», — начал вслух читать Этан, когда Филипп передал ему письмо, затем прокашлялся и продолжал: — «Глории, если она действительно моя дочь, я не мог предоставить ни того, ни другого, а теперь ей уже поздно что-либо предлагать. Никакая помощь не пойдет ей на пользу. Но о Сете я позабочусь. И неважно, есть в нем моя кровь или нет, он теперь однозначно мой…» Очень на него похоже. Сет должен это прочитать.

— А почему она согласилась написать заявление, Сибилл? — спросил Филипп.

— Я убедила ее, что так будет лучше для всех.

— Нет. — Он взял ее за подбородок, приподнял лицо, заставив посмотреть ему в глаза. — Уверен, ты что-то скрываешь.

— Я пообещала, что ее имя и подробности ее жизни не будут преданы широкой огласке. — Сибилл нервно дернулась и вздохнула. — И пригрозила, что напишу книгу, в которой изложу все события, если она откажется помочь.

— Ты ее шантажировала? — изумился Филипп.

— Я поставила ее перед выбором. И она его сделала.

— Для тебя это был трудный шаг.

— Но необходимый.

Теперь он обеими руками нежно сжимал ее лицо.

— Тебе пришлось нелегко, но ты совершила мужественный поступок.

— Разумный, — поправила его Сибилл, закрывая глаза. — Да, мне было тяжело. Мама с папой очень рассердились. Возможно, они не простят меня. Они умеют не прощать.

— Они не достойны тебя.

— Зато Сет достоин вас, и поэтому…

Филипп заглушил ее дальнейшие слова поцелуем.

— Ладно, освободи место. — Кэм локтем отпихнул Филиппа в сторону и взял Сибилл за плечи. — Ты умница, — сказал он и крепко поцеловал ее в губы.

— О, — только и смогла вымолвить она, заморгав от неожиданности.

— Теперь твоя очередь. — Кэм ласково подтолкнул ее к Этану.

— Мои родители гордились бы тобой. — Этан тоже поцеловал ее и, заметив, что ее глаза наполнились слезами, ободряюще потрепал по плечу.

— О нет, останови ее, — мгновенно среагировал Кэм, отправляя Сибилл назад к Филиппу. — Здесь нельзя плакать. В мастерской слезы лить запрещено.

— Кэм не выносит женских слез.

— Я вовсе не плачу.

— Все так говорят, — пробурчал Кэм, — а на самом деле… За дверь. Живо. Если кому-то захотелось поплакать, пусть плачет на улице. Таково новое правило.

Филипп усмехнулся и потянул Сибилл к выходу.

— Пойдем. Я хочу побыть с тобой наедине.

— Я не плачу. Просто я никак не ожидала, что твои братья… я не привыкла… — Она остановила себя. — Очень приятно, когда тебя ценят, выражают симпатию.

— Я тебя очень ценю. — Он привлек ее к себе. — И ты мне нравишься.

— И это очень приятно. — Ее радовало и то и другое. — Я уже разговаривала с твоим адвокатом и с Анной. Я не хочу посылать эти документы по факсу из гостиницы, поскольку пообещала не предавать широкой огласке их содержание. И адвокат, и Анна уверены, что заявление мамы ускорит решение всех проблем. Анна считает, что твое ходатайство о предоставлении постоянной опеки будет рассмотрено и удовлетворено уже на следующей неделе.

— Неужели?

— А препятствий никаких нет. Ты и твои братья — законные сыновья профессора Куинна. Сет — его внук. Его мать дала согласие в письменной форме на передачу права опеки. Дело может затянуться только в том случае, если она откажется от своего первоначального решения, но в конечном счете от этого вряд ли что изменится. Сету одиннадцать лет, а желание ребенка такого возраста обязательно учитывается. Анна намерена устроить слушание в начале следующей недели.

— Как странно. Все решается сразу одним махом. Все сразу.

— Да. — Сибилл подняла голову, наблюдая за стаей гусей в небе. Скоро грянут холода, подумала она. — Я, наверное, пройдусь до школы. Мне бы хотелось поговорить с ним, самой сообщить ему приятные новости.

— Прекрасная идея. И по времени ты все рассчитала точно.

— Я умею планировать время.

— Может, включишь в свой сегодняшний распорядок ужин с семьей Куиннов? Отпразднуем радостное событие.

— Хорошо. Я приведу его сюда.

— Великолепно. Подожди-ка. — Филипп вернулся в мастерскую, откуда уже через минуту вывел на красном поводке вертлявого Глупыша. — Ему тоже не мешает прогуляться.

— О… я…

— Он знает дорогу. Ты только держи его за поводок. — Филипп сунул ей в руку поводок и весело улыбнулся, увидев, как она выпучила глаза, когда Глупыш рывком потянул ее за собой. Сибилл затрусила за псом. — Скомандуй «К ноге!», — крикнул ей вдогонку Филипп. — Он не послушается, но поймет, что ты знаешь свое дело.

— Это не смешно, — буркнула Сибилл, неловко семеня за Глупышом. — Не спеши. К ноге! О Господи.

Глупыш не только убавил прыть, но и вовсе остановился, зарывшись носом в живую изгородь с такой решимостью, что Сибилл испугалась, как бы он не помчался сквозь кусты и ей не пришлось нестись за ним. Но пес, довольный собой, всего лишь задрал ногу.

По ее подсчетам он это делал восемь раз, пока они шли до школы.

— Что у тебя за мочевой пузырь? — недоумевала Сибилл.

Наконец они завернули за угол, и она увидела автобусы. Глупыш рвался с поводка к толпе детей, высыпавших из здания. Сибилл, с трудом сдерживая его, выискивала глазами Сета.

— Нет. Сидеть. Место. Еще, не дай Бог, укусишь кого-нибудь.

Глупыш искоса бросил на нее недоверчивый взгляд, как бы говоря: «Пожалуйста, не болтай глупостей». Тем не менее он сел и ритмично завилял хвостом, обметая ее туфли.

— Сет сейчас придет, — начала Сибилл и вскрикнула от неожиданности, потому что Глупыш, первым заметивший любимого друга, вскочил с земли и пулей помчался вперед.

— Не смей. Стой, стой, — напрасно увещевала пса Сибилл, задыхаясь от быстрого бега. Сет тоже заметил их и, издав радостный клич, кинулся навстречу своему питомцу, словно не виделся с ним сто лет.

— Эй! Привет! — Глупыш в прыжке лизнул его в лицо. Мальчик рассмеялся. — Как дела, парень? Хороший пес. Умница. — Сет наконец взглянул на Сибилл. — Привет.

— Привет. Держи. — Она сунула ему в руку поводок. — Правда, ему все равно, есть поводок или нет.

— Да, с поводком у нас проблемы.

— Не то слово. — Она выдавила улыбку, обращенную также к Дэнни и Уиллу, подбежавшим к ним вслед за Сетом. — Я думала проводить тебя до мастерской. Хотела поговорить с тобой.

— Конечно. Классно.

Не желая, чтобы Глупыш путался под ногами, Сибилл сошла с тротуара и тут же заскочила обратно, теперь уже уворачиваясь от ярко-красной спортивной машины, с визгом затормозившей у обочины. Она собралась было рявкнуть на водителя и указать ему, что он находится в школьной зоне, но тут увидела на пассажирском сиденье Глорию и, повинуясь инстинкту, быстро отвела Сета за спину.

— Так-так, — протянула Глория, глядя на них из окна машины.

— Беги за братьями, — приказала Сету Сибилл. — Немедленно.

Но он словно прирос к земле. Стоял на месте и смотрел, чувствуя, как в животе жгучими льдинками оседает страх.

— Я не поеду с ней. Не поеду. Не поеду.

— Конечно нет. — Она твердо взяла его ладонь в свою. — Дэнни, Уилл, бегите в мастерскую. Скажите Куиннам, чтобы пришли сюда как можно скорее. Быстро. Никуда не сворачивайте.

Она услышала за спиной топот удаляющихся кроссовок, но не обернулась. Ее взгляд был прикован к сестре. Та выбралась из машины.

— Привет, малыш. Соскучился по мне?

— Что тебе нужно, Глория?

— Все, что я могу получить. — Одетая в джинсы цвета красной губной помады, она подбоченилась и подмигнула сыну. — Не желаешь прокатиться, малыш? Наверстаем упущенное за время разлуки.

— Никуда я с тобой не поеду. — Ну почему он не может сдвинуться с места и убежать? В лесу он знает одно укромное местечко. Там его никто не найдет. Но до леса далеко. Потом он ощутил тепло руки Сибилл, уверенно сжимавшей его ладонь. — Я к тебе не вернусь.

— Ты сделаешь так, как я говорю. — Глаза Глории вспыхнули яростью. Она шагнула вперед. Впервые в жизни Глупыш оскалился и угрожающе зарычал. — Убери свою вонючую собаку.

— И не подумаю, — спокойно ответила Сибилл, чувствуя в себе прилив любви к Глупышу. — На твоем месте я поостереглась бы приближаться, Глория. Он может укусить. — Она взглянула на автомобиль. За рулем сидел мужчина в кожаной куртке. Он барабанил пальцами по приборной доске в такт бешеному ритму громкой музыки, звучавшей по радио. — Похоже, ты нашла свое счастье?

— Да, Пит нормальный парень. Мы едем в Калифорнию. У него там связи. А мне нужны деньги.

— Ты обратилась не по адресу.

Глория вытащила сигарету и, злобно улыбаясь сестре, закурила.

— Послушай, пацан мне не нужен, но я заберу его, чтобы получить бабки. Куинны заплатят, чтобы вернуть его. Все счастливы и довольны. Если ты попытаешься помешать мне, я позову Пита.

Глупыш зарычал громче, обнажив острые клыки. Сибилл вскинула брови.

— Что ж, зови.

— Я хочу получить то, что мне положено, черт бы тебя побрал!

— Ты всю жизнь имела больше чем достаточно.

— Черта с два! Это у тебя было все. Идеальная доченька. Дерьмо. Как же я тебя ненавижу! С детства не выношу! — Она схватила Сибилл за лацканы пиджака, приблизив к ней дышащее злобой лицо. — Хоть бы ты сдохла поскорее!

— Мне известны твои чувства. А теперь убери руки.

— Думаешь, можешь запугать меня? — Глория хохотнула, наступая на сестру. — Кишка тонка. Ты дашь мне все, что я потребую. Так было всегда, и так будет впредь. Заткни пасть своему поганому псу! — рявкнула она Сету, так как Глупыш уже заходился свирепым лаем и рвался с поводка. — Заткни его и лезь в машину, пока я…

Рука Сибилл непроизвольно взметнулась вверх. В ней заклокотал гнев, мышцы напряглись, и в следующую секунду Глория уже сидела на земле, недоуменно таращась на сестру.

— Залезай в свою поганую машину, — ровно произнесла Сибилл, даже не взглянув в сторону джипа, подкатившего к обочине. — Уезжай в Калифорнию или убирайся к чертям собачьим, куда душе угодно, но держись подальше от этого мальчика. И от меня. Не вмешивайся, — бросила она Филиппу, выскочившему вместе с братьями из джипа. — Садись в машину, Глория, и уезжай, пока я не отплатила тебе за все страдания, которые ты причинила Сету и мне лично. Поднимайся и уезжай. Иначе сюда явятся полицейские и арестуют тебя за то, что ты скрылась от правосудия после того, как была отпущена под залог, а мы присовокупим к этому обвинения в вымогательстве и жестоком обращении с ребенком.

Глория не шевелилась, и тогда Сибилл сама рывком поставила ее на ноги. Силы ей придала ярость.

— Садись в машину и уезжай. И впредь даже не пытайся подступиться к этому мальчику. Меня ты не обойдешь, Глория. Это я тебе обещаю.

— Да плевать мне на него. Мне просто нужны деньги.

— Уходи. Даю тебе полминуты. Дольше я не намерена сдерживать пса и Куиннов. Или ты хочешь помериться силами сразу со всеми нами?

— Глория, ты едешь или нет? — Водитель стряхнул с сигареты пепел в окно машины. — У меня нет времени торчать целый день в этом вонючем городишке.

— Да, еду. — Она тряхнула головой. — Что ж, бери его себе на здоровье. Мне он всегда доставлял одни неприятности. Я покорю Лос-Анджелес. А от тебя мне ничего не нужно.

— Вот и хорошо, — усмехнулась Сибилл. — От меня ты ничего и не получишь.

Глория села в машину, и красный спортивный автомобиль с визгом рванул с места.

— Как ты ей вмазала! — с благоговением в голосе произнес Сет. Он уже не дрожал, бледность сошла с его лица, а взгляд, обращенный к Сибилл, полнился благодарностью. — Просто сшибла с ног.

— Ты-то сам как?

— Да она даже не смотрела на меня. Глупыш искусал бы ее.

— Чудесный пес. — Глупыш прыгнул на нее, и она прижалась лицом к его теплой мохнатой шее. — Сказочный.

— Нет, ну как ты ей вмазала! — не унимался Сет. — Сибилл посадила ее на задницу, — радостно сообщил он братьям.

— Я видел. — Филипп положил ладонь ей на щеку. — Красивый был удар. Как ты себя чувствуешь?

— Я… прекрасно, — вдруг осознала Сибилл. Ни дрожи, ни тошноты, ни головной боли. — Я чувствую себя великолепно. — Она удивленно заморгала, потому что Сет вдруг прижался к ней, обхватив руками за пояс.