Кира Витковская - Семейные узы не в счет

– Ну да, Марина Литвинович, а что?

– Она мне свое произведение презентовала… Небольшое такое сочинение-размышление…

– Да? Ну и как?

– Знаешь, классно. Я под впечатлением. Описаны в основном чувства, у меня такой ситуации не было, но тем не менее я нашла там много близкого себе… Хочешь, дам почитать?

– Конечно, хочу! Марина странная – почему мне не дала?

– А ты с Кириллом разговаривала. Он тебе что-то важное говорил?

– Ну да. Передал привет и рассказал новости об одном друге.

Лерка достала блокнот, а из блокнота вынула свернутый пополам листок и протянула Ксюше.

– Вот, возьми.

Ксюша развернула листок. Начала читать, и строчки поплыли у нее перед глазами.

Ты. Я. Она.

… Горели фотографии… Горел Ты… горела Я на них… Горела Наша Любовь Синим Пламенем… Ты просил, чтобы Я не уходила. Я ушла. Ты просил, чтобы Ч не уничтожала Воспоминания, Любовь, Встречи, Звонки… Фотографии. Я уничтожила. Ты обещал, что будешь Любить Меня. Я не поверила. И ушла Навсегда. Как думала Тогда. Ты пообещал Мне, что Мы больше Никогда Не Встретимся. Я поверила. А зря. Буквально через неделю Мы Встретились. Ты был с Ней, держал Ее за руку, целовал… А Я смотрела и плакала. Два человека ушли из Моей Жизни Навсегда. Ты и Она. Любимый Парень и Лучшая Подруга…

Я была словно в трауре. Я не понимала и не пыталась понять. Я чувствовала лишь одно: Я Люблю Тебя. Но было уже Поздно. Слишком Поздно…

Разбитую чашку не склеишь. Тем более чашку, хладнокровно разбитую Мной. Хотелось бы найти такой клей, который склеил бы ее раз и навсегда. Но такого нет. Не существует. А новая чашка Мне Не Нужна! Мне Нужен Только Ты!…

Шло время. Она постоянно говорила о Тебе. А Я не могла слушать. Ком подкатывал к горлу, хотелось кричать, бежать, уйти куда-нибудь подальше… и не вспоминать…

Но Я помнила все и не пыталась Тебя вернуть.

Я смеялась при встрече и говорила, какая Вы Прекрасная Пара. А Ты стоял и молчал. А Мне хотелось обнять Тебя и сказать, как Я Люблю. Но Я же Гордая. Гордая… Гордая!

Однажды Я встретила Вас в городе. Вы шли, обнимались, Она улыбалась… Я подошла и начала о чем-то говорить, шутить… хотя Мне было не до смеха. Сердце бешено стучало, а Я понимала, что не могу без Тебя.

Я смотрела на Твои Глаза, на полуопущенные ресницы. Вспоминала… Сколько же Я вспомнила за эти краткие Мгновения! Твой Взгляд встретился с Моим Взглядом. Неужели Тебе плохо? Но чего Тебе не хватает? Она ведь так Тебя Любит! Она ради Тебя готова На Все! Она же счастлива!

Чего же Ты, Мой Милый, грустишь? Ты же знаешь, что Я Не Такая и Не Смогу, как Она, принести Себя В Жертву Любви! Ты же знаешь, что быть со Мной Опасно Для Жизни. Твоей. А Порознь… Порознь Опасно Тоже. Только Для Моей Жизни…

Я познакомилась с одним парнем. Красивый. Веселый… Он Меня Любит… Я? Я… люблю быть с ним рядом. Но Я Постоянно вспоминаю Тебя и сравниваю с Тобой его. Ты был Первый, Ты был Единственный, Ты был… Но теперь Тебя нет. Со Мной. И Никогда не будет. Потому что так – Лучше. Потому что Я так Хочу. Но Сердце… Сердце…

Я – с ним. А Ты – с Ней. И Мы далеко-далеко и так близко… Я боюсь забыться и назвать его Твоим Именем. Я боюсь, что совершаю ошибку, Цена которой – Счастье Моей Жизни. Я боюсь признаться Себе, что Люблю Тебя. А не его. Сердцу Не Прикажешь. К сожалению…

С е р д ц у н е п р и к а ж е ш ь . . .

«Браво, Марина! – подумала Ксюша, вытирая побежавшие по щекам слезы. – Какая глубина и точность! Ничего сверхъестественного, все как у многих… но…»

При прочтении этого размышления, написанного начинающей журналисткой, Ксюша словно заново прожила, прошла их историю с Марком. Их разлучила судьба, но все получилось так глупо, как у этой девушки, которая считает, что сама разбила хрупкую чашку любви. Любви настоящей – такой, что не собрать, не склеить и не заменить новой. И хоть Ксюша отказалась от Марка, при одной мысли о том, что он с другой, но как же больно! Марк, Марк, никак тебя не забыть и никем не заменить! Парней рядом может быть сколько угодно, они могут даже нравиться, вызывать симпатию, но мечтать и думать можно только о тебе. Только тебя будет призывать сердце, сравнения лишь с тобой одним не выдержит никакой парень – пусть он хоть сто раз будет красивым и триста раз веселый. Сердцу не прикажешь. К сожалению, но действительно не прикажешь.

– Ксения-прекрасная, ты тоже ходишь в ночные клубы? – раздался издевательский голос Гены совсем рядом, стоило Ксюше выйти из толпы танцующих и заказать себе коктейль у бармена.

– Тебя здороваться не учили? – спросила Ксю, окидывая парня суровым взглядом. Безупречен как всегда. Принесла нелегкая! Как раз сегодня, в последний день лета Ксюша решила порадовать себя Гениным отсутствием на месте, где она будет развлекаться. Уговорила Дашу и Леру пойти в клуб, а не в парк и была убеждена, что Геннадия ей сегодня терпеть не придется. Так на тебе – явился не запылился, своей собственной персоной. Стоит, улыбается.

– Извини, привет. Представляешь, забыл как-то. Всякий раз, как тебя вижу, творю неизвестно что…

– Это комплимент или мне полагается обидеться? – спросила Ксю.

– Комплимент, конечно. На простые комплименты, как я уже понял, ты не покупаешься…

– А я и на особенные не покупаюсь.

– Ну, не злись, Ксень. Ты же классная девушка, если верить слухам, но почему ты со мной вечно как драная кошка?…

– Благодарю за очередной комплимент. А хоть как крыса бешеная – тебе-то что?

– Как это что? Я ведь не урод вроде, а довольно симпатичный молодой человек…

– Ага, такой симпатичный, прямо как обезьяна.

– А хоть и так. Так вот, я не урод, не лох какой-то, не нахал, но ты каждый раз при виде меня скалишься как пантера… Почему?

– А чтоб тебе жизнь малиной не казалась. А то ты привык, как я погляжу, ко всеобщему обожанию. Еще бы, первый парень на деревне…

– Слушай, Ксю, пошли потанцуем, – предложил вдруг Гена. – Мою любимую песню включили.

– Эту? – поморщилась Ксюша. – Старье! Ей уже лет пять. Под нее я лет в шестнадцать медляк в дискотеке танцевала, а ее еще до этого крутили… Хотя ладно, давай потанцуем. Жевать все же лучше, чем говорить.

– А ты замечательно танцуешь, – заметил Гена. – Многие слишком уверенные в себе особы женского пола, привыкшие везде брать инициативу в свои руки, попросту несутся куда-то и волочат парня за собой.

– Помолчи, ладно? Сам же сказал, что я на простые комплименты и дешевую лесть не покупаюсь.

– А я вовсе не льщу. Просто факт констатирую. Ты хорошо танцуешь.

– Что ж, спасибо. А ты что – не любишь, когда девушки берут инициативу на себя?

– Не совсем так. Инициатива от девушки хороша, но в меру. Не люблю все время подпевать вторым голосом.

– Истинно мужское качество, – с издевкой сказала Ксю. – Все вы, мужики, хотите, чтобы последнее слово было именно за вами.

– Сколько горечи в голосе! Ты или феминистка, или тебе какой-то парень доставил большие неприятности, поэтому ты вымещаешь зло на мне.

– Не то и не другое. Просто ты мне не нравишься.

– Вот уж не знаю, чем заслужил такую немилость…

– Лучше не думай об этом, все равно не поймешь. Это не для средних умов.

Песня закончилась, и Ксюша с Геной разошлись по своим компаниям.

– Вы с Генкой помирились? – спросила Даша.

– Ничего подобного! Просто потанцевали. Я его терпеть не могу.

– По-моему, ты слегка перепила, Ксю. Здесь коктейли слишком крепкие.

– Не выдумывай. Мне так хорошо, что даже Генино присутствие не может испортить мне настроение! Если это называется «перепить», то я бы хотела перепивать всегда.

Даша с сомнением покачала головой. По ее мнению, Ксюше следовало остановиться.

– Даш, есть курить? – спросила Ксю через десять минут.

– Есть, но тебе не дам. Тебя развезет еще больше, а нам с Леркой домой тебя вести.

– Проблема! Генку попросишь, он не откажется. Он мною всерьез интересуется, поэтому поможет. Дай покурить.

– Не дам, а то ты сейчас начнешь фигней страдать.

– Не сходи с ума. Что такого страшного я могу сделать? Дашка, ты человек или нет?

– Именно потому что я человек, я тебе курить не дам.

– Подумаешь, наказала! Будто я стрельнуть у кого-нибудь не могу.

– Вот пойди и стрельни. Зато я буду знать, что я непричастна к тому, что ты устроишь дебош.

– Когда это ты видела, чтобы я устраивала дебош?

– Не видела. И видеть не желаю.

– Ну и ладно, – махнула рукой Ксю. – Диктаторша!

Она отошла и попросила закурить у молодого парня возле стойки. Вышла на улицу и присела на скамейку. Прохладный воздух ночи ударил девушке в лицо, сознание, слегка затуманенное содержимым коктейлей, прояснилось. Странное чувство возникло у Ксюши. Какая-то непонятная тревога, тоска… словно приближающаяся зима сжала ее в своих холодных объятиях. Вдруг захотелось плакать, будто у нее что-то отняли.

– Ксюша, что ты здесь делаешь одна? – услышала Ксю голос Гены. Еще минут пять назад она бы вспыхнула и разозлилась при появлении парня, но сейчас Ксюша обрадовалась ему.

– Гена… Геночка, уведи меня отсюда, уведи, пожалуйста… – попросила она жалобно.

– Но что случилось? – пораженно уставился на нее Гена.

– Не спрашивай ни о чем, прошу. Только уведи. Куда угодно.

– Хорошо, хорошо.

Гена обнял девушку за плечи и куда-то повел. Ксюше было все равно.

Лишь минут сорок спустя она пришла в себя и обнаружила, что находится в чьей-то квартире и пьет кофе в компании Гены.

– Ну как ты? – спросил он с искренней тревогой.

– Мне лучше, – неуверенно произнесла Ксю. – Сама не знаю, что на меня нашло. Стало так плохо…

– Ты меня так напугала… То не подпускала к себе, а тут – уведи ее!

– Просто мне стало очень не по себе. Со мной так бывает. Спасибо, что помог. Надо Дашке позвонить, наверное, волнуется – я только покурить вышла…

– Я ей уже позвонил, сказал, что тебе нехорошо, и ты у меня. Так что не волнуйся и нормально приди в себя.

– Я в порядке. Где мы? У тебя дома?

– Да.

– А симпатичное жилье… судя по кухне… – оглядываясь, сказала Ксю. – Один живешь?

– С другом.

– А у тебя же родители здесь… Зачем квартиру снимать?

– А так свободнее дышится, – улыбнулся Гена. – Тем более, что друг мой здесь лишь наездами бывает.

– Представляю, сколько здесь девушек перебывало!

– Тебе действительно лучше, – заметил Гена. – Снова язвой становишься.

– Комплимент тебе сделала, чего ты. Из благодарности.

– Из благодарности могла бы уж поцеловать… в щечку хотя бы.

– Может, тебе еще за пивом сбегать?

– Я вот думаю, Ксюш, неужели ты так меня ненавидишь? Ненавидишь так, что даже не поблагодаришь?

– Вовсе я тебя не ненавижу. Я знаю тебя слишком мало, чтобы ненавидеть.

– Тогда почему ты так ко мне относишься?

– Что? – Гена опешил.

– Ну да, нравишься, – сказала Ксю так спокойно, будто говорила о куске съеденного за обедом пирога. – Я знаю тебя мало для того, чтобы ненавидеть, но достаточно, чтобы вроде как влюбиться. И меня бесит то, что ты мне нравишься.

– Ну… выразила ты свою влюбленность в меня… скажем, оригинально…

– Если бы ты знал меня подольше, то не увидел бы в моем поведении ничего оригинального. Я такая. Мне свойственно мучить нравящихся мне людей.

– Это плохо, – произнес Гена. – Таким методом тебе не удастся получить взаимность… Разве только человек, в которого ты влюблена, будет таким же уникумом, как и ты сама.

– Что ж поделаешь, – вздохнула Ксю. – Ладно, пора мне домой идти, завтра вставать рано.

– А кто тебе сказал, что я тебя отпущу?

– А кто тебе сказал, что ты сможешь меня удержать?

– Ты сама.

– Я? Я не слышала, чтобы я это говорила.

– Ты сказала это, когда призналась, что я нравлюсь тебе. Ты думаешь, я позволю тебе уйти после этого?

– А что ты сделаешь? – невинно спросила Ксюша, вставая из-за стола. – Что с того, если я сказала, будто ты мне нравишься?

– Ничего особенного… кроме того, что ты тоже нравишься мне… Именно поэтому ты не уйдешь сегодня.

– Ты берешь меня в плен? – спросила Ксю, улыбнувшись.

– Ну, вроде того, – ответил Гена, обнимая девушку за талию.

– Молодой человек, вы не слишком увлеклись? Я не разрешала меня тискать.

– Я на такие вещи разрешения не спрашиваю, – отозвался Гена. – Ты красивая.

– Я знаю. А ты смелый. Не боишься, что я надаю по шаловливым ручкам?

– Боюсь. Очень боюсь – ты девушка горячая… Но сила твоей обольстительности крепче.

– И как далеко ты решишься зайти?

– Насколько позволишь. Я уже успел забыть, когда мне так сильно нравилась девушка…

Внезапно Гена поднял Ксюшу на руки и куда-то понес.