Кира Витковская - Семейные узы не в счет

– Кстати, у Марка теперь новая девушка, – сказала Катя. – Добрая такая, прикольная…

– Ты ее знаешь? – спросила Карина.

– Знаю. Она в салоне красоты работает, и я шапочно была с ней знакома, а неделю назад примерно, когда я опять там была, за ней Марк приехал. Ну и познакомил меня со своей девушкой…

– А кто она в этом салоне красоты? – спросила Ксю.

– Парикмахер-визажист. Кстати, говорят, хороший мастер.

– А что за салон?

– «Валентина».

– Знаю, – отозвалась Ксюша. – Знаю, где этот салон, слышала про него.

– Что ж, нам, пожалуй, пора, – сказала Карина, глянув в окно. – Дождь закончился.

– Я могу попросить шофера подвезти вас, – проговорила Ксю. – Идемте.

Они втроем спустились вниз. Петр сидел в машине, но быстро вышел навстречу Ксю.

– Отвези, пожалуйста, моих сестер к ним домой, – велела она. – Пока, девочки.

А на следующий день Ксюша решила поехать в салон красоты «Валентина».

У девушки была прекрасная память на лица, поэтому Ксения запросто узнала Алену.

– Я бы хотела сменить имидж и что-нибудь сделать с лицом, а то под глазами круги от усталости… – сказала она.

– Понимаю, – кивнула Алена. – У нас вам помогут, хотя вам помочь нетрудно, вы молодая и красивая… Простите, ваше лицо мне знакомо… Мы нигде раньше не встречались?

– Возможно… – Ксюша изобразила задумчивость.

– Постойте… Хотя нет, я ошиблась. Я вас приняла за сестру моего друга, но у вас другая прическа, другой цвет волос… но вы очень на нее похожи…

– Кажется, я знаю, о ком вы говорите, – улыбнулась Ксю. – Вашего друга случайно зовут не Марком?

– Да… вы его знаете?

– Знаю. Это мой двоюродный брат, а девушка, о которой вы говорите, моя родная сестра-близнец.

– Действительно, вы похожи… – Алена окинула Ксюшу взглядом, в котором появилась настороженность. – Вас зовут Ксения?

– Да… откуда вы знаете?

– Марк о вас говорил. Мы как-то случайно встретились в ресторане.

– Ах да! Мы с Марком тогда не разговаривали… – проговорила Ксю. Теперь была ее очередь насторожиться. Что сказал Алене Марк, что она ее так разглядывает? На сестру бойфрэнда так не смотрят… Так смотрят… на соперницу! Неужели Алена знает?

– Да, вы тогда были в ссоре, даже не поговорили… Но теперь вы, наверное, помирились, если вы обо мне знаете…

– Да… мы помирились. Марк говорил о тебе… я думаю, мы можем перейти на ты? – предложила Ксюша.

– Да, конечно. Идем. Я познакомлю тебя с нашими лучшими мастерами, которые помогут тебе со сменой имиджа.

– Я сегодня видела твою сестру, – сказала Алена Марку.

– Какую? Катю?

– Нет, Ксюшу. Она приходила ко мне на работу, и мы познакомились…

– Постой… Ксю что – специально приходила к тебе? – нахмурив брови, спросил Марк.

– Нет. Она просто пришла в салон, хотела поработать над внешностью… Она очень похожа на Катю, а ведь Катю я знаю… Вот мы и познакомились…

– И что?

– Ничего. Я просто говорю, что видела ее… Тебя это раздражает?

– Нет… нет, все в порядке.

– Ты какой-то хмурый. У тебя что-то произошло с Ксюшей. Поэтому ты грустнеешь, когда слышишь о ней?

– Кто грустнеет? Где ты видишь? – наигранно весело сказал Марк, обнимая Алену. – С чего бы мне грустить из-за Ксю?

– Как ты ее называешь? – удивилась Алена.

– Ксю. Это еще с ее школьных лет осталось – ее все друзья называли Ксю. Ну и я говорю по привычке… Так вот с чего сне из-за Ксюши грустить? Она замечательная девушка, у нее все хорошо… Единственное, что меня может расстроить – так это что мы с тобой редко остаемся наедине…

– Ну ты же знаешь, почему…

– Из-за Кристины. Ты боишься, что моя дочь против тебя! Ну сколько тебе повторять, что Кристина не против тебя! На ура она тебя, конечно, не восприняла, но она умная девочка и все поняла. Но это обычное отношение… Если ты не будешь прятаться, то сможешь все изменить. Не бойся, я ведь с тобой. Пошли.

– Пошли, – произнесла Алена.

– Не надо делать такой убитый вид, ничего страшного не случится.

– Но не ссорься из-за меня с дочерью, Марк. Что бы она не сказала и не сделала, ладно? Я взрослый человек, и защищать от меня ребенка не нужно.

– Ладно, – пожал плечами Марк. Ему понравились эти Аленины слова, как нравилось многое в Алене. Девушка эта казалась хорошей, да и не просто казалась, она действительно была хорошей – Марк в таких вещах умел разбираться. Он чувствовал, что Алена его не обманывает, что она искренна. И понимал, что Алена влюбилась в него – определять подобное отношение к себе он умел. Но у него не возникало желания издеваться над Аленой. Марк не мог быть к ней жестоким, он слишком тепло к ней относился… но не любил ее. Похожие чувства Марк испытывал к Алине в последнее время ее жизни, разве что не было горечи от ее обмана и предательства, ведь Алена его не предавала. Марку было хорошо с Аленой, но в чувствах не было чрезмерной страсти. Впрочем, может, так лучше.

Направляя машину к дому, Марк раздумывал о письмах, которые передал ему Алексей. По словам брата выходило, что письма эти были украдены. Поэтому Марк не знал, имеет ли он право читать распечатки с этих писем. С одной стороны, в них могла содержаться полезная информация, а с другой – это бесчестно. Не ему эти письма адресованы, да и кто давал ему право лезть в жизнь родителей? Но письма уже не письма, а печатные копии, и украл их не Марк… И узнать, что скрывают папа с мамой, хочется не из пустого любопытства. Просто странно – почему они так часто ругаются в последнее время, но старательно всех убеждают в идеальности своих отношений?

Марк так и не рассказал Никите о том, что понял, что потерянная тетя Илона была женой Маркова отца. О тех событиях Кит знал слишком мало, к тому же не любил вспоминать о своей матери, поэтому Марк не расспрашивал. А рассказывать не стал, чтобы сохранить тайну отца, ведь о его первой жене, похоже, никто не знал. К тому же Марк в последнее время редко видел Никиту. Тот не продолжал с Алениной подругой, а снова приударил за Диной. Его все же тянуло к этой девушке, хоть им и многое мешало.

А вот Ксюшу в это время терзали другие мысли. Андрей придрался к ее новому внешнему виду (Ксю подстриглась под каре и сделала частое мелирование). Не то, чтобы ему не понравилось. Просто Андрей посчитал, будто Ксюша что-то задумала.

– Говорят, что женщины, которые изменяют своим мужьям, начинают больше следить за собой.

– Я и раньше всегда следила за собой, а сейчас просто сменила прическу. Это запрещено?

– Да нет, не запрещено. Просто подозрительно… – протянул Андрей.

– Помешался ты на своих подозрениях! У тебя идея-фикс уже – не замечаешь? У меня чувство, что тебе хочется, чтобы я тебе изменяла…

– Только попробуй! – вспыхнул Андрей, сильно сдавливая Ксюшин локоть.

– Да перестань, я же пошутила!

– Никогда больше не смей так шутить!

– Хорошо, Андрей, не буду, – сказала Ксю, а потом битый час фыркала, вспоминая свой покорный тон. Того и гляди она скоро перейдет в рабыни собственного мужа, повторяющие только: «Да, мой господин», «Будет выполнено, мой повелитель» и «Не угодно ли вам чего-нибудь еще»? Смех смехом, но когда муж ведет себя так, смеяться не хочется. Остается надеяться, что все наладится.

Но ничего не наладилось и не думало налаживаться. Два месяца спустя отношения оставались прежними: Андрей следил за Ксю, постоянно требовал объяснений, изводил ядовитыми замечаниями. Бить не бил, но иногда Ксюша видела, что вот-вот это сделает. Поэтому Ксю предпочитала где-то сбавить обороты речи и промолчать.

В начале ноября после очередного приступа умерла мать Андрея. Андрей, который редко бывал у матери в больнице, который ею почти не интересовался, погрузился в печаль. Он не ходил даже на работу, проводил дни в кабинете и ни с кем не общался. Не говорил с Ксю, а Женю с некоторых пор он и вовсе не замечал. Но когда Ксюша предложила некоторое время пожить отдельно, Андрей взбесился.

– И куда это ты собралась, Ксения?

– В Барановичи. Мы бы с Женей уехали на неделю или две, ты же, по-моему, хочешь побыть один…

– Ах вот оно что! У меня беда, мне нужна помощь, а ты собираешься меня бросить?

– Нет, что ты! Просто ты не очень-то хочешь, чтобы я тебе помогала, я думала, тебе будет легче, если ты побудешь один…

– Не оправдывайся! – крикнул Андрей, и Ксю увидела в его глазах знакомое выражение слепой ненависти. – Я прекрасно знаю, что ты только и мечтаешь, чтобы уйти от меня! Конечно, я тебе не нужен!…

– Нужен, Андрей, не говори глупости… Я останусь, если ты этого хочешь…

– Ничего я не хочу! Катись отсюда ко всем чертям, ты мне не нужна! Стерва, каких поискать!…

Возможно, это было не к месту, но в Ксюше взыграло самолюбие. Она посмотрела Андрею прямо в глаза и отчеканила:

– Ты не имеешь права на оскорбления. Я ничего тебе не сделала, и мне надоело, что ты обвиняешь меня во всех своих бедах!

– Ах тебе надоело? Так вот, чтобы не надоедало… – процедил сквозь зубы Андрей, замахиваясь. Вскрик Ксю раздался как раз в тот момент, когда на нее обрушился тяжелый кулак. Ксюша закричала не столько от боли, сколько от испуга. Но на этот раз Андрей не остановился – он продолжал наносить удары один за другим. Ксюша закрыла лицо руками – не хватало еще носить потом синяки.

На утро Ксю вышла из комнаты в солнцезащитных очках. На лице у нее была лишь одна гематома – возле глаза – и оно полностью было скрыто очками. Следы на теле скрывала одежда, но их было гораздо больше – на спине, руках и плечах.

Всю ночь Ксюша проплакала. Снова думала, зачем ей понадобилось выходить замуж. И размышляла – было бы ли ей так же плохо с Марком? Допустим, у них бы не складывались отношения с семьей, их бы осуждали, но, наверное, Марк не дошел до того, чтобы избить ее. Он бы, скорее, ушел от Ксю или стал бы ей изменять… Андрей-то не изменяет. Хотя как знать? Может, Андрей давно завел себе кого-то на стороне, а Марк вполне мог бы возненавидеть Ксюшу настолько, что начал бы ее бить…

Но этого уже никогда не узнаешь. Марк теперь с другой, и эта другая, если говорить по совести, очень хороший человек. «Поздно пить боржоми, когда почки отказали», – как говорят в народе. Но что-то подсказывало Ксюше, что Марк не стал бы таким, как Андрей.

Андрей, который ночевал в другой комнате, заметно чувствовал себя виноватым. Он понимал, что зашел вчера слишком далеко.

Ксю не глядя на него села у окна. Андрей подошел к ней. Мысленно содрогнувшись, Ксюша все-таки не вскочила и не кинулась бежать. Она подняла в голову. Андрей снял с нее очки и скривился, увидев темно-фиолетовый синяк.

– Прости, – проговорил он виновато. – Прости меня, Ксю. Я вчера наделал лишнего…

– Лишнего? Теперь это так называется? У меня синяк под глазом и еще с десяток по всему телу – благо их не видно. Ты не понимаешь, что для меня это унизительно? Ведь эти синяки видят все, и что, по-твоему, они думают? Что я вокзальная шалава, которую избивают недовольные клиенты, или гулящая жена, подобранная мужем на улице и не оставившая уличных занятий? Вот придет кто-то из моих родственников или твой отец или брат… Как я буду объяснять им этот синяк? Скажу, что налетела на дверь или что на меня напали на улице? Хорошо же я буду выглядеть с этими дурацкими объяснениями!

– Я все понимаю, Ксю! Я вышел из себя… ты же знаешь, что у меня сейчас не лучший период…

– И это значит, что ты сделаешь из меня боксерскую грушу?

– Нет… конечно, нет. Это больше не повторится никогда, я обещаю, я клянусь…

– Не обещай и не клянись, ты уже однажды это делал. Я тебе не верю больше…

– Я не понимаю, Ксю. Но, надеюсь, ты не думаешь меня бросить? Ксю, я без тебя не могу, ты нужна мне! У меня почти никого не осталось, кроме тебя! Не бросай меня! Прости, Ксю, прости!

– Я… не знаю, – сказала Ксюша растерянно. Она слышала отчаяние в голосе Андрея, и это поколебало Ксюшину решимость. – Я хочу на время уехать. Если ты меня любишь – позволь мне это сделать.

– Ладно, – согласился Андрей. – Поезжай. Поезжай, будь сколько надо и возвращайся.

Уже больше недели Ксюша с Женькой была в Барановичах. Они регулярно созванивались с Андреем, но пока Ксения не горела желанием вернуться в Минск. По правде, она и вовсе не знала, стоит ли ей возвращаться. Ей было спокойно, она ни за что не волновалась. Возилась с сыном, за которым был нужен теперь глаз да глаз, потому что он все время норовил выбраться из кроватки, пытался ползать, правда, пока безуспешно. Мальчик он был общительный, чужих не боялся, охотно шел на руки и очень быстро запоминал новые лица.

– Ты в детстве такой не была. Ты как-то стеснялась даже своих, – сказала как-то мама. – Лешка, например, придет, или дядя Толик, а ты на них так искоса смотришь, видно, что помнишь, но не пойдешь. Если тебя на руки брали, то сидела, а только немножко отпусти – то живо с колен сползешь, и подальше-подальше. И подкупить тебя было невозможно – разве что какой-нибудь чудной штуковиной. У Леши часы были какие-то певучие, с музыкой, так тебя они очень интересовали. А вот Катю интересовала косметика – помады всякие, тени, румяна… А Женька молодец, ничуть не тушуется и с людьми хорошо сходится.