Кира Витковская - Семейные узы не в счет

Поссорился Марк и с Евой, которая звала его отдохнуть неделю-другую на озере Нарочь. Марк отказывался, поскольку еще надеялся уговорить Алину оставить Кристину с ним, а Ева настаивала. Вот парень не выдержал и послал ее по известному адресу.

В довершение ко всему еще и Наташа ни с того ни с сего решила, что Марк уделяет ей мало времени, и взялась за активные попытки вызвать его ревность. Дошло до того, что она сделала так, чтобы Марк «случайно» застал ее в постели с другим. Надеялась, что Марка это заденет, и он выдаст свои чувства к ней. А Марк окинул равнодушным взглядом смятые простыни, жмущихся друг к другу и стыдливо прикрывающихся одеялом любовников, разбросанную по полу одежду, пожал плечами и молча вышел. Ему было все равно, где, когда и с кем спит Наташа.

Наталья не поняла его поведения и поэтому заявилась к нему на следующий день прояснить ситуацию. Марк привлек девушку к себе, насмешливо посмотрел на нее и сказал:

– А разве между нами еще осталось что-то неясное, Натали? В чем проблема? Ну, порезвилась ты в постели с другим, ну, получила удовольствие… Ну, увидел я это, что дальше? Ты же, надеюсь, не думаешь, что ты у меня одна? Я не скрываю свои связи, тебе рекомендую поступить так же. Нам с тобой хорошо вместе, ты классная, но это совсем не значит, что ты обязана передо мной извиняться или оправдываться.

Это было сказано на удивление искренне и очень просто. Но огорошенная Наташа растерянно хлопала ресницами. До нее не доходило.

– Ты… хочешь сказать… что тебе не интересно, что со мной происходит? – медленно проговорила она.

– Почему? Интересно, конечно. Для меня очень важно, как у тебя дела, не нужна ли тебе помощь, счастлива ли ты… Но что до интима… мне параллельно, где, с кем и сколько ты трахаешься. И если ты найдешь себе кого-то, выйдешь замуж, то я искренне пожелаю тебе счастья и, возможно, стану крестным отцом твоего ребенка… если пригласишь…

Услышав это, Натали окончательно убедилась, что Марку она фиолетова и тщетно пытаться вызвать в нем какие-то чувства, кроме дружеского расположения и изредка плотского желания. Поняв это, девушка стала невыносимой, постоянно изводила Марка, закатывала истерики с причитаниями и слезами, чем доводила парня чуть ли не до белой горячки. Выйдя из терпения, Марк разругался и с ней. «Прям женский заговор какой-то!» – смеясь, говорил он Лешке. Хотя смеяться хотелось не сильно.

– Так, вопрос мой явно неудачный, – прокомментировала продолжительное молчание Ксю. – Можно было бы и догадаться, что если у меня есть некоторые нелады в делах, то у тебя они есть и подавно.

Марк улыбнулся. Ксюша его подловила. Отпираться и уверять, будто у него все отлично, было поздно – слишком уж долгим было его молчание.

– Но у кого их в наше время нет, этих неладов? – задал он риторический вопрос и поинтересовался: – Надеюсь, вы с Катей здесь до конца лета?

– Наверное. Кстати, папа, когда нам звонил, сказал, что скоро его свадьба с Ларисой… Это правда?

– Да, есть такое…

Ксюшины глаза сверкнули озорством.

– Папа решил повыпендриваться и пригласил маму на свадьбу, – сказала она. – Но его выпендреж успешно вернется к нему же…

Марк знал о намерениях дяди Гены пригласить на свою свадьбу бывшую жену. Парень считал, что это перебор, и надеялся, что дядя Гена образумится. Но тот не образумился! А тетя Ира задумала утереть ему нос и, скорее всего, удачно это сделает, судя по тому, что характер у тети на диво шухерной. Да и у Ксени глаза сейчас сверкают не совсем добрым огнем. Мать и дочь друг друга стоят. Если они вознамерятся небо и землю местами поменять, то им даже это удастся. А уж проучить зарвавшегося гордеца, коим являлся дядя Гена, удастся тем более.

Марк все-таки вызвал Ксюшу на разговор и узнал, что случилось у нее за последнее время. Как ни упрекала себя Ксю за излишнюю открытость, но вечерние сумерки действовали успокаивающе и расслабляюще, поэтому девушка рассказала, почему она ушла из школы, рассказала о том, что Катя стала ей почти чужой. Не стала только рассказывать о причине Олиной ненависти и о Денисе. Ей было больно и стыдно в этом признаваться.

– А почему Оля тебя так ненавидит? – спросил Марк.

– Потому что я не стала встречаться с другом ее парня. Этому другу я нравилась, но он не нравился мне. А Олин парень, чтобы не оставлять друга одного, бросил Олю.

– Хм! Так он ее совсем не любил, если бросил ради друга… Ты-то здесь при чем?

– Хорошо бы найти такого человека, который бы убедил в этом Олю!

Марка всегда удивляла чрезмерная и изощренная жестокость девушек, когда они мстили кому-то. У них, парней, все намного проще. Подерутся, синяков друг другу наставят, ребра перещитают – и на этом все. А девушки коварнее.

– Вот так, Марк, – сказала Ксю задумчиво. – Оля меня обманула, предала и подставила. А ведь я дружила с ней почти пять лет! И как я не заметила в ней этого?

– Иногда так бывает, – вздохнул Марк. – С человеком живешь бок о бок, кажется, знаешь о нем уже все, как вдруг что-то случается – и перед тобой совсем другой человек.

– Например, мой папаня, – сказала Ксюша. По тоскливым ноткам в его голосе она поняла, что Марк говорит об Алине. Неужели он еще ее любит?

– А ты вообще как относишься к тому, что он женится? – спросил Марк, взглянув прямо на Ксюшу. Та пожала плечами.

– Мне как-то все равно. Пусть женится, – отозвалась она.

– Свадьба через две недели, – сказал Марк.

– Я знаю. Пусть. У меня свои дела, а папа пускай сам свои разбирает. Мне уже надоело за все переживать.

Ксю уперлась взглядом в землю. Она и на самом деле не знала, что чувствует, думая о предстоящей свадьбе отца. Пожалуй, и правда, ничего. Ей абсолютно все равно, женится папа на Ларисе, на ком-то другом или вообще не женится. Но прислушавшись к себе, девушка поняла, что сейчас ей вообще все безразлично. Дневное оживление, когда Ксюша смеялась и веселила всех вокруг, теперь погасло. Она устала.

Марк заставил Ксению поднять голову и посмотрел на нее. Подавленный вид девушки вызвал в Марке сильную жалость. Он интуитивно угадывал, что Ксюша не все рассказала. Есть что-то еще, что причиняет ей боль гораздо более сильную, чем предательство подруги, холодность сестры и недоверие людей. Что это, Марк не знал, даже отдаленно не представлял, но догадывался, что это ужасно, если Ксю стыдится говорить об этом.

– Что-то мне не нравится твое лицо, Ксю…

– А что мне делать? Другого лица у меня нет, заменить это нечем, – грустно пошутила Ксюша.

– Я не в том смысле говорю. Ты слишком грустная. Я тебя не узнаю, мелкая.

– Ну, не могу же я все время быть клоуном! – возмутилась Ксюша и, не удержавшись, рассмеялась от собственного сравнения.

– Вот, другое дело! – довольно улыбнулся Марк. – Вот это действительно ты, а не твоя тень! Тоже мне вздумала, завянуть! Мелкая, не смей! У нас здесь и так тоска вселенская, все хандрят. Еще ты заскучай, и я повешусь.

– Ой, тебе-то чего вешаться! Мой оптимизм тебе ни к чему – своего хватает.

Марк закурил. Ксюша посмотрела на него, подумала и попросила:

– Дай мне.

Марк потянулся за пачкой.

– А не боишься, что кто-нибудь увидит? – спросил он. – Как-никак, возле дома сидим…

– А ты мне целую не давай. Дай от твоей пару затяжек сделаю…

– Что бы это значило, Ксения Геннадьевна? – поддел Марк. – Курить одну сигарету на двоих для парня и девушки означает…

– Избавь от пошлых подробностей, – перебила Ксю. – И лучше дай мне другую. Не важно, что кто-то засечет, главное, чтобы тебе лишнее в голову не приходило…

– А я ничего плохого не хотел сказать! – засмеялся Марк. – Хотя ты мне и не поверишь…

Дотронувшись до локтя девушки, Марк ощутил, что Ксюша замерзла. И одновременно заметил, что кожа сестры удивительно гладкая и нежная.

– Ксюш, да ты вся холодная! – воскликнул он. – Пойдем в дом.

– Да нет, мне не холодно. Тем более вечер такой хороший… Давай посидим еще?

– Тогда рубашку мою надень, а то заболеешь еще…

– А ты? В майке сидеть будешь?

– Ладно, тогда поделимся по-братски, – сказал Марк и притянул Ксюшу к себе под рубашку. Ксю не только согрелась моментально – она почувствовала себя как на горячих углях, когда Марк обнял ее. Хорошо, что уже почти стемнело, и Марк не может видеть Ксюшиного лица!

А Марк и подумать не мог, что ему будет так трудно. Вроде обычный жест – обнять девушку, которая замерзла, чтобы согреть ее. Марк много раз так делал. С Ксюшей это должно быть еще проще, потому что она его сестра, вполне понятно его стремление заботиться о ней. Но прижимая ее к себе, Марк испытывал странное чувство. Ему безумно хотелось зарыться лицом в мягкие пушистые волосы Ксюши, от которых исходил чудный цветочный аромат. Очень хотелось поцеловать ее, узнать, каковы на вкус Ксюшины губы. Настоящее сумасшествие! Эта юная девушка рядом с ним – она совсем ребенок, а сам Марк давно взрослый серьезный человек, мужчина, в его жизни нет места дурацким фантазиям. А значит, надо выбросить эти фантазии из головы. Ксюша бы испугалась, если бы знала, о чем он сейчас думает!

Мысли Ксюши шли примерно в том же направлении и такие же опасения присутствовали в этих мыслях. Тепло Марка окутывало, запах его одеколона и едва уловимый аромат сигаретного дыма, примешивающийся к дыханию, пьянили. Ксюша опустила голову на плечо Марка и не стала обрывать своих мечтаний. Все равно о них никто не узнает, а Ксюше сейчас так хорошо… Марк рядом, и совсем не важно, что он обнимает ее, не испытывая при этом никаких чувств, что ее близость не вызывает в нем ни капли волнения…

– Иногда мне в голову приходят ужасно распутные мысли, – призналась Ксю.

– Распутные? – насмешливо приподнял брови Марк.

– Очень, – Ксюша хихикнула. – Хорошо, что этих мыслей никому не видно, а то я бы умерла со стыда!

– Знала бы ты, Ксюшка, какой разврат творится в мыслях у меня… Жуть!

– Ну, ты сравнил – что тебе двадцать шесть лет, а мне всего шестнадцать! Куда мне еще! Но я, видно, родилась бесстыдницей… Запретные вещи меня не пугают, а наоборот, притягивают!

Марк с любопытством посмотрел на Ксюшу, уловив в ее голосе непривычные нотки, присущие голосам роковых соблазнительниц… Или кажется?

Нежное, немного бледное лицо девушки было так близко и так притягивало к себе… Марк протянул руку, коснулся пальцами ее щеки. Ксюша вздохнула, приоткрыла рот, словно собираясь что-то сказать, но промолчала. Только губы чарующе изогнулись.

Это было похоже на сладкий туман. Марк прекрасно помнил, где и, главное, с кем находится, но ему было уже все равно. Он не мог отвести взгляда от Ксюши. От ее поднятого к нему лица, от горящих глубоким проникновенным огнем глаз, от длинных ресниц, от изогнутых губ… Время словно замерло, было только волшебство взглядов.

– Я их усюды шукаю, а они тут сидят, обнявшись, як жанiх з нявестаю! – сказала бабушка, выходя на улицу и рассеивая этот «туман», ведущий в никуда. – Что вы тут абсуждаяце?

– А так, бабушка, – отозвался Марк. – Секретничаем. Два месяца ж не виделись.

– Ну-ну, – покивала бабушка.

– Давно уже дома. Телевизор глядзiць… Хадзiце ў хату.

Ксюша поднялась со скамейки и пошла во двор.

Несколько дней спустя, во вторник, Марка вызвали на работу, и он укатил в Минск. За выходные и понедельник Ксю видела его только один раз и ясно уловила в нем какую-то напряженность. Ей и самой было неловко при воспоминании о своих словах в вечер приезда и тех нескольких мгновениях, когда она едва не сорвалась, поддавшись сумеркам и своим грезам. Того, что Марк тоже чуть не поддался «сумеркам и грезам», Ксюша не заметила, но была убеждена, что ее поведение и слова Марк понял довольно хорошо и поэтому не смог держаться как обычно.

Из-за таких мыслей Ксюше было стыдно. Хорошо, что Марк теперь в Минске и появится не раньше субботы.

Еще жгучий стыд вызывал сон, виденный в одну из ночей. (Просто поразительно – все или почти все, связанное с Марком, заставляло Ксению краснеть и смущаться…) Во сне Ксю видела Марка. То есть, сначала она никого не видела, вернее, ни на кого не обращала пристального внимания. Она выступала на сцене клуба, танцевала изящный арабский танец, и множество людей смотрели на нее с восхищением. И среди этого множества Ксюша заметила парня, который ей очень нравился. Она бросила на него один взгляд, другой, продолжая танцевать, а потом пригласила его на сцену. Они танцевали вместе, и Ксю никак не могла понять, где видела этого парня. Только когда в танце он обхватил ее за талию, откинул назад, Ксюша посмотрела ему в лицо, и с ее глаз будто слетела пелена. Она узнала Марка.

Это оказалось таким неожиданным, что Ксю проснулась и некоторое время смотрела в темноту. Немного придя в себя, она заснула снова и увидела продолжение сна, в котором и было стыдно.