Но какую бы уверенность ни обрела Ксю, неожиданный приезд Марка в дом тети испугал ее не на шутку. Да тут кто хочешь испугается – взгляд Марка обжигал хуже каленого железа. А когда он говорил тете Люде, будто приехал за Ксюшей, потому что ее зачем-то звала бабушка, на лице ясно проступала печать: «Вранье!» Но видела эту печать только Ксю, тетя Люда же и не подумала ничему удивляться или что-то заподозрить.

– Я отвезу Ксюшу, а потом привезу обратно, – пообещал Марк тетке, но смотрел при этом на девушку. Ксюшу охватила паника.

– Да не хочу я никуда ехать! – возмущенно заговорила она. – Почему бабушка не позвонила и не сказала то, что хотела?

– Это не телефонный разговор, – объяснил Марк терпеливо. – Она собиралась позвонить, чтобы попросить тебя явиться, а тут я приехал… Ну, бабушка дала поручение доставить тебя к ней…

– Что с тобой, Ксеня? – удивилась тетя Люда. – Съездишь с Марком к бабушке и вернешься?

– Меньше всего на свете Ксюша хотела сейчас куда-то ехать с Марком! Добровольно она не согласилась бы даже на лестничную площадку с ним выйти! Да разве кому-то скажешь? Марк вон стоит усмехается, зараза, словно говорит: «Ну, мелкая, не дрейфь! Можно подумать, ты меня боишься!» Знает, что загнал в угол, и что Ксю ничего не может поделать. И тетя Люда смотрит на нее, как на воспитанницу детского сада, вздумавшую покапризничать. Вот эти взрослые! Ничего не понимают, когда это необходимо! Тетка тоже не в состоянии понять, что сейчас испытывает Ксю. А Ксюше страшно, стыдно, горько, больно и… любопытно. Что задумал Марк, если явился сюда такой решительный? Куда он ее повезет? Что хочет сказать?

Узнать это можно было лишь одним путем – поехать с Марком. Что оставалось делать? Выбора Марк все равно не оставил.

Некоторое время в машине ехали молча. Ксюша занервничала – Марк ее еще в неведении держать собирается? Или она ошиблась, и Марк вовсе ничего не думал ей говорить, а просто по доброте души своей взялся выполнить поручение бабушки? Ну, это тогда уже вообще наглость невозможная – если Марк после Ксюшиного признания будет притворяться, что ничего не произошло! Обидно даже встретить такое безразличие, лучше уж злость, презрение или избегание – хоть какой-то признак, что твои слова услышаны и поняты…

– А ты совсем не знаешь, что хотела сказать мне бабушка? – не выдержала и нарушила «молчанку» Ксю. Марк хмыкнул.

– Я-то думал, Ксю, что ты поняла смысл и догадалась, что бабуля тут ни при чем. А ты тоже повелась на мою легенду!

– Но ты же молчишь, вот я и решила, что ты бабушкину просьбу выполняешь… – задумчиво проговорила Ксюша, с удовольствием отмечая, что Марку пришлось схитрить, чтобы остаться с ней наедине. Но радость от этой мысли длилась недолго. Девушке стало не по себе, потому что Марк продолжал держать ее в «подвешенном состоянии».

– Я хотел поговорить с тобой… о том, что ты сказала вчера… – медленно сказал он.

– Забудь о том, что я сказала, – быстро перебила Ксю. – Это неправда. Я больше тебя не люблю.

– Это как? – опешил Марк, на мгновение купившись на Ксюшин твердый тон.

– Не знаю как. Вчера я тебя еще любила, а сегодня уже нет, – почти весело сказала Ксюша. – А что ты расстраиваешься? Наоборот, это хорошо. Если бы ты меня любил – было бы жалко. А так – фигня, наплевать и забыть.

Получилось убедительно. Марк не нашел, что сказать, сосредоточился на дороге.

– Я-то думал, что ты взрослый человек, Ксю, – с презрительной усмешкой произнес Марк. – А ты просто маленькая капризная девочка, даже связываться не стоит…

Жгучая обида захлестнула Ксюшу.

– Останови машину, – потребовала девушка.

– Зачем? – язвительно улыбнулся Марк, и не думая выполнять требования.

– Ты считаешь меня ребенком, называешь маленькой девочкой, а когда я ей была, то ходила пешком. Ни к чему тебе утруждать себя, отправляйся-ка к тем, с кем ты считаешь нужным связываться.

– Да ладно, не будем мелочиться, мне же не трудно…

– А я говорю, останови машину, я пойду пешком! Останови, а то я так выпрыгну!

– Сядь и сиди! – сурово сказал Марк, не останавливая автомобиль. Но он не чувствовал себя спокойно, прекрасно зная рисковую натуру Ксю. С нее станется, она может броситься из машины на ходу, а если поступить, как хочет она, и остановиться, Ксю тут же убежит.

Ксюша, напуганная неожиданным переходом Марка от шутливой язвительности к суровой строгости, примолкла. Правда, долго молчать не собиралась, и уже хотела было снова потребовать дать ей возможность идти одной, как Марк неожиданно свернул с улицы на старую площадь между небольшим сквером и какими-то полузаброшенными постройками. Доехав до конца площади, парень свернул еще раз – на дорогу, пролегающую за постройками. Это был почти самый берег реки, довольно высокий, со стоящими по обочине высокими деревьями и густыми кустарниками. Асфальта там не было – лишь изредка среди песка и мелких камешков попадались растрескавшиеся на несколько частей каменные плиты, обросшие травой и покрытые мхом – остатки старинной дороги в поместье какого-то графа или барона, который жил в городке или окрестностях будущего городка добрых два столетия назад. Замок, правда, давно сгорел, осталась только земля, и, поскольку у властей не было средств (да и желания) на восстановление графского обиталища, здесь просто стали селиться люди.

Машина некоторое время еще продвигалась вперед, отъехала достаточно далеко от сквера, и только тогда Марк остановился.

Здесь царила тень и прохлада. Стволы и ветки деревьев, которые были вокруг, почти не пропускали солнечных лучей. Ветер шелестел листьями, какая-то птичка чирикала, сбоку шумела волнами река.

– Можно узнать, зачем ты меня сюда привез? – спросила Ксю, наконец обретая дар речи.

– Хочу поговорить с тобой, – сказал Марк, закуривая. – Не бойся, я тебя не съем.

– Вот еще! – фыркнула Ксюша. – Не хватало мне тебя бояться!

– Тогда сядь спокойно и не дергайся!

Девушка села, но внутри у нее все колотилось, она не знала, чем занять руки.

– Обязательно было везти меня сюда, чтобы только поговорить? – спросила она снова. Ситуация Ксюшу нервировала, а тут она с ужасом отметила, что на ней надета довольно короткая юбка-шотландка. А Марк смотрел как раз в направлении ее открытых колен! Нехорошо это, особенно если учесть, с какой страстью он вчера целовал Ксюшу.

– Обязательно, – ответил Марк. – Потому что ты можешь начать скандалить, психовать или бежать бросишься… Зачем устраивать сцену на виду у всех? Лучше выбрать место поукромнее…

– Ну тебя, Марк! – отмахнулась Ксю. – Тебя послушать… так я неизвестно кто!

– С чего ты взяла? Наоборот, довольно милая девочка, немного нервная…

– Прекрати! – взвилась Ксюша. – Хватит надо мной издеваться!

– Я не издеваюсь. Я говорю правду, просто тебе почему-то не нравится ее слушать.

– Просто тебе нравится меня дразнить! Я для тебя бесплатная комедия с самого своего рождения, достаточно незаметная, чтобы не принимать меня всерьез, но все же не настолько, чтобы оставить меня в покое!

И тут Марк зажал ей рот неожиданным поцелуем, неожиданным даже для самого Марка – ведь он на самом деле хотел только поговорить. Но губы девушки, так мило изогнутые при произношении обиженных фраз, притягивали, и Марк не удержался.

– Что ты себе позволяешь! – возмутилась Ксю, вырвавшись и оттолкнув его. – Ты не имеешь права целовать меня, когда тебе вздумается, особенно когда я против этого!

– А ты разве против? – слегка улыбнулся Марк, погладив тонкие брови Ксюши, сердито нахмуренные. – То, что ты вчера сказала – правда?

– Нет, – ответила Ксю, отводя взгляд в сторону. – Я же говорила – это каприз! Да, я думала, что влюбилась в тебя, я даже плакала из-за тебя, но после вчерашнего все растаяло…

– Правда? – переспросил Марк, хотя не поверил ни единому слову. Слишком тоскливо звучит голос девушки.

– Конечно, правда… Марк, забудь, что я сказала, пусть все будет как раньше!…

– Ладно, – согласился Марк, хотя знал, что «как раньше» уже ничего не будет, просто не может быть так, как раньше. Слишком глубокие, подсознательные, чувства задеты. Но разговор не получается. Ксюша замкнулась в себе, и теперь жди-дождись, пока она станет по-прежнему открытой. – А ты уверена, что хочешь, чтобы все было как раньше? – попытался разговорить ее Марк.

– А разве может быть иначе? – Ксюша не выдержала той роли, которую для себя придумала. Поведение Марка сейчас вселяло в нее надежду, и было невыносимо больно оттого, что приходится лгать. Хотя Ксю знала – ничего не может получиться.

– Может, – сказал Марк, кладя руки ей на плечи и принимаясь легонько массировать. – Ты красивая девушка, Ксю, милая, нежная… Я не верю, что твои чувства прошли, и не верю, будто ты хочешь, чтобы все было как прежде. Я не хочу, чтобы ты страдала и был бы рад, если бы ты думала обо мне только как о брате, хотя мне приятно, что я нравлюсь тебе…

– А я? – тихо спросила Ксюша, совершенно «выходя из роли». – А я тебе нравлюсь? Хоть немного?

– Нравишься, – ответил Марк. Одна из его ладоней переместилась с плеча Ксюши на ее шею, а затем на лицо. Пальцы нежно гладили ее щеку и подбородок. – Пожалуй, даже слишком нравишься…

– Что ты хочешь сказать?

– Только то, что говорю. Ты мне действительно нравишься. Но мы с тобой из-за возраста по-разному воспринимаем и понимаем это слово.

– Почему все всегда цепляются к возрасту – по поводу и без него? – нахмурилась Ксюша. – Да, мне шестнадцать лет, но я от этого ничуть не глупее!

– Не сомневаюсь в этом. А что говорит по этому поводу Уголовный Кодекс? Что может быть мне за связь с несовершеннолетней? В себе я уверен и в своих намерениях тоже, а вот в тебе… У меня нет гарантий, что ты не бросишься потом маме жаловаться, что такой-сякой Марк совратил тебя. Все станут жалеть тебя ах бедную-несчастную, а я буду злым таким змеем Горынычем… Мне это надо?

– Думаю, нет… – тихо сказала девушка.

– Вот и хорошо. Я хочу, чтобы ты поняла меня и не обижалась.

– Я не обижаюсь. Мне кажется, нам следует об этом забыть…

– Ну, нет. Забыть – это значит проявить неуважение к твоему очарованию! Я этого делать не хочу.

– А что ты хочешь?

– Что хочу? Я много чего хочу – я до хорошей жизни жадный. Но в отношении тебя это несправедливо и нечестно.

Марк взял ее руки в свои, прижал к губам одну из ладоней девушки.

– Марк… зачем… зачем ты это делаешь? – спросила Ксю, растерянно глядя на него широко раскрытыми глазами. Марк отпустил ее руки и притянул Ксению к себе, с силой сжал ее. Их губы встретились, раз, другой, прикосновения стали более требовательными, более чувственными. Ксюша словно растворялась в Марке, но, когда он позволил себе что-то большее, чем поцелуй, Ксю воспротивилась.

– Тихо, тихо, Ксю, расслабься, – прошептал Марк, не обращая внимания на то, что девушка пытается его оттолкнуть. Его губы почти касались ее уха, дыхание опаляло кожу. – Я не сделаю ничего, о чем ты потом пожалеешь. Не напрягайся. Просто плыви по волнам…

Сопротивление было сломлено. Ксюша закрыла глаза, запрокинула голову, доверилась Марку. Ей было все равно, чем закончится это безумие, насколько далеко зайдет Марк. Страсть затмила все.

«Что за опасную игру веду я? – тщетно взывал в это время к рассудку Марк. – Ведь нельзя же…» Но сам продолжал целовать и ласкать девушку. Пальцы запутывались в длинных мягких волосах, скользили по плечам, локтям, шее; губы касались губ, щек, полуприкрытых век, бровей, висков, спускались ниже – к маленькой впадинке у горла, где пульсировала маленькая синяя жилка. Сейчас она пульсировала намного быстрее, выдавая быстрый ритм биения сердца. Все в Ксюше было словно создано для Марка: невинно-мягкие, чуть сладковатые на вкус губы, длинные и такие пушистые волосы, гладкая и нежная кожа, тонкие руки… Даже аромат Ксюшиных духов затрагивает определенные струны его души. Марк несколько раз наблюдал, как Ксю брызгает духи на ладони, а потом, уже ладонями, наносит ароматные капельки на шею и область декольте, растирает мочки ушей, и затем несколько раз проводит пальцами по волосам, как гребнем, чтобы аромат впитался и в них. А теперь, легонько прикусывая мочку Ксюшиного уха и покрывая поцелуями шею девушки, Марк вдыхал этот, так нравящийся ему дурман, и парня терзали мысли одна сладостнее и ярче другой. Больше всего в жизни ему хотелось заниматься сексом с Ксю здесь и сейчас. Прямо в машине – положить на заднее сидение и ласкать, ласкать, ласкать – пока Ксюша не станет кричать от наслаждения! Потом задрать ее юбку, и… Ох, а после всего отвезти Ксю на дачу или к себе на квартиру, где сейчас никого нет, и продолжать там, пока оба они не устанут…

Хотя, почему бы и нет? Ксюша не девственница – сама как-то призналась, к тому же она влюблена и, судя по поведению, тоже не прочь… Даже если потом вздумает вздурить и пожаловаться кому-то – пусть попробует доказать, что что-то было. Будет ее слово против его и, при этом, все видели – Марк к Ксюше относится, как к девочке-подростку – поэтому вряд ли кто-то на эту историю купится.