– Не выдумывай. Никакая ты не некрасивая. Тихая – это верно, но ведь при желании можно и бойчее стать… И с чего ты решила, что Марат крутой? Он очень даже простой и скромный паренек, просто он долго жил в приюте, а ты можешь себе представить, какая там жизнь. Так что ты вполне можешь ему понравиться.

– Ты так думаешь?

– Конечно.

Лерка снова примолкла, а потом сказала:

– Жалко только, что мы с Маратом больше не увидимся.

– Почему? Я обязательно буду приглашать тебя в гости, да, может, ты и учиться приедешь в Барановичи… Кто знает, как повернется жизнь? А если и не Марат – пусть другой парень, но ты найдешь, с кем встречаться и кого любить. Главное – верить, и тогда все получится.

Они еще немного поговорили, потом Лерка пошла домой, а Ксю осталась на скамейке. Но сидеть ей надоело, поэтому девушка решила немножко погулять, пока не стемнело.

Мысли Ксюши были о Лерке. Четырнадцатилетняя девушка увлеклась симпатичным парнем – это, скорее всего, несерьезно, но все-таки… «Все-таки парень ее возраста и может ответить взаимностью, – подумала Ксю. – Не то, что у меня! Интересно, где сейчас Марк? Небось, с Евой какой-нибудь, а обо мне и не вспоминает».

Ксю была неправа – Марк в этот момент думал как раз о ней. К нему зашел Антон – он-то, вспомнив о Ксю, и заговорил про нее.

– Ксюша скоро уезжает? – спросил он.

– Завтра, – отрывисто сказал Марк.

– Завтра?

– Ну да. Она уже давно собиралась и теперь вот собралась.

– Понятно, – Антон помолчал, прежде чем решился задать волнующий его вопрос. Но не спросить не мог. – Марк, – позвал он.

– А? – поднял голову Марк.

– А… у вас с Ксю… ничего не было?

– А почему ты спрашиваешь? – Марк прищурился.

– Ну… ты же говорил как-то… Ты только не злись, Марк, но мне это не дает покоя… Я и не думаю осуждать тебя, но…

– Да ладно, Антон, с чего мне злиться? Я ведь сам тебе тогда сказал…

– Ну вот. Просто ты говорил, что иногда думаешь о Ксюше не как о сестре, а она ведь два месяца в Березино была… Вот я и подумал, может, у вас что-то было…

– Да нет, Антошик, ничего не было. Вернее, скажем, почти ничего.

– Как это? – удивился Антон.

– Вот так. У меня тут такая история, что не представляю как быть. Дело в том, что Ксю влюблена в меня. Вернее, считает, что влюблена. Ее можно понять – мы с ней не виделись долго, а у нее сейчас возраст такой, что любого парня оцениваешь… Вот Ксю меня и оценила…

– Есть, что оценивать, – заметил Антон, усмехаясь.

– Да уж, – горько сказал Марк. – И все бы ничего, если бы я сам не думал о ней. Такая вот ситуация.

– Да-а.

– Только больше не напоминай мне об этом. Ксю в следующий раз приедет нескоро, и, надеюсь, обо мне забудет. Хорошо бы и мне самому забыть…

Часть вторая Марк

1.

Остановившись напротив одного из домов по улице Горького, Ксю заглянула в свою сумку, вытащила несколько квитков-извещений на оплату коммунальных услуг и газету «Наш край», подошла к почтовому ящику и опустила все туда.

Каждый день одно и то же. Подъем с утра, поход в почтовое отделение, очередная партия газет и писем, их разнос, потом поиски работы. На почту ее взяли всего на месяц, поскольку заболела одна из сотрудниц. Месяц заканчивался, и означало это потерю работы. Потому Ксюша и старалась найти что-то еще, только пока ей это не удавалось.

Если разобраться, то Ксюше все смертельно надоело. У нее ничего не получалось и поэтому не было даже желания жить. Девушка устала видеть вечно укоризненный взгляд бабушки и слышать о том, какая она бестолковая. Мол, не учится и не работает… А где работать? Сколько времени Ксюша пробовала найти хоть что-нибудь! Да разве бабушке скажешь? Заладила сорока Якова одно про всякого.

Катя тоже этакая правильная милая девочка – почти отличница. Учится в экономико-гуманитарном классе, планирует стать юристом… Умница – приятно посмотреть…

«А я последняя разгильдяйка! – ожесточенно думала Ксю, направляясь домой. Почта разнесена, можно заниматься своими делами. Хотя какие там дела? Поиски работы? Даже смешно. – А пошло оно все! Не пойду сегодня никуда. Сяду где-нибудь в беседке и курить буду».

Ксюша уже давно хотела бросить курить. В дальнейшем быть рядовой курильщицей она не намеревалась, поэтому собиралась завязать. Пока курила в день по одной-две штуки, трудностей особенных не было. Но теперь из-за постоянных бабушкиных придирок и давления Ксю выкуривала и по полпачки в день, и отвязаться от этого было сложнее.

Дома никого не было. Ксюша с удовольствием это отметила, открыла дверь своим ключом, бросила в угол опостылевшую за многие дни сумку и пошла на кухню. Проверив холодильник, Ксю вытащила холодную жареную рыбу, картофельное пюре и поставила на плиту чайник. Затем она отнесла еду к себе в комнату, заперла дом изнутри, подождала, пока закипит вода, приготовила себе кофе и тоже отнесла к себе. Там открыла окно на улицу, села на подоконник и стала курить. С улицы в комнату ворвался сильный ветер, Ксюше стало зябко. Девушка передернула плечами. Докурив, она закрыла окно, передвинула еду к себе поближе и принялась есть, по-прежнему сидя на подоконнике.

Взгляд ее упал на фотографию в рамке, стоящую на книжной полке. На ней была снята сама Ксю с Марком. Их сфотографировала Светка этим летом, в один из погожих дней, когда они были на пикнике.

«Единственный кусочек памяти о том, что Марк был… что я была рядом с ним…» – подумала Ксюша, глядя на свою счастливую улыбку и мальчишеский блеск в глазах Марка на фото. Ксении вспомнились сильные, но нежные объятия, твердые, властные губы, тепло и открытость взгляда… Ксюша соскользнула с подоконника, взяла фотографию с книжной полки, тронула пальцами стекло рамки там, где был Марк. Как часто Ксю так делала! Весь прошедший месяц почти ежедневно она смотрела на эту фотографию и мысленно звала Марка. Словно заклинание, твердила его имя, и душевная острая боль от обид, упреков и неудач, полученных за день, притуплялась, становилась тише и глуше. Спадала усталость, куда-то исчезал страх, и понемногу высыхали слезы. Только иногда делалось тоскливо и пусто, и с губ срывался не то вздох, не то рыдание: «Где ты? Почему ты не со мной?» И слезы душили девушку.

Марк даже не зашел попрощаться с ней, когда она уезжала. Конечно, у него нашлись дела поважнее – что ему до Ксю и ее страданий? Марк ведь не заставлял ее влюбляться, она сама… А если уж влюбилась, то сама думай, как разбираться и выкручиваться. Зачем Марку Ксю? У него полно девушек, и если даже они для него значат очень мало, то как можно рассчитывать, что он станет серьезно относиться к какой-то малолетке?

Маму почти невозможно было поймать дома – она была то на работе, то где-то со Славой… «Еще одна сладкая парочка!» – раздраженно думала Ксю иногда. Но тем не менее девушка упорно отмалчивалась, когда мама (кстати, нередко) пыталась что-то выяснить о ее делах. Ксюша привычно цепляла на себя маску веселого клоуна и отделывалась общими фразами, не углубляясь в высокие материи. И Ксю ничуть не жалела, что мама ее вроде как забросила из-за Славы. Наоборот, Ксюше больше всего на свете хотелось, чтобы на нее вообще перестали обращать внимание и что-то спрашивать, потому что было ужасно трудно притворяться беспечной и веселой при каждом вопросе, а открывать всем свои беды ей вовсе не хотелось.

Несколько дней спустя Ксюшина работа на почте закончилась. Другую найти не удалось.

Однажды в выходной, когда Ксю была дома, к Кате пришел Влад. Ксюша, выйдя на кухню, увидела его. Кати не было – вышла куда-то.

– Здорово, Ксения!

– Ты… здесь? – немного удивленно произнесла Ксю.

– А чего ты удивляешься? Ты же не забыла, надеюсь, что я парень твоей сестры?

– Нет, не забыла. Просто давно не видела, поэтому удивилась немного…

– А я не удивился, когда тебя увидел.

– А с чего тебе удивляться? Ведь я здесь живу. Что странного в том, что я здесь?

– Вообще, ничего, конечно. Но тебя здесь поймать последнее время невозможно. Вот я и подумал, что ты уже куда-то умчалась с утречка пораньше… Ан нет, ты здесь и очень миленько одета, – заметил Влад, намекая на Ксюшин незатейливый наряд – короткий халатик поверх майки и шлепанцы на босу ногу.

– Но одевалась так я не для тебя, – ответила Ксю, наливая себе чай. – Просто только что проснулась и не думала, что у нас гости…

– А мне вспомнилось то время, когда ты все делала только для меня, – с мечтательной улыбкой сказал Влад. – Я до сих пор не могу забыть то время.

– А я не могу припомнить чего-то особенного в «том времени», чего-то такого, чего нельзя было бы забыть, – безразлично сказала Ксю.

– Я тоже ничего такого не помню. Но тем не менее не могу тебя забыть.

– Глупый, – усмехнулась Ксю. – К чему теперь это говорить? У тебя роман с моей сестрой, ты должен думать о ней, а не вспоминать без толку то, чего не вернуть.

– Ты в этом уверена?

– В чем?

– Что наши с тобой чувства не вернуть?

– Какие? Какие чувства, Влад? Твое желание подчинить меня себе, унизить? Или мое старание доказать тебе, что же все в этом мире можно купить за деньги? Да, мы говорили, что любим друг друга, но никогда не были добры, нежны и терпимы… Ты всегда ждал какой-то моей ошибки, чтобы можно было без сожаления выбросить меня из своей жизни… А я искала удобного случая прокатить тебя и лишний раз показать свою независимость. Я не тоскую по этим отношениям и не хочу ничего возвращать. Для меня любовь – это не вечный бой с тем, кого любишь. Это желание быть рядом с любимым, жить его жизнью, радоваться, когда хорошо ему, мучиться, когда ему плохо, смеяться, когда ему весело, и плакать когда ему больно. Это желание полностью раствориться в любимом человеке, а не стремление постоянно доказывать свою силу. Не стремление вести войну… К тому же, еще есть Катя. Я никогда не одобряла того, что она встречается с тобой, но я не хочу, чтобы она мучилась. И я не предам ее.

– Значит, ты никогда меня не любила? – растерянно спросил Влад.

– Не знаю. Возможно, немножко любила – в самом начале. У нас ведь так красиво все начиналось… А потом… Потом я больше хотела заставить тебя страдать, поэтому не знаю, была ли тогда любовь… Но разве ты сам… разве ты любил меня?

– Любил. И сейчас люблю. Из-за тебя я начал встречаться с Кэт, думал, она такая же… но нет. При ее внешности похожести на тебя, она всегда вела себя не так, как ты. Не то говорила, не то делала, не так и не тогда смеялась… Я не могу забыть тебя, Ксю…

– Нет, нет, не говори мне об этом! Я не хочу слушать! Я не люблю тебя, я люблю другого парня, а ты должен быть с Кэт! – запротестовала Ксю.

– Но мне нужна ты! Понимаешь? Ты и только ты, – Влад подошел ближе к девушке. – Я бы хотел, чтобы ты была со мной, чтобы любила меня… Сейчас бы все было по-другому…

– Нет! Ничего не может быть, никак! – воскликнула Ксюша, чувствуя, как в сердце закрадывается страх. Влад выглядел обезумевшим, он почти себя не контролировал. Таким его Ксю еще не видела. Конечно, он не причинил бы ей вреда – Ксю была в этом уверена, но ей было неприятно до дрожи понимать, что Влад хочет ее. Слишком горькие и страшные, болезненные воспоминания вызывало это понимание. Страх, обида, стыд, ненависть и сильная боль, терзающая ее тело – но еще сильнее была боль душевная – все это, словно мутный осадок, всколыхнулось снова. Дача, лес, зима и она, беззащитная, беспомощная – как парализованная – наедине с Денисом. И то, что тогда случилось, сломило ее волю и доверие к людям, породило отчуждение, злость, отчаянное желание защищаться. И, движимая этим желанием, Ксю схватила со стола нож и выставила перед собой. – Не подходи! – предупреждающе сказала она. – Не подходи ко мне, не смей ко мне приближаться!

– Ты что, Ксю! – воскликнул Влад, бледнея. – Ты сошла с ума? Ты боишься меня?

– Да, боюсь! Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне, не хочу!

– Вот шальная! Тихо, тихо, не буду я тебя трогать, опусти нож…

– Дай мне пройти! – потребовала Ксю.

– Да проходи, проходи… – Влад недоуменно смотрел на девушку. Ксюша, все еще держа нож в руке, прошла к двери. Только у двери она оставила нож на столе и бегом бросилась к себе в комнату. Там Ксю без сил упала на кровать, зарылась лицом в подушку и расплакалась.

«Господи, смогу ли я когда-нибудь забыть, как обошелся со мной Денис?» – подумала она.

2.

– Ну, моя милая сестричка, сейчас ты мне все объяснишь! – сказала Катя, заходя в Ксюшину комнату.

– Почему ты ко мне врываешься? – ошеломленно спросила Ксю. – И что тебе объяснить?

– А ты не понимаешь?

– Не понимаю, – ответила Ксюша. Она и на самом деле ничего не понимала. Почти весь день девушка провела в комнате и не думала, что сумела таким образом что-то натворить. Но, выходит, сумела, судя по виду Кати. – Что я уже сделала?