В воскресенье вечером Энни наконец дозвонилась до Теда и с облегчением услышала его голос. Правда, ей показалось, что он нездоров.

— Ты простыл?

— Нет, у меня все отлично. — Тед улыбнулся ее тревоге. Он не мог не думать о том, как Энни воспримет появление Патти в его жизни. Пока он был не готов представить ее, а потому помалкивал. — Просто устал. Всю неделю очень много работал. — Действительно работал, но совсем не так, как воображала себе Энни.

— Во всяком случае, на Рождество ты сможешь хорошо отдохнуть, — заботливо проговорила Энни, и это напомнило Теду, что после Рождества он собирался поехать куда-нибудь с Патти покататься на лыжах. Конечно, если они сумеют выбраться из постели, чтобы встать на лыжи. Патти обещала поговорить со своим бывшим мужем насчет детей.

Энни напомнила Теду, что он в любой день может прийти домой на обед, и предложила следующие выходные, но тот ответил как-то неопределенно. Внезапно у нее возникла мысль, что Тед о чем-то умалчивает. Энни снова подумала о новой девушке в его жизни и улыбнулась: может быть, это какая-нибудь студентка с его факультета?

Энни, разумеется, и в голову не могло прийти, что у Теда роман с тридцатишестилетней преподавательницей, имеющей двоих детей. Он пока не собирался рассказывать об этом тетке. Сначала ему надо привыкнуть к сложившемуся положению.

Глава 6

Дни перед Рождеством, как всегда, превратились в сплошной сумбур. У Энни было пять текущих заказов, два из которых предстояло сдать сразу после Нового года. Энни каждый день ходила на свои объекты.

В предрождественскую неделю дважды шел снег, что ставило под угрозу все сроки. Нужно было купить подарки племяннику, племянницам, своим помощникам и всему выводку Уитни. Два новых клиента настаивали на встрече, к одному из них пришлось поехать, сделав предварительные наброски. В общем, творился предсказуемый предпраздничный хаос, и Энни, как всегда, боялась не успеть переделать все дела. Ситуация стала еще труднее, когда ее любимые клиенты, Эберсолы, вдруг объявили, что разводятся и решили продать дом. Такое случалось не впервые. Строительство или переделка дома очень часто выносили на поверхность самое худшее в людях. Начинались ссоры и бесконечные споры. Алисия Эберсол позвонила Энни в слезах и сказала, что Гарри собирается подавать на развод. Дом на Шестьдесят девятой улице стоит в развалинах, и продать его будет трудно. Новость расстроила Энни, но больше всего она сочувствовала супругам.

Лиззи была почти так же занята в журнале. Она заканчивала мартовский номер и уже думала об апрельском. До поездки в Париж предстояло проделать множество дел, а она уже скучала по Жану-Луи. После встречи в Нью-Йорке он был особенно внимателен и звонил Лиз по нескольку раз в день, говорил, что не может дождаться нового свидания, и сердце ее отзывалось на эту нежность. Жан-Луи обещал ждать ее вместе с сыном. Лиз уже купила для мальчика модель старинного паровоза, который бегал на батарейках, а для Жана-Луи — отличные часы.

Тед проводил каждую свободную минуту с Патти. Надежды на лыжную поездку развеялись как дым.

Бывший муж Патти сообщил, что сам уезжает, и не согласился взять детей. Приходилось оставаться в Нью-Йорке. Тед планировал проводить время с семьей Патти, но чувство приличия не позволяло ему оставаться с ней на ночь, когда дети дома. Патти пришлось согласиться, хотя для обоих это была немалая жертва.

Тед сдал экзамены и добился проходных баллов, хотя его результаты оказались значительно ниже, чем обычно. К тому же его смутило, что Патти поставила ему высшую оценку по своему курсу. Он боялся, что не заслуживает ее.

— Ты поставила ее потому, что я заслужил, — мрачно поинтересовался он, — или потому, что у нас роман?

— У нас не роман, — спокойно возразила она. — Я тебя люблю. Но оценку ты действительно заслужил.

— Не знаю, смогу ли в это поверить.

Патти всегда очень решительно поправляла его, когда он упоминал об их «романе», «связи», «сексе», и говорила, что просто любит его, что это и есть любовь. Тед еще ни разу не произносил этого слова, он знал, что женщина, которой он его скажет, останется в его жизни навсегда. А до тех пор он мысленно называл их отношения романом. Со временем Патти, которую ранили его слова, начинала плакать, но Теду не хотелось обманывать ее. Он сам не знал, любовь это или просто влечение.

Он почти не разговаривал с Энни и сестрами с самого Дня благодарения, не имея свободной минуты. Если он не спал и не занимался в университете, то с ним была Патти. Она уже спрашивала, когда он познакомит ее со своей семьей. Тед мягко, но решительно заявил, что еще слишком рано. Он чувствовал, что Патти ему небезразлична, но пока не понял, в чем суть их отношений. Кроме того, он отлично знал, что и Энни, и сестры будут поражены возрастом Патти и тем, что у нее есть дети. Тед проявлял нерешительность, а Патти это ранило. Она не желала быть тайной. Ей хотелось стать парадным фасадом и центром всей его жизни, а не быть секретным чуланом. Не на такое отношение она рассчитывала, а потому очень обиделась, когда Тед сообщил, что не может провести с ней Рождество. Он собирался быть дома с Энни и сестрами, но никак не мог пригласить туда Патти с детьми.

— А мне что делать? — жалобно спросила она, когда он забежал к ней накануне праздника. Она проплакала целый час из-за того, что он ее оставляет. — Ну скажи, что я буду делать? Сидеть с детьми и все?

— А что бы ты делала, если бы мы не встретились? Что ты делала в прошлом году?

— Хэнк забрал детей, а я поплакала и заснула.

Тед расстроился, но своих планов не изменил. По крайней мере ее бывший муж не забирает детей, и она не будет одна.

— Я постараюсь прийти днем после Рождества или к вечеру.

— А если сегодня ночью, попозже? — Патти осторожно вытерла глаза.

— Не могу, я же сказал. Вечером у нас рождественский ужин, а ночью мы все вместе пойдем на службу.

— Очень трогательно! Какая жестокость — оставлять любимую женщину дома одну!

— Ты будешь с Джессикой и Джастином, — увещевал ее Тед. — Я ничего не могу поделать. Моя тетя не поймет, если я сегодня вечером куда-нибудь уйду. У нас такая традиция. — Тед чувствовал себя Скруджем.

— Ты говоришь, как двенадцатилетний мальчик, — жалобно произнесла Патти, а когда Тед преподнес ей подарок — чудесный белый кашемировый свитер, который влетел ему в копеечку, — она не смогла скрыть разочарования. Патти ничего не сказала, но весь ее вид говорил, что она надеялась на что-то вроде кольца как символа некоего обещания. Она уже много дней говорила об этом, намекала весьма прозрачно, но Тед счел, что для кольца еще слишком рано. Они встречались всего четыре недели, и хотя Патти говорила, что они страстно любят друг друга, для Теда это был слишком короткий срок. Для кольца еще будет время. Ему ведь не тридцать шесть лет, как ей, а всего двадцать четыре года, и у него это только второй серьезный роман.

Наконец они пришли к компромиссу. Тед пообещал, что постарается заглянуть к ней ночью, но предупредил, что не останется ночевать, независимо от того, будут ее дети дома или нет. Патти говорила, что может заплатить миссис Пачеко, чтобы дети переночевали у нее, но Тед твердо заявил, что обязательно вернется домой, иначе Энни что-нибудь заподозрит.

— Пора тебе уже вырасти! — в сердцах заметила Патти. — С женщиной ты ведешь себя как мужчина, так, может быть, со всеми остальными тоже пора?

Ее слова обидели Теда, а когда он поцеловал Патти на прощание, она все еще дулась и сказала, что вручит ему подарок, когда он придет к ней ночью. Прозвучало это довольно резко.

Тед взял такси и уехал к Энни. Кейт была уже там.

— Почему ты такой взвинченный? — пристально глядя на брата, спросила она. — Что ты приготовил для Энни?

— Кашемировую шаль. И очень стильную строительную каску. Правда стильную. Ей должно понравиться. — Тед не стал объяснять, почему он расстроен. Слова Патти о том, что он должен вести себя как мужчина, задели его, но не мог же он рассказать об этом Кейти. — Я вовсе не взвинчен. Просто поругался с соседом. Он настоящая задница.

У Кейти возникло странное чувство, как будто Тед что-то скрывает.

— Энни точно понравится каска. И шаль тоже неплоха. — Она с нежностью посмотрела на брата.

— А ты что приготовила? — У Теда на мгновение возникло такое чувство, будто детство не кончилось и они втайне готовят подарки для Энни.

— Я ничего не купила, — с серьезным видом заявила Кейт.

— Не купила? — Тед был поражен.

Кейти всегда была щедрой к родным, недостаток средств ее тоже не останавливал, она была выдумщицей.

— Я кое-что ей сделала.

Тед улыбнулся: все было совсем как в прежние времена. Как-то он сделал для Энни стол в столярной мастерской, а Лиз связала ей свитер с длиннющими рукавами. И Энни надела его на Рождество! Она надевала бусы из макарон и вообще все, что они для нее делали своими руками.

Кейт принесла свою папку и осторожно вынула из нее три больших акварели. У Теда на миг захватило дух. Иногда он забывал, насколько талантлива младшая сестра. Совсем как их мама. Кейт написала очень изысканные портреты всех троих — Лиз, Теда и свой собственный. Сходство было поразительным. Даже автопортрет получился отлично.

— Потрясающе, Кейт, потрясающе! — Он наклонился поближе. В безупречных портретах была вся мягкость акварели, и ни за что не подумаешь, что они сделаны с фотографий. Кейт сделала их по памяти, и Тед знал, что тетка будет ими дорожить. — Фантастика!

— Надеюсь, ей понравится, — скромно ответила Кейт и осторожно убрала картины в папку. Сегодня она упакует их в нарядную бумагу, а позже вставит в рамы. — Так что же у тебя случилось? — словно невзначай спросила Кейт, убрав акварели, когда оба уселись на диван.

Энни нарядила в гостиной елку с самыми любимыми игрушками, в выходные потратив на это целый день и целую ночь.

— Ничего особенного. Просто тесты, экзамены, — пробормотал Тед.

Кейт посмотрела на него и поняла, что он лжет. Что-то произошло, и он не хочет ей сказать. По всей видимости, дело в женщине. Ей хотелось тотчас рассказать об этом Лиз и Энни. Они уже выяснили, что он почти не звонил ни одной из них с самого Дня благодарения.

— А у тебя как? — спросил Тед, пытаясь отвлечь внимание от своей персоны. — Новый пирсинг, новые татуировки, новые мужчины?

— Возможно, возможно, — загадочным тоном отозвалась Кейти. У нее были свои секреты.

— Вот как? — Тед был заинтригован. — И что конкретно?

— Возможно, сразу все!

Оба расхохотались, и Тед потянулся к телевизору. Они смотрели «Чудо на Тридцать четвертой улице», когда в квартире появилась Энни с портфелем и двумя огромными сумками продуктов, которые она забыла заказать накануне. Вечером перед Рождеством у них всегда был простой обед, а днем Энни готовила индейку, так же как в День благодарения. Однажды она попыталась приготовить гуся, но получилось ужасно, и с тех пор остановились на индейке.

Тед забрал у Энни сумки и отнес на кухню, а Кейти поцеловала тетку. Энни выглядела измученной и запыхавшейся. Еще час назад она была на стройке — улаживала конфликт между подрядчиком и клиентом. Под мышкой у нее до сих пор был рулон чертежей, который она швырнула на рабочий стол и только потом разделась.

— Счастливого Рождества! — воскликнула она и включила праздничную музыку. Кейти похвалила елку, а Тед налил им по бокалу эггнога — яичного коктейля. Это тоже было семейной традицией. Энни обычно добавляла себе капельку бурбона, а Тед и Кейти пили так, как они любили в детстве — без алкоголя. Все принялись оживленно болтать, и тут явилась Лиз с двумя огромными пакетами подарков. Она всегда приобретала самые экстравагантные вещи, и всем это нравилось. Пожелав друг другу счастливого Рождества, они спели под музыку несколько песен и принялись вместе готовить рождественский ужин. Получился чудесный рождественский сочельник. Лиз обещала остаться у Энни до отлета в Париж, и Энни была счастлива. Она так любила, когда они собирались все вместе.

Просидев за кухонным столом почти до одиннадцати, они стали собираться на полночную мессу. Кейт, проходя мимо открытой двери Теда, заметила, что он кому-то звонит и просит что-то передать. Когда все собрались в холле, брат выглядел обеспокоенным и огорченным. Она и сама кое-кому позвонила, когда ходила за курткой. Но ее звонок был коротеньким и веселым, и она обещала перезвонить утром, а сегодня семейный праздник, такой важный для всех.

До собора Святого Патрика добирались на такси. Семья ходила туда на каждое Рождество. Причастие принимала только Энни, а дети смотрели, как она ставит свечки в память Билла и Джейн. Потом Энни опустилась на колени перед небольшим алтарем и, склонив голову, долго молилась, по ее щекам катились слезы. У Кейт тоже заблестели глаза. Она никогда не спрашивала Энни, но знала, кому ставятся эти свечи. Ее родители не были забыты, и Энни сделала для их детей все возможное. Тед обнял Энни, когда она вернулась в проход, а Кейти пожала ей руку. Лиз, как всегда, выглядела шикарно — в шляпе из белого лисьего меха, элегантном черном пальто и высоких черных сапогах. Энни казалось, что она очень похожа на Джейн в этом возрасте. Лиз выглядела более стильной, но лицом удивительно напоминала мать. При виде племянницы у Энни часто сжималось сердце, она все еще тосковала по сестре.