– Благодарю тебя, Господи, и за это, – прошептала она Варду, садясь в машину. Муж улыбнулся.

Они являли собой живописную группу; дети выросли, даже Энн повзрослела. У нее стала расти грудь, округлились бедра, ей тринадцать, и, хвала Богу, она не потерялась перед отъездом на церемонию.

Сюрприз Грегу устроить не удалось. Он так приставал к отцу, что тот пышно обставил вручение подарка за неделю до торжества. Желтый «корвет-стингрей» с откидным верхом привел его еще в больший восторг, чем в свое время Лайонела, если такое вообще возможно. Этот автомобиль был лучше красного «мустанга» старшего брата, но так решил Вард. Грег взревел мотором, поносился вниз-вверх по улице, а потом исчез, собрал всех друзей и унесся кататься. Вард был уверен, что сын либо разобьет машину, либо его арестуют, но все обошлось, все выжили, и девять ближайших друзей с воплями и криками примчались обратно, сжигая покрышки на поворотах. Потом все выскочили из машины возле дома и понеслись к бассейну. Вард подумал, не совершил ли он ужасную ошибку со своим подарком. Грег, конечно, не мог так спокойно ездить, как Лайонел, и Вард молил Бога, чтобы сын водил машину осторожнее, когда уедет в Алабаму. Он получил футбольную стипендию и не мог дождаться отъезда. Грег собирался месяц поработать на ранчо в Монтане, а к первому августа ехать в университет тренироваться в команде под руководством знаменитого тренера. Вард и сам не мог дождаться, когда полетит к сыну посмотреть его первую игру. Фэй знала, что и ей в этом году предстоит много разъезжать, и ничего не имели против. Она обещала при любой возможности навещать сына, несмотря на то, что съемки заканчивались осенью, а с первого дня нового года надо было браться за следующий фильм.

Родители смотрели, как Грегу вручали диплом, в точности как Лайонелу в прошлом году, но Грег просто весело улыбался, совсем без той торжественности, как его уравновешенный брат. Он помахал рукой семье и сел на свое место, втиснувшись широкими плечами между друзьями. Он вообще был героем школы, еще бы – такая стипендия. И Вард гордился им, рассказывал о сыне всем знакомым.

Лайонел, конечно, совсем другой, но по крайней мере хорошо учился. Фэй часто встречалась с ним за ланчем, самому же Варду было не до того – он готовился к следующей картине, и голова была забита делами. Но парень казался в полном порядке. Что ж, слава Богу, никто из детей не пошел по дурной дорожке, не увлекся наркотиками… Он часто предупреждал Фэй, чтобы та не спускала глаз с Вэл. Девочка ужасно соблазнительна, и, похоже, ей нравится общаться с юношами постарше. С одним она познакомилась в мае, ему было двадцать четыре года, но отец быстро пресек наметившийся роман. Бесспорно, ее трудно удержать в узде. Как говорят, в семье не без урода. Но сегодня, несмотря на наряд, косметику и присутствие взрослых парней, Вэл держалась в рамках приличий.

Вечеринка в честь Грега ничем не походила на прошлогоднюю в честь Лайонела. К полуночи почти все были пьяны от пива и голыми плескались в бассейне. Фэй хотела всех вышвырнуть, но Вард уговорил ее не приставать к ребятам – пусть развлекаются. Он только хотел, чтобы она отправила Энн и близняшек спать. Но Фэй покачала головой – это невозможно, надо или разогнать всех, или разрешить девочкам остаться.

После двух часов ночи полиция решила этот вопрос за них. Им велели выключить музыку и утихомириться, поскольку жаловались соседи, особенно пара из дома рядом. Еще бы – хор из двенадцати молодых глоток на лужайке перед домом вопил что было мочи между прыжками в бассейн. Вард подумал, что было довольно весело; ему нравилось все, что делал Грег. Фэй же пребывала в некотором ошеломлении, не слишком одобряя подобные увеселения. По поводу вечеринки Лайонела никто не жаловался. Ко времени появления полиции Грег уже валялся в шезлонге с полотенцем вокруг талии, обнимая подружку, оба крепко спали, и даже не пошевелились, когда гости разъехались, громко обсуждая такую славную вечеринку. Фэй была рада хотя бы тому, что никто из них не уединился в доме. Только одна парочка, крепко обнявшись, пыталась на цыпочках пробраться в комнату Грега, но Фэй заметила их и попросила выйти. Смущенные, они уехали рано в компании нескольких ребят, собиравшихся как следует потискаться с подружками, прежде чем разойтись по домам. Но в основном, все развлекались, толкая друг друга в бассейн и поглощая пиво.

Наконец уехал последний гость, но Лайонел и Джон все еще сидели близ бассейна на удобных старых качелях под деревом. Лайонел рассказывал о занятиях в университете, любимых предметах и о работе над своим фильмом.

Качели медленно покачивались. В разгар вечера Лайонел потихоньку уединился, но Джон разыскал его.

– Меня тоже интересует искусство, – сказал Джон.

В глазах остальных он до сих пор оставался другом Грега, но в последний год они все меньше времени проводили вместе. Джон тоже играл в футбольной команде, но спорт не интересовал его так, как Грега, и он с огромным облегчением освободился от необходимости играть. Никогда в жизни он больше не прикоснется к мячу, как бы хорошо у него ни получалось. Грег заявил, что он просто слетел с катушек, ему ведь тоже предложили футбольную стипендию в техническом колледже Джорджии, а он отказался. Более чем странно! После этого дружба пошла на убыль. У Грега просто не укладывалось в голове, как можно отказаться от такой возможности. Он уставился на друга детства с нескрываемым отвращением, и всякий раз при встречах Джон чувствовал себя обязанным снова и снова объясняться, будто заподозренный в каком-то непростительном грехе. В глазах Грега так оно и было. Но Лайонел не удивился. Ему вообще нравился Джон.

– Кстати, у нас в университете отличный драматический факультет. – Лайонел понял, что Джон еще не сделал окончательного выбора.

– Думаю, что это не для меня, – робко улыбнулся Джон.

– А на следующий год ты поселишься в общежитии?

Джон поколебался.

– Не уверен. Мама настаивает, но мне неохота. Я хотел бы жить в частном доме.

Лайонел задумался, качели медленно раскачивались.

– Кажется, один из моих соседей съезжает. – Подойдет ли ребятам Джон? Он порядочный, аккуратный парень, не пьет, не курит, спокойный, совсем не такой, как Грег. Джон больше похож на товарищей Лайонела, а они ему нравились. Конечно, иногда, вечерами в субботу, они веселятся, но не так дико, как это обычно делали первокурсники и второкурсники. Ребята жили по-человечески, содержали дом в чистоте, у двоих были подружки, но они никого не раздражали и никому не мешали. Лайонел приходил и уходил, когда хотел, никто ни о чем его не спрашивал. Иногда он задумывался, знают ли соседи? Но никто ничего не говорил. Хорошая компания, и Джон Уэлс будет пятым. – Может, тебя это устроит. Довольно дешево.

Джон взглянул на него.

– Кстати, что скажут твои родители, если ты будешь жить не в общежитии? Наш дом находится через улицу от него. – Он улыбнулся и сразу стал похож на Фэй. За этот год он стал красивым мужчиной. Люди нередко оборачивались, привлеченные его стройной фигурой; он был длинноног и светловолос, с золотистыми глазами. Всегда прекрасно одевался. Лайонел вполне бы мог сниматься в кино. Но находиться по эту сторону камеры его не привлекало. Лай взглянул на мальчика, и какое-то необычное чувство охватило Джона. – Ну, что ты думаешь?

– Ой, я бы очень хотел! Завтра спрошу у своих. – Глаза Джона загорелись тихим восторгом.

Лайонел улыбнулся.

– Не торопись, сначала я поговорю с соседями. Но не думаю, что кто-то будет против.

– А сколько это стоит? Отец непременно спросит.

Родители Джона были вполне обеспеченными, но экономными людьми. Он был старшим из пяти детей, и они собирались одного за другим отправлять в университет. Как и Тэйеры, хотя отец Лайонела меньше беспокоился по этому поводу, чем родители Джона. У Варда ежегодно выходило два-три удачных фильма, а у родителей Джона была совсем другая ситуация. Отец – пластический хирург на Беверли Хиллз, а мать в свободное время оформляла квартиры друзей; она прекрасно выглядела: год назад подтянула веки, несколько лет назад укоротила нос, и в это лето собиралась улучшить форму груди, хотя и так прелестно смотрелась в купальнике. Сестры Джона были прехорошенькими. С двумя из них встречался Грег, а одна давно поглядывала на Лайонела. Но тот ею не интересовался, и Джон не задумывался о причине.

– Если разделить арендную плату на пятерых, получается шестьдесят шесть долларов в месяц на каждого, Джон. Дом находится в Вествуде, в нем пять спален, хозяйка очень хорошая. Правда, там нет бассейна, и гараж только на две машины. Но у тебя будет хорошая спальня над парадным входом и ванная на двоих с еще одним парнем. В комнате есть кровать и стол, а остальное привози сам, если Томпсон продаст свое хозяйство. Он собирается на два года в Йель.

– Ух ты! – Глаза Джона горели. – Завтра обязательно расскажу отцу.

Лайонел улыбнулся.

– Может, завтра забежишь и посмотришь? Летом мы будем только вдвоем. Естественно, плата подскочит. Но знаешь, когда я переехал туда, – он пожал плечами, – так трудно стало возвращаться домой. – Особенно сейчас. Вопросы, вопросы… Ему не хотелось ссор и нравилась свобода. Оставшись летом вдвоем с Джоном, они почти что станут хозяевами собственного дома. Что может быть лучше?

– Я тебя понимаю… Ну, так я приеду утром?

Завтра будет суббота, у Лайонела не было никаких планов, ему хотелось поваляться в постели, потом кое-что постирать. Вечером его пригласили на вечеринку, а весь день он свободен.

– Конечно.

– В девять?

Джон был похож на пятилетнего ребенка, предвкушающего встречу с Санта Клаусом. Лайонел засмеялся.

– Ну, а если днем?

– Здорово.

Они сошли с качелей, и Лайонел отвез Джона домой. Он высадил мальчика возле миниатюрного французского домика в Бель-Эйр, где жила его семья, у подъезда стояли «кадиллак» и «мерседес». Лайонел медленно поехал домой, погруженный в мысли о Джонс. Несомненно, мальчик привлекает его. Но Лай не знал, как поступить. Он не собирался воспользоваться им. То, что он предложил комнату в своем доме, искренний жест, не более того. Он и не думал соблазнять Джона, но признавался себе, что его присутствие осложнит жизнь, или… Мысли его завертелись, он подъехал к дому, в котором жил с четырьмя другими ребятами, и подумал, что, вероятно, подобное испытал Пол по отношению к нему. Тронуть такого, как Джон – большая ответственность… Особенно, если впервые… А Лайонел подозревал, что это случится… Он попытался отделаться от своих мыслей. Боже, ну о чем он думает? А если Джон совсем другой? И не сумасшествие ли это – начать обхаживать мальчика? Лай несколько раз напомнил себе об этом, чистя зубы и укладываясь спать. Он ненормальный хотя бы потому, что думает об этом, заявил себе Лайонел и лег в постель, пытаясь отогнать нелепые мысли. Но невинное лицо Джона всплывало в мозгу помимо воли. Его мощные ноги… широкие плечи… узкие бедра… Лай чувствовал, как возбуждается при одном воспоминании о нем…

– Нет! – громко крикнул он в темноте и перевернулся на другой бок, пытаясь выбросить Джона из головы. Но это было выше его сил. Все тело содрогалось от желания при воспоминании о Джоне, ныряющем в бассейн в тот вечер… Потом Лайонел увидел его во сне… Джон бегал по пляжу, плавал в море… Он целовал его… Он лежал радом… Они тесно прижались…

Лайонел проснулся с тупой болью в голове, сел на велосипед и прокатился как следует. Он с волнением ждал назначенного часа, обещая себе объявить Джону, что комната уже занята. Иного выхода нет. Вообще-то он мог бы и позвонить ему, но почему-то не хотелось. Он просто скажет при встрече, днем… Да, непременно. Самое лучшее – сказать прямо… Да, это единственный выход.

19

Когда Грег проснулся на следующее утро после выпускного вечера, похмелье оказалось ужасным, самым худшим в жизни, а он уже давно знал, что это такое. Голова трещала, в животе крутило, он дважды просыпался ночью, его вырвало, один раз на пол в ванной, ему казалось, он умрет, выбираясь из постели в одиннадцать утра. Отец, увидев, с каким трудом сын спускается вниз, протянул ему чашку черного кофе, тост и стакан томатного сока, смешанного с сырым яйцом. При одном виде этого Грега снова затошнило, но отец настоял, чтобы он выпил.

– Пересиль себя, это тебе поможет. Похоже, он говорил, исходя из собственного опыта, а Грег доверял отцу. Он с отвращением выпил смесь и очень удивился, почувствовав облегчение. Вард дал ему две таблетки аспирина от головной боли, Грег проглотил их и, к полудню став почти человеком, вышел на улицу и растянулся на солнышке у бассейна.

Он увидел пышную фигурку Вэл, втиснутую в бикини. Фэй просто трясло, если дочь появлялась в таком виде при посторонних. Купальник напоминал две веревочки, но Грег не мог не признать, что на ней это выглядело здорово.

– Отличная вышла вечеринка, сестренка?