Оливия Голдсмит - Семейный стриптиз

– Да, но… тут ведь Бетси всегда сидит! – возразила Мишель. Бетси, которая обслуживала сейфы, нужен был доступ к хранилищу, и лучшего места для нее, чем в нише, в кабинете не нашлось бы.

– Бетси поставили стол рядом с другим входом, с той стороны, так что теперь во время работы с сейфами нас не будут отвлекать. Соответственно, обеспечивается повышение производительности труда, – закончила она лекторским тоном, круто развернулась и прошла к своему столу, где немедленно уткнулась в папку с документами.

С горящими под слоем косметики щеками Мишель встала и прошла на свое новое место. Протиснувшись между стеной и столом, опустилась в кресло. С тем же ус­пехом ее могли запихнуть и в кладовку; обзор был бы боль­ше. Рабочий уголок Анны да стеклянная стена кабинета Джады – вот и все, на что ей теперь позволено смотреть. Одна. Совершенно одна. Пария… Могла ли эта переста­новка быть случайностью? Вряд ли.

Мишель придвинула к себе пачку заявлений на выдачу ссуд и сделала деловое лицо, потому что счастливое где-то потерялось.

Все утро Мишель проработала с накопившимися за время ее отсутствия документами и позвонила нескольким клиентам, неверно заполнившим формуляры. С теми, кого предстояло обрадовать положительным решением, она ре­шила повременить до обеденного перерыва – больше шансов застать людей дома. Хорошую новость приятно со­общать. Жаль только, что у нее самой хороших новостей не густо.

Часы показывали половину двенадцатого; к Мишель никто так ни разу и не обратился, если не считать двух жаждущих ссуды клиентов, а самой ей не хватало духу по­дойти как ни в чем не бывало к Бену или к кому-нибудь из младших клерков, поболтать о том о сем. Не дай бог, они обошлись бы с ней, как дамы на школьной ярмарке. Нет уж, спасибо! Больше ей такого не вынести.

Вопрос о том, почему ее в прямом смысле задвинули в угол, не переставал мучить Мишель. Неужели для того, чтобы изолировать от «порядочных» людей? Или это все-таки совпадение? Очень не хотелось клеветать на коллег и уж тем более не хотелось думать, что перестановка совер­шилась по личному распоряжению Джады, но откуда ей знать? В конце концов, Джада – не только подруга Ми­шель, для нее благополучие детей превыше всего. Если Джада потеряет работу, она потеряет все.

Только теперь, когда ее собственное положение в бан­ке пошатнулось, Мишель поняла, насколько и для нее са­мой важна эта работа. Ей нравилось помогать людям, под­сказывать, как организовать лучше свои финансовые дела и что для этого нужно сделать. Нравилось приносить поль­зу и слышать в ответ «спасибо». Да и с Фрэнком всегда было чем поделиться. Вечерами, узнав, как у него дела, Мишель рассказывала ему о своих. Да и с коллегами всегда можно было перекинуться парой слов или шуткой…

Всегда – но не теперь. Какая радость сидеть в тесном углу, затертой между стенами, леденея от неприязни со­служивцев? Ужас! Мишель тяжело вздохнула. А может быть, не так уж все плохо, просто неудачно совпало? Первый день на работе, перестановка, неловкость коллег – вот на нее и накатило… Что, если взять себя в руки и самой сделать первый шаг? Наверняка и напряжение снимется, и место в нише, за которое многие боролись, будет в радость. Телефонный звонок отвлек ее от раздумий.

– Мишель? Это я, Джада.

– О, привет! Как ты?

– Извини, что сразу не позвонила, когда ты пришла. Сначала нужно было предстать перед мистером Маркусом, а потом битый час проторчала в отделе обработки данных и хоть бы слово поняла из того, что там вещали.

– Неважные дела, – сочувственно отозвалась Ми­шель. Какое счастье! Джада по-прежнему с ней! – Хочешь, я зайду? Можем вместе пообедать.

– Нет, Мишель, идея не из лучших. Слущай-ка, мне не хотелось это говорить, но ты должна знать. Насчет твоей работы… На меня тут… слегка давят… Ничего страшного, волноваться не о чем, но пока нам лучше…

– Ясно, – поспешно вставила Мишель. – Нет про­блем. – Ей вдруг стало трудно дышать.

– К тому же в данный момент мне очень нужна твоя помощь.

– Все, что пожелаешь.

– Открой нижний правый ящик, – сказала Джада. – Только не смотри в мою сторону!

Мишель бледно улыбнулась.

– Подарок? Сюрприз для меня? – Она потянула за ручку ящика.

– Увы, подруга. Может, для тебя это и сюрприз, но для меня уж точно не подарок. – Голос Джады в трубке дрог­нул.

Мишель вынула из ящика лист бумаги; ей не составило труда распознать типовое заявление на выдачу займа, за­полненное рукой Джады. Десять тысяч долларов. Ого!

– Вижу. Что дальше?

– Честно говоря, Мишель, не знаю, что мне делать. Я выписала Брузману чек на десять тысяч.

– Десять тысяч?! – в ужасе выдохнула Мишель. – Он потребовал от тебя такие деньги!

– Для начала, – сообщила Джада с горечью. – Но зато обещал действовать быстро и вернуть детей.

– Я понимаю, но такая сумма… Никогда не думала…

– Хуже всего, что с тех пор от него самого ни слуху ни духу, общаемся через секретаршу. Он вечно то в суде, то у клиента, то еще где-нибудь.

– Ну, в этом нет ничего удивительного, Брузман класс­ный адвокат, потому и занят.

– До того классный, что взялся за мое дело, прибрал к рукам мои денежки и был таков?

Боже, боже! Мишель похолодела. Интересно, во что этот скользкий тип обходится Фрэнку? Наверняка ведь еще дороже! Гораздо, гораздо дороже…

– И как ты собираешься с ним расплачиваться?

– Ответ у тебя перед глазами.

Мишель снова взглянула на заявление, потом подняла голову. Джада стояла у стола с прижатой к уху трубкой и массируя затылок. Встретившись взглядом с Мишель, она резко отвернулась.

– Не смотри сюда! – прошипела она. Молчание, казалось, длилось вечно.

– Послушай, подруга, – первой прервала его Джа­да. – Здесь нет ничего противозаконного, я не прошу тебя идти ради меня на преступление. Думаю, что смогу найти обеспечение под заем. Дом трогать нельзя, поскольку для этого требуется подпись Клинтона, но все равно я как-ни­будь выкручусь. От тебя мне нужно одно – чтобы ты отнеслась к моему заявлению так же, как к любому другому, только продвинула его по-быстрее. Очень быстро! Деньги мне нужны завтра. О'кей?

– О'кей, – согласилась Мишель. – Секундочку, Джа­да! Пока ты на проводе, не объяснишь, почему меня задви­нули в угол?

– Приказ начальства, – вздохнула Джада. – Маркус обеспокоен. Какой-то подонок что-то не то ляпнул. Лично я думаю, что как только все более-менее уляжется, у тебя проблем не будет. Разве что парочка задниц будет косить­ся. Но на данный момент они все до единого задницы. Гляжу вот через стенку – и вижу море задниц.

Мишель хмыкнула:

– Не самое приятное зрелище.

– Конечно. Но их лица, боюсь, еще паскуднее, – ото­звалась Джада, и Мишель не сдержала смеха. Ей стало легче дышать и потеплело на сердце. Как бы ни было тяжко обеим, они с Джадой вместе, и они выстоят.

Мишель работала как одержимая, заполняя бесчислен­ные бланки, необходимые для продвижения заявки Джады. Время от времени, отрываясь от писанины, она бралась за телефон и набирала номер очередного клерка, без согласия которого дело не пошло бы. Фокус был в том, чтобы убедить каждого, что заявка Джады давным-давно ждала своей очереди, и виной задержки лишь ее, Мишель, небрежность.

– Вы не поверите, как я оплошала! – проникновенно сообщала она в трубку. – Задержала заявку собственного начальства на целую неделю! – Просто удивительно, насколько сговорчивыми и предупредительными станови­лись коллеги, стоило им услышать о чужих промахах.

Мишель вовсе не трудно было это делать для подруги, она не испытывала ни стыда, ни особых опасений по пово­ду того, что заявку могут отклонить. Проблема виделась Мишель в другом: даже учитывая, что Джада сумеет-таки выплатить ссуду, на большее ее не хватит. Ей нечем будет оплачивать не только услуги Брузмана, но и возможные (немалые) судебные издержки. Второй ссуды ей уж точно не дадут, а Брузман не из тех, кто станет дожидаться, когда у клиентки появятся средства.

Бедная Джада! К кому ей обращаться, если Брузман от нее откажется? К дешевому, а значит, и плохому адвокату? В «Юридическую помощь» для неимущих?..

Покачав головой, Мишель взглянула на свои часики – из ниши ей даже настенных офисных часов не было видно. Почти пять. Поднимаясь, чтобы размять ноги и налить очередную чашку кофе, она услышала шум у двери.

Опять! Мишель вздохнула. Едва ли не каждый день перед самым закрытием банка на пороге объявляется кли­ент, которому позарез нужно положить деньги на счет, снять со счета или сделать еще что-нибудь не менее сроч­ное. И каждый день охранники ждали этого момента, чтобы дать толстосуму от ворот поворот. На пути к автома­ту с кофе Мишель увидела, что охранник буквально нава­лился на дверь и толкал ее изо всех сил, несмотря на то что запоздавший посетитель просунул в щель между двумя стеклянными створками ногу в коричневом ботинке. Ох­ранника Мишель не знала; по-видимому, из новеньких или кого-то подменял. Но усердствовал он не на шутку. Что-то определенно должно было хрустнуть, вопрос толь­ко – нога или стекло?

– Прекратите! – выпалила Мишель. – Прекратите немедленно. Вы его покалечите, а банку платить!

Охранник оглянулся, на мгновение ослабив нажим плеча. Этого мгновения клиенту хватило, чтобы про­скользнуть внутрь, и он захромал к своей спасительнице. Мишель улыбнулась в ожидании благодарности, однако не тут-то было:

– Где кабинет вашего менеджера?

Черт! Я его впустила, сохранила ему ногу, а он все равно решил подать на банк в суд!

– А я не могу вам помочь? – как можно вежливее поинтересовалась она.

– Вы Джада Джексон?

– Нет.

– В таком случае не можете, – заявил настырный тип и заковылял дальше, к стеклянной стене кабинета Джады на другом конце офиса.

Отставив чашку, Мишель бросилась к подруге на вы­ручку и оказалась в дверях как раз вовремя, чтобы услы­шать вопрос клиента:

– Вы – Джада Джексон? Я судебный исполнитель. – Он вынул из внутреннего кармана большой конверт и про­тянул Джаде. – Это вам! Вручено в присутствии свидетелей. – После чего развернулся и, сильно припадая на пра­вую ногу, зашагал к двери.

Проводив его взглядом, Мишель так и не поняла, обза­велся ли он хромотой во время стычки с охранником, или же этот инцидент не имел к увечью отношения. Когда она обернулась, Джада уже открыла конверт и круглыми от ужаса глазами уставилась на первый из доброго десятка листов.

– Боже! О боже, боже мой… – простонала Джада, падая в кресло. – Это… это… это же решение о временной опеке! Он получил опеку над детьми!

Мишель замотала головой:

– Не может быть! Ты еще не была в суде. Ты не… Джада лихорадочно шуршала листами.

– Зато он был в суде! Клинтон, известный мастер тя­нуть резину, меня опередил! Чем занимался Брузман, дьявол его побери?! Как такое могло случиться? – Она подняла глаза на Мишель. – Он добился, чтобы я выплачивала али­менты на детей все то время, пока они остаются у него.

– Но это абсурд! – воскликнула Мишель. – Полный абсурд. Суд не мог принять такое решение…

– Очень даже мог. Мы ведь хотели опередить его и предъявить точно такое же решение ему. По крайней мере, я думала, что Брузман занят именно этим. – Она снова опустила голову.

Мысли, как бешеные, метались в голове Мишель.

– Как ты думаешь, Брузман успел обналичить твой чек? Нужно срочно его остановить!

– Плюс сменить адвоката. Не могу поверить, – доба­вила Джада. – Я должна платить Клинтону за то, что он украл моих детей?! – Она затрясла головой, словно стара­ясь избавиться от наваждения.

– Безумие, – согласилась Мишель. – Полный абсурд. Дети без тебя не смогут. Клинтон ими никогда не занимал­ся и не будет. Ты не должна платить за то, что твоим детям плохо, верно ведь?

– Нет, – тонким, тоскливым, едва слышным голосом ответила Джада. – Платить я не должна. Я вполне могу не платить – и отправиться в тюрьму за неуважение к суду.

Джада застыла на сиденье рядом с Мишель. Она была совершенно неподвижна, если не считать сложенных на коленях, мелко дрожащих рук. Руки жили своей жизнью, а тело словно превратилось в камень, холодный и тяжелый. Джада не удивилась бы, если бы под ней лопнули пружи­ны, когда она рухнула на переднее сиденье машины Ми­шель. Рухнула – и застыла каменным идолом с трясущи­мися руками. Мишель же все это время щебетала без умол­ку в бесплодной попытке отвлечь ее и успокоить.

– Говорю тебе, так будет лучше! Ты ведь уже попробо­вала с Брузманом – и что? Клинтон разбил тебя наголову. А там наверняка все про женщин знают. В смысле… у них ведь даже в названии это слово есть, верно? Интересно, туда только женщины обращаются? Интересно, а юристы у них тоже одни только женщины?

Мишель отлично понимала, что тараторит, как сорока, но не знала, как иначе вывести Джаду из того ступора, в который подруга впала, увидев судебные документы. Ми­шель старалась изо всех сил. Отвела Джаду в копироваль­ную комнату, повесила табличку «Не работает» и заперла дверь, что было запрещено правилами, после чего сделала по просьбе Джады и от ее имени несколько деловых звон­ков. В данный момент она везла оцепеневшую подругу в какой-то Центр, где, по слухам, попавшим в беду женщи­нам предлагали юридическую помощь.