Оливия Голдсмит - Семейный стриптиз

– Задание успешно выполнено! – объявила она весе­ло, опустила сумку на колени Мишель и уселась за руль.

Колени Мишель задрожали под тяжестью сумки. В тот миг, когда Джада, повернув ключ зажигания, тронулась с места, Мишель разрыдалась, закрыв лицо руками.

Мишель, в очередном «Золушкином» запале, до блеска выдраила всю квартиру, Джада принесла из своего супер­маркета очаровательный букет из гвоздик, гербер, гладио­лусов и массы листьев. Сунув пирог с джемом в духовку, Энджи нарезала овощи для салата и смешала с оливковым маслом. Сама она решила до вечера больше не есть, поэто­му столик был накрыт на двоих. Тошнота первой полови­ны беременности сменилась беспрестанным зверским ощущением голода, с которым Энджи упорно боролась.

Квартира была непривычно тиха – Джада отправилась на службу в церковь, а Мишель с детьми пошла в кино. Одним словом, времени и возможностей для подготовки к предстоящему визиту у Энджи было предостаточно, но она все еще не была уверена в правильности своего решения.

В дверь неожиданно постучали. Для гостей рановато – Натали вечно опаздывает, а отец приходит ровно в срок и ни секундой раньше. Озадаченная, Энджи открыла дверь и обнаружила на пороге Майкла с кипой воскресных газет и громадной коробкой из булочной.

– Кажется, у меня открылись экстрасенсорные спо­собности, – сообщил он. – Здесь никто не умирает от ин­формационного и углеводного голода?

Майкл был очень мил в красном свитере и уютном пу­шистом жилете. Какая досада, что ей сейчас не до него!

– Входи, – пригласила она со всем гостеприимством, на которое сейчас была способна, тут же уловив не слиш­ком приветливую нотку в своем голосе.

Ну что поделаешь, если у нее голова идет кругом от предстоящего объяснения с родителями! Причем Натали и Энтони вряд ли воспримут новость с таким же хладнокровием, как Майкл Раис. За недели знакомства Энджи обна­ружила в Майкле несколько прекрасных качеств, которые прежде не слишком ценила: он был самодостаточен, ком­петентен и неколебимо, но при этом заслуженно уверен в себе.

Пройдя в гостиную, он оглянулся на Энджи:

– А где же твое воинство? Тут на всех хватит. – Он приподнял коробку. – Неужели еще спят?

– Уже ушли, – пробормотала Энджи.

Взгляд коллеги остановился на цветах и накрытом на двоих столике.

– Мой недавно открывшийся дар экстрасенса продол­жает действовать, – упавшим голосом сообщил Майкл. – У тебя к завтраку гость. – Он с удрученным видом протя­нул ей коробку. – Что ж. Приятного ему… вам аппетита.

Ревнует! Энджи улыбнулась. Лестно, конечно, но не тешить же самолюбие за счет Майкла.

– Стол накрыт только для гостей, – объяснила она мягко. – Их будет двое: мама и папа.

– Собираешься пустить по кругу трубку мира? От души надеюсь, что мои круассаны помогут тебе в достиже­нии этой благородной цели, – с плохо скрываемым облег­чением пошутил Майкл.

– Насчет трубки ничего не могу сказать, а круассаны лишними никогда не бывают. Собственно, сегодняшнее мероприятие носит… гм-м-м… экспериментальный харак­тер. Я решила, что раз уж бабушкой и дедушкой они станут одновременно, то и узнать о грядущем событии тоже долж­ны вместе.

– Н-да, аховый из меня экстрасенс. Приработок гадал­ки мне, похоже, не светит.

Энджи проводила Майкла к выходу, приподнялась на цыпочках, держась за рукав его красного свитера, и чмок­нула в щеку.

– Спасибо. Огромное спасибо за заботу, но это утро у меня на самом деле наполнено массой проблем. Просто не знаю, как выдержу.

– Важно, что наполнено, – возразил Майкл. – Если выживешь, позвони, договорились? Слушай-ка, Энджи! – неожиданно воскликнул он, застыв на ступеньках крыль­ца. – Выходит, мне ты сообщила о беременности раньше, чем родителям? Здорово!

* * *

Бывает все же в жизни кое-что до нелепости предска­зуемое. Отец, как и предвидела Энджи, появился секунда в секунду, с «хозяйственным» подарком – гигантским чуди­щем для приготовления мороженого, одним из тех абсо­лютно бесполезных приспособлений, что занимают пол-кухни, а используются максимум раз в жизни.

– Долго же мне пришлось ждать приглашения на но­воселье! – с порога заявил Энтони, словно дочь скрывала от него светскую вечеринку на полсотни гостей.

Подозрительно прищурившись, он обошел квартиру, всюду заглянул (словно ожидая обнаружить портрет Фиде­ля Кастро, пришпиленный где-нибудь в укромном угол­ке), после чего устроился на диване и завалил Энджи фи­нансовыми вопросами: сколько она платит в месяц, вклю­чены ли «удобства» в оплату, на какой срок заключен договор и проч. и проч. Энджи готовила фруктовый чай со льдом и послушно отвечала – все равно ведь не оставит в покое, пока не выяснит все подробности. Услышав второй звонок, она опустила на стол салатницу и пошла открывать дверь.

По обыкновению опоздавшая Натали сгибалась под тяжестью двух пакетов с деликатесами, которых средней семье хватило бы недели на полторы, не меньше.

– Приветик, дорогая! – Она обняла дочь, чмокнула в щеку и… увидела у нее за спиной своего бывшего супру­га. – Это еще что такое?

– Это моя новая квартира, – усмехнулась Энджи. – А это – мой родной отец.

Энтони медленно поднялся.

– Ты мне ничего не говорила.

Натали разъярилась, Энтони занял глухую оборону, и Энджи понадобилось четверть часа, чтобы успокоить обоих, рассадить по местам и предложить угощение. Обма­ном свести двух ослов за одним столом ей удалось, но на­кормить их можно было разве что силой. Застыв в деревян­ных позах, они сверлили друг друга враждебными взгляда­ми. Наблюдая за родителями, Энджи думала о том, что брак, в котором родились дети, не заканчивается после по­лучения свидетельства о разводе. Выпускные балы, свадьбы, дни рождения и похороны – любые события, что делают семью семьей, происходят и после развода, и ты вынужден вот так сидеть напротив человека, с которым не желаешь встречаться, и сверлить его ненавидящим взглядом. Какое счастье, что Рэйд знать ничего не знает о ребенке!

У Энджи наконец лопнуло терпение. Ну и парочка! Хуже Дженны и Фрэнки, ей-богу. Называется взрослые люди! Теперь понятно, откуда во мне самой эта незрелость.

– Ну вот что! – заявила она. – Хотите вы друг друга видеть или не хотите, в данный момент меня не волнует, понятно? Вы хотели разойтись, разрушить семью – и благополучно разрушили. Очень может быть, что мне этого совсем не хотелось, но я постаралась вас обоих понять.

Родители уставились на нее как на внезапно очумевше­го оратора, но уже через миг напустили на себя виноватый вид. Ну и ладно, им не повредит!

– Я благодарна вам обоим за помощь, – чуть спокой­нее продолжала она. – Без вас, боюсь, мне пришлось бы совсем не сладко. Я рада, что вы у меня есть, но мне все-таки очень грустно, потому что нет семьи. Ни у нас, ни… вообще. Семья как таковая исчезает. Одинокие люди в одиночку ужинают перед телевизором – вот что такое те­перь Америка. И вы оба так живете, и меня ждало бы такое же одиночество, если бы не…

– Послушай, – встряла Натали, – по-твоему, я долж­на оправдываться за поведение твоего отца?

– Хочешь меня обвинить в разводе? – взвился Энтони.

– Да замолчите вы оба! – Энджи махнула рукой. – Чем грызться, лучше дослушали бы. У меня будет ребенок. Я. Жду. Ребенка! Рэйд об этом не знает и не узнает. И вооб­ще, у него вот-вот появится новая жена. У меня мужа нет, зато будет малыш. Я хочу, чтобы у него была семья, понят­но? Вы и есть его семья!

Как все странно, нелепо, чудно получилось! Представ­лялось совсем по-другому. Готовясь к встрече, Энджи ду­мала, что родители будут возмущаться и кричать на нее, на деле же вышло, что она сама на них орет. На душе от этого тяжко… а почему? Наверное, ей хотелось вернуться в дет­ство, немножко побыть любимой маленькой девочкой папы и мамы. Привыкай, дорогая, входи в родительскую роль. Через каких-нибудь четыре с половиной месяца ты сама станешь мамой, и звание это пожизненное.

Натали вскочила.

– У тебя будет ребенок?! Боже! Боже мой!

Энтони не произнес ни звука, но тоже поднялся и от­крыл дочери объятия. Энджи нырнула в них со вздохом об­легчения. Неужели? Ни криков, ни воплей, ни стенаний на­счет ее разрушенной жизни, брошенной коту под хвост учебы и несправедливости по отношению к ребенку?

– Когда срок? – выпалила Натали. – Господи, почему же ты мне сразу не рассказала?! Сколько осталось? У кого ты наблюдаешься?

Отец покрепче прижал Энджи к себе и поцеловал.

– Выходит, мне теперь нельзя наезжать на твоего быв­шего?

– Сколько угодно, папуля! Рэйд не имеет к малышу никакого отношения. Только вы двое. Мне понадобится помощь, а вам, если честно, не повредит чувство семьи. – Энджи перевела взгляд с одного родителя на другого. – Звучит дико, знаю, но попытаться стоит. Будьте рядом с моим ребенком, станьте для него настоящими бабушкой и дедушкой. Разве я так уж много прошу?

Натали шагнула вперед и тоже потянулась к дочери. Энджи с улыбкой обняла ее. Пусть у них и не идеальная семья, но они родные люди, и они будут рядом.

Мишель даже думать было тошно о второй встрече с окружным прокурором Дугласом, но он не оставил ей вы­бора. К тому же доля правды – и большая – в его словах была. Оскорбительные разглагольствования Дугласа по поводу «слепых и глухих» жен попали в самое яблочко. Разве Мишель долгие годы не закрывала глаза на источни­ки доходов Фрэнка? Разве тем самым не поощряла его пре­ступления? Настало время искупить свою, пусть неволь­ную, но все же вину, а потому она попросила Майкла дого­вориться о приеме у Дугласа.

– Видишь ли, Мишель, – сказал Майкл, – у меня такое чувство, что в прошлый раз я тебя недостаточно под­готовил. Он обошелся с тобой очень жестко и будет стоять на своем. Держу пари, Дуглас нас не примет, если не будет уверен, что получит серьезные – серьезные! – улики.

Мишель до сих пор никому, в том числе и Джаде, ни слова не сказала о найденных в тайнике деньгах. Сама мысль о признании приводила ее в ужас. Спрятанные в ба­гажнике «Лексуса», проклятые бумажки грозили ей обви­нением в пособничестве мужу – в случае, если их найдут копы. Если же до них доберется Фрэнк или просто-напро­сто автомобильный воришка, планам Джады вряд ли суж­дено будет исполниться. Жизнь Мишель превратилась в кошмар. Ночами она по десять раз поднималась, чтобы проверить, на месте ли машина и не залез ли кто в багаж­ник. Чертовы деньги. Они легли на плечи Мишель немыс­лимо тяжким грузом, и она мечтала от них избавиться.

– У меня есть такая улика, – сказала она Майклу, не вдаваясь в детали. – Можешь смело настаивать на встрече.

Майкл кивнул:

– Хочешь о чем-то договориться с Дугласом? Я должен знать, чтобы тебя не обвели вокруг пальца.

– Я предоставлю ему доказательство вины Фрэнка и – в самом крайнем случае – соглашусь свидетельствовать в суде. За это он должен выдать мне разрешение уехать из го­рода и округа до начала процесса. Адрес я ему сообщу, но Дуглас должен обещать сохранить его в тайне. Я требую предоставления мне полной опеки над детьми. Кроме того, я хочу сменить фамилию. И последнее – на время суда мне обязаны предоставить защиту. Все.

– Думаю, ни с одним из этих пунктов проблем не будет, – задумчиво сказал Майкл. – Опеку Дуглас гаран­тировать не сможет, но если твой муж…

– Мой будущий бывший муж, – поправила Мишель.

– Именно. Если Фрэнк Руссо сядет за решетку, опеку ты точно получишь. Я лично займусь твоим делом. Требо­вания более чем скромные; откровенно говоря, от Дугласа ты могла бы получить куда больше.

Мишель замотала головой.

– Мне от него ничего не нужно, кроме безопасности детей и моей собственной.

На сей раз Дуглас был чуточку вежливее – должно быть, Майкл постарался, – но столь же надменен.

– Итак, мы снова встретились, миссис Руссо, – начал он. – Мистер Раис заверил, что сегодня вы не станете зря тратить мое время.

Мишель стиснула замок лежащей у нее на коленях сумки. Последний шанс. Если хочешь пойти на попятную, нужно сделать это сейчас. Еще минута – и ты не в силах бу­дешь спасти отца твоих детей от тюрьмы. От напряжения у нее взмокли ладони. Почему-то подумалось о том, что никто из ее ирландских предков не имел таких тесных контактов с полицией… Ну и что это дало десяти поколениям нищих и алкоголиков?

Подняв голову, Мишель заставила себя посмотреть Дугласу прямо в глаза, пронзительно синие и холодные, как крошечные льдинки, утонувшие в толстых багровых складках. Если я спасу Фрэнка, то погублю себя и детей. Но дети ни в чем не виноваты, а Фрэнк…

– Итак, – повторил Дуглас. – Я жду, миссис Руссо.

– Я кое-что нашла, – медленно произнесла Ми­шель. – Кое-что… упущенное вашими подчиненными.

Скорчив недоверчивую мину, окружной прокурор по­чмокал мясистыми губами.

– Мы самым тщательным образом обыскали ваш дом, миссис Руссо.