— Ты тутошняя или нет? — спросила Сюзанна.

— Прости, не поняла?

— Ну, это же университет штата, — с некоторым раздражением произнесла Сюзанна. — Так ты из Огайо или откуда-нибудь еще?

— Из Калифорнии.

— О, куда тебя занесло… — заметила я, удивляясь, почему она выбрала Огайо, но затем решила не спрашивать об этом сейчас.

— И где ты живешь в Калифорнии?

— В Лос-Анджелесе.

Сюзанна широко распахнула глаза.

— Ты что, совсем рехнулась? Какой же нормальный человек уедет из Лос-Анджелеса — из Голливуда — в Огайо?

Кэсси вспыхнула.

— Мне хотелось большей самостоятельности… Понимаешь, хотелось уехать из дома. Я первый раз в жизни уехала, а когда сказала маме, что хочу учиться где-нибудь в другом городе, она сказала, что мне нужно поехать учиться в Огайо. Понимаешь, мой дедушка родом из Огайо, а мама всегда его очень любила…

— У тебя богатые родители? — без обиняков спросила Сюзанна, и меня покоробила ее бестактность.

Кэсси также была явно смущена. Щеки ее покраснели.

— Да, наверное, хотя у меня только мама.

— И на чем разбогатела твоя семья? — продолжала допрос Сюзанна.

Я почувствовала, что мне пора вмешаться.

— Послушай, Сюзанна, я хочу познакомиться с твоей соседкой, с этой девушкой из Нуэва-Джерси.

— Ладно. Одну минуточку. Мне просто любопытно. Ну Боже ж мой… Ну как я смогу о чем-нибудь узнать, если не буду задавать вопросов? — Она опять повернулась к Кэсси. — Так на чем твой отец нажил капитал?

Темно-синие глаза Кэсси слегка затуманились.

— Нефть. Только это был не мой отец, а отец моей матери.

— Тот самый, который из Огайо?

— Да.

— И когда? Я хочу спросить, и когда он разбогател?

— Я точно не знаю. Где-то в начале века.

— Здорово! — воскликнула Сюзанна. — Это совсем недавно. Не так, как Рокфеллеры.

— Для Калифорнии это достаточно давно, — возразила Кэсси. — Для Южной Калифорнии…

— Так, если у тебя такая известная в Калифорнии семья, почему ты оказалась здесь, в заурядном университете местного значения? Почему ты не стала учиться в каком-нибудь частном колледже в Калифорнии или в каком-нибудь из известных колледжей на Востоке, вроде «Вассар» или «Смит»? — продолжала свои вопросы Сюзанна.

— Ну, мама презирает все то, что называет «Восточной системой». Мне кажется, это из-за того, что она думает, будто они смотрят на Калифорнию свысока. Она сказала, что уж если я решила учиться в каком-нибудь другом городе, то лучше всего именно в этом, потому что здесь наши корни. — Она немного помолчала, затем коротко засмеялась. — Вообще-то мне кажется, на самом деле она думает, что, если я переживу здесь настоящую морозную огайскую зиму, то буду рада вернуться обратно в солнечную Калифорнию. Кроме того, она верит в провинциальные университеты. Ей приходится делать это — она член правления Калифорнийского университета. Это одна из ее общественных обязанностей. Сначала я хотела поехать в университет в Беркли, но с ней чуть плохо не стало. Она считает, что университет в Беркли необходимо вообще закрыть. — Кэсси покраснела. — Это из-за радикалов. Мама постоянно занимается тем, что пытается изгнать из университета дух радикализма, уж если она не может закрыть его совсем. — Она горько улыбнулась. — Мама у меня необыкновенно решительный человек.

Все, что Кэсси рассказала о своей матери, показалось мне очень интересным, однако Сюзанна обратила свое внимание на белый дорожный сундук.

— Это ты сама себе такой купила?

— Нет. Мама заказала этот сундук в Лондоне. Думаю, что именно так и отправлялись учиться в ее времена — вот с такими сундуками.

— Ну ладно, начинай разбирать свои вещи, — сказала Сюзанна. — Признаюсь, до смерти хочется посмотреть, что там внутри.

— Ты будешь разочарована. Там нет ничего особенного. Обычные кофты, джемперы, блузки и юбки. Мама считает, что студентки не должны одеваться чересчур шикарно…

У Сюзанны совсем вытянулось лицо. Ей бы идеально подошли вещи Кэсси — они были одного роста и телосложения.

— Похоже, что твоя мамаша совсем…

Кэсси густо покраснела, а я громко крикнула:

— Сюзанна! — Возможно, моя рыжеволосая подруга была веселой и забавной, однако она могла быть и невыносимой. — Пойдем, мне действительно пора познакомиться с твоей соседкой, — настаивала я.

(Да поможет тебе Бог, Клео Пулитцер. Тебе действительно будет нелегко с мисс из Ки).

Выходя из комнаты в сопровождении Сюзанны, я увидела, что Кэсси с тоской смотрит нам вслед. Разве она не поняла, что я хотела дать ей небольшую передышку, уведя Сюзанну? Очевидно, нет. И я спросила:

— Может быть, ты хочешь распаковать свои вещи потом, а сейчас пойдешь с нами?

— Да, конечно, — радостно улыбнулась Кэсси.

Мне показалось, что Кэсси Хэммонд всегда была очень одинокой и что разговоры о матери ей не слишком приятны.

2

Несмотря на уничижительные замечания Сюзанны о Клео Пулитцер, она мне очень понравилась — умная, жизнерадостная, веселая и общительная девушка, с которой у нас оказалось много общего: мы читали одни и те же книги, любили одни и те же фильмы, нам нравились одни и те же песни, мы смеялись над одним и тем же. Мы отлично понимали друг друга. Ее нельзя было назвать красавицей, но она всегда была очень подтянута, аккуратна и элегантна. Мне показалось, что антипатия к ней Сюзанны была вызвана ее типично восточной самоуверенностью, а также искушенностью жительницы большого города. Клео заявила, что не только видела концерт «Битлз» на стадионе «Ши», но также божилась, что однажды на переполненном эскалаторе в Блумингдайле, в Нью-Йорке, ее так сильно прижали к Мику Джаггеру, что она почувствовала, как его «штука» буквально воткнулась в нее. У Сюзанны разумеется не было приключений, которые могли бы сравниться с этими.

Однако несмотря на эту полудружбу-полувражду, которая возникла между ними с самого начала, мы четверо — Сюзанна, Клео, Кэсси и я — всю эту первую неделю держались вместе. Мы ее назвали «ориентировочной» и посещали вместе все собрания, а также все вечера и собрания женской общины, хотя я ходила на них лишь для разнообразия. И когда я заявила им о своей независимости и о нежелании войти в какой-нибудь женский клуб, мои новые подруги были чрезвычайно удивлены. Особенно Сюзанна.

— Если ты действительно хочешь хоть как-то выдвинуться в университете, то тебе просто необходимо войти в какую-нибудь из здешних женских общин. При этом вовсе не обязательно становиться одной из этих зануд-интеллектуалок. Можно войти в общину самых симпатичных девушек, наиболее популярных. Так, чтобы лучшие парни знали, в какую дверь стучаться.

Мне казалось, что все это давным-давно устарело, что это пережиток сороковых-пятидесятых годов, и я была удивлена, что Клео, которую считала более прогрессивно мыслящей — все же она с Востока — на этот раз была того же мнения, что и Сюзанна.

— Моя мама, — сказала Клео, — наверное, хотела бы, чтобы я вступила в подобную общину. Она всегда говорила, что община самых хорошеньких и популярных девушек подготавливает к последующему успеху в жизни. Это любимая формула моей мамы: «подготавливает к успеху».

— Ну, а как она относится к мозгам — разве они не имеют значения? — спросила я.

— Полагаю, что да. Если только мозги сочетаются с красотой и привлекательностью.

— И как ты собираешься найти все это в одной компании? — спросила Сюзанна с таким видом, будто имелось в виду, что она сама принадлежит к одной компании, а Клео — к другой.

— Возможно, в компании девушек из Нуэва-Джерси, — поддела ее Клео, подмигивая мне. — Мы, девушки с Востока, всегда на высоте, ты же знаешь.

— Не думаю, чтобы ты смогла войти в подобную компанию, Клео. Очень умные редко пользуются у кого-нибудь успехом, — быстро отпарировала Сюзанна. — Что касается меня, то я всегда пользовалась успехом. И принадлежала к лучшей общине в универе в Ки. А там были самые хорошенькие и самые популярные девушки.

— Интересно тогда, почему это ты оттуда уехала и стала учиться здесь… — пробормотала Клео.

— Меня избрали королевой на вечере встречи с выпускниками, а я была всего лишь первокурсницей, — продолжала Сюзанна, не обращая внимания на слова Клео. — И я фактически была помолвлена с самым известным парнем во всем университете. Но затем я сказала себе: «Сюзанна, лапонька, чего ты хочешь — быть большой рыбищей в маленьком пруду или же нырнуть в океан и плавать с другими большими рыбинами?»

— И что же ты тогда ответила себе? — засмеялась я.

— Как видишь, я выбрала океан. Универ в Ки был вполне на уровне, но если бы я там осталась, то вскоре бы стала мисс Бухгалтер или мисс Скобяные изделия или еще что-нибудь в этом роде. А здесь, в УШО, может быть полно амбициозных янки. — Она улыбнулась Клео. — Но здесь более разношерстная публика, чем в универе в Ки, и я подумала, что, наверное, будет гораздо лучше стать королевой красоты здесь, чем там. Возможно, я в конце концов и стану «Мисс Америка». И потом смогу работать манекенщицей или моделью. А может быть, это и приведет меня в Голливуд. Вон, посмотри на Джин Питерс! Она в сорок шестом стала победительницей конкурса красоты, а закончила тем, что вышла замуж за Говарда Хьюза. И если бы я осталась в Ки, то вышла бы замуж за какого-нибудь Харви из бакалейной лавки и провела бы остаток дней, развешивая белье и с одиннадцати часов утра накачиваясь неразбавленным виски. Ну, и что бы вы выбрали на моем месте? — Я не могла не согласиться с Сюзанной. Действительно, кто в здравом уме захочет закончить свою жизнь, накачиваясь неразбавленным виски с одиннадцати часов утра? — А ты знаешь, — продолжала Сюзанна, — что, согласно статистике, девушка, которая учится в университете, обычно выходит замуж за парня, которого встречает там?

— Но ты только что сказала, что хочешь стать манекенщицей или моделью, или «Мисс Америка», а затем поехать в Голливуд и стать кинозвездой. Я не знала, что часть твоего плана — еще и подцепить подходящего мужа, — поддразнила ее Клео.

Сюзанна решила со всей серьезностью ответить на ее замечание.

— Ты права. Это не самое главное. Но кто знает? А вдруг подвернется подходящий человек, например, Джон Кеннеди. Если бы, конечно, он был жив! То есть я хочу сказать, чтобы был и богатым, и президентом одновременно! Я бы также не возражала выйти замуж за Говарда Хьюза, если бы, естественно, он не был уже женат на Джин. — Она немного подумала. — Если бы мы встретились и он бы безумно влюбился в меня, то мог бы и развестись с Джин, ведь правда? Скарлетт О'Хара, если бы решила его добиться, заставила бы его развестись.

— Но Эшли так и не развелся с Мелани ради Скарлетт, разве не так? — заметила Клео, уверенная, что на сей раз она уела Сюзанну.

Однако Сюзанна, бросив на нее гневный взгляд, возразила:

— Но в те времена не разводились. Может, был один случай на тысячу…

— Но даже в самом конце, после того, как Мелани умерла, он все равно не захотел быть с ней, ведь так? — настаивала на своем Клео.

— Это действительно так, — подтвердила я. — Эшли ей никогда по-настоящему не принадлежал, а потом она потеряла и Ретта Батлера, а он-то настоящий герой. Это действительно была потеря для нее, — с грустью проговорила я, которая любила героев и мечтала о счастливом конце.

Сюзанна ненадолго задумалась.

— Да, Эшли действительно был ее ошибкой. Дело в том, что вообще-то он ей совершенно не был нужен. Он слабак и тряпка. А что касается Ретта, то я совершенно убеждена, что она обязательно добьется его. Даже не сомневаюсь. Если, конечно, захочет этого.

— Ну, я полагаю, что она определенно хочет его заполучить, — с уверенностью произнесла я. — Везде должна быть определенность, и если Скарлетт — героиня, то она должна стремиться к тому, чтобы добиться человека, в котором видит героя. — Я улыбнулась Сюзанне, тронутая ее искренней любовью и преданностью придуманному персонажу. Она действительно верила в Скарлетт О'Хару. — И кто знает? Может быть, в один прекрасный день ты и в самом деле отправишься в Голливуд и станешь знаменитой кинозвездой, и будет написано продолжение «Унесенных ветром», и тебя выберут на роль Скарлетт.

Сюзанна вспыхнула от радости, словно мои слова могли оказаться реальностью.

— Да, и возможно, если бы у свиней были крылья, то они умели бы летать, — вставила Клео, ожесточенно полируя ногти. У нее были очень длинные, тщательно ухоженные ногти, и она рассказывала нам, что они с матерью, равно как и другие следящие за собой дамы и их дочери из Тинафлайя, Нью-Джерси, специально ездили в соседний город Форт Ли в салон, который занимался исключительно ногтями.