— Так что же? — напомнила о себе женщина.

Ей было лет за тридцать, загорелая и подкрашенная, с искусно высветленными прядями волос на голове. Наверняка в Лондоне она была важной штучкой, входила в состав директоров какого-нибудь серьезного предприятия или выполняла другую, не менее ответственную работу. Привыкла получать от жизни все желаемое. На Барбадосе Меган встречала таких множество.

— Обезболивающие препараты — это единственное, что может вам сейчас пригодиться, — сказала Меган. — Если это иголки морского ежа, то лучше всего дать им зажить самостоятельно. Если попытаться их вытащить, то будет хуже. Еще больнее.

Женщина выпрямилась. Не было никакого сомнения в том, что она относилась к себе как к очень важной персоне. Куча иголок в заднице явно не вязалась с ее самооценкой.

— Прошу вас, не обижайтесь, но вы настоящий доктор? — спросила она. — Или вы… не знаю, как лучше сказать… случайно заняли эту должность, а на самом деле просто медсестра?

Меган улыбнулась.

— Я настоящий доктор. Но если вас не устраивает мой диагноз, то вы можете в любую минуту взять такси и поехать в Бриджтаун, в госпиталь королевы Елизаветы.

Женщина казалась испуганной.

— В местный госпиталь? — переспросила она.

— Этот госпиталь самого высокого класса. Пусть они вас посмотрят. Выскажут еще одно компетентное мнение.

Из окна Меган видела, что катер остановился недалеко от берега. Люди в мокрых купальниках прыгали в мелкую воду, а затем снова карабкались на борта. Среди них был Кирк. Очень хорошо. Можно вместе пообедать. Меган как можно любезнее улыбнулась женщине:

— Ничего страшного. Надеюсь, оставшуюся часть отпуска это вам не испортит. Болячки скоро заживут.

Дайвинг-центр находился на дальней стороне пляжа. Меган пересекла роскошный вестибюль отеля, попутно отвечая на приветствия персонала, потом вышла на пляж, сняла туфли и пошла по песку босиком. Легкий ветерок дул в лицо, она полной грудью вдыхала свежий морской воздух. Здешняя жизнь нравилась Меган гораздо больше прежней.

Но когда она приблизилась к дайвинг-центру, то увидела Кирка, который сидел на песке вместе с девушкой в мокром купальнике.

По ее виду можно было сказать, что она, скорее всего, приехала из Скандинавии, — одна из тех спортивных, независимых молодых девушек, какой Меган себя уже не помнила. Кирк наклонился к ней и убрал с лица девушки прядь мокрых светлых волос. От этого жеста Меган едва не задохнулась. Не дожидаясь, пока они ее заметят, она круто развернулась и быстро зашагала по пляжу в обратном направлении.

Потом она села в машину, в свою маленькую «Витару», и поехала на восточный берег острова, где припарковалась на холме и просидела несколько часов, глядя на то, как волны Атлантического океана разбиваются о грозные скалы.

У нее не было сил возвращаться домой.

Кроме того, время сменить няню еще не подошло.


Полет из Пекина в Лондон занял десять часов.

Девушка за регистрационным столом Британских авиалиний, кажется, была очарована маленькой Вей, потому что без разговоров определила всех троих в отсек бизнес-класса.

Джессика уже во всех красках представила спокойный полет с шампанским, но оказалось, что путешествовать с Вей — все равно что путешествовать с дикой обезьянкой.

Во время взлета, когда ее пришлось пристегнуть к Джессике, она пронзительно визжала. Потом, когда ей не разрешили свободно гулять по отсеку, она взвыла от гнева и возмущения. Прошло всего три месяца с момента их первой встречи — а девочка уже вполне сносно научилась ходить и пыталась делать это при каждой удобной возможности.

Паоло взял ее на руки, укачивал, как мог, говорил ей, что все в порядке, но десять долгих часов полета Вей неустанно плакала и хныкала, и не давала никому ни минуты покоя.

— Господи! — пробормотал сидевший недалеко от них толстый бизнесмен, во время полета беспрестанно утешавший себя кларетом.

Паоло, держа маленькую Вей на руках, повернулся к нему и сказал срывающимся от гнева голосом:

— Детям в самолете позволено плакать. Детям везде позволено плакать! Если вас это раздражает, то я очень сожалею. Но имейте в виду, что дети плачут везде! И если моя дочь вас чем-то раздражает, то скажите об этом мне! Не стоит бормотать что-то сквозь зубы. Лучше выскажите все мне в лицо! Вам понятно?

Испуганный бизнесмен спрятался за журналом. Паоло победоносно от него отвернулся и, все еще дрожа от волнения, продолжил укачивать Вей.

Джессика ни разу в жизни не видела его таким агрессивным. Ее муж всегда был очень мягким и воспитанным человеком — именно за это (конечно, не только за это) она его и полюбила.

Но стоило какому-то бизнесмену в самолете пожаловаться на плач их ребенка, как в Паоло проснулась такая ярость, какой в нем раньше нельзя было и заподозрить.

А самое забавное, что ей такое поведение казалось самой естественной вещью в мире.

24

Это была страна ураганов.

Они зарождались где-то к востоку от Барбадосских островов и, хотя могли налететь когда угодно в период с июня по ноябрь, все же, как правило, предпочитали обходить острова с северной стороны. Но только не на этот раз.

Меган припарковала «Витару» на холме над Хоулстауном. Она уже заехала за Поппи в Плантаторский детский клуб, и ребенок теперь вполне безмятежно играл с розовым динозавром, сидя в детском кресле на заднем сиденье машины. Меган с тревогой поглядывала на небеса и видела, что они постепенно чернеют. Тучи клубились и явно приближались к тому кусочку суши, на котором находились они. Ветер выл и гнул к земле стволы пальм, в ветровое стекло автомобиля забарабанили крупные капли дождя.

— Поппи, я не знаю, что делать, — пробормотала Меган себе под нос. — Даже не знаю, сможем ли мы при такой погоде вернуться домой.

Улицы городка быстро пустели. Местные жители поспешно забирали детей, навешивали на окна штормовые жалюзи и прятались в укрытия. Какая-то старая женщина с маленьким ребенком в одной руке и с маленьким козленком в другой постучала в стекло автомашины Меган.

— Вы хотите остаться с нами, мадам? Переждать ураган? Кажется, на этот раз он идет прямо на нас.

— Спасибо, но я попытаюсь добраться до дома.

Меган завела машину и медленно поехала вниз с холма к Сан-Джеймсу, постоянно опасаясь, что может забуксовать или ее занесет на мокрых пальмовых листьях или стеблях сахарного тростника, лежащих поперек дороги. Свист ветра между тем перешел в пронзительный вой, и тут впервые Меган по-настоящему испугалась, поняв, что для возвращения в Бриджтаун у них фактически не остается времени.

Она взглянула в зеркало заднего вида и поглядела на Поппи, которая продолжала беззаботно играть со своим динозавром. Будь Меган одна, то наверняка бы сейчас рискнула и поехала домой, но с ребенком в машине об этом не могло быть и речи. Меган решила, что они спрячутся от урагана в каком-нибудь близлежащем отеле и там переждут, пока он либо обрушится на них, либо пройдет стороной и ударит на Мартинику или Доминиканскую республику.

Они уже подъезжали к отелю, когда она заметила в море катер аквалангистов. Его красный с белой диагональной полосой флаг бешено бился на ветру. Очевидно, они уезжали нырять куда-то далеко и не заметили приближения урагана, и теперь катер, с трудом сражаясь с волнами, пытался повернуть к берегу. А вдруг это его катер? Сердце Меган сжалось от ужаса.

Она припарковала машину и быстро отстегнула Поппи от сиденья. Вестибюль отеля был почти пустым, только за регистрационным столом сидела знакомая Меган девушка.

— Пять минут присмотрите за ней, прошу вас! — попросила Меган, вручая ей Поппи. Ребенок сперва было заскулил и захныкал, но тут же успокоился, когда девушка с утроенной энергией начала восхищаться ее розовым динозавром.

Меган бросилась к выходу, едва не поскользнувшись на мокром каменном полу вестибюля. В крошечном кафе на берегу бассейна деревянные жалюзи все еще были подняты. Мимо нее по берегу прокатился сорванный пляжный зонтик, а затем вдруг оторвался от земли и полетел. С ужасом она посмотрела на море и увидела, что катер аквалангистов исчез. Тогда — уже гораздо медленнее — она пошла вдоль берега к дайвинг-центру, и от ветра у нее слезились глаза, а мокрый песок больно натирал пятки.

С виду дайвинг-центр казался покинутым. Все катера для катания на водных лыжах, байдарки и доски виндсерфинга с яркими парусами были убраны с берега подальше от шторма. Но сам центр не был заперт, и внутри него чувствовалось какое-то движение. Именно там она нашла его с той самой скандинавской туристкой. Они сидели в неосвещенном углу дайвинг-центра среди пустых кислородных баллонов, мокрых водолазных костюмов и перепутанных трубок регуляторов. К тому времени они уже, очевидно, закончили, вновь облачились в шорты и майки и даже не испытывали потребности касаться друг друга. Но Меган уже не могла себя обманывать. Она прекрасно понимала, что это значит. Это значит, что она снова осталась одна, причем с ребенком на руках.

«И, кажется, — подумала Меган, — нет на свете большего одиночества, чем одиночество с ребенком».


Заглянув в огромную витрину автосалона братьев Бареси, можно было увидеть, как два молодых человека в куртках с капюшонами взламывают дверцу «Альфы Ромео».

Паоло замер перед витриной, как вкопанный, и решил подождать, пока появится его брат с бейсбольной битой в руках, или, на худой конец, с мобильным телефоном, чтобы позвонить по номеру 999. Но Майкла не было и в помине, и молодые люди в капюшонах спокойно продолжали свое дело, никем не прерываемые.

Паоло забарабанил в стекло. Но к тому времени они уже справились с дверцей, включилась сигнализация, и из-за ее воя невозможно было услышать ни их криков, ни ругательств. Когда Паоло ворвался в салон, они уже были в машине, и один из них подбирал к зажиганию ключ из имевшейся у него связки.

— Эй! — заорал что было мочи Паоло. — Я вызову полицию!

Из-под капюшонов на него взглянули хищные глазки злобных обитателей Мордора, и внезапно они выскочили из машины и пошли прямо на него. У одного из них в руках был воровской лом, которым он недвусмысленно размахивал над головой. Паоло сперва было тоже пошел на них, но потом вовремя отпрянул назад и с облегчением позволил им уйти, но, отдышавшись, огляделся и обнаружил, что стоит посреди своего дочиста разграбленного салона.

В нем остались только две машины: одна та самая взломанная «Альфа Ромео», а другая — старая «Мазератти». Исчезли две «Феррари» и «Ламборджини Галлардо». Кроме того, исчезла добрая половина оборудования, причем наиболее дорогого. Теперь Паоло оставалось выяснить, каким путем исчезло это оборудование — было украдено или продано, — и можно делать выводы, в каком братья теперь состоянии: все еще богаты или разорены.

Майкла он нашел в офисе. Тот лежал на полу с бутылкой виски в руках. Паоло встал на колени и долго тряс его за плечи.

— Где оборудование, Майкл?

— А? Что? Паоло?

— Скажи мне, что ты его продал! Ты ведь его продал, так? Здесь было все, ради чего мы работали!

Майкл с трудом сел и громко икнул.

— Произошло что-то вроде кражи со взломом.

Паоло взял из его рук бутылку и грохнул ее о стену.

— Ты глупый, безмозглый подонок, Майкл!

— Расслабься. Мы ведь застрахованы, не так ли?

— Ты думаешь, нам за это заплатят? Ты пропил свои мозги и прохлопал момент, когда здесь побывали целые орды диких мальчиков из Холоувей. Страховщики подумают, что мы специально это затеяли. Нам бы самим избежать тюрьмы!

— Хорошо, — промямлил Майкл.

— Хорошо… что?

— Тебя не было три месяца. Три месяца ты проболтался в Китае. Я тут три месяца колупался один, ты только один раз осчастливил меня своим мимолетным визитом. В следующий раз не будешь исчезать так надолго.

— Ты ведь говорил, что со всем справишься! Ты обещал, что присмотришь за салоном, пока меня нет! — Паоло встал и зашагал по комнате, ероша волосы. — Господи, Майкл, что же теперь с нами будет? У меня же семья!

В глазах Майкла появилось злобное, завистливое выражение.

— Счастливый ты, — сказал он.

Когда они начинали бизнес, у них не было ничего. Братья работали таксистами, а потом решили испытать удачу и взять заем в банке. И вот теперь они снова оказались на нуле. Паоло хотел устроить своей дочери прекрасную жизнь. Таким был его план. Он хотел обеспечить ее всем самым лучшим. И вот теперь, когда они еще не успели распаковать чемоданы, он вынужден был признать, что прекрасной жизни девочке на новой родине не светит.