Констанс О'Бэньон - Сентябрьская луна

С этими словами он словно невзначай провел рукой по ее груди.

– Насчет меня вы ошибаетесь, сэр! – сердито оттолкнула его Нелли. – Я не желаю больше с вами разговаривать! Оставьте меня в покое!

Она попыталась отодвинуться как можно дальше от мерзкого нахала, бросая на Камиллу взгляды, молящие о помощи. Но та сидела все так же неподвижно, отвернувшись к окну.

– Слушай, а что я должен думать, когда ты так разоделась? Меня не проведешь, крошка! Да чего ты стесняешься? Мы с тобой могли бы славно провести часок. Может, я стал бы время от времени к тебе заглядывать, а? Ты ведь опять будешь работать в «Золотом самородке», верно?

«Да он же просто пьян!» – поняла Нелли. Впрочем, она привыкла иметь дело с пьяницами и знала, как с ними обращаться.

– Где бы я ни работала, в «Золотом самородке» или еще где, с вами я ничего общего иметь не желаю! У вас жена есть!

– Да при чем тут моя жена? Сибил не обязательно знать о нас с тобой. Ведь была же у меня женщина в Ногалесе, и все шло отлично. Если мы с тобой поладим, я мог бы тебя содержать на тех же условиях.

Глаза Нелли сердито сверкали, она старалась забиться как можно дальше в угол.

– Вы меня не за ту принимаете, мистер Уоткинс. Я никогда не обслуживала мужчин подобным образом!

– Не за ту принимаю? Да я вижу тебя насквозь, дорогуша! Вопрос лишь в том, покупаю я твой товар или нет.

Он внезапно обхватил ее обеими руками и впился поцелуем в шею.

– Оставьте меня, я презираю таких мужчин, как вы! – закричала она, пытаясь его оттолкнуть.

– Да брось, брось! Я же вижу, что ты хочешь со мной подружиться!

Его объятия стали еще теснее, и Нелли поняла, что он пьян гораздо сильнее, чем ей показалось сначала: от него так и разило сивухой. Дело принимало дурной оборот. Нелли сделала отчаянное усилие, чтобы вырваться, но Рой Уоткинс лишь посмеялся над нею.

– Она вам велела оставить ее в покое, мистер Уоткинс, – раздался вдруг негромкий голос. – Я вам очень советую именно так и поступить.

Управляющий банком повернулся к женщине в черном с выражением величайшего изумления на лице.

– Да ты, оказывается, говорить умеешь! А я уж было подумал, что ты глухонемая.

– Я говорю, когда у меня есть желание, мистер Уоткинс. Но предупреждаю: я очень разборчива в выборе собеседников. Вы свинья, а со свиньями я не общаюсь!

Рой Уоткинс побагровел от обиды.

– Эй, послушай, мне плевать, что ты женщина! Не смей со мной так разговаривать! Я работаю на Хантера Кингстона. Не знаю, известно тебе это или нет, но его имя в Техасе значит очень много. Никто не может безнаказанно оскорблять человека, работающего на Кингстона!

Внезапно он наклонился, протянул руку и сорвал вуаль с ее лица.

Дальнейшие события разворачивались очень быстро. В какую-то долю секунды Камилла выхватила из сумочки маленький «дерринджер»[3] и нацелила его прямо в сердце Уоткинсу. Ее синие глаза сверкали таким ледяным блеском, что незадачливому волоките стало не по себе.

– Имя мистера Кингстона не производит на меня ни малейшего впечатления, сэр. В отличие от ваших манер. Я умею обращаться с оружием и воспользуюсь им без колебаний, если вы немедленно не извинитесь перед мисс Трэйверз.

Мужчина облизнул пересохшие от страха губы и перевел взгляд с пистолета на лицо ослепительно красивой молодой женщины, державшей палец на спусковом крючке. Мгновенно протрезвев, он понял, что, если не послушается, она не замедлит исполнить свою угрозу.

– Прошу прощения, мисс Трэйверз, – пробормотал Уоткинс, беспокойно косясь на пистолет. – Я вовсе не хотел вас обидеть. Вы что, шуток не понимаете?

Камилла взглянула на пораженную до глубины души Нелли и неожиданно подмигнула ей.

– Полагаю, нам не следует его прощать. Может, покажем ему, как в Техасе поступают с мужчинами, которые распускают руки?

Нелли уже пришла в себя и улыбнулась своей спасительнице.

– Именно так нам и следует поступить, – она забарабанила кулаками по крыше дилижанса и высунула голову в окно. – Остановите карету, мистер Бикфорд! У нас есть пассажир, желающий прокатиться на козлах вместе с вами!

Тотчас же карета остановилась, и Джек Морган свесился с козел.

– В чем дело?

– Этот человек оскорбил женщину, – вмешалась Камилла. – Я не желаю ехать с ним вместе, и мисс Трэйверз тоже. Постарайтесь устроить его где-нибудь еще.

Джек Морган тут же оказался у двери. Грозно прищурившись, он окинул взглядом Роя Уоткинса.

– Так вот как обстоят дела? Что ж, пора показать этому парню, что мы, техасцы, не жалуем тех, кто оскорбляет наших женщин.

Не долго думая, он сгреб мистера Уоткинса за грудки и вытащил его из кареты.

– Уберите руки! – запротестовал управляющий банком. – Вы что, не видели, как эта женщина наставила на меня пистолет? Это ее вам следует удалить из кареты! Порядочные женщины не носят оружия и не угрожают пристрелить всякого, кто попадется под руку!

– Да разве это пистолет? Это же просто игрушка! – презрительно отмахнулся Джек, подмигнув при этом Камилле.

– Я этого так не оставлю! – Рой Уоткинс угрожающе повернулся к Джеку. – Я работаю на Хантера Кингстона, а он не станет смотреть сквозь пальцы на то, как вы со мной обращаетесь. Если вам дорого ваше место, советую одуматься, пока не поздно!

Но Джек хладнокровно подтолкнул разбушевавшегося управляющего в спину.

– Ваш мистер Кингстон скупил чуть ли не весь Сан-Рафаэль, но почтовая компания ему, слава Богу, пока не принадлежит. Так что мне он ничего сделать не сможет. А если вы не исправите свои манеры, то скоро станете трупом или уберетесь обратно в Бостон с поджатым хвостом, мистер Уоткинс! – Кивком головы Джек приказал мистеру Уоткинсу залезть на козлы и сам забрался следом за ним. – Придется вам денек поглотать пыль. Посмотрим, понравится вам это или нет, – добавил он, взяв в руки ружье и смачно сплевывая табачную жвачку.

Дилижанс покачнулся и вновь покатил вперед. Переведя взгляд на Пита Бикфорда, Джек сказал, понизив голос:

– Забыл тебе сказать, что наша таинственная леди и есть Камилла Монтес. Вчера вечером ветер сорвал с нее вуаль, и я сразу узнал ее. Она превратилась в настоящую красавицу! Эх, жаль, что ты не видел, как она отделала этого пьянчугу.

– Значит, Камилла Монтес вернулась?

– Угу. К добру это или к худу, но она вернулась домой.

Камилла спрятала пистолетик в ридикюль и улыбнулась Нелли.

– Может, я слишком жестоко обошлась с беднягой, но мне ужасно не понравились его манеры. Давайте скажем так: этому человеку необходимо было преподать урок. Он совершенно не умеет вести себя с женщинами! Ну ничего, Джек позаботится о том, чтобы он дважды подумал, прежде чем снова к вам приставать.

Нелли пристально посмотрела на Камиллу.

– Спасибо вам, что пришли мне на помощь. Не думаю, что Джек усадил бы мистера Уоткинса на козлы, если бы его манеры раздражали только меня.

Камилла покачала головой.

– Напрасно вы так считаете. Я вижу, вы совершенно не знаете Джека. Как бы то ни было, в ближайшем будущем мистер Уоткинс вряд ли побеспокоит вас еще раз.

– Обо мне все и всегда думают скверно, – грустно сказала Нелли. – Я, конечно, понимаю, что такая леди, как вы, например, никогда не стала бы работать в салуне. Ну, а мне вот пришлось! Но поверьте, я не так плоха, как можно подумать. В «Золотом самородке» я только пела и разливала напитки – больше ничего!

– Вы напрасно думаете, что я вам не верю, Нелли. А кроме того – я давно поняла, что не каждому удается устроить свою жизнь так, как хочется. Вам пришлось наняться на работу в «Золотой самородок», а я была вынуждена покинуть отца и родной дом вопреки собственному желанию. Так что я не собираюсь осуждать ни вас, ни кого-либо еще.

Нелли задумчиво поглядела в окошко дилижанса.

– Интересно, что скажет Хантер Кингстон, когда узнает, что вы вернулись в город.

– Думаю, он обо мне и не вспомнит, Нелли.

Камилла понимала, что говорит не вполне искренне. Разумеется, Хантер ее не раз вспоминал за прошедшие годы, но только не с любовью, а с ненавистью…

– Вы ошибаетесь, Нелли. Хантер меня презирает так же сильно, как я ненавижу его, – призналась она наконец.

– Да что же такое у вас могло произойти, Камилла? Мне всегда казалось, что вы с Хантером друзья… Неужели все это из-за того, что ваши семьи издавна враждовали? Я, кстати, никогда не могла понять, в чем там было дело.

– Настоящая война началась во времена моего деда. Между Монтесами и Кингстонами вышел спор из-за прав на Рио-Эскондида.

– Но ведь ваша семья владела землей, по которой протекает река, на протяжении многих лет!

– Совершенно верно. Но Кингстоны никак не могли смириться с этим. Им всегда удавалось купить все, чего душа пожелает. Когда они переехали в Техас, полагаю, им сразу захотелось купить дедовское ранчо. Но, как вы знаете, он не желал его продавать – ни Кингстонам, ни кому-либо еще.

– Но ведь это так понятно! Во всей долине у него одного была вода. Рио-Эскондида – единственная река, которая не пересыхает во время засухи. Да, вижу я, что Монтесы встали Кингстонам поперек горла… Но неужели Хантер тоже…

– По правде говоря, мне больше не хочется это обсуждать, – перебила ее Камилла.

Нелли пожала плечами.

– Как хотите. Но что-то не верится мне, что Хантер Кингстон может ненавидеть вас из-за этой старой распри.

Камилла откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Ее семья поселилась в Техасе задолго до того, как переселенцы из Соединенных Штатов наводнили эти прекрасные и дикие просторы. Ее дед получил землю во владение от самого испанского короля. И недаром ранчо стали называть Валье дель Корасон, что в переводе с испанского означало «Долина Сердца»: это был лучший надел во всем Западном Техасе. Камилла точно не знала, когда именно Кингстоны переехали в Сан-Рафаэль, но они привезли с собой деньги и власть. Поскольку Рио-Эскондида протекала только по землям Валье дель Корасон, дед Хантера попытался перекупить ранчо, но ее дед категорически отказался продавать. С тех пор Монтесы и Кингстоны возненавидели друг друга. Когда Камилла влюбилась в Хантера, ей следовало бы вспомнить о старой семейной вражде! И почему она вовремя не поняла, что никому из Кингстонов нельзя доверять?! Ведь все они были начисто лишены каких бы то ни было понятий о чести!

На счастье, Камилле было не свойственно предаваться размышлениям о том, чего она не в силах изменить. Но в эту минуту молодая женщина дала себе торжественную клятву в том, что никто и никогда не заставит ее покинуть Техас, пока она сама этого не захочет!

Камилла решила, что не станет торопиться и дождется появления настоящего покупателя, который предложит за ранчо хорошую цену. Только об одном можно было сказать с уверенностью уже сейчас: Хантеру никогда не прибрать к рукам Валье дель Корасон. Она скорее отдаст свое ранчо задаром, чем продаст ему!

Уже начало смеркаться, когда дилижанс прибыл в Сан-Рафаэль. Закат раскрасил небо в цвета пожара и великолепным заревом полыхал по всему горизонту.

Выглянув из окна кареты, Камилла заметила, что город сильно изменился за прошедшие пять лет. Раньше Сан-Рафаэль был захудалым городишкой, теперь же он превратился в процветающий скотоводческий центр. Появилось много новых зданий. Старые дома, сложенные из саманного кирпича, выглядели особенно жалко рядом с громадой недавно возведенного Кингстон-банка. Вдоль делового квартала тянулся деревянный тротуар, которого раньше не было. Общая картина свидетельствовала о том, что прогресс продвигается на запад семимильными шагами.

И куда бы Камилла ни обратила взгляд, повсюду ей бросалось в глаза имя Кингстона! Кингстон-банк располагался по соседству с Универсальным магазином Кингстона, а через дорогу возвышался Кингстон-отель. «Очевидно, Кингстонам было мало их гигантской скотоводческой империи. Похоже, они решили скупить весь Техас», – подумала она с горечью.

Когда дилижанс остановился, Камилла неожиданно почувствовала, что у нее нет желания покидать это ненадежное убежище. Только теперь она в полную меру осознала, что осталась сиротой. Отец не приедет на станцию встретить ее! Она никогда его больше не увидит!

– Если я вам когда-нибудь понадоблюсь, не стесняйтесь, Камилла. Я в долгу перед вашим отцом, а значит – и перед вами тоже.

– Я это запомню, Нелли. Надеюсь, и вы вспомните обо мне, как о своем друге, когда вам понадобится помощь.

Нелли кивнула ей на прощанье и стала выбираться из дилижанса, шелестя юбками из красной тафты. Потом настал черед Камиллы. Накинув на лицо вуаль и подхватив клетку с Цезарем, она оперлась на руку возницы и спустилась на землю.

Последним, отряхивая на ходу пыль и грязь с серого дорожного костюма, спустился со своего высокого насеста мистер Уоткинс. Он бросил на Камиллу злобный взгляд, повернулся и пошел прочь, всем своим видом изображая негодование.