Чай неожиданно обнаружился в большой деревянной коробке, открыв которую, я увидела сотню одноразовых пакетиков разных цветов. Вынув один наугад, прочитала — «Кремовая фантазия». Положила обратно. Для фантазии, да еще и кремовой, я пока не готова. Перебрав несколько пакетиков, нашла «Малину и шиповник». Хоть что-то привычное и знакомое с детства. Мамка шиповник сама собирала, сушила, резала, а потом заваривала из него чай зимой…

Когда я залила пакетик кипятком, по кухне разнесся чудесный малиновый аромат. Слишком чудесный, слишком сильный. Неестественный. Как улыбка Вадима на свадьбе, как его сухой поцелуй. Как вся моя жизнь в городе, как этот дом. Все слишком, все неестественно… Покачав головой, я насыпала ложечку сахара в чай и села к столу.

Что же, надо подумать, что я буду делать, начиная с сегодняшнего дня. Вадим говорил про образование, но куда мне соваться в институт с моими шестью классами? Профессия лучше. Выбрать что-нибудь, что мне понравится. Некоторые девчонки уезжали из деревни, чтобы научиться профессии и работать в Красноярске. Кто на кассе в магазине стоять, кто волосы стричь. Меня ни то, ни другое не привлекало. Мне бы на огороде копаться, за животными ухаживать…

Я встала и пошла с чашкой к двери, которая вела в сад. А почему бы и нет? Вот возьму и заведу тут огород. Посажу помидоры, огурцы, лук… И травы обязательно. Еще надо походить по здешним местам, посмотреть, что растет в лесу. Найти бы зверобою, шалфею, ромашки… А посадить все равно посажу. На лес надейся, а сам не плошай.

Ступив босыми подошвами на деревянную террасу, я поежилась. Сентябрь выдался ясный и теплый, но доски еще не прогрелись. Прошлась на цыпочках до угла, нашла плетеные из диковинной серой лозы кресла и забралась в одно, поджав ноги. Все будет хорошо. Тетка была права, сказав, что это просто работа. Я буду заниматься тем, чем и раньше, но теперь у меня для этого есть больше возможностей…

Интересно, что скажет Вадим, если я куплю козу?

— Васса Ульяновна, вы с ума сошли?

Повернув голову, я увидела спешившую по дорожке от небольшого домика в глубине двора Ларису Ивановну. Молодая женщина была одета в черный брючный костюм и глухо стучала невысокими каблучками закрытых туфель по плитке. На лице ее было написано возмущение и удивление.

— Доброе утро, — робко поздоровалась я.

— Доброе! Но слишком холодное! Давайте-ка вернемся в дом.

— Мне совсем не холодно, — попыталась было возразить, но с таким же успехом можно было бы уговорить бешеного быка не гоняться за пастухом. Меня вежливо, но настойчиво взяли под руку и увлекли в гостиную. Лариса Ивановна жестом указала на диван, а сама присела в кресло:

— Не стоит выходить в таком виде в сад, вы можете простудиться. Как вам спалось, Васса Ульяновна?

— Нормально, — кивнула я и попросила: — Зовите меня просто Васса.

Получилось, будто я заискиваю перед ней. Эх, не так надо. Надо подружиться с прислугой… И я улыбнулась Ларисе Ивановне:

— А то мне непривычно.

— Хорошо, — ответила та. — Вы можете звать меня Ларисой, но лишь наедине. Также и я буду звать вас Вассой наедине. Полагаю, вы не говорили с Вадимом Петрович о жизни в доме?

Я покачала головой.

— Тогда начнем с субординации. Вся прислуга подчиняется лично хозяину, вам и мне. Леня состоит в личном штате Вадима Петровича, поэтому он подчиняется только ему. Антонина отвечает за еду и напитки, кроме алкоголя. Вам стоит озвучить свои предпочтения в блюдах, чтобы она могла готовить ваши любимые и исключить из меню нелюбимые.

— Я все ем.

Чашка в моих ладонях медленно остывала, но я не решалась отпить в присутствии Ларисы. Неловко как-то — она даже кофе себе не сделала. А говорит мудрено, как тетка… Катерина, та попроще, с ней легче.

— И все же подумайте над этим, чтобы избежать непредвиденных ситуаций. Что касается алкоголя — ключ от бара хранится у хозяина и у меня, я сегодня же выдам вам копию.

Я пожала плечами. Зачем мне ключ от алкоголя, я же не пью. Лариса улыбнулась чуть снисходительно:

— Если вдруг понадобится сервировать бокал, а меня не окажется на месте. Далее, Настя занимается поддержанием чистоты в доме и стиркой. Раз в месяц мы нанимаем двух женщин со стороны для генеральной уборки, а также мойщика окон. Настя девушка расторопная и чистоплотная, но ей не хватает опыта, поэтому, если будут малейшие замечания по поводу ее работы, прошу вас не умалчивать, а сообщать мне.

Я кивнула, думая про себя — а как же, сообщу! Да я лучше сама уберу или протру, чем жаловаться побегу…

— Степан Ильич у нас уже много лет. Он занимается садом, делает ко-что по хозяйству, поддерживает в рабочем состоянии бойлер и отопительную систему. Для бассейна с рыбами у нас есть приходящий специалист, как и для плавательного бассейна. Что касается меня, то я решаю все хозяйственные и организационные вопросы, планирую работу прислуги, в общем, делаю все, чтобы ваша с Вадимом Петровичем жизнь была спокойной и безмятежной.

Лариса встала, огладив на бедрах пиджак, и улыбнулась той же вежливой и неестественной улыбкой, что и Вадим вчера на свадьбе:

— Если желаете, я покажу вам дом и участок.

Я поставила чашку на стол, подумала, что надо бы ее помыть, но не решилась. Не надо Ларису заставлять ждать…

— Но сначала вам надо одеться. Я приобрела кое-какие вещи, надеюсь, что вам понравится, но, если нет — можете высказать мне свои пожелания, и я постараюсь угодить. Если желаете съездить по магазинам — я вызову вам такси.

— Хорошо, — кивнула я, как болванчик, поднимаясь вслед за ней по лестнице. На площадке второго этажа Лариса показала на ряд дверей:

— Здесь, кроме вашей комнаты, есть спальня Вадима Петровича, детская и гостевая.

Детская? У него есть дети? А еще собственная спальня. Отлично… Я ничего не сказала Ларисе, постаравшись, чтобы она не заметила моего удивления, и открыла дверь. Женщина не вошла за мной, сказала:

— Вещи в шкафу, я подожду вас здесь.

Ну и славно, что не поперлась в комнату. Странная она, эта Лариса. Вроде и услужливая, и вежливая, и спокойная, а мне не по себе в ее присутствии. Есть у нас в деревне одна баба, Пелагея, Пелаша… Вот такая она — бисером рассыпается, добренькая, всегда с улыбочкой, а скажешь че — завтра вся деревня знать будет, да с такими подробностями, что тебе бы и самой в голову не пришли. Двуличная баба. И Лариса мне такой же показалась.

Открыв шкаф, я пару минут стояла и просто смотрела на сложенную и развешенную там одежду. Боже милый, это все мое? У меня в жизни не было столько вещей! Да и зачем? Ладно трусишки, их менять надо часто, особенно когда красные дни приходят, а так — юбка, свитер, штаны в лес ходить, три майки да теплые носки из овечьей шерсти. А тут прямо магазин целый. И брюки, и джинсы, и кофточки, и маечки, и что-то среднее между… Куртка белая с меховым воротником

— белая! Маркая! А вот и черная, похожая на кожаную… Куда такое носить? В сад погулять?

Я выбрала из вещей те, что показались мне подешевле: костюм свободный из трикотажа, почти как тот, старый Лерочкин, только темно-серого цвета со вставками по воротнику и манжетам, натянула носочки, найденные на нижней полке — еще в запечатанном пакете. Волосы закрутила в узел и завязала на затылке, потому что не нашла резинки. Закрыв шкаф, посмотрела на себя в зеркало. Глянула на меня из прозрачной глубины странная Васса. Вроде я, а вроде и какая другая девушка. Худенькая, бледная, глаза одни и остались на лице. Мамка бы расстроилась, принялась бы отпаивать молоком да медом лесным, как больную. Да разве ж я больная? Устала просто от всех событий, от непривычной жизни… А привыкну, что делать-то? Привыкну, тогда и глаза заблестят.

Мы спустились снова на первый этаж, и Лариса повела меня по тому пути, который я уже прошла, рассказывая о том, что делают в комнатах. С другой стороны от гостиной оказался кабинет Вадима, и я замерла перед книжными шкафами. Книг было так много, что аж в глазах зарябило. Я всегда любила читать. Тятя учил меня современному алфавиту, кроме старобиблейского, а потом учительница в школе одалживала свои книжки. У нее было полное собрание историй про Томека, а еще Жюль Верн и Чехов. Я читала по вечерам, особенно зимой, а летом после покоса, после бани, когда глаза сами слипались, голова клонилась к странице, но я мужественно протирала их, поправляла фитиль лампы и одолевала еще одну главу, прежде чем заснуть лицом на книге… Мамка тогда ругалась, что до добра меня это чтение не доведет, а тятя защищал, говорил — пусть читает, может, станет ученым человеком.

— Лариса, а мне можно брать отсюда книги почитать?

Она обернулась на мой тихий вопрос, и в глазах ее отразилось искреннее удивление:

— Конечно! В гостиной тоже есть книжный шкаф, правда, там современные писатели, в основном.

— Спасибо, — прошелестела я, а она внезапно ответила резко:

— Меня не надо благодарить, вы хозяйка в этом доме. Вы можете делать все, кроме того, что запретит Вадим Петрович.

Я промолчала, не желая обострять, а Лариса уже взяла себя в руки и улыбнулась:

— Если хотите осмотреть цокольный этаж, пойдемте, тут есть лестница прямо из кабинета.

Лестница, и правда, оказалась в простенке за книжными шкафами, и мы спустились на пару десятков ступенек в подвал. Там был зал, уставленный странными аппаратами. Лариса прокомментировала, махнув рукой:

— Тренажерный зал. Вы можете заниматься здесь, когда захотите, Вадим Петрович обычно использует его вечерами или по воскресеньям. Душ здесь, а вот тут бассейн.

Мы перешли в огромную залу, которую почти полностью занимала широкая дорожка из пластиковых пластинок. Лариса подошла к торцу дорожки, где был неизвестный мне аппарат, и нажала на одну из кнопок. С тихим гудением пластинки двинулись в сторону, плывя по поверхности воды, и через минуту обнажили скрытый бассейн. Вода была прозрачной, голубой с легким зеленоватым оттенком, плескалась тихонечко, словно ожидая купальщиков.

— Вот так открывается роллет, той же кнопкой закрывается, а еще есть управление волной, но лучше вам пока ее в одиночку не пробовать. Сильно с непривычки.

— Хорошо.

Похоже, у меня просто не осталось других слов.

— Бассейн соединен бронестеклом с прудом, так можно наблюдать рыбок под водой. Рядом инфракрасная сауна и салон с мини-баром. Пойдемте дальше.

Мы прошли мимо двери в сауну, обшитую деревянными планками, и оказались в темной комнате с большим белым экраном. Лариса мельком указала на него:

— Это домашний кинотеатр, но Вадим Петрович вам сам все объяснит, это его любимая игрушка. А теперь можно выйти в сад.

Она открыла дверь в стене кинозала, и солнечный свет ослепил меня. Ненадолго, правда. Мы оказались совсем рядом с главной дорожкой, и Лариса жестом отметила:

— Справа беседка для шашлыков, там мангал и еще один мини-бар. А слева, вот тут, хозяйственные постройки. Это царство Степана Ильича, лучше там ничего не трогать. На участке выполнен ландшафтный дизайн с учетом местной флоры, весной работники профильной фирмы убирают листья и обновляют травяной покров… Вот здесь зона отдыха, скамейки, цветы. Летом выглядит очень мило.

— А это что?

Я заметила что-то знакомое, настолько знакомое, что чуть не расплакалась от умиления. Маленькая хатка, старенькая, как лесничье убежище, а над ней — труба печи, самой настоящей русской печи… Господи, неужели…

— Это памятник старине, — пренебрежительно ответила Лариса. — Здесь раньше была деревня, потом дачный поселок, а потом уже построили коттеджи. Печь осталась целой, ее почему-то не стали рушить, а поставили избушку вокруг. Антонина хранит там запасы соли и крупы. Не ходите туда, там много пауков.

Пауки, Господи, чтоб я испугалась пауков! Конечно, я пойду… Хоть посмотрю, сердце успокою…

— Ну вот, вроде бы и все, — удовлетворенно огляделась Лариса. — Думаю, Антонина уже на кухне, пойдемте, я вас познакомлю поближе, заодно попросим кофе и поговорим о вашем будущем.

Со вздохом глянув на трубу печи, я согласно кивнула и пошла за Ларисой к дому.

Глава 8. Радости семейной жизни

17 сентября

Утро и день пролетели так быстро, что я с удивлением заметила, как стемнело, только когда засветились низенькие фонарики в саду, а в гостиной зажгли камин. Мои вещи привезли еще до обеда, и я с удовольствием разобрала чемоданчик и сумку, сложила все на полочку шкафа, а икону и библию положила на прикроватный столик. Так они всегда будут под рукой.

Из приоткрытого окна послышался мотор въезжающей машины. Я отодвинула занавеску и увидела светло-серебристую длинную машину. Вадим приехал. Что предполагают мои обязанности, как примерной жены? Мне нужно спуститься и поздороваться? Ведь мы не виделись со вчерашнего вечера. Я глянула в зеркало и усмехнулась сама себе. Если бы я вышла замуж за Сафрона, то готовила бы ужин для приехавших с покоса или со страды мужчин, резала буханку домашнего хлеба, подавала бы воду и полотенце для умывания… А тут делать ничего не надо, только сказать «Привет!»