– Виолетта… Моя Виолетта…

Так мадемуазель де Лажуа еще никогда не целовали. Чужой язык грубо проник ей в рот, и девушка, задыхаясь, испуганно уперлась ладонями в грудь герцога. Тот с явной неохотой разжал объятия. В глазах де Бофора бушевало желание. Желание, которое не так-то просто было обуздать.

– Я должен идти! – пробормотал он хрипло.

– Д-да… Конечно… – Виолетта судорожно облизала губы.

Во время этого мучительного для нее объятия надушенная записка из-за обшлага камзола Франсуа де Бофора перекочевала в рукав маркизы. И теперь она просто сгорала от нетерпения остаться одна.

Увы, это оказалось не так-то просто. Едва герцог де Бофор исчез из ее поля зрения, в коридоре тут же появилась хозяйка дома. Госпоже де Монбазон не терпелось взглянуть, как далеко продвинулся Франсуа в своих намерениях. Девочка выглядела слегка растрепанной, но, похоже, до самого интимного действа дело у них так и не дошло. Герцогиня злорадно ухмыльнулась.

– Надеюсь, вы не скучаете, маркиза?

– Нет, – мадемуазель де Лажуа торопливо поправляла потревоженное жадными мужскими руками платье. – Мне немного нездоровится… Я посижу тут… несколько минут.

– Разумеется, милочка. Это случается. Сегодня в доме слишком натоплено. Прислать вам слугу с нюхательной солью?

– Благодарю, не стоит.

– Как знаете, – госпожа де Монбазон, обмахиваясь веером, неторопливо удалилась, а Виолетта дрожащими от нетерпения пальцами развернула заветный листок.

По мере прочтения в зеленых глазах девушки все явственнее проступало недоумение. Любовная записка, всего-навсего. У Виолетты не укладывалось в голове, что Франсуа де Бофор бросил ее на этой кушетке только для того, чтобы стремглав ринуться в объятия мадемуазель де Бофремон. Какая глупость! Не то чтобы маркиза была настолько уверена в своей неотразимости, но подобное поведение герцога выглядело странно. Или он все же прочитал в этом глупом и похотливом послании нечто таящееся «между строк»?

Ну, разумеется. Какая же она недогадливая! Когда первая камер-фрейлина королевы бесстыдно назначает мужчине свидание ночью в Лувре… Будь он хоть трижды герцог, но мадемуазель де Бофремон по правилам положено проводить ночь в покоях ее величества на страже спокойного сна Анны. И свидание с любовником может запросто стоить ей места и репутации, обернуться ссылкой или даже заточением в монастыре. Разумеется, сегодня королева не ночует в Лувре. Но это тайна, известная немногим преданным Анне людям. А влюбленная, как кошка, Мари-Клэр только что фактически выболтала секрет де Бофору. Боже, ведь тот не хуже Виолетты разбирается в тонкостях придворного церемониала. Какое страшное у него было лицо! Что он задумал? Что намерен предпринять?!

Виолетта почувствовала, как у нее холодеет в груди. Если тайные поездки ее величества перестанут быть тайными, Анна Австрийская окажется скомпрометирована в глазах Людовика и всего французского двора. Супружеская измена – самое страшное преступление, которое может совершить королева. По закону это намного страшнее, чем измена политическая.

Маркиза д’Оди порывисто вскочила с дивана и в волнении заметалась по галерее.

Нужно что-то предпринять. Предупредить королеву и кардинала. А если все это – лишь ее домыслы, причуды разыгравшегося воображения? Анна никогда ей не простит… Хотя она тем более не простит, если де Бофор застукает ее и синьора Джулио в аббатстве «на горячем».

Девушка торопливо помчалась вниз по лестнице, отчаянно ища взглядом хозяйку.

– Сударыня, очень неловко утруждать вас просьбой. Но мне нужно срочно вернуться домой, а мой экипаж…

– Ах, да, припоминаю. Вас привез герцог, – госпожа де Монбазон высокомерно улыбнулась. – Если вам действительно так дурно, я одолжу вам свою карету, милочка.

Глава 17

Предатель

Всю дорогу до отеля д’Оди маркизе казалось, что лошади не бегут, а топчутся на месте. В собственный дом она буквально ворвалась, напрочь забыв о приличиях и о том, как положено вести себя знатной девице.

Мерсонель лишь изумленно округлил глаза.

– Отец?

– Маркиз уже спит. Время позднее, ваше сиятельство.

Мажордом при этом выглядел так, словно его самого только подняли с постели. Разве что ночного колпака и халата недоставало для убедительности.

– Хорошо. Не стоит его будить, – Виолетта торопливо сбросила с плеч подбитый мехом плащ. – Мне нужно немедленно уехать. По важному и безотлагательному делу. Поэтому разбудите кучера, я хочу говорить с ним.

– Прикажете заложить карету?

– Нет, это слишком долго. Просто пришлите в гостиную Жака.

Еще по пути от герцога де Рогана мадемуазель де Лажуа решила, что в Нуази она отправится верхом. Экипаж в нынешней ситуации – непозволительная роскошь. Верховой всегда обгонит карету. Вот только атласное платье с фижмами мало подходит для подобной затеи. Нужно немедленно раздобыть что-то более удобное. Подхватив с камина зажженную свечу, маркиза д’Оди направилась прямиком в спальню отца. Луи-Батист негромко похрапывал. Девушка быстро поцеловала старика в лоб и торопливо выгребла из одежного шкафа верховой костюм маркиза.

– Что вы делаете, ваше сиятельство? – сонная служанка, привлеченная шорохом в спальне хозяина, растерянно заморгала, увидев Виолетту с ворохом мужского исподнего в руках. Простодушное лицо женщины выражало искреннее недоумение.

Молодая хозяйка лишь заговорщицки прижала палец к губам.

– Тс-с! Тихо.

И заодно прихватила отцовскую шпагу. Береженого бог бережет.

– Иди за мной, поможешь переодеться.

Горничная молча поклонилась. Она казалась окончательно сбитой с толку. Но с прихотями господ благоразумные слуги не спорят.

Одежда Луи-Батиста в общем-то не была впору его дочери, длинновата, да и в плечах чересчур свободная. Но маркиза ведь не на бал собирается. Служанка закатала госпоже рукава, Виолетта потуже перетянулась поясом и, если не приглядываться, теперь вполне могла сойти за молодого человека, невысокого и довольно хлипкого, но все же юношу, а не девушку. Правда, ее выдавали роскошные волосы. Не так-то просто спрятать даже под шляпой рыжеватую гриву длиной ниже бедер. Но это тоже сейчас неважно. Локоны были кое-как сколоты на затылке, частично стянуты в пучок, частично просто подобраны шпильками. Все преображение в «мсье» из «мадемуазель» заняло не больше десяти минут.

Хмурый и сонный Жак, вполголоса жалующийся мажордому на «деспотизм» этих де Лажуа, поперхнулся на полуслове, завидев вместо хозяйки «хозяина».

– Ваше сиятельство?..

В другой ситуации Виолетта полностью бы насладилась комичностью происходящего. Но не сегодня.

– Господин Мерсонель, велите оседлать Бианку, – надо сказать, что лошадь, сбежавшая от маркизы д’Оди в Булонском лесу, отыскалась буквально вечером того же дня. Как только благородное животное успокоилось вдали от волчьей стаи, оно само вернулось к воротам знакомой конюшни. – Жак, я еду в Нуази. Аббатство недалеко от Парижа. И буду весьма признательна, если вы опишете мне дорогу.

– Э-мм… Ночью?… В таком виде? Ваше сиятельство, вы уверены? Это может быть опасным.

– Уверена. А мой «вид» вообще не ваше дело, не так ли?

Кучер опустил взгляд и быстро описал дорогу.

– Благодарю, Жак, – пробормотала Виолетта, когда он закончил. – Я вижу, вы всерьез переживаете за мою безопасность. Давайте договоримся так. Сейчас я еду одна и верхом, у меня нет времени на тряску в карете. А вы разбудите слуг, возьмите с собой… Ну, допустим, человек восемь вооруженных людей, заложите экипаж и отправляйтесь в Бюре-сюр-Иветт. И там дожидайтесь меня. На обратном пути я обещаю быть послушной, робкой, беззащитной девочкой. Договорились?

– Как прикажете, ваше сиятельство.


Сказать легче, чем сделать. Ночь встретила мадемуазель де Лажуа пронзительной темнотой и холодом. Главные парижские улицы худо-бедно освещались фонарями. Но уже на подступах к арке Сен-Антуанских ворот, там, где никаких жилых домов не было (с одной стороны ограда церкви Святого Павла, с другой – мрачный пустырь), Виолетта сполна имела возможность насладиться «прелестями» верховой поездки во мраке. Девушка отчаянно жалела о том, что не сообразила прихватить с собой слугу с факелом. Но возвращаться в отель д’Оди только из-за этой оплошности не имело смысла.

Цепи на воротах были подняты, а единственным живым существом в окрестностях казался часовой на башне. Он же – единственный источник света. Бледное пятно масляной лампы со скрипом покачивалось на ветру. Маркизе чудилось, что время остановилось. Стража в караулке, судя по всему, давно спала, поэтому стучаться пришлось долго и настойчиво.

– Кто? Кого в такое время черти носят? – солдат недовольно протирал глаза, жмурясь от огня собственной свечи.

Небольшой, туго набитый серебром кошель, впрочем, немного поднял служивому настроение. Тем более что этот зябнущий на ветру парнишка покидал город, а не пытался в него проникнуть. Скатертью дорога, раз такой смелый выискался. А уж потом, за воротами, Виолетту ожидали почти полная темнота, глухой стук подков по мерзлой земле и причудливый танец далекой луны в просветах между облаками. На счастье мадемуазель де Лажуа, разбойники тоже спали. Единственная неприятность, которая с ней случилась в пути, не считая, разумеется, замирающего от страха сердечка и окоченевших от холода рук и ног, – в темноте девушка едва не пропустила нужную развилку. И свернула сначала в сторону деревни, а не по направлению к аббатству. Свою ошибку маркиза поняла, лишь заслышав недовольный лай собак возле первых домишек на окраине. Пришлось возвращаться. Зато вскоре, словно награда за мужество, во мраке замерцали огни Нуази.

Увы, Виолетта не могла просто постучать в монастырские ворота и потребовать свидания с королевой. Анна наведывалась в аббатство тайно, насколько помнила мадемуазель де Лажуа, через калитку в западной стене. Без особой уверенности девушка развернула лошадь и направила ее прямиком через поле, объезжая Нуази вокруг. Маркиза понятия не имела, как разыскать эту самую калитку. Но фортуна, похоже, сегодня благоволила королевской фрейлине. Знак, зажженный для Анны Австрийской, – небольшая масляная лампа – все еще оставался на месте. Так же, как и «хранитель» тайного хода, – Николя де Лекур.

Мсье де Лекур был мрачен. Пока господа предаются любовным утехам, ему приходится зябнуть ночью на морозе. В этот раз вдобавок, стараниями лейтенанта де Фобера, в компании двух гвардейцев. Они, правда, бывшего помощника викария вроде как и не трогали, лишь наблюдали издалека. Но этого оказалось вполне достаточно, чтобы испортить Николя настроение. Когда в круге света перед калиткой появился нежданный всадник, господин де Лекур явно почувствовал, что у него неприятно засосало под ложечкой. Кто-то из спутников Анны Австрийской? Он знал, что совсем недалеко, в рощице, ее величества дожидается экипаж. Всадник тем временем спешился и осторожно постучал в калитку.

– Откройте, умоляю вас. Именем королевы, – последнее было сказано совсем тихо, но господин де Лекур все же расслышал. Так и есть, раз «именем королевы», значит, случилось что-то непредвиденное.

Засов тихо скрипнул, и Виолетта оказалась лицом к лицу с невысоким, закутанным в рясу и темный плащ мужчиной. Наверное, это и есть тот самый «преданный человек Мазарини».

– Кто вы такой? – тот тревожно поднес лампу почти к самому ее лицу. – Что вам нужно?

– Мое имя Виолетта де Лажуа, маркиза д’Оди. Я фрейлина ее величества. И мне нужно срочно увидеться… увидеться с Анной.

Николя нахмурился. Девица? Откуда тут, за десять лье от Парижа, посреди ночи взялась королевская фрейлина?

– Извините меня, сударыня. Но я не могу вас пропустить, – начал он осторожно. – Сначала вам нужно объясниться…

– Послушайте, у меня очень мало времени, – мадемуазель де Лажуа молитвенно сложила ладони. – Герцог Франсуа де Бофор… Мне кажется, он подозревает, что сегодня ночью королева покинула Лувр. И намерен… предпринять что-то… Я не знаю, что именно, но если отсутствие ее величества обнаружится…

– Вы говорили еще с кем-либо об этом, сударыня? – если б Виолетта была опытнее, она бы расслышала угрозу, прозвучавшую в голосе человека в рясе.

– Нет. Мне нужно немедленно встретиться с королевой. Немедленно, вы понимаете…

– Конечно, проходите, мадемуазель. Я проведу вас к ее величеству.

С этими словами де Лекур отступил в сторону, освобождая ей проход. Виолетта торопливо шагнула вперед, и в тот же миг безжалостный удар обрушился маркизе на затылок.

Девушка, тихо охнув, осела прямо на руки Николя. Тот, воспользовавшись ее обмороком, тут же накинул на голову жертве свой плащ, по ходу дела сдавив маркизе шею. Сначала он был намерен попросту придушить девчонку, но в последнюю минуту передумал. Какая-никакая, но свидетельница. Если королю вдруг понадобятся дополнительные показания по делу о неверности супруги, дыба и каленое железо мигом развяжут малышке язык.