Мария Литошко - Сердце Анны

– Ну, и где же твой жених? – как-то раз, ехидно посмеиваясь, спросила миссис Уоррен, тайком от ушей мужа. – Должно быть, он о тебе позабыл! Может статься, что и замуж тебе не придётся выходить, и ты будешь вынуждена продать свой бесценный кулон и молить меня позволить остаться здесь.

Анна презренно и ненавистно посмотрела на тётку, как смотрят на ничтожество. Прежде она никогда ни к кому не испытывала ненависти, даже к обидевшей её Джейн Стилл, но сейчас это чувство пришло к Анне вполне осознанно.

– Даже умирая, я не стала бы молить Вас о помощи! Моя мама была слишком добра, чтобы возненавидеть Вас, чтобы признать, кто Вы есть на самом деле, но я сделаю это за неё! Вы не человек! Вы порождение Дьявола, и когда-нибудь он утащит Вас обратно в ад!

Несмотря на всю доброту дяди и приятное общество Сибиллы, Анна уже не могла находиться в доме Уорренов. Всеми возможными способами она пыталась избежать столкновений с миссис Уоррен и её не менее неприятными дочерями. Анна подолгу гуляла вдоль обрывистых берегов: до тех пор, пока её ноги не начинали уставать, или сидела в своей комнате: то одна, то вместе с Сибиллой. Завтракала она тоже в своей комнате, а обедать и ужинать выходила только после того, как столовая оставалась пуста. Но когда мистер Уоррен находился в доме, он не позволял Анне обедать в одиночестве. Поэтому, беря чашку чая, он всегда присаживался рядом с ней.

Однажды утром, спустя ещё десять ужасно долгих дней, минувших вслед за ушедшим месяцем ожидания, Сибилла принесла ей очередное письмо от миссис Норрис. Его содержание оказалось совсем небольшим, в отличие от прежних посланий:

«Дорогая моя Анна!

Вчера вечером я около часа просидела у окна. Всё думала о Вас, о прошлом и просто смотрела на улицу. И вдруг неподалёку от моего дома я увидела мистера Маркуса Лоэра. Было совсем не темно, и я разглядела его лицо весьма отчётливо. Готова поклясться – это точно был он, вне всяких сомнений! Он вернулся, мисс! Уверена, что вслед за моим письмом придёт сообщение и от мистера Лоэра! Собирайтесь обратно в Лондон! И я надеюсь вскоре получить приглашение на Ваше венчание!

Преданная Вам, Нора Норрис.»

Прочитав письмо, Анна засветилась от счастья. «Он вернулся! С ним всё в порядке!» Мысль о предстоящей встрече и новой жизни рядом с Маркусом оживила её. Анна решила не дожидаться от него письма и этим же утром уложила все свои вещи, чтобы отправиться в Лондон уже в полдень.

Мистера Уоррена крайне огорчил внезапный отъезд любимой племянницы. Он вернул ей все деньги и решил лично отвезти на станцию. После завтрака мистер Уоррен одолжил у друга коляску с лошадьми и, погрузив багаж Анны, был готов отправляться.

Хотя наступило лето, воздух был поистине холодный, как-будто погодой правил не июнь, а самый настоящий октябрь. Анна собрала свои волосы в причёску, надела шляпку, а поверх платья накинула кашемировое пальто. Покинув дом, она обняла только Сибиллу, а миссис Уоррен и кузин не удостоила даже взглядом.

– Без Вас, мисс Рочфорд, мне здесь снова станет безумно тоскливо, – с грустью сказала молодая служанка.

– А Вы пишите мне сразу же, как заскучаете, – Анна вложила в её ладонь записку с адресом мистера Лоэра. – Я не стану прощаться с Вами, Сибилла, надеюсь, мы ещё встретимся!

Анна села в экипаж и, помахав девушке рукой, простилась и с Девонширом, предвкушая скорое возвращение в родной Лондон.

Дорога в Лондон была для Анны желанной, поэтому часы пробежали совсем незаметно, а усталость и вовсе не успела её настигнуть. Она словно не замечала холодной, несоответствующей лету погоды. Её мысли наполняла радость, а сердце рвалось из груди, устремляясь к Маркусу.

Прибыв в город, Анна тут же отправилась к Лоэрам. Она вышла из экипажа и взглянула на их дом: в окнах виднелся свет зажжённых свечей – хозяева были дома. Обрадовавшись этому, Анна улыбнулась и постучала в дверь.

Вышла сама миссис Лоэр и, увидев на пороге Анну, явно удивилась, даже не успев этого скрыть.

– Мисс Рочфорд? – произнесла женщина, выпучив от удивления глаза.

– Добрый вечер, миссис Лоэр! Вижу, Вы удивлены. Простите, это моя вина. Знаю, совершенно бестактно приезжать без предупреждения или приглашения, но всё произошло слишком быстро, – объясняла Анна. – Сегодня рано утром мне стало известно о возвращении Маркуса, и я примчалась в Лондон немедленно, даже не успев прислать Вам письмо.

Анна всё ещё стояла у дверей, а Кассандра в растерянности забыла пригласить девушку в дом.

– Могу я войти? – спросила Анна, словно напомнив миссис Лоэр о долге приличий.

– Да-да, конечно! – опомнилась она и отошла в сторону, чтобы пропустить девушку внутрь. – Маркуса дома нет, – предположив, что раз Анне известно о том, что её сын в городе, солгать уже не удастся и придётся говорить всё, как есть, всё, что она была в состоянии сказать сама. – Он на встрече с мисс Хэшми. И его нет уже около двух часов.

Анна была уверена в Маркусе, но услышанная фраза всё же внесла в её сознание долю неприятных чувств в виде ревности, чего ей прежде никогда не доводилось ощущать. Однако Анна не выдала себя, скрыв эмоции за семью замками.

– Уверена, это всего лишь дружеская встреча, – оправдала она Маркуса, тем самым утешив и себя. – Могу я дождаться его здесь?

– Разумеется, подождите, раз уж Вы приехали! Служанка принесёт Вам чаю, – ответила миссис Лоэр и, проводив Анну в гостиную, удалилась.

Кассандра Лоэр никогда не мешала своему сыну жить и не корила его за какие бы то ни было поступки в отношении других людей. Она даже не пыталась разделить их на плохие или хорошие. Да, как всякая мать, порой она давала Маркусу наставления, но они были редкими, довольно незначительными и совершенно ненавязчивыми. Самым главным для неё было, чтобы Маркус оставался жив и здоров, соответствовал законам доброй репутации в обществе. Остальное ей было сугубо безразлично. Кассандра не хотела осуждать сына за что-либо, но и не хотела покрывать его, сочиняя ложь, которая может привести к недоразумению. Держаться в стороне – такое положение миссис Лоэр считала наиболее удобным. Компанию Анне она составить не решилась, ведь мисс Рочфорд непременно стала бы спрашивать о Маркусе, его поездке и прочих вещах, а миссис Лоэр крайне не хотела во всём этом участвовать. Ничем не объясняя своё отсутствие, она укрылась в своей комнате, спряталась, словно пугливая полевая мышь в нору, и даже не показывала носа.

Прежде любезная и гостеприимная миссис Лоэр теперь выглядела несколько иначе. Анна никак не могла взять в толк: куда девался её восторженный нрав?

Мистера Сэмуэла Лоэра дома тоже не оказалось. Анна пребывала в абсолютном одиночестве. Держа в руках чашку с горячим чаем, она сидела в кресле, вслушиваясь в звуки дома, его скрытые движения, и ждала.

Маркус позабыл об Анне ещё в тот самый вечер, когда узнал о её разорении. Память о ней сгорела и превратилась в пепел так же быстро, как сгорел тот клочок бумаги, который он бросил в огонь. А мисс Хэшми стала его очередной жертвой, ещё одним ключом к заветной цели, мысли о которой были бессмертны. За прошедший месяц он ни разу не вспомнил об Анне, ни единой даже малейшей мысли, касательно её, не терзали его голову. И, представьте, каково было его удивление увидеть Анну в своём доме! Он был вполне уверен, что, не получив от него ни строчки, она решит, что всё кончено, и останется в Девоншире навсегда.

Маркус, довольный временем, проведённым в обществе своей новой надежды на лучшую жизнь, вошёл в дом, снял пальто и ступил на порог гостиной.

Анна сидела полубоком, задумчивая и погружённая в себя. Взгляд её был пленён жарким пламенем огня в камине. Шагов она не услышала из-за треска поленьев. Не повернув головы, Анна продолжала сидеть неподвижно в том же положении, гордо развернув плечи и держа спину безупречно прямо.

Увидев её, Маркус на мгновение закрыл глаза, будто не поверив в действительность её присутствия. Приопустив голову, он потёр веки пальцами правой руки, а затем снова открыл глаза, но даже после этого «магического действия» Анна всё-равно осталась на прежнем месте и вовсе не исчезла. «Я, кажется, почти не пил, значит, это совсем не галлюцинация», – подумал он и, наконец, дал ей право узнать о своём возвращении.

– Анна? Ты? – произнёс он и направился к ней слегка неуверенным шагом.

– Да, как видишь! Я приехала около двух часов назад. Мне сообщили, что ты уже в городе, и я в тот же миг собралась в Лондон.

– Да уж… – протяжно пробубнил Маркус и недовольно уставился на Анну.

– Да уж? Что бы это могло значить? И почему ты так смотришь на меня, Маркус? – улыбка медленно сошла с её губ.

Анна ничего не могла понять. Его холодный и отстранённый взгляд, словно ледяным ветром прошёлся по ней, намертво стерев всю радость долгожданной встречи.

– Ты мне будто не рад. И что же, ты так и будешь стоять и даже не обнимешь меня? Я дольше месяца об этом мечтала, томясь в одиночестве! – Анна не сводила с Маркуса свой растерянный взгляд.

– Видишь ли, Анна, всё несколько переменилось! Жизнь полна неожиданностей и нашими чувствами управляют обстоятельства, а не мы, – говорил Маркус. – Желания могут меняться, а страсть способна остывать. И не нам дано контролировать такие перемены.

– Всё это звучит очень смутно и на самом деле уже начинает меня пугать, – встревоженно ответила она. – Что случилось, Маркус?

– Я полюбил другую! – выдал он. – Да, так случилось, и я, увы, над собой не властен!

Анна онемела. Её, словно парализовало ударом молнии. Что-то гнетуще-тяжёлое резко поглотило её лёгкое дыхание, сделав его безумно тягостным и прерывающимся, а голос был не в состоянии прорваться сквозь эту мучительную силу. Лишь глаза передавали всё отчаяние и боль, рвущиеся из её погибающего сердца.

– Не смотри на меня так! Ты начинаешь выглядеть жалко! Тебе это не идёт! – грубо и жёстко произнёс Маркус и, положив руки в карманы брюк, подошёл к самому камину.

– Я ушам своим не верю и не верю в то, что вижу! Это не ты! Боже, это какое-то безумие, ночной кошмар! – ошарашенно и еле дыша, сумела произнести Анна. – Нет, ты не влюбился. Я в это не верю!

Маркус обернулся и вопросительно на неё посмотрел.

– И во что же ты тогда веришь?

– Сейчас, я, кажется, поверила словам отца. Не так давно он устроил тебе испытание, применив свою хитрую уловку, и ты его не прошёл. Тогда отец сказал мне, что ты вовсе не любишь меня, что тебе нужны лишь деньги моей семьи и наш дом. Но я не поверила. Это был единственный раз, когда я ему не поверила, – тяжесть в её сердце становилась всё больше и всё невыносимее. Дрожь пробежала по её телу, оставив за собой след отчаянной слабости, а на глаза Анны выступили слёзы. – Как ложь может быть настолько правдивой?

– Ложь? О чём ты? Анна, ты просто сейчас не в себе! – Маркус защищался, не желая признавать себя лжецом, в душе которого лишь подлость и хладнокровный расчёт.

– Не ложь? Тогда почему ты уходишь? Ты дал мне клятву вечной любви. Ты клялся со слезами счастья на глазах, клялся быть рядом всегда, пока будешь способен дышать! А сейчас ты вдруг полюбил другую? Нет, так не бывает! – кричала Анна. – Ты не влюбился! Просто сейчас, Маркус, ты либо сошёл с ума, либо никогда не любил меня! Но ты вовсе не походишь на умалишённого, а, значит, верным будет второй вариант! Я лишилась всего, у меня теперь нет даже одного пени, поэтому я тебе больше не нужна!

Маркус молчал. Сознаваться во всём он по-прежнему не желал, да и оправдываться тоже. Ему нечего было на это ответить и хотелось лишь одного: поскорее освободиться от Анны, освободиться раз и навсегда.

– Всё, что ты сказала не более, чем твои доводы и потеря рассудка. Деньги тут ни при чём. Я действительно разлюбил тебя, так как встретил другую. В жизни так случается, Анна. Прими это, перестань нести чушь и лучше уйди, – холодно ответил он. Сейчас, в эту самую минуту Маркус был настоящим, таким, каким его создали, без масок и притворства.

Анна на один миг прикрыла глаза, дабы задержать в себе волну убийственной боли, а затем снова посмотрела в глаза Маркуса.

– Хорошо, я уйду, – тихо произнесла она. – Мне больше не нужны твои лживые объяснения. Всё и так слишком понятно. Но сперва отдай мне портрет родителей. Только вместе с ним я согласна вернуться в Девоншир.

– А портрета нет, – не мешкая, и совершенно спокойно сообщил он.

– Как – нет? – услышав это, Анна побелела, словно сама смерть.

– Я был в долгах, не знал где взять денег, и мне пришлось его продать одному коллекционеру.

Дыхание у Анны участилось. Внутри себя она внезапно ощутила ярость и непреодолимую злость. Приблизившись к Маркусу, она пожелала со всей силы ударить его по лицу, но едва только она успела замахнуться, как он резко схватил её руку и грубо оттолкнул назад.

– Как ты мог? Как ты мог так поступить? Я этого не заслужила! – горько прокричала Анна сквозь обиду и слёзы. – Лучше бы ты убил меня, чем так! Даже, если бы ты насквозь пронзил меня клинком, мне было бы не так больно, как сейчас! Это более, чем жестоко!