Мария Литошко - Сердце Анны

– И про меня, конечно, не забудьте! Приезжайте во Флоуренс-парк! – следом произнесла другая.

– Непременно! Обязательно! – и это всё, что она успевала ответить.

Столь оживлённая и шумная беседа всего за несколько минут утомила её больше, чем былые выступления в кабаре. Анна отчаянным взглядом, в коем читалась просьба о помощи, посмотрела на своего мужа. К счастью, он всё понял. Бенджамин немедленно оставил компанию своих менее назойливых друзей и ринулся к ней, вызволив Анну из утомительного плена.

– Уф… слава Богу! – облегчённо выдохнула она, держа его под руку. – Вы настоящий рыцарь. Я не выдержала бы больше ни минуты.

Лорд Хёрст рассмеялся.

– Да… эти дамы своей болтовнёй способны убить кого угодно, но теперь ты в безопасности.

Гости стали разъезжаться. Проводив всех до единого, в поместье снова остались только лорд Хёрст, его сестра, Анна, Томас и напоминание только что завершённого торжества в виде всюду оставленных чашек, бокалов с недопитым шампанским, опустевших тарелок и витающего в воздухе запаха табака и дорогих духов.

– Превосходный праздник! – сказала Кэтрин и внезапно положила ладонь на своё горло, сделав при этом глубокий вдох.

Бенджамин с тревогой и даже испуганно посмотрел на сестру.

– Я слишком устала, доброй ночи, – с трудом произнесла она и постаралась поскорее удалиться.

Том и Анна в недоумении посмотрели ей вслед, но ни о чём спрашивать не стали.

– Пожалуй, я тоже удалюсь в свою комнату, – сказал Томас. – Уже так поздно.

– Да, самое время. Думаю, после такого насыщенного вечера мы все будем спать очень сладко, – ответил лорд и со страстью в глазах посмотрел на Анну.

Такого взгляда Анна никогда ещё не видела, однако поняла его значение. Она прочла десятки книг, в которых много раз описывались подобные моменты и всё, что происходило после. Но героини тех романов ощущали всё иначе – в них тоже загоралась страсть и не менее сильное желание. И всё по простой объяснимой причине: их браки совершались по любви. А брак Анны был жизненной необходимостью. Но так или иначе, сделка есть сделка, и она подразумевает исполнение всех предписанных ею пунктов.

– Я буду ждать до самого рассвета, если придётся. Анна, я смогу найти покой только в твоих объятиях.

Он перестал называть её на «Вы». Теперь были стёрты все границы.

– Мне нужно несколько минут, – робко промолвила Анна и, слегка улыбнувшись, скрылась за дверью своей комнаты.

К помощи служанки она прибегать не стала. Ей хотелось побыть одной, собраться с духом. Анна села перед зеркалом. Две минуты она просто глядела на себя, не в силах даже пошевелиться. Дыша ровно, но тяжело, Анна подняла обе руки, вытащила из волос обруч и разобрала причёску. Её каштановые густые кудри упали на плечи и спину. Пожалуй, так она выглядела ещё прекраснее. Затем Анна сняла платье, оставив на себе лишь тонкую белую сорочку, стиснутую зашнурованным корсетом. Выпив воды, она вышла на тихий коридор и медленно направилась в комнату лорда. Её глаза выглядели совсем спокойными, даже равнодушными, но губы и кисти рук слегка дрожали, словно от холода.

Тихо постучав в дверь его комнаты, Анна вошла внутрь. Она поставила свечу на тумбу из красного дерева и, посмотрев на своего мужа, застыла в одном положении, как-будто статуэтка. Всё это время он ждал её, стоя у окна. Первые несколько секунд Бенджамин, словно заколдованный, смотрел на неё. Он медленно приблизился, встав позади совсем близко и окунул своё лицо в волну её густых шёлковых волос, желая вдохнуть их запах. Его руки медленно скользили по её шее, плечам и рукам…

– Моё божественное наваждение… – прошептал он и неспеша, словно разжигая в себе ещё большее желание, развязал её корсет.

Ощущая на себе его дыхание, поцелуи и прикосновения рук, Анна почувствовала, как что-то внутри свело судорогой, приведя тело в холодное оцепенение. Корсет упал на пол. Теперь она была полностью во власти его долгожданных фантазий. Уйдя мыслями и сердцем куда-то далеко, Анна покорно отдалась моменту и закрыла глаза.

Рано утром, когда за окнами ещё стояла беспросветная мгла, Анна вернулась в свою комнату. Лорд Хёрст, счастливый до беспамятства, крепко спал и не слышал её ухода. Снова уснуть она не смогла: слишком много мыслей блуждало в её голове. Необходимо было отвлечься. Анна зажгла свечу на столе и принялась писать письма миссис Норрис, дядюшке Уильяму, тётушке Элеоноре и, конечно, Генриетте Кроу. Ей она уже слишком давно не писала. Анна очень хотела рассказать им всю правду: о Томасе, о том, как он спас ей жизнь и о всей лжи, на которую она пошла ради того, чтобы никогда с ним не расставаться; объяснить, почему вынуждена скрывать свою истинную фамилию и почему не может пригласить их всех к себе в гости. Но это было слишком тяжело и даже рискованно. Тайна должна оставаться тайной до конца. Анна известила всех лишь о своём здравии и о браке с богатым титулованным джентльменом. Всё остальное ей пришлось оставить за секретным занавесом. И в этом она с сожалением призналась, объяснив, что таковая необходимость требует времени и их понимания. Анне хотелось оставить нить между собой и людьми, которым она по-прежнему была дорога.

В этот раз она написала обратный адрес в каждом из четырёх писем. Но, так как Анна была намерена избежать всяческих неожиданностей, в качестве обратного адреса она указала кабаре мадам Гришо. Жозефин являлась женщиной надёжной. Анна была уверена, что письма, попадая в её руки, окажутся в большей безопасности, нежели они будут приходить прямиком в поместье. И это была единственная важная причина. Доверие – это роскошь, привилегия, которую сперва необходимо заслужить. Никто из жителей поместья, разумеется, ещё не успел заслужить доверие Анны – для этого необходимо время. Однако она уже сейчас была твёрдо убеждена: Кэтрин Хёрст и миссис Гарди доверять нельзя ни сейчас, ни в будущем. Но причин так думать у неё не было. То был голос интуиции, которой когда-то обладал её отец.

Аккуратно, словно некую ценность, Анна уложила письма в конверты и изящно подписала. Ещё до завтрака она поспешила отправиться на почту, чтобы отослать их самостоятельно, не прибегая к помощи посыльного. А по дороге обратно Анна навестила мадам Гришо и сообщила ей о той необходимости, к которой ей пришлось прибегнуть. Жозефин не отказала. Более того, она была рада, что Анне необходима её помощь, что именно ей она дарит своё доверие – знак подлинной дружбы.

Её временный отъезд никто не успел заметить. К моменту всеобщего пробуждения Анна уже возвратилась в поместье.

Ещё до венчания лорд Хёрст запланировал всё, что должно состояться после, а именно – медовый месяц.

– Зима – не самое лучшее время для путешествий, – сказал он, когда все собрались за завтраком.

– Каких путешествий? – обычным тоном спросила Анна.

– Ну, как же… у нас, ведь, медовый месяц! Милая, ты не забыла про эту чудеснейшую традицию?

– Забыла, кажется, – Анна растерянно улыбнулась.

– О, Боже, традиции! Как же ты сентиментален, Бенджамин! – на его заявление Кэтрин отреагировала, как на глупость. – У нас тут достаточно красиво. Вы и здесь можете отлично провести время!

– Очень смешно, Кэтрин! – усмехнулся он, а после снова перевёл глаза на Анну. – Куда бы ты хотела отправиться, дорогая?

Она задумчиво посмотрела на мужа.

– Мир так прекрасен! Полагаю, каждый его уголок по-своему привлекателен. Я даже не знаю, что выбрать… Я ещё нигде не бывала.

– Раз так, я считаю, что не стоит отправляться в Азию или Африку, пока Европа остаётся загадкой.

– Это верно, – заметила Анна.

– Что ж, значит, решено: Европа! – он радостно хлопнул по столу. – Но только не сейчас: зима не жалует путников. Дождёмся весны!

Кэтрин саркастически улыбнулась. В этой ухмылке читались зависть, ревность, ненависть и желание превратить Анну в каминную пыль.

* * *

Время шло. Весна с каждым сорванным с календаря днём становилась всё ближе. Анна понимала: избежать отъезда ей не удастся. Это понимал и Том. И оттого каждая минута для них стала ещё более ценной. Анна старалась проводить с Томом как можно больше времени. Их занятия возобновились – единственное время, когда они могли оставаться только вдвоём.

Такое положение вещей сильно угнетало Кэтрин. В её обществе Анна оказывалась лишь во время завтрака, обеда, ужина или на приёмах у друзей их семьи. И в эти минуты Бенджамин всегда находился рядом с ней. Момент для задуманных ею издевательств пока не наступал. Но Кэтрин вовсе не отчаивалась. Она ждала, выжидала свой заветный час, как змея, притаившаяся в ожидании жертвы.

Минул и День Рождения Томаса. Праздник прошёл совсем скромно: без изысков и гостей. Он сам настоятельно попросил об этом лорда Хёрста, чем его очень удивил. Ужин, торт и музыка в исполнении Анны – для Тома это был лучший праздник. О более счастливых моментах жизни он уже и не мечтал.

– Твой брат совсем не испорчен, – как-то раз сказал Анне лорд Хёрст. – В нём нет корысти и тщеславия, хотя его происхождение даёт ему на это право. Том ценит жизнь, саму её суть, и поэтому он мне нравится.

Анне было приятно это слышать. Теперь не только она, но и другие люди стали замечать совершенство души Томаса.

В своём новом положении в качестве супруги лорда Хёрста Анна обнаружила много приятного: она сделала его счастливым, избавила от одиночества, нелепых толков со стороны друзей, и его радость была нескрываема. Это видели все. Он относился к Анне, как к королеве, и баловал её, словно принцессу. Роскошные платья, шали, меха, шляпки, драгоценности – лорд Хёрст покупал ей всё с безграничной щедростью. Ему безумно нравилось доставлять Анне удовольствие. А вот Кэтрин это ужасно злило. Анна всегда выглядела великолепно, и на приёмах её персона немедленно оказывалась в центре внимания. Кэтрин же меркла на её фоне и становилась совсем незаметной. Её гордость потерпела глубочайшую травму. Но Кэтрин знала: это временная трагедия.

Мэри Хьюз исполнила данное подруге обещание. Вернувшись в Бат после вынужденного длительного отъезда, она рассказала женщинам в обществе об Анне всё, что рассказала ей Кэтрин. Это было и в её интересах опозорить Анну, убрать её в сторону, как ненужную вещь. Слову мисс Хьюз поверили, ведь прежде её новости всегда носили достоверный характер.

Один из вечеров лорд Хёрст и его молодая жена решили снова провести в гостях, приняв очередное приглашение, и на этот раз Анна ощутила к себе нескрываемую холодность со стороны хозяйки дома, её двух взрослых дочерей и остальных присутствующих дам. Это ей показалось очень странным. Ещё не так давно эта же женщина, пребывая в бурном восторге, настойчиво звала Анну посетить её дом. А сейчас она старалась её совершенно игнорировать, чего нельзя было сказать о её муже. Он, как и все остальные мужчины, восхищался Анной, каждым её жестом и сказанным словом. И это сглаживало острые углы ситуации. «Очередная женская зависть, должно быть», – подумала Анна, не видя в происходящем иной причины. Однако, когда ровно та же сцена повторилась, но уже в другом доме, а затем – в следующем, Анна всерьёз восприняла поведение дам, как некую злую договорённость. Или это было случайное совпадение? Анна металась в догадках, но поиски верной причины не дали результатов.

– Бенджамин, ты не заметил странное поведение миссис Робинс? – спросила Анна, возвращаясь с мужем в поместье.

– Нет, – лорд Хёрст покачал головой. – Я на неё почти не смотрел.

– Жаль, – без эмоций ответила она и отвернула лицо к окну экипажа.

– И каким же было её поведение?

– Игнорирующим. Она, как и все те дамы, чьи дома мы посетили за последний месяц, дала мне почувствовать себя фантомом. Куда же делась её былая любезность? Если бы не ты и мистер Робинс, пожалуй, я и вовсе бы усомнилась в действительности своего присутствия, – голос Анны звучал недовольно и в то же время озадаченно. – Какими эти дамы были в день нашей свадьбы, а также недолгое время после, и какими они стали теперь… Я пытаюсь найти хоть какую-то связь между этими переменами. – Мне кажется, твоя озадаченность напрасна, милая, – с лёгкой улыбкой спокойствия ответил он. – Тебе просто показалось. С чего бы им тебя игнорировать? – Бенджамин пожал плечами. – Тебе необходимо сменить обстановку. Скоро мы уедем в путешествие, а когда вернёмся, ты увидишь, что всё хорошо.

Анна недоверчиво улыбнулась, но ничего не ответила.

Последние недели зимы быстро ускользали прочь. Часы напролёт Том проводил то в библиотеке, изучая очередную научную книгу, то запершись с Анной в своей комнате. К занятиям он относился крайне серьёзно. Ему хотелось знать абсолютно всё, чтобы в обществе не пришлось выглядеть необразованным невеждой и глупцом. А танцы нравились Томасу, пожалуй, не меньше, чем литература и прочие науки. Анна напевала мелодии, разучивая с ним различные движения. Чувство ритма явно было дано ему свыше.