За ночь заметно подморозило. Земля покрылась тонкой корочкой хрупкого льда. Асфальт скользил под шинами, словно Маруся ехала не по дороге, а по катку.

С завтрашнего дня начинались осенние каникулы, а сегодня ей предстояло заехать в лицей и получить зачеты по физике и химии. И все – можно отдыхать со спокойной совестью. Именно об этом думала девушка, крутя педали.

Она ехала, низко пригнувшись к рулю – в лицо ей дул сильный, пронизывающий ветер, от него не спасала даже новенькая куртка с капюшоном. Руки ее, несмотря на шерстяные перчатки, потихоньку превращались в ледышки.

Руся крутила педали, стараясь как можно внимательнее смотреть на дорогу. Особенностью местной трассы было то,что всю ее – сплошняком – покрывали ямы и колдобины, и это плюс к тому, что дорога была узкой и извилистой. На обочинах возвышались заборы, за ними, скрываясь в сосновых зарослях, еле виднелись крыши дорогущих особняков.

«Видимо, до обустройства этой дороги у местных жителей руки не дошли, – думала Маруся, объезжая очередную яму, – да и зачем им заботиться о такой мелочи. Подумаешь, ну, разобьют они одну машину – новую на следующий день купят!»

До поворота оставалось буквально десять метров, когда за ее спиной внезапно послышался резкий визг тормозов. Удар пришелся на заднее колесо велосипеда. Девушка рыбкой вылетела из седла, перекувырнулась в воздухе и буквально пропахала носом асфальт.

Хлопнула дверца машины. К Русе подлетел кто-то, перевернул ее на спину.

– Живая?!– спросил вроде бы знакомый голос. – Чё тебя понесло на этом самокате?! Нет бы как все нормальные люди!..

Маруся открыла глаза. Над ней возвышался ее одноклассник Колян по кличке Репей – лучший друг Андрея.

Она попыталась сесть, и это ей почти удалось.

– Болит где-нибудь? – переполошился одноклассник. – Ты меня, это… извини… Я тебя не заметил. Еще и колдобины эти чертовы! Второй год отцу на мозги капаю, чтобы он профинансировал ремонт этой дороги, – парень выглядел не на шутку расстроенным.

Руся кивнула. Голова у нее кружилась, и сильно, ныло плечо и саднило щеку. Все остальное вроде было в порядке.

– Со мной все хорошо, – произнесла она, по-прежнему сидя на земле и оглядываясь по сторонам. Ее взгляд упал на отброшенный к обочине велосипед. Даже отсюда было видно, что заднее колесо смято в лепешку.

На ее глаза навернулись предательские слезы. Что она скажет Борису?! К тому же и куртка безнадежно испорчена – рукав разодран в клочья. И пятна на куртке какие-то странные – кровь, что ли?

– Погоди, я сейчас аптечку принесу, у тебя лоб разбит, – Колян метнулся к машине и почти сразу же вернулся. – Тут перекись, зеленка, вата и пластырь. Ща все поправим! – Он принялся нервно открывать аптечку. Руся следила за его руками.

– Погоди, лучше я открою, – наконец сказала она, когда он в очередной раз не справился с замком.

– Ага, – обреченно кивнул Репей. – Может, в машину сядешь? Ты как? Двигаться можешь?

– Я же сказала, все нормально. Рука немного болит, и все.

– Ага, – повторил Колян и заботливо помог девушке подняться.

Голова у нее закружилась сильнее.

Он довел ее до машины, усадил на переднее сиденье, повернул к ней зеркало заднего вида и вручил аптечку:

– На, держи. Пойду, что ли, твой велик подберу.

Маруся взглянула в зеркало и пришла в ужас. Лоб ее перечеркивала глубокая сочившаяся кровью царапина. Трясущимися руками она отщипнула вату, налила на нее перекись и принялась осторожно протирать ранку. Лоб сильно защипало.

– Рысь, ты только Борису ничего не говори! Велик я тебе новый куплю. И куртку, – Репей плюхнулся на водительское сиденье. – А то он моему отцу сразу сообщит, они же партнеры и лучшие друзья. И мой батя машину у меня отберет…

– Вот еще! Не надо мне ничего! – вскинулась Руся. – И, кстати, почему это я – Рысь?!

– Тебя Андрюха так называет, Рыськой. – Судя по более или менее спокойному голосу Коляна, он уже успел прийти в себя.

«Видимо, крепкие у него нервы, – подумала Маруся. – Если бы я кого-нибудь сбила, я бы, наверно, на месте скончалась от ужаса! А этот – ничего, даже руки больше не дрожат».

Парень завел мотор. Салон наполнился теплым воздухом.

– Давай я помогу, а то тебе неудобно. – Он протянул руку и забрал у нее ватку.

– Слушай, а машина-то твоя в порядке? – спросила девушка.

– На бампере небольшая вмятина, но это ерунда, в автосервисе все мигом выправят. Будет как новенькая, – Колян вздохнул. – А вот велик твой… – Он развел руками.

Руся тоже тяжело вздохнула. Достала из аптечки пузырек зеленки.

– Держи. Только аккуратно! Не хочу превращаться в лягушку.

– Постараюсь. – Репей налил на ватку зеленку и принялся обрабатывать ее лоб. – Так что, не скажешь отцу? То есть Борису, – поправился он.

– Не скажу. Не переживай. – Она скривилась, когда царапину защипало особенно сильно. – Как вот только я домой теперь доеду… – задумчиво протянула девушка.

– Я тебя довезу, – отозвался Колян. – Только… у нас репа сегодня.

– Что у вас?! – переспросила Руся.

– Репетиция, – пояснил он. – Я ж в группе играю! С Андрюхой. Поедешь со мной? Послушаешь… – он замялся. – А потом я тебя доставлю в лучшем виде.

«Ага, – сказала себе девушка, – задабривает меня, не верит, что я Борису не проболтаюсь, хочет время выиграть! Глядишь, к вечеру эта история с наездом уже и забудется».

Информация, что Андрей тоже играет в группе, стала для нее новостью.

«Небось какой-нибудь металл гоняют», – решила Руся.

– Хорошо. Поехали, – проговорила она.

– Андрюха только, наверно, меня убьет, – вновь вздохнул Репей.

– За что? – Руся, глядя в зеркало, наклеила на лоб пластырь.

– За то, что я тебя притащил. Ну да черт с ним! – Он махнул рукой. – Ты только в лицее все-таки в медчасть зайди, вдруг у тебя что-то серьезное, а сейчас – просто шок?..

Девушка кивнула:

– Ладно, зайду…

9

Врач, увидев Марусю, всплеснула руками.

– Что с тобой произошло, девочка?! – Она усадила Русю на кушетку и осторожно ощупала ее голову. – Здесь болит? А здесь?

По-прежнему ничего, кроме руки и лба, у нее не болело, о чем Руся и сообщила. Врач обработала чем-то ее царапину, осмотрела руку и констатировала ушиб.

– Будет сильно болеть, ты в больницу все-таки съезди, рентген сделай, вдруг там трещина, – напутствовала она девушку.

Маруся поблагодарила ее и отправилась сдавать зачеты.

Когда она освободилась, Колян уже ждал ее в коридоре.

– Давай быстрее, – поторопил ее он. – Мало того, что я тебя с собой приведу, так еще и опоздаем! Андрюха мне вообще голову заживо открутит.

Руся прибавила шаг. Они сели в «Хонду» Коляна, и парень нажал на педаль газа.

– А у тебя права-то есть? – запоздало полюбопытствовала девушка.

– Не-а. Мне ж восемнадцать только в следующем августе исполнится! Батя запретил мне выезжать за пределы нашей территории, а тут гайцов нет, вот я и гоняю.

Маруся скривилась.

– А что вы играете? – спросила она.

– Ща все сама услышишь.

Машина быстро вырулила со стоянки и понеслась, перепрыгивая через колдобины, по трассе.

«А память-то у Репья совсем девичья, – улыбнулась про себя Руся, – забыл уже, как меня сбил, опять погнал!»

– Андрюха музыку пишет. Он, знаешь, какой талант! – заявил Колян.

«Что-то я сомневаюсь, – подумала девушка. – Даже представить невозможно: Андрей – и талантливый музыкант? Репейников, скорее всего, сильно преувеличивает».

Автомобиль мчался в сторону, противоположную той, где находился дом Бориса.

– Куда мы едем? – спросила Руся.

– На нашу репетиционную базу. Мой батя оборудовал для нас помещение на нашем участке, чтобы мы никому не мешали. Там отличная звукоизоляция, хоть сутки напролет играй.

– Здорово, – вяло произнесла Маруся.

Колян подкатил к огромным глухим воротам и затормозил. Через минуту их створки разъехались в стороны, и взгляду девушки открылся дом. В отличие от «замка» Бориса, особняк его партнера был довольно простым строением – трехэтажным, с подземным гаражом и хозяйственными постройками в глубине двора.

Пока Руся разглядывала дом, Репей вышел из машины, обогнул ее и открыл дверцу.

– Прошу на выход, – он протянул девушке руку, Руся оперлась о нее и вышла из машины.

Возле дома Маруся увидела знакомый темно-красный «Форд». Машина принадлежала Андрею.

– Андрюха уже здесь, – проговорил Коля, заметив, куда смотрит его спутница. – Готовься, сейчас нам влетит!

Руся скривилась – уже в который раз за день.

Они прошли к самой дальней постройке. Репей толкнул дверь и втянул девушку следом за собой в помещение. Оно оказалось большим, явно многокомнатным.

– Там у нас студия, – объяснил Коля, – там – комната отдыха. А вот тут мы репетируем, – он указал рукой на дверь справа, из-за которой доносились приглушенные удары барабанов.

Дверь открылась, и на пороге показался еще один Русин одноклассник, Дима.

– Ну, слава богу, наконец-то, не прошло и года, – произнес он. – Андрюх, наш хозяин пришел! – крикнул он в комнату.

Колян взял Марусю за руку.

– Да ты не тушуйся, – и он опять потянул ее за собой.

Как только они вошли, наступила тишина.

В комнате было темновато, и вошедшая со света девушка прищурилась, стараясь разглядеть интерьер и присутствующих в помещении людей. У дальней стены стоял мягкий диван и кресло, в центре комнаты – барабанная установка, за ней сидел незнакомый Русе парень. Вокруг – гитарные стойки с инструментами. Синтезаторы на подставках. За одним из них стоял Андрей. Рядом со входом – звукорежиссерский пульт, повсюду – какое-то незнакомое Марусе оборудование. На стенах висели колонки.

Встретившись взглядом с Андреем, она быстро отвела глаза.

– Тааак! – прошипел он. – А эта какого черта здесь делает?!

– Я на нее на машине наехал, велосипед ее всмятку разбил. Не в лицее же мне ее было бросать? – подал голос Коля.

– Конечно, а то еще она пожалуется на тебя, тогда отец тебе быстро воздух перекроет! – зло бросил Андрей.

Но Репей, вопреки Марусиным ожиданиям, не обиделся.

– Ну да, – миролюбиво произнес он. – Где мы тогда репетировать будем?

Андрей окинул Русю пренебрежительным взглядом с ног до головы и брезгливо скривился.

– Иди вон туда, – он указал рукой на диван, на котором уже расположилась Натали – Руся, войдя, не заметила ее. – И чтобы я от тебя ни звука не слышал, а то вмиг выставлю!

– Очень надо! – Маруся сделала шаг к двери, но Репей поймал ее за руку.

– Не злись на Андрюху, он всегда такой, когда дело касается музыки, – Коля отвел ее к дивану. – Тебе тут будет удобно.

«По-моему, он такой вообще – по жизни», – подумала девушка, нехотя садясь.

– Не хочу сидеть рядом с этой! От нее помойкой какой-то воняет! – завопила Егорова, отодвигаясь от Маруси.

Руся молча поднялась и пересела в кресло. Скинула драную куртку и бросила ее на пол.

– Цыц! – рявкнул Андрей. – Не нравится – иди гуляй!

Натали мгновенно прикусила язык и обиженно отвернулась к стене.

Прошло минут пять. Ребята обсуждали что-то свое, Репей настраивал гитару. На Русю никто не обращал внимания, и она расслабилась, устроилась в кресле поудобнее, скинула ботинки и подтянула под себя ноги. Егорова то и дело бросала на нее недружелюбные взгляды.

«Интересно, – подумала девушка, краем глаза косясь на Натали, – она вообще от Андрея когда-нибудь отходит? Или так и бегает за ним хвостом? Боится, что кто-нибудь уведет у нее такую красоту?»

Натали – в сравнении с Русей – казалась каким-то неземным существом: кукольно-фарфоровое личико, светлые пушистые локоны, точеная изящная фигурка. Все это великолепие дополняла дизайнерская одежда, сшитая явно на заказ – обтягивавшие ее стройные ноги брюки и яркая, подчеркивавшая ее высокую грудь, блузка.

«Красивая она все-таки девушка», – констатировала очевидный факт Руся.

По этому поводу она не испытывала ни зависти, ни смущения, скорее, легкую, какую-то светлую печаль.

– Ну что, поехали? – прервал ее раздумья голос Андрея. И – полилась музыка…

Музыка именно полилась – не загремела, даже не зазвучала. Маруся ожидала чего угодно, только не этого – не этих нежных звуков фортепиано, не мелодичных напевов гитары и не легких, затейливых ритмов ударных. Она сидела и во все глаза глядела на Колю, не понимая, что происходит.

Почувствовав ее взгляд, он улыбнулся и подмигнул, не переставая играть.

Девушка перевела взгляд на Андрея. Он стоял, закрыв глаза, руки его летали над клавиатурой синтезатора, безошибочно находя нужные клавиши. Невольно Маруся залюбовалась им. Сейчас она забыла даже о том, что он – ее злейший враг, так невероятна, восхитительна была его музыка…

Мотивы чем-то напомнили ей старинные средневековые мелодии. В них слышался шелест леса, звучал нежный шепот рек и ручьев, звенели переливы птичьих трелей, а еще в музыке этой плакала тоска – острая, как осиное жало, не позволявшая полностью раствориться в этих напевах, насладиться ими сполна.