Кэтрин Коултер - Сердце колдуньи

И тут принц увидел, что Брешия лежит на земле без сознания. А ее руки… во имя всех богов, ее руки до сих пор горели!

Не задумываясь, он коснулся валявшейся рядом с Брешией палочки своей, и они оказались на пустынном берегу, словно переброшенные туда выстрелом из невидимой пращи. Он не знал, насколько далеко послали их палочки, и сейчас это было совершенно не важно.

Главное — они свободны!

Прекрасный зеленый плащ Брешии дотлевал на песке. Тонкая ткань почернела и превратилась в лохмотья, будто разодранная когтями хищника.

Брешия очнулась и первое, что увидела, — погибший плащ. Как ни странно, именно это, а не сожженные руки, привлекло ее внимание. Она лихорадочно принялась забрасывать плащ песком.

— О нет, нет, нет, — стонала она.

Он не мог ее остановить. Взглянул на плащ, пожелал, чтобы он стал прежним, но ничего не получилось. Тогда принц направил на плащ палочку и всем своим существом пожелал, чтобы плащ стал целым. Но плащ упорно продолжал тлеть.

Принц не понимал, в чем дело.

— Брешия, — велел он наконец, — перестань! Во имя всех богов, взгляни на свои руки!

Она опустила глаза на свои протянутые руки, увидела почерневшие пальцы, отслоившуюся спекшуюся кожу и ощутила боль, такую острую и неистовую, что мгновенно задохнулась. Вынести это было невозможно.

— Не хнычь! — приказал он. — Я не позволю тебе умереть, легкомысленная ведьма! И не дам твоим рукам сгореть и отвалиться. Закрой глаза и стой смирно, черт возьми!

Он взял ее руки, увидел скрюченные, как когти, пальцы, наклонился, расцеловал каждый, касаясь языком обгоревшей плоти. Потом еще и еще раз. Язык охлаждал ее горящие руки.

И боль ушла. Пальцы снова побелели. Все это время она молча плакала. Слезы бежали по щекам, падали с подбородка. Он коснулся кончиками пальцев ее глаз, и слезы пролились в его ладони. Он сложил их ковшиком и, когда ковшик наполнился, взглянул на ее плащ и прошептал два древних слова, которых никогда не произносил раньше: «Blashen norna».

Потом разнял ладони, и соленые капли упали на плащ. Ничего не произошло. Но принц не сказал больше ни слова. Просто еще раз посмотрел на догоравший плащ, улыбнулся, поднял правую руку и дотронулся до ткани. И плащ снова стал чистым и свежим. Ни одного подпаленного места. Никакого запаха сгоревшей ткани. Точно такой, каким был раньше!

Брешия задохнулась от неожиданности, и он почувствовал ее радость, ее смущение. Он щелкнул пальцами, и плащ лег ей на плечи, а капюшон накрыл голову.

— Ты спас меня! Как тебе это удалось?

Он ничего не ответил, но она ясно услышала непроизнесенные слова: «Мой отец — великий волшебник. Я еще более могучий волшебник, а вместе мы произведем на свет волшебника, который будет славен во все века, во все времена, навечно и за пределами вечности».

Брешия уставилась на свои руки. Согнула пальцы. Ощутила гладкость кожи. Почувствовала, как свободно течет по Джилам кровь. Кто бы мог подумать, что всего несколько минут назад пальцы обгорели едва не до костей! А теплый мягкий плащ согревал плечи.

— Мы сидим на берегу, — прошептала она, глубоко вдыхая соленый воздух.

Принц встал и потянулся. Может, тоже проверяет, все ли части его тела действуют надлежащим образом после пребывания в крепости Модора!

— Я свел наши палочки, и вот куда они нас заслали. Очень рад, что ты здорова, Брешия.

Выбора у нее не было. Да и слова слетели с языка легко:

— Благодарю тебя, принц.

— Наверное, нам пора покинуть Пенуит: да-да, мы все еще находимся слишком близко от крепости. Я узнаю этот берег на западном конце Пенуита. Поэтому нужно бежать, пока Модор не нашел нас и не придумал нового испытания.

Он взял ее за руку, поднял с песка и притянул к себе. Ее плащ вдруг развернулся, окутав их обоих, сделав единым целым, и они вместе покинули Пенуит. Умом она понимала, что прошло лишь мгновение, и все же оно растянулось на целую вечность, прежде чем ее ноги коснулись земли и она поняла, что оказалась дома.

Он в самом деле перенес ее домой, несмотря на близость Пенуита и Модора. Она вдохнула благоухание дубовой рощи, чувствуя, как оно окутывает ее, утешает и исцеляет.

Они все еще были закутаны в ее плащ.

— Мы дома, — прошептала она, почти касаясь губами его горла.

— Да, — согласился он, прижимаясь поцелуем к ее виску. — Я привел тебя домой.

Они стояли на опушке темной древней дубовой рощи под ярким полуденным солнцем.

— Кажется, что время вообще остановилось, сказала она.

— О нет. Настал новый день, — возразил он и хотел добавить что-то еще, но осекся при виде семерых путников: четырех мужчин и трех женщин. Кое-кто ехал на мулах, кто-то шел пешком им навстречу.

Смертные.

Во главе небольшой процессии шагал уже немолодой человек с крючковатым посохам в руках. Остановившись, он оперся на посох и спокойно сказал:

— Мы видели, как вы выбирались из темного леса. Знаете ли вы, как там опасно? С вами ничего не случилось?

Брешия вспомнила, что они с принцем были облачены в одежду смертных. Она и не заметила, как он совлек с нее белое одеяние, и сейчас с удивлением оглядывала длинное зеленое шерстяное платье и мягкие кожаные туфли. Талию по-прежнему обвивала изящная золотая цепочка. Ее принц почему-то оставил.

— Ничего, — заверил он, кивая пожилому человеку. — В лесу ничего нет, кроме очень старых деревьев, которые не пропускают солнечных лучей.

— Меня зовут Браннек, — объявил тот, — а это мои люди. Мы идем на равнину, посмотреть священный каменный круг.

— Так вы едете молиться? — спросила Брешия, почувствовав, что сидевшие на мулах женщины незаметно ее изучают.

Почему?

Она нервно потеребила цепочку. Взгляды женщин не отрывались от ее пальцев. Они хотели отнять ее золотой пояс! Зря принц не заменил золото на простую кожу!

— Да, госпожа. Мы добрались сюда из Каледонии, чтобы окропить камни слезами лохнесского чудовища.

Принц подумал, что глупость человеческая бесконечна, но улыбнулся паломникам и объяснил:

— Мы с женой возвращаемся домой. Провели неделю в самой чаще. Говорят, что женщина может зачать ребенка, если прислонить ее спиной к стволу дуба и взять стоя.

— Вот как?! — воскликнул Браннек, беззастенчиво пялясь на Брешию и ее золотой пояс, — Интересное поверье. Считаешь, что она уже понесла?

Брешия поспешно встала рядом с принцем, взяла за руку и прижалась к нему, нежно улыбаясь.

— Может, я и понесла бы, сумей мой муж выполнить все, что от него требовалось.

Путники дружно вытаращили на нее глаза. Мужчины украдкой посматривали на принца, гадая, как он поступит с непочтительной женой. Но принц только весело рассмеялся.

— Так, значит, вы одни? — осведомился Браннек, крепче сжимая посох.

— Вряд ли какой-то муж захочет брать с собой стражу, когда задумает зачать младенца от собственной жены, — ответил принц, вынимая из-под туники золотой диск — изящную вещицу, сделанную в Древнем Риме, и поворачивая так, чтобы она сверкала под жарким солнцем. Что это с ним? Внезапный приступ безумия?!

Мужчины пожирали глазами диск с такой же завистью, как женщины — пояс.

Браннек с довольной улыбкой кивнул своим людям и поднял посох.

А потом метнулся к принцу с явным намерением раскроить ему голову. В следующий момент его люди тоже набросились на принца. Женщины злорадно ухмылялись, наблюдая, как четверо стараются одолеть одного.

— Вас забавляет такая неравная схватка? — окликнула их Брешия.

— Заткнись, — прошипела одна из женщин, — иначе мы велим всем четверым мять тебе брюхо, пока ты не понесешь!

Брешия устремила взор на принца. Он подставил руку под посох Браннека и повалил того на землю. Остальные трое продолжали наседать на него с явным намерением убить и ограбить. Его жизнь ничего не значила для этих людей, разве что в их карманах прибавится несколько монет.

— Брешия, — позвал принц, — кто разделается с этими негодяями: ты или я?

— С удовольствием посмотрю, как это сделаешь ты, — откликнулась она, ожидая, что он одним движением ресниц превратит их в груду черных камешков или в кучку золы, но он не сделал ни того ни другого. И вместо этого подался вперед, сжал кулаки и объявил:

— Подходите по одному, храбрецы! Позвольте показать, как настоящий мужчина обходится с такой мразью, как вы.

О боги, он превратил себя в обычного смертного! Отказался от магии! Неужели считает себя настолько выше людей? Он в самом деле обезумел!

Сердце Брешии сжалось от страха. Зачем он это делает?

Она едва не накричала на него, но сдержалась. Нет, принц силен и хорошо сложен! Он сумеет защитить себя даже в облике смертного!

Один мужчина с яростным криком бросился вперед, сделав знак остальным зайти с боков. Браннек, поверженный было на землю, снова вскочил и прокрался за спину принца. Его сообщник попытался ударить принца по голове, но тот рассмеялся, выхватил у него палку и описал круг, действуя палкой как мечом. Над полем битвы раздавались крики и проклятия. Кто-то стонал, катаясь земле и прижимая руки к животу.

Женщины, очевидно, встревожились, потому что одна взвизгнула:

— Браннек, прикончи его! Ударь ножом в спину! Я хочу вон тот золотой пояс!

— Она показала рукой в сторону Брешии.

Брешия подошла к фурии, схватила за руку и стащила с седла. Та с воем упала к ногам Брешии, но тут же вскочила и кинулась к ней, целясь ногтями в глаза. Прежде чем Брешия успела опомниться, принц поднял в воздух одного из мужчин и швырнул в женщину. Оба повалились на землю.

И тогда оставшиеся мужчины переглянулись и выхватили длинные острые ножи. С первого взгляда было ясно, что они умеют с ними управляться и пользуются часто. Но принц всего лишь рассмеялся.

— И что вы делаете с ними, парни? Хотите почувствовать, как они впиваются в ваши ребра? Тогда идите сюда и позвольте проводить вас в ад для смертных грешников.

Браннек благоразумно остался на месте в отличие от других членов шайки. Принц разбросал их: одного ударом по голове, другого — в живот, а третьему, самому неудачливому, всадил колено в пах. И повернулся к Брешии, довольно ухмыляясь, пыжась, как павлин, очень гордый собой. Но тут Браннек, подкравшись, как кот, зашел ему за спину.

— Обернись! — пронзительно крикнула Брешия, изнемогая от страха.

Принц услышал ее и обернулся, но было уже поздно. Лезвие ножа вошло ему в грудь.

— Может, хоть теперь сдохнешь, дьявол ты этакий! — проворчал Браннек.

Брешия не верила глазам. Не может быть! Принц слишком заигрался в игры смертных! И она позволила ему позабавиться! Но все пошло не так, как было задумано, и случилось нечто ужасное!

Все пропало! Все!

Женщины, спешившись, надвинулись на нее. Мужчины поднимались и шли следом.

— …проучим сучку!

— …намнем брюхо…

— …да, а потом прирежем…

— Но сначала снимите с нее золотую цепь, — предупредил Браннек.

Принц лежал неподвижно. Глаза его были закрыты.

— Вы, жалкие глупцы!

Брешия выхватила из рукава палочку и, прокричав слова, которые до того никогда в жизни не употребляла, ткнула палочкой в каждого. Все, кроме Браннека, оказались на земле, связанные по рукам и ногам, спутанные огромным комом. Браннек же повис в воздухе.

— Оставайтесь в таком виде, чтобы все вами любовались» — объявила она. — Вечно!

Браннек пронзительно завопил, но она, не обращая внимания, опустилась на колени перед принцем, накрыла плащом его и себя и перенесла обратно в рощу.

— Не смей умирать, будь ты проклят, — повторяла она, изнемогая от страха.

Он лежал в крепости, на ее постели, неподвижно, совсем неподвижно, только кровь струилась по тунике, окрашивая ее в алый цвет. Кровь смертельно раненного человека.

— Отойдите, мистрис, — посоветовал Каллас, подбегая. — Он может вас убить.

— Уходи, Каллас. Он мне не враг. Во имя богов, что мне делать?

Принц медленно поднял веки.

— Брешия, — прошептал он. — Из меня вышел не слишком сильный смертный, верно?

— Ты был великолепен, — заверила она, — но их было четверо, и они горели жаждой убийства. А теперь молчи.

Но он не смертный. В этом-то и беда. Она щелкнула пальцами, и вместо зеленого платья на ней возникло белое одеяние.

— Скажи, что делать?..

— Ничего. Я был глупцом. Прости. Не хочу покидать тебя. Я так желал от тебя дитя…

— Говоришь, что не можешь ничего исправить? Да что ты за волшебник такой? Черт возьми, сделай же что-нибудь! Или объясни мне, как быть!

Но он снова закрыл глаза, а губы больше не кривились в иронической улыбке. И тут она поняла: все кончено. Он умирает. Умирает, как любой обычный человек, которого ударили ножом в сердце.

— Нет! — отчаянно вскрикнула она и легла на него всем телом, чувствуя, как кровь просачивается в складки ее платья. Его сердце еще билось, но медленно и очень слабо.