— А почему это не может быть и тем, и другим, и третьим одновременно?

— Я объясню! — воскликнула Эмма. — Секс для удовольствия, роман — нечто более серьезное и иногда навевающее мысли, приведет ли он к чему-то большему, но обычно страсти остывают, и ты движешься дальше. — Эмма умолкла, возражений не дождалась и продолжила свои рассуждения. — А над отношениями приходится работать, устанавливать и сохранять связи. Отношения могут включать элементы первых двух состояний, но они больше, чем просто сумма двух слагаемых.

— Тебе бы в ведущие ток-шоу, — похвалила Лорел, салютуя подруге чашкой. — Итак, Паркс, исходя из классификации нашего доморощенного эксперта, ты получаешь удовольствие, подумываешь о большем или устанавливаешь связи?

— Ваша проблема в том, что вы, все трое, уже в гуще отношений и, более того, безумно влюблены и собираетесь замуж. Поэтому вы смотрите на меня через эту призму.

— Ты не просто избегаешь ответа, но и выворачиваешь все таким образом, что сам вопрос становится неправомерным. А это не так, — упрекнула Мак. — Мы всегда рассказываем друг другу, что чувствуем. Так уж у нас повелось. Твое увиливание подсказывает мне, что ты еще на стадии обдумывания и, вероятно, немного встревожена. Ты просто не готова. Ничего страшного. Мы можем подождать.

— Запрещенный прием. — Хмурясь, Паркер ухватила крохотное пирожное и жадно впилась в него зубами. — «Можем подождать»? Ты просто напоминаешь мне, что вы заботливые, все понимающие и преданные друзья.

Мак тоже выбрала птифур.

— Сработало?

— Ведьма.

— Сработало, — улыбнулась Лорел. — И только Эмма чувствует себя виноватой. Ничего, она справится.

— Самую чуточку виноватой, но я думаю, что мы не должны давить на Паркер, если она не готова.

— И ты туда же?

Эмма потупилась под обвиняющим взглядом Паркер.

— Ладно, девочки. Ответ прост: я не знаю. Я еще размышляю. Прошло всего несколько недель. Малком мне нравится, мне с ним хорошо. Он интересный, умный, не самодовольный, не лощеный, что или раздражало бы, или давно уже наскучило. Он понимает все трудности ведения бизнеса и уважает то, что я делаю и как я это делаю. А я уважаю его работу, хотя и не очень-то в ней разбираюсь. И приходится чуть ли не к пыткам прибегать, чтобы он что-то рассказал о себе.

— У тебя богатый запас пыточных инструментов любых форм, размеров и цветов, — заметила Мак. — И ты так наловчилась ими пользоваться, что все рассказывают тебе что угодно.

— Малком явно не все. Меня расстраивает его скрытность, потому что если что-то случилось давно и не имеет большого значения — два его главных аргумента, — тогда почему бы не рассказать мне, ведь и ежу понятно, что я хочу знать. Я перестаю давить и отступаю, так как думаю: ах, наверное, он не хочет говорить, потому что это имеет значение. А затем он меняет тему — он мастерски меняет тему, — смешит меня, или мы занимаемся сексом, и в конце концов я знаю о нем ненамного больше, чем вначале.

— И еще он дерзкий. — Паркер проглотила кусочек птифура, взмахнула остатком. — Это не должно привлекать меня, совсем не должно, но он такой обаятельный и такой… такой непринужденный. И он так смотрит на меня… на всех… ну, я не знаю. Многие мужчины на самом деле смотрят как будто сквозь тебя, но он смотрит на тебя, и кажется, что он не просто впитывает то, что ты говоришь, а как будто впитывает тебя. И этому невозможно сопротивляться.

Паркер нервно схватила еще один птифур.

— Как я могла предугадать, что все это меня привлечет? Никак не могла.

Лорел хмыкнула, переглянулась с Мак и Эммой, вскинула брови.

— Вот именно. — Паркер вонзила зубы в очередное пирожное. — И наоборот, он может полдюжины раз перебить меня, когда я пытаюсь что-то доказать или оспорить, и я теряю нить… Он изворотливый, и я совершенно не понимаю, что чувствую. Изворотливый, — повторила Паркер, протягивая руку за очередным птифуром.

— Ты съела пять птифуров, — сказала Мак. — И тянешься к шестому.

— Ничего подобного. — Паркер ошеломленно уставилась на блюдо. — Ну… они маленькие.

— Ладно, хватит сладостей. — Лорел бережно вынула пирожное из руки Паркер, положила его на место и переставила блюдо подальше. — Проблема в том, что ты все держала в себе и, как только дала себе волю, инстинктивно стала компенсировать выброс энергии сахаром.

— Наверное, ты права.

— Ты любишь его, — заявила Эмма.

— Что? Нет. — Паркер затрясла головой, отмахнулась обеими руками и более твердо повторила: — Нет. — Закрыла глаза. — Господи, кажется, да, но если я влюблена, то где душевный подъем, мурашки, волнение? Почему меня подташнивает?

— Наверное, из-за птифуров. — Мак покосилась на Лорел. — Я не хотела тебя обидеть.

— Я не обиделась. Их надо смаковать, а не кидать в рот, как драже.

Паркер прижала ладонь к животу.

— Это не птифуры. Или только отчасти. С Малкомом я чувствую себя неуверенно. Я просто не понимаю, что со мной происходит.

— А для тебя это страшнее почти всего остального, — прокомментировала Лорел. — Любовь может свести с ума.

— Для меня любовь всегда ассоциировалась с душевным подъемом, мне казалось, что все вокруг должно стать лучше и более… и более.

— Ты права, — подтвердила Эмма. — Все так и случается.

— Но сначала любовь вытягивает все жилы. — Мак улыбнулась. — Ну, во всяком случае, по моему опыту.

— Мне это не нравится. Я люблю сама тянуть жилы из других.

— Может, ты это и делаешь, только не знаешь, — предположила Эмма. — Может, он чувствует то же, что и ты. Если бы ты ему сказала…

— Ни в коем случае, даже под самыми страшными пытками. — Паркер взмахнула рукой, как будто стирая саму эту идею. — У нас все прекрасно, у нас все замечательно. И сначала пусть для разнообразия он сам мне что-нибудь скажет… Мне уже легче. Я действительно должна была дать выход эмоциям или выговориться, или то, что я только что сделала. Мы оба наслаждаемся друг другом, а я слишком много думаю. В любом случае я не готова кидаться определениями. Все чудесно. Ко мне сейчас придет клиентка, — выпалила она на одном дыхании.

Мак открыла рот, но не издала ни звука, поскольку Эмма сжала под столом ее коленку.

— У меня тоже. И, между прочим, у парней сегодня покерный вечер. Почему бы нам тоже не поразвлечься? Вино, пицца, кино.

— Я за, — поддержала Лорел.

— Заманчивое предложение. Мы могли бы… — Мак умолкла, поскольку зазвонил телефон Паркер.

— Кто-нибудь, поговорите с миссис Грейди. Если она согласна, я тоже за. — Паркер встала из-за стола и вышла из комнаты. — Привет, Рони, чем я могу тебе помочь?

Паркер радовалась и этому звонку, и встрече с клиенткой, и еще двум звонкам, и срочной консультации с поставщиком по поводу изменений в меню, внесенных в последний момент. Детали, мини-кризисы, просьбы и капризы клиентов требовали от нее полной концентрации и не оставляли времени ни на терзания из-за Малкома, ни на исследование собственных чувств.

Но когда с делами было покончено, Паркер невольно вернулась мыслями к недавнему разговору с подругами. Она твердо сказала себе, что вовсе не влюблена в Малкома, и почти в это поверила. Скорее всего, у нее увлечение и неоспоримое сексуальное притяжение.

Увлечения безобидны и забавны, и, когда зрение проясняется и мозги начинают снова работать, можно оглянуться назад без обид и сожалений.

Да, теория увлечения гораздо предпочтительнее.

Чувствуя себя спокойнее и увереннее, Паркер спустилась по главной лестнице и свернула в кухню к миссис Грейди подтвердить ее согласие на пижамную вечеринку.

— Миссис Грейди, вы… — Она осеклась, увидев за обеденным столом Малкома.

На расстеленной на столе старой тряпке валялись инструменты и внутренности пылесоса, распростертого на полу со вскрытым чревом.

— Разговаривает по телефону. — Малком дернул большим пальцем в направлении комнат миссис Грейди.

— Я не знала, что ты здесь. — И это тоже сбивало с толку. Малком часто не давал ей времени спланировать, подготовиться, выработать стратегию. — Что ты делаешь?

— Я пригнал «Порше» клиенту, живущему здесь неподалеку, и решил заглянуть. Миссис Грейди как раз собиралась отнести пылесос на кладбище бытовой техники. — Ослабляя болт или винт, или неважно что, скреплявшее что-то с чем-то, Мэл дернул головой, чтобы откинуть упавшие на глаза волосы. — А я могу его починить.

Паркер подошла поближе.

— Правда, можешь?

— Наверное. Во всяком случае, стоит попытаться. — Он улыбнулся. — Думаю, «Порше» посложнее пылесоса.

— Разумеется, но как ты узнаешь, что к чему прикрепить, когда… если… станешь его собирать?

— Я же его разобрал.

А она бы составила список, сделала чертеж…

— Что с ним случилось?

— По словам миссис Грейди, он начал лязгать.

— Лязгать?

— И еще постукивать. Интересуешься ремонтом бытовой техники, Классные Ножки? Могу преподать тебе основы, купить хорошенькие инструменты.

Паркер посмотрела на него с демонстративным высокомерием.

— Большое спасибо, но у меня есть инструменты.

— Розовенькие?

На ее щелчок по макушке он только ухмыльнулся.

— Это мои инструменты.

— Неужели? Очень хорошие. Ты на сегодня уже закончила?

— Надеюсь. — Она замерла, не в силах отвести взгляд от его рук, таких ловких, таких уверенных, вспоминая, что чувствует в этих ловких и уверенных руках. Неудивительно, что она потеряла голову. Паркер отступила, решила налить себе вина. — Мне казалось, сегодня покерный вечер.

— Так и есть. Я поеду к Делу позже.

Она заметила, что Мэл небрит, заметила дыры и грязные пятна на его джинсах. Видимо, покерный дресс-код очень и очень свободный.

— Хочешь выпить?

— Нет, спасибо.

Пока она наливала себе вино, он работал молча, лишь иногда бормоча проклятия или удовлетворенно хмыкая, и постукивал ногой, как будто в такт какой-то внутренней мелодии. У Паркер зудели пальцы, так хотелось погрузить их в его темные взлохмаченные волосы. Может, она немножко влюблена, но это так же безобидно, как увлечение. Не правда ли? Она же не планирует посвятить ему остаток своей жизни.

Господи, почему она не может просто расслабиться и относиться ко всему попроще? Ее размышления нарушил голос миссис Грейди:

— Как продвигается ремонт, Малком?

Мэл оглянулся и подмигнул экономке:

— Вроде нормально.

— Ну, если починишь эту штуковину, вымой руки, и я угощу тебя молоком с печеньем.

— Договорились.

— Приятно, когда в доме есть мастеровитый мужчина. У нас тут давно женское царство. Не хочу сказать, что мы не справляемся, но теперь я знаю, кого позвать, когда снова забарахлит одна из стиральных машин.

— Одна из?

— На каждом этаже есть кладовка со стиральной машиной.

— Удобно. — Мэл взглянул на Паркер. — И практично.

— Вот именно, — согласилась миссис Грейди. — Паркер, я собираюсь провести вечер с подружками, но перед уходом испеку вам пиццу.

— Спасибо, но я не хочу вас задерживать. Идите повеселитесь. Мы сами что-нибудь придумаем.

— Я вполне успею и то, и другое. Мэл, я увижу сегодня твою маму.

— Да? Она тоже собирается повеселиться?

— Немножко поесть, много посплетничать. А там, кто знает, может, поищем и найдем неприятности.

— Я возьму вас на поруки.

Миссис Грейди расхохоталась и прошла к столу.

— Ловлю тебя на слове. О, детали блестят, как новые.

— Чистка и ключ к успеху — смазка WD-40. Сколько у вас пылесосов?

— Такой старый только один, но для моих комнат еще сгодится. Паркер накупила целый парк новейших агрегатов, чтобы не таскать ничего с этажа на этаж, если мне захочется прибраться между профессиональными уборками. Кстати, я тут столкнулась с Марджи Уинстон, она мне все уши прожужжала. Ты вдохнул новую жизнь в ее развалюху.

— Да, старушка накрутила сто восемьдесят пять миль. Я имел в виду «Понтиак», не миссис Уинстон.

Мэл ловко собирал пылесос, непринужденно болтая с экономкой. «Еще одно очко в его пользу, — думала Паркер. — Непринужденность и неотразимое обаяние — не лишнее и в общении с клиентами».

— Работает, — довольно ухмыльнулся Мэл, воткнув вилку в розетку и проведя щеткой по полу.

— Вы только посмотрите! — воскликнула миссис Грейди. — И не скребет по нервам, как раньше.

— Пробежит еще несколько миль.

— Спасибо, Малком. Ты заработал молоко и печенье. Только сначала уберу пылесос.

— Я сам. — Мэл начал сворачивать шнур. — Куда?

— В кладовку. Первая дверь слева.

Когда Мал вышел с пылесосом, миссис Грейди покачала головой: