Виктория Холт - Сердце льва

Отпустив служанок, королева осталась одна в монаршьих покоях Винчестерского дворца. После смерти короля она была освобождена из заточения, в котором томилась долгие годы. Королеве исполнилось шестьдесят семь. В столь преклонном возрасте большинство людей уже стремилось отойти от мирской суеты, а многие — особенно те, кто, подобно ей, прожил бурную жизнь, — уходили в монастырь, чтобы покаяться в своих грехах. Но Альенор Аквитанская, вдова недавно усопшего Генриха Плантагенета, даже и не помышляла удаляться на покой.

Ее взгляд устремился на фрески, украшавшие стены комнаты. По прихоти короля в них были аллегорически отображены различные сцены из его жизни. Эту комнату во дворце окрестили «комнатой орлят»…

Воспоминания нахлынули на Альенор. Когда-то именно здесь у них с Генрихом состоялся разговор. Тогда в их отношениях ненадолго наступил просвет — порой, хоть и редко, такое бывало. В тот раз их сблизило горе — гибель старшего сына. Но перемирие оказалось кратковременным: Альенор не могла простить Генриху супружеских измен, он же затаил на нее зло за то, что она настраивала против него сыновей. Их-то художник и изобразил в виде орлят, готовых до смерти заклевать своего отца. С какой горечью говорил ей тогда Генрих про сыновей!

— Ты это заслужил, старый развратник, — забывшись, произнесла вслух Альенор. — Или ты полагаешь, что я страшусь твоей жалкой тени? Да я тебя и при жизни не боялась! Ни тебя, ни других…

Альенор доставляло какое-то болезненное удовольствие заходить в комнату покойного короля, думать о нем, перебирать в памяти его слова и поступки. И поделать с собой она ничего не могла. В ее жизни было немало мужчин, но другого такого, как Генрих, она не знала. Да, надо отдать ему должное, он был великим королем. И если б не его похоть и неумение найти с сыновьями общий язык, в семье, наверное, не было бы разлада.

Но Генрих умер, и что теперь вспоминать о нем. Некогда ей оглядываться назад. Некогда и незачем! У нее сейчас много других забот… Королева любила всех своих детей, но светом в окошке был для нее Ричард. С ним у нее была особая духовная близость, какой она не ощущала больше ни с кем другим, даже с юной Джоанной, младшей из своих дочерей. И вот теперь Ричард стал королем Англии, хотя его отец сделал все от него зависящее, чтобы помешать ему унаследовать трон: Генрих намеревался передать корону Джону [1]. Осознал ли он перед смертью, сколь неразумны были его порывы? Как глупы бывают люди, когда они идут на поводу у своих чувств! Наверняка Генрих понимал, что Джон по натуре своей предатель, однако вопреки очевидному упорно закрывал на это глаза. И в итоге Джон обошелся с отцом гораздо более жестоко, чем Ричард: тот хотя бы открыто выказывал отцу неприязнь, а Джон всячески обхаживал и улещивал короля, втайне плетя сети заговора, целью которого было свергнуть Генриха с престола.

Нет, Генрих, конечно же, знал ему истинную цену. Что он сказал ей тогда, глядя на фрески в этой комнате?

— Вот они, мои сыновья — четверо хищных орлят. Они будут преследовать меня до самой смерти. И больнее всего ранит меня самый младший, самый любимый мой сын Джон. Он так и норовит выклевать мне глаза.

— О Генрих! — вспомнив эту сцену, еле слышно прошептала королева. — Сколько же глупостей ты натворил!

Но уже в следующий миг она, спохватившись, отругала себя за мягкосердечие. Король был ее заклятым врагом. И так растрогаться только потому, что он больше не способен причинить ей зло, значит проявить непростительную слабость. Она стремилась гнать от себя мысли о покойном короле и не вспоминать, что в молодости они пылко любили друг друга. Их тогда не смущала разница в возрасте — королева родилась на двенадцать лет раньше Генриха — и даже не остановило то, что она была замужем за королем Франции… Альенор никого не желала так, как Генриха, никого так беззаветно не любила, но потом… потом Генрих принес к ней в детскую своего ублюдка, и она поняла, что муж изменял ей с первых лет супружеской жизни. И начались бурные ссоры, неистовые обличения, упреки…

Королева усмехнулась, вспомнив, как Генрих в ярости раздирал на себе одежды, бросался на пол, рвал зубами грязные циновки, крушил мебель…

— У тебя, конечно, тоже имелись некоторые слабости, муженек, — пробормотала Альенор. — Но и величия тебе было не занимать.

В свое время Генрих считался лучшим воином Англии и континентальной Европы. Одно его имя наводило на врагов ужас. Генрих был блестящим стратегом, чем и принес процветание своей стране, обескровленной за период правления беспомощного короля Стефана. Но в какое ничтожество превратился бедный король в конце своего правления! Рассказ о его смерти вызывал у Альенор невольное сочувствие.

Генрих отвернулся лицом к стене и еле слышно произнес:

— Мне безразлично, что отныне будет со мной и с миром.

А потом, уже в предсмертном бреду, прохрипел:

— Стыд и позор побежденному королю!

— Бедняга Генрих, — вздохнула королева. — Впрочем, я тоже хороша. Расчувствовалась, словно девчонка! Что я делаю в его покоях? Зачем думаю о минувшем? Мой враг мертв, его смерть принесла мне свободу. Прочь, уныние! Сейчас не время предаваться тоске. У меня слишком много неотложных и важных дел.

Альенор решительно поднялась и стремительно вышла из покоев, даже не оглянувшись на орла с птенцами, мрачно смотревшими ей вслед со стены.

«К приезду Ричарда все должно быть готово», — сказала она себе и плотно закрыла дверь королевской спальни.

* * *

В поступи Альенор появилось прежнее величие. Придя к власти, сын не замедлил освободить ее из заточения. Слава Богу, она не ошиблась в Ричарде!

И теперь королева видела свою главную миссию в том, чтобы любой ценой удержать для него престол. Впрочем, это будет нетрудно. Англичане любят, чтобы все было по закону, а Ричард — старший сын покойного короля. Старший из оставшихся в живых… Генрих, правда, больше благоволил к Джону, но подданных не волнуют привязанности покойного короля. Тем более что сам Джон не снискал себе доброй славы в народе. Однако сие обстоятельство не самое важное. Для законопослушных англичан важнее всего то, что Ричард — законный наследник трона.

Альенор была рождена, чтобы повелевать. И окружающие сразу чувствовали это. Когда она вышла из заточения, все безропотно склонились перед ней, тут же признав ее право на власть. Теперь она должна позаботиться о том, чтобы Ричарду по возвращении из Нормандии был оказан радушный прием. И вернуться он должен как можно скорее. Это совершенно необходимо, иначе его народ решит, что другие земли ему дороже родной Англии.

Теперь самое время осуществить свое заветное желание — встретиться лицом к лицу с той, кого Генрих соблазнил совсем еще маленькой девочкой: с принцессой Алисией. Он держал ее при себе до последнего дня. Интересно, каково осознавать этой бесстыднице, что она лишилась могущественного покровителя?

Не в силах совладать с любопытством, Альенор послала за Алисией гонцов в Вестминстерский дворец. Королева не сомневалась, что принцесса не посмеет не явиться. И оказалась права.

Уже вскоре Алисия предстала пред очами королевы.

Принцесса была очень недурна собой, хоть и не могла сравниться с Альенор в молодости — красота той поражала воображение и вошла в легенду. Она смотрела на королеву с опаской. Ничего удивительного, ведь принцесса еще не ведала, какая участь ей уготована, но была наслышана о мстительном нраве королевы.

Какие, право, неожиданные сюрпризы готовит нам порою судьба! Обрученная с Ричардом Алисия стала любовницей его отца, а теперь находится во власти оскорбленной жены своего любовника…

— Я послала за тобой, поскольку назрела необходимость решить твою судьбу, — важно промолвила Альенор, упиваясь тем, что ее слово отныне закон. Она сделала ударение на слове «послала». Она, бывшая узница, может безнаказанно унижать всесильную фаворитку Генриха! Опьяненный страстью старик охотно выполнял любой каприз крошки Алисии, но теперь мерзкая разлучница поплатится за неверность своего похотливого любовника! Гнев оскорбленной королевы будет ужасен…

Альенор чуть не расхохоталась. С кем ты вздумала тягаться, подлая девчонка? С могущественной королевой?! Это раньше ты пользовалась покровительством великого короля. Но король-то, как выяснилось, не вечен. Горе тебе, глупышка!

— Я надеюсь, ты понимаешь, что о твоей свадьбе с Ричардом не может быть и речи? — грозно спросила Альенор.

— Я?.. Д-да, наверное… — растерянно пролепетала Алисия.

Хрупкая, миниатюрная, она была воплощением беззащитности. Увидев ее, Альенор поняла, чем эта крошка прельстила Генриха. Она живо представила, как Алисия боготворила его, смотрела ему в рот, а Генрих как раз этого и ждал от своих возлюбленных. Такой была и Розамунда Клиффорд — еще одна пылкая любовь короля. А она, Альенор Аквитанская, наделенная упоительной, знойной красотой, не обладала трогательной женственностью, которая сквозила в каждом жесте кроткой Алисии.

— Еще бы! — презрительно скривила губы королева. — Не хватало только, чтобы ты мечтала забраться в постель к человеку, чей отец тебя растлил.

Алисия густо покраснела. Смеху подобно: корчит из себя скромницу, а сама спала с королем! Подлая лицемерка!

И надо же такому случиться, что по странной прихоти судьбы эта девчонка связана с ней семейными узами, ведь Алисия — дочь Людовика, с которым она, Альенор, некогда состояла в браке и которому родила двух дочерей.

Алисия очень напоминала своего отца: она тоже стремилась к добродетели и была бы сущим ангелом, но, увы, злая судьба в обличье будущего свекра однажды заглянула в классную комнату, где Алисия сидела вместе с королевскими детьми (она воспитывалась вместе с ними, поскольку ей предстояло выйти замуж за сына короля!)… И с той минуты все пошло вкривь и вкось. Старый развратник сделал малютку, которой едва минуло двенадцать лет, своей любовницей… Она была робка, смиренна и податлива, точно воск… А что еще нужно пресыщенному сладострастнику? Альенор явственно представила себе, как зародилась эта страсть, и чуть не задохнулась от ревности. Негодяй хотел развестись с ней и жениться на Алисии! Но пренебречь владычицей Аквитании было не так-то просто. Даже ради союза с дочерью французского короля…

Теперь Алисия уже взрослая женщина. Ходили слухи, будто бы она родила от короля ребенка, но младенец умер. Что ж, хоть с этой стороны не будет осложнений.

Глупая, подлая девчонка прикидывается невинной овечкой, а ведь она столько лет подряд ублажала короля! Право, при этом нелегко было сохранить невинность помыслов… Королева недобро усмехнулась. Кому, как не ей, судить о подобных вещах?

— Ты шлюха, — зло выпалила Альенор. — Самая настоящая шлюха, хоть и королевская. Незавидная роль для сестры французского короля.

— Мы… мы…

— Знаю. Все я про тебя знаю! Ты влюбилась в него, он пообещал сделать тебя королевой. И сделал бы, если б избавился от постылой жены! Как ты, должно быть, ненавидела меня, малютка принцесса!

— О нет…

— О да! Он, разумеется, говорил с тобой обо мне. Признавайся! Говорил или нет?

— Почти никогда…

— Боишься признаться, да? А ты, я вижу, изрядная трусиха, Алисия. Трусишь передо мной, страшишься встречи с братом. То-то ты запоешь, представ перед королем Франции! Он, должно быть, наслышан о твоих постельных утехах с престарелым английским правителем.

— Прошу вас, не надо… хотя бы из уважения к памяти покойного короля…

— Вздор! По-твоему, я испугаюсь его призрака? Пусть только явится сюда! Я с удовольствием выскажу все, что думаю об этом развратнике. Я и при жизни-то не боялась короля, а уж теперь… Не думаю, что после смерти он обрел большее могущество. Похотливое животное! Генрих всегда был падок на женщин и норовил затащить их в постель. Ты не исключение, крошка. Не обольщайся на его счет. Таких, как ты, у него было множество.

— О нет! Я была у короля на особом счету. Приезжая в Англию, он всегда спешил посетить меня… Меня, а не других женщин!

— Да-да, дорогая, он шел к тебе прямо из чьей-то постели и клятвенно обещал жениться. Боже мой! Неужели ты не понимаешь? Он потешался над тобой и над бедным Ричардом, которому с удовольствием наставлял рога.

— Неправда! Его величество все время мучила совесть. Он часто заговаривал со мной о Ричарде.

— Ах как благородно! И ты, верно, рассчитывала, что эти беседы избавят тебя от справедливой кары за твои грехи?

— Но ведь Ричард и сам не хотел на мне жениться.

— Это неудивительно после того, что с тобой сотворил его отец.

— Нет, я не то имела в виду. О Ричарде… ходят разные слухи…