Эми Фетцер - Сердце льва

«Отверженная», – подумал Рэн. Горечь одиночества, прозвучавшая в ее признании, задела больную струну в его сердце. Это сближало их.

– И тем не менее ты приехала в страну, где женщина стоит меньше барана?

– Законы ислама чужды мне, Рэнсом. Но чтобы выжить, на время я должна смириться с ними. – Аврора опустила глаза. – Просто моя дорога привела меня сюда.

– Но она постоянно пересекается с моей дорогой!

Девушка лукаво улыбнулась:

– Полагаешь, что это судьба?

– Нет, я совсем о другом. Ты упорно вмешиваешься в мужские дела.

Аврора рассмеялась своим грудным, словно бархатным смехом, всегда проникавшим глубоко в душу Рэна.

– Твоя жизнь станет намного проще, господин пират, если ты поймешь, что не мужчины правят Вселенной.

– Только не в этой стране.

Девушку покоробило презрение, с каким он произнес эти слова.

– Ты так хорошо знаешь законы ислама, что я подумала, уж не…

– Нет! Ничего подобного! – Он отодвинулся на самый край дивана. – Нет, – резко повторил Рэн. – Я не мусульманин.

– И все же тебя сразу допустили в этот лагерь?

Он с обидой и негодованием посмотрел на нее.

– Это объясняется довольно странным обстоятельством. – Лицо его ожесточилось, когда Рэн пояснил: – Меня приняли только потому, что Рахман ибн иль Абдули мой единокровный брат.

– Как хорошо иметь брата! – воскликнула Аврора. Быть может, он не любит брата, или ему неприятно, что у них общий отец? Аврора не понимала озлобленности Рэнсома. Все же Абдули – член его семьи, к какой бы вере он ни принадлежал. Рэнсом не хочет знать своего брата, возможно, даже ненавидит его, и ради нее встретился с ним!

Девушка поднялась и тихо подошла к нему. Она стояла перед ним, Рэн чувствовал аромат ее кожи, и жар ее тела передался ему. Сострадание и мягкость во взгляде Авроры успокоили его так же, как прежде ее пальцы, разминавшие мышцы Рэна. Он опустил плечи.

– Аврора… – В его голосе звучали вопрос и мольба о прощении.

– Нет, не надо больше об этом. – Она коснулась рукой его груди. – Тебе больно, я вижу. – Рэн прижал девушку к себе. Робкое прикосновение его губ куда нежнее, чем раньше. В ней снова вспыхнула страсть. Рэн стал настойчивее, Аврора прижалась к нему теснее, скользнув рукой по его груди.

То, как она ответила на его ласки, словно растопило лед в душе Рэна. Ему хотелось, чтобы это мгновение длилось вечность, он даже был бы не прочь умереть сейчас. Аврора таила в себе угрозу для избранной им жизни.

Внезапно Рэн отпустил ее и отвел глаза в сторону.

– Ложись спать, мы уезжаем на рассвете.

С этими словами он вышел.

«Видно, я просто неприятна ему», – размышляла Аврора, пытаясь отыскать куда-то задевавшуюся туфлю. Если причина не крылась в чем-то сугубо личном, поведение Рэнсома выглядело довольно странно. То он целовал ее нежно и страстно, то вдруг отталкивал от себя. Проснувшись ночью, девушка увидела, что Рэн спит на полу у входа. Продрогнув, она решила погреться возле него, но Рэн проснулся и отнес ее в постель. Заманить его на диван Авроре не удалось, хотя она просто хотела его тепла, ведь ночи в пустыне очень холодные. Рэнсом Монтгомери отказал ей даже в этом, и тогда она взяла его плащ.

– «Мы уезжаем на рассвете», – передразнила она Рэнсома.

Ха! Рассвет давно уже наступил, прошло и утро, а Рэн так и не появился в шатре. Аврора тихо бормотала, заглядывая под подушки и под диван в поисках пропажи.

Рэнсом вошел в комнату как раз в тот момент, когда Аврора раскидывала подушки, диванные валики и одежду в поисках все той же туфли.

– Матерь Божья, как может одна дрянная туфля… Ага! Вот ты где! Пришлось немало поползать. – Она села на пол и надела туфлю.

Рэн усмехнулся:

– Ты часто беседуешь с обувью?

Аврора бросила на него сердитый взгляд:

– А ты часто входишь в комнату к женщине без предупреждения?

Его улыбка погасла. На него смотрела не вчерашняя нежная и ласковая красавица, а свирепая женщина. Может, она встала не с той ноги?

Рэн подавил желание пригладить ее взъерошенные волосы и прошелся по комнате. Аврора сломает ему жизнь, если он не расстанется с ней в самом скором времени, как уже решил сегодня утром.

Рэн накинул плащ и почувствовал все тот же знакомый запах, ибо ночью им укрывалась Аврора, лежа рядом с ним. Он бы не проснулся, но девушка спала очень беспокойно и грела руки у него под рубашкой. Стараясь отделаться от этих мыслей, Рэн застегнул плащ.

Услышав ружейный залп, Аврора вздрогнула, и Рэн с улыбкой взглянул на нее, похожую на испуганную мышь.

– Ты что, уже начал войну?

– Это Абдули забавляется с новыми игрушками.

– Ты хоть показал им, как нужно стрелять? – Судя по тону, девушка считала, что Рэн погорячился, согласившись обменять ее на ружья.

– На это я потратил все утро. – Нельзя же дать заряженное ружье в руки ребенка.

Она кивнула.

Засовывая за пояс кинжал, Рэн оглядел комнату, желая убедиться, что они ничего не забыли, и задержал взгляд на блузке, засунутой под подушку. Вероятно, там же Аврора оставила и панталоны. Боже, ему придется путешествовать с этой девушкой двое суток по пустыне, зная, что у нее под платьем ничего нет!

Когда Аврора надевала накидку, у Рэна был такой вид, будто он собирался накинуться на нее и взять ее силой. Но это ощущение скоро исчезло, осталась лишь его обычная темная сила, всегда вызывавшая в ней сострадание.

В плаще Рэн походил на бедуина. Его волосы покрывала длинная накидка, защищающая также от пыли лица тех, кто путешествует по пустыне. За широким поясом были кинжалы, придававшие ему весьма воинственный вид. Аврора решила, что Рэн очень хорош собой, и, заметив, как смутил его ее взгляд, уже не в первый раз убедилась, что далеко не безразлична ему. Взяв девушку за плечи, он вывел ее из шатра.

– Постарайся не злить сейчас Рахмана, – тихо сказал Рэн.

– Да, мой господин.

Рэн молил Бога даровать ему силы и терпение пережить это тревожное утро. Вся его решимость расстаться с Авророй улетучилась, едва он увидел ее спящую на диване. Черные волосы разметались по подушке, из-под его плаща выглядывали стройные ноги. Она была хороша, как Далила. Рэну хотелось опуститься рядом с девушкой и разбудить ее поцелуями, но он преодолел соблазн, понимая, что необходимо побыстрее приготовиться к отъезду. Шейх недвусмысленно намекнул ему, что все же предпочел бы Аврору ружьям.

Рэнсом, дав понять Рахману, что готов бороться за эту женщину до победного конца, пошел к лошадям. Его вороной жеребец нетерпеливо бил копытом, в седельных мешках уже не было ни ружей, ни специй. Рэн проверил, хорошо ли они закреплены, потом помог Авроре сесть на серого коня. Она легко перекинула ногу, не доставив глазевшим на нее мужчинам удовольствия увидеть даже свою щиколотку. Рэну было не по душе, что девушка поедет впереди.

Рахман передал ружье одному из своих людей и отослал слуг.

– Ты можешь остаться, – вкрадчиво сказал он Авроре.

– Она моя, Рахман, – отрезал Рэнсом. – Я заплатил тебе за нее. Хорошо заплатил.

– Так ли это, синеглазая? – спросил шейх. – Завоевал ли мой брат твое сердце?

Аврора обратила взгляд на своего спасителя. Рэну вдруг показалось, будто кто-то ласково погладил его по щеке. Но это был не ветер, ибо в воздухе стояло сонное марево. Он настороженно посмотрел на Аврору. Что еще за новый фокус она выкинула?

– Нет, мой господин, – ответила Аврора шейху. Рэн побледнел.

– Полагаю, мужчине не завоевать сердца женщины, если его сердце бьется спокойно. – Она повернула лошадь.

Абдули захохотал, а Рэн вскочил в седло и поскакал за Авророй. Глядя им вслед, шейх удовлетворенно смеялся.

Братец, верно, как следует проучит эту женщину за се легкомысленную игру с ним.

Аврора помчалась вперед, но скоро поняла, что пустыня может погубить лошадь, и придержала ее. Рэн догнал девушку.

Она повернула к нему голову:

– Не сердись, Рэнсом, я не хотела доставлять удовольствие Абдули, но не могла и лгать.

– Так, значит, ты считаешь меня бессердечным? – язвительно спросил он.

– О, в твоей могучей груди, конечно же, есть сердце, Рэнсом Монтгомери, но способно ли оно учащенно биться?

– Дерзкая девчонка, – пробормотал Рэн, невольно улыбнувшись.

– Ты выглядишь не так устрашающе, когда улыбаешься, Рэнсом.

Тихий, дружеский голос Авроры заставил его вспомнить, как он сжимал ее в объятиях, ее изумление при известии о том, что Рахман его брат, ее искреннее непонимание того, насколько она очаровательна.

Однако больше всего Рэна трогало одиночество этой девушки, так тщательно скрываемое ею.

Он понимал, что с Авророй все намного сложнее, чем кажется, и ему хотелось бы побольше узнать о ней, но его ждали собственные дела. И все же, когда она была рядом, Рэн слишком легко поддавался ее притягательной силе. Он должен сдерживать себя и свои чувства, чтобы не уступить соблазну и не пропасть.

– Ты слишком много думаешь, Рэнсом.

Ее голос прервал размышления Рэна, и он вздрогнул.

– Я уже давно подметила это. Едва обретя радость, ты находишь причины отказаться от нее.

– От меня зависит немало людей, красавица. Я не могу подвести их ради собственных… развлечений и удовольствий.

Ее ясные глаза омрачились.

– Прости, если возня со мной причинила вред тебе и твоему делу.

Рэн небрежно махнул рукой:

– Это стоило мне всего лишь небольшой задержки в пути да нескольких ружей.

– Но тот, кому ты передал их, – твой брат.

Ее явно одолевали любопытство и желание понять отношения братьев, но Рэн промолчал. Что ему сказать? У них с шейхом общий отец. «Как и со многими другими», – с горечью подумал он, вспомнив Рэчел. Сестра сейчас жила в его доме и он должен был заботиться о ней. Рэн полагал, что он старший из детей отца. Но это не имело значения.

– Ты не любишь брата из-за того, что у вас общий отец? Или ненавидишь отца за то, что у него еще один сын?

Рэн устремил на Аврору испытующий взгляд. Что это – догадка или ясновидение? Но так или иначе она задела его больную струну.

– Не суй нос в чужие дела, – отрезал он. – И предупреждаю тебя, оставь это.

Аврора вскипела от негодования.

– Не отмахивайся от меня, Рэнсом, ты не прав.

Он строго посмотрел на нее:

– Повторяю, это не твое дело.

– Неужели! Два брата дерутся из-за меня, а ты смеешь говорить мне такое!

– У меня не было другой возможности вызволить тебя из заточения.

– Уверена, что ты мог найти дли обмена что-нибудь более подходящее, чем ружья!

«Она права, черт возьми!»

– Ладно. Дело сделано, теперь давай помолчим.

– Наше долгое путешествие покажется еще более трудным, если мы будем молчать.

– Ты болтаешь за двоих и не говоришь ничего, что стоило бы слушать.

Она огорчилась:

– И правда, у тебя нет сердца, ты очень груб.

Это задело его.

– Зачем мне сердце? Я прекрасно обхожусь без него! Бог свидетель, обойдусь и без тебя!

Рэн пришпорил коня и помчался вперед, как хозяин пустыни; плащ развевался у него за спиной, как крылья ястреба.

Пришпорив лошадь, Аврора последовала за Рэном.

Не раньше чем через сутки они достигнут порта, где стоит его корабль. Сутки – это не только день, но и ночь. Даже если сердце и ум Рэна не желали ее, то его плоть противилась им, и Аврора знала это. К вечеру должно похолодать.

Танжер

Ледяной ветер пронизывал ее, и Аврора дрожала, удивляясь, что дневная жара после захода солнца сменилась таким холодом. Но еще хуже было мрачное молчание ее спутника и очевидность его намерений.

Он хотел лишь одного: избавиться от нее как можно скорее, поэтому воздвиг между ними непроницаемую стену, и все попытки разрушить ее ни к чему не вели. Аврору охватило отчаяние.

Когда-то девушку изгоняли из селений, отказывали в ночлеге, не проявляли к ней участия, но ничто не ранило ее так, как неприязнь Рэнсома.

Она не понимала ее причины.

Авроре никак не удавалось разгадать его душу. Она, конечно, не умела читать мысли, но иногда улавливала их общий ход и направленность. Но только не теперь.

За время путешествия Рэн ни разу не дотронулся до Авроры и не посмотрел в ее сторону. Не действовали ни насмешки, ни ласковые слова. Когда она жаловалась на холод, Рэн тоже молчал и продолжал путь с заката до восхода, устраивая лишь короткие передышки днем.

«Ох, скоро я слезу с этого ненавистного седла», – подумала Аврора, увидев наконец далекие огни города. Она радовалась, что снова встретит Шокаи и вместе с ним продолжит поиски своего отца. Тогда надо сделать все, чтобы забыть Рэнсома. Прежде это казалось проще, поскольку все ограничивалось поцелуями в темной аллее. Но теперь ее мучило желание. Да и помимо этого девушка чувствовала, что Рэнсом нуждается в ее нежности. Да, его будет очень не хватать.