Эми Фетцер - Сердце льва

Кто же так переполнен ненавистью или жаждой мести, что старается любой ценой удалить девушку из Магриба? Почему ее упорно преследуют? Ни одна женщина, особенно Аврора, не может вызвать такую смертельную ненависть к себе. А может, причина в Шокаи? Нет, кто-то страстно хочет избавиться от Авроры, не подозревая, что есть человек, готовый постоять за нее. Все эти мысли беспорядочно теснились в голове Рэна. Что же такое она знала или сделала, если ее ненавидят столь сильно?

– Полагаю, ты заблуждаешься насчет леди, Рэн, – услышал он голос Доминго. – После того как она пару недель болталась с тобой по морям, ей, конечно же, захочется отдохнуть.

Капитан, поглощенный размышлениями, не заметил насмешки в словах испанца, а тот, щелкая орехи, продолжал посмеиваться над ним:

– Возможно, она скроется в джунглях, как ты и мечтаешь. Остров довольно большой.

– Иди к черту, Дом! – Рэн всматривался в остров, не нанесенный ни на одну карту. Обитель. По меньшей мере три сотни моряков называли этот остров своим домом, а также аборигены и, вероятно, дикие звери, блуждавшие по ночам в джунглях. Но Рэн никогда не считал остров своим домом в том смысле, который Аврора вкладывала в это понятие: ведь он не находил успокоения даже здесь. Вот потому он большую часть жизни проводил в море. Все эти постройки из дерева и камня обеспечивали чуждое ему постоянство существования. Видно, Рэну Монтгомери на роду написано быть бродягой. И все же ему хотелось когда-нибудь испытать это постоянство.

Нет, он лучше погибнет сам, нежели снова подвергнет Аврору риску из-за каких-то своих обетов! Он больше не может видеть в ее глазах печаль и разочарование.

– Пошли на берег два ялика. К нашему прибытию все должно быть готово.

Доминго кивнул, затем спросил:

– Должен ли я сообщить Саиде, что у тебя гости?

– Скажи ей все, что считаешь нужным, Авилар, – пробормотал капитан. – Мне все равно. – Он скрылся в своей каюте.

Быстро спустилась ночь, команда отдыхала после трудного путешествия. С нетерпением ожидая возвращения домой, матросы болтали, пели, кто-то играл на флейте и губной гармошке. «Лев» покачивался на волнах, дул легкий бриз. Рэн лежал, заложив руки за голову. Сон бежал от него. Он думал то об Авроре, то о незавершенных делах, то о страхах миссис Ортис. Интересно, что скажет Саида, увидев Аврору?

Рэн вспоминал каждый миг, проведенный с Авророй. Темницу султана и девушку, прикованную цепью к стене. Ее бесстрашие в толпе головорезов и готовность пожертвовать собой ради спасения Шокаи. Страстные поцелуи Авроры, отвращение на лице, когда она решила, что Рэн – работорговец, и радость от того, что это не так.

Увы, Аврора не раз была свидетельницей его слабости. А как она разъярилась, увидев, что Шокаи при смерти! Эта девушка не переставала удивлять Рэна. Застав ее в своей каюте нагой, он впервые осознал всю силу своих безумных желаний.

Картины сменяли друг друга, то радостные, то горестные.

Аврора, массирующая ему спину, исступленно целующая его, босоногая, пышногрудая, зовущая. Аврора, заговаривающая травы и цветы, произносящая заклинания, и тот молодой помощник боцмана, который раньше презирал ее, а потом попросил о помощи и только поэтому выжил. Ведь девушка и впрямь спасла ему жизнь! Сострадание, силы и любовь она без раздумий отдавала людям. Аврора не просила у Рэна помощи и защиты, не рвалась на борт его корабля. Она не требовала ни пищи, ни одежды, ни внимания к себе. Не требовала ничего, кроме его сердца, которое Рэн навсегда закрыл для всех.

Отдать ей сердце означало то же самое, что позволить содрать с себя кожу.

«Боже, но Аврора так нужна мне!» – признался себе Рэн, понимая, что реальная жизнь вот-вот разрушит все планы. Как он устал вспоминать о прошлом и постоянно подавлять свои чувства! Ему необходимо ощутить близость Авроры, насытиться ее жизненной силой, насладиться ее прекрасным телом. Аврора занимала все мысли Рэна, и он с ужасом думал о тех моментах, когда терял ее из виду. Он не забыл отчаяния, охватившего его, когда Аврору похитили из гостиницы.

Девушка до сих пор оплакивала убитую мать и надеялась завоевать любовь отца. Она вопреки всему желала связать судьбу с ублюдком-пиратом, который не мог дать ей ничего, кроме горя и пустых обещаний.

Отталкивая ее, Рэн жаждал заполучить эту девушку навсегда.

Для одного себя, и только для себя.

Приглушенный звук прервал его долгие размышления. Рэн прислушался к печальной мелодии. Боже! Опять волынка.

Рэн вскочил, подбежал к двери и остановил проходившего мимо матроса:

– Скажи этому придурку, чтобы он сейчас же перестал играть! Сию же секунду! – крикнул он, направляясь к каюте Доминго, и столкнулся на ходу с Авророй.

– О Рэнсом, – испуганно прошептала она. – Скорей обними меня!

– Не бойся. Все хорошо, милая. – Он поднял ее на руки. – Я здесь, с тобой.

Аврора обхватила шею Рэна и спрятала лицо на его груди. Он вошел в каюту с дрожащей девушкой на руках.

– Ну, будет тебе, – прошептал Рэн. Она дрожала, пока музыка не оборвалась. – Тебя преследуют воспоминания.

Аврора кивнула. Он понимал, что девушке горько и одиноко, но говорить с ней об этом не стоит. Рэн поставил ее на пол.

По ее щекам струились слезы. Ее молчание надрывало ему душу. Как хотелось бы Рэну спрятать Аврору там, где ничто не потревожит ее покой. Да, сегодня девушка не отпустит его, и он уже не станет сопротивляться, ибо все, кроме нее, потеряло для Рэна смысл. Сегодня он не сможет сдержать свою клятву.

«Поверь, это сделает тебя сильнее…» Теперь до Рэна дошел смысл этих слов. От его былой гордости мигом ничего не осталось.

– Аврора. – Его голос звучал тихо и нежно.

– Ты нужен мне, Рэнсом, – прерывисто прошептала Аврора, вновь обнимая его. Отчаяние охватило ее: ведь это последняя ночь, когда она еще может любить Рэнсома. Пусть это будет краденая любовь, но она воспользуется его слабостью, ибо любит этого человека больше жизни.

– Проведи со мной только эту ночь. Не прогоняй меня, – шептала она едва слышно.

Рэн крепко обнимал девушку, чувствуя жар ее тела, силу ее желания. Он покорно понес Аврору на постель.

Рэн знал: позднее он пожалеет о случившемся; это принесет горе им обоим, но не было сейчас на свете силы, которая могла бы помешать ему. Ради обожаемой Авроры он решился нарушить клятву. Ради Авроры был готов пожертвовать всем. Чувства, так долго подавляемые им, вдруг вырвались на свободу, и Рэн, поняв, как они чисты и прекрасны, удивился, что не испытывает ни угрызений совести, ни сомнений.

Теперь он не мог больше ждать.

Рэн нетерпеливо разорвал ее сорочку. Аврора лежала перед ним, откинув голову, обнаженная и прекрасная, а он гладил ее упругие груди, чувствуя, как набухают соски. Склонившись над ней, он взял в рот розовый сосок, и девушка почувствовала, как ее захлестнуло горячее желание. Рэн опустился на колени рядом с ней, а она вцепилась в его плечи, дрожа от нетерпения.

Он, наслаждаясь ее шелковистой кожей, вдыхал ее запах, а Аврора гладила его широкую грудь.

Рэн обхватил ее бедра. Теперь слышалось только их прерывистое дыхание.

– Пожалуйста, мой господин, я хочу чувствовать на себе твою тяжесть. – Она притянула его к себе. – Рэнсом… – Аврора задыхалась, ощущая, как его плоть касается ее бедра. – Я не могу больше ждать, Рэнсом… – Аврора застонала от желания. – Войди в меня, Рэнсом!

– Боже мой, Аврора! – Глаза Рэна сверкали, он весь дрожал, понимая, что самообладание покидает его. – Аврора! – простонал он, закрыв глаза. Рэн не увидел, что боль исказила ее лицо. Уже не в силах остановиться, он снова и снова погружался в нее.

Роскошная, гибкая, полная обещаний Аврора!

Одурманенный ее мускусным ароматом, Рэн ощущал, как Аврора двигается в едином ритме с ним. Она умоляла его не останавливаться и нашептывала ему, как давно ждала их слияния, какое наслаждение для нее чувствовать его внутри себя, такого сильного и нежного.

Вдруг она вытянулась под ним, охваченная жаркой волной. Ее душа ликовала оттого, что этот могучий человек так нежен с ней, и Аврора прижималась к нему все теснее, понимая, что экстаз уже близок.

Кровь бросилась ему в голову, и он обрушился на Аврору с яростной, небывалой страстью. Откинув голову, Рэн застонал от первобытного инстинкта освобождения и, задрожав, излил в нее семя.

Сладкий трепет прошел по ее телу, и Рэн перехватил стон Авроры, прильнув к ее губам

Корабль поднялся на гребень волны и скользнул вниз, а Рэнсом осторожно улегся рядом с Авророй, спрятав лицо в ее душистых волосах. Девушка улыбалась, уткнувшись в его влажное плечо и все еще ощущая сладостный трепет. На глаза ее навернулись слезы благодарности. Она прижалась губами к ямке на его шее.

Рэн глубоко вздохнул.

– Кажется, ты слишком быстро устал для мужчины твоего возраста, Рэнсом.

Его плечи дрогнули, и он искоса глянул на Аврору.

– Дай мне время, любовь моя. – Рэн, приподнявшись на локте, перебирал темные пряди ее волос. Вид у него был несколько сконфуженный и мальчишеский. – Я не занимался этим целых десять лет.

Только тут Аврора поняла, что Рэн наконец нарушил обет безбрачия, преступил клятву, данную себе во искупление грехов отца, и девушка осознала смысл и значительность жертвы, которую он принес. Аврора улыбалась улыбкой искусительницы, водя пальцем у него за ухом и подергивая золотое кольцо в мочке уха.

– Ну как, ты все еще девственник, Рэнсом?

– Вряд ли. – Он потерся щекой о ее ладонь, ласковое прикосновение которой мигом уничтожило в его душе остаток горечи. Рэн подумал, что Аврора действительно волшебница.

– Тебе пришлось немного подождать меня. – Ее нежные пальцы снова разжигали его страсть.

– Да, малышка, – прошептал Рэн, готовый отдать все на свете, лишь бы она продолжала смотреть на него с такой любовью. – Немного. – Он положил ее ногу на свое бедро и погладил девушку по груди, снова пробудив в ней огонь желания. Он провел пальцем по ее соску, но Аврора схватила его за руку.

– Он опять просыпается, твой великан! Одного раза мало, чтобы удовлетворить аппетит этого зверя, которого так долго держали взаперти. – Аврора прижалась к нему. – Советую тебе позаботиться о нем.

– Помилуй, Аврора! – рассмеялся Рэн.

– Мой господин устал? – с вызовом спросила она, прижавшись к нему.

Рэн перекатился на спину, увлекая ее за собой:

– Да, разбит, как старая пушка – На его губах играла улыбка. Он не двинулся и не прикоснулся к Авроре, и она нахмурилась.

– У тебя такой вид… – Девушка обеспокоенно взглянула на него. Вдруг ее глаза расширились, она ахнула: – Громы небесные!

Он рассмеялся и рывком вошел в нее. Аврора обхватила его за шею, осыпая поцелуями и водя языком по его губам.

– Аврора! – выдохнул Рэн.

– Да, отдай мне этого зверя.

Теперь пришло истинное желание, жгучее, как расплавленная лава. Аврора вдруг поняла, что Рэн действительно любит ее – не во сне, а наяву! О, эта ночь, когда они соединялись снова и снова! Аврора чувствовала себя счастливой грешницей, глядя в его потемневшие от страсти глаза. Наконец он освободился и забыл в ее объятиях о своем мрачном прошлом.

– Уведи нас туда снова, сердце мое! – Когда Рэн услышал эти слова, его душа распахнулась навстречу Авроре так же, как он заполнял се тело.

«Мое сердце…» – О Боже, если бы она смогла любить его и потом…

Рэн неистово ласкал ее. Аврора была поистине неутомимой. Он любил эту девушку, любил ее открытость и несдержанность, прикосновение ее пальцев, ее тело, прекрасное и желанное.

Они не отпускали друг друга всю ночь, и когда над островом забрезжил рассвет, Рэнсом все еще любил Аврору.

Открыв глаза, Рэн увидел, что Аврора лежит на боку, подперев щеку рукой, и пристально смотрит на него.

– Во сне ты похож на ребенка, – тихо сказала она.

Он ласково оглядел ее прекрасное нагое тело.

– А вот ты – нет. – Он чувствовал себя счастливым и, несмотря на бурно проведенную ночь, отдохнувшим. Рассвет уже окрасил горизонт в малиновый цвет.

– Еще бы, если ты так бессовестно со мной обошелся. – Аврора игриво улыбалась, глядя на его загорелое тело.

Их губы слились в поцелуе, и Аврора придвинулась к нему еще ближе. От нее, как всегда, пахло имбирем и мятой. Вдруг Рэн заметил на простыне красное пятно.

– Аврора, – его голос звучал смущенно, – что это? – Он устыдился своих недавних грязных мыслей и предположений об этой девушке.

– Не сердись, Рэнсом, – сказала Аврора таким тоном, будто боялась, что его огорчила ее невинность. – Девственность – мое единственное достояние, и только ее я могла принести тебе в дар.

– Сердиться? – Голос Рэна осекся. – Но ведь это счастье для супруга, красавица. – И такой, как я, не заслуживал его.