Эми Фетцер - Сердце льва

Рэн хотел, просыпаясь по ночам, видеть Аврору рядом. Он мечтал, чтобы она всегда жила в этом доме, который оживила своим присутствием. Да ведь и сам Рэн ожил только благодаря ей. Он мечтал, чтобы Аврора носила под сердцем его ребенка. Только ее душевная сила и жизнелюбие спасали Рэна от мрачных мыслей о прошлом. Он надеялся, что, если когда-нибудь снова поднимет парус, Аврора отправится вместе с ним или будет ждать его. Лишь бы она любила его и никогда не оставляла!

Теперь Рэн думал о будущем, о том дне, когда Аврора станет его женой.

Увидев, что она засыпает в его объятиях, он осторожно взял ее на руки и опустил на постель. Рэн просидел в кресле почти всю ночь, глядя на спящую девушку и размышляя о том, как найти слова, которые выразили бы его любовь к ней.

Дахрейн сидел на валуне спиной к Авроре, плававшей в лагуне.

– Мэм-саиб? – окликнул он ее. Выйдя из воды, она обрызгала его. Дахрейн поежился:

– Мне трудно называть тебя так… Аврора. Это слишком непочтительно.

– Друзья всегда обращаются друг к другу по имени, верно?

Юноша радостно улыбнулся:

– Большое спасибо за уроки борьбы.

– Это еще не борьба, Дахрейн, а всего лишь защита от нападения.

Он кивнул.

– Из тридцати двух способов защиты, – продолжала Аврора, – самый лучший – это бежать.

– Ты говоришь, как Шокаи.

Аврора улыбнулась и вошла в воду.

– Шокаи мудрый и добрый человек, Дахрейн, прислушивайся к его словам. Его краткие изречения поучают и от многого предостерегают.

– Он очень гордится тобой, Аврора. – Дахрейн уже свободнее произнес ее имя.

– А я горжусь его новым учеником.

Улыбнувшись, он невольно обернулся, и вдруг глаза его расширились от ужаса.

– Аврора! – закричал Дахрейн.

Рэн направил лошадь вдоль борозды. Руки у него устали от напряжения. Сначала ему казалось, что он ни за что не справится с этим, но по истечении двух дней почувствовал от этой работы больше удовлетворения, чем если бы спас две тысячи рабов и потопил десяток вражеских судов. Рэн был возбужден и доволен. Саженцы сахарного тростника, добыча с барж, принадлежавших султану, стояли, как крохотные стражи. Вскоре они пустят корни.

Рэн натянул поводья и распрямил плечи, внезапно занемевшие не от работы, а по какой-то непонятной причине. По его спине пробежал холодок. Мимо него прошел Локвуд и кивнул, но Рэн, не ответив ему, перекинул поводья через ручки плуга и, снимая перчатки, окинул взглядом побережье. Чем же объяснить это странное состояние? Рэн вытащил из-за пояса нож с изогнутым лезвием, чувствуя опасность и безотчетный страх. Внезапно услышав крик Дахрейна, Рэн помчался к берегу, туда, где, как он знал, купалась Аврора.

Его сердце гулко билось.

Аврора стояла по пояс в воде, а Дахрейн стоял на берегу.

Возле девушки кружила акула, разрезая плавником воду.

– Нет, Дахрейн, не подходи!

– Она нападет на тебя!

– Не нападет! У меня есть защита.

Наблюдая за приближающейся акулой, Аврора молила Бога защитить ее.

– О! – в ужасе воскликнул Дахрейн, когда акула ткнулась в ногу Авроры и та взмахнула руками, пытаясь сохранить равновесие. Дахрейн бросился на помощь девушке. Акула, привлеченная его прыжком, развернулась с невероятной скоростью.

– Дахрейн, беги! – закричала Аврора. Юноша попытался повернуть назад, но акула ухватила его за лодыжку. Дахрейн вскрикнул, и его голова в последний раз показалась над подои. Охваченная отчаянием, Аврора не знала, чем помочь мальчику.

«Рэнсом, ко мне, Рэнсом!» – молчаливо взывала она, пытаясь сконцентрировать мысли и спасти Дахрейна. На это уходили все ее силы. Кровь уже окрасила воду, когда Рэнсом примчался к берегу. Он тотчас понял весь ужас происходящего и встретился со взглядом Авроры.

– Рэнсом, помоги ему!

Он занес назад руку и молниеносным движением метнул нож. Лезвие вонзилось в акулу, и она выпустила Дахрейна.

– Скорей! – закричала Аврора.

Рэн подхватил мальчика, потерявшего сознание, и вынес его на берег, зажимая рану на его ноге. Аврора подбежала к Дахрейну, опустилась перед ним на колени, осмотрела его ногу, быстро разорвала свою рубашку и туго перевязала щиколотку, чтобы остановить кровь.

– Аврора, – прошептал Дахрейн, – с тобой все в порядке?

– Да, мой милый, а сейчас помолчи. – Аврора взглянула на Рэна. – Нужно быстро отнести его в дом!

Встревоженный Рэн только теперь заметил, что она совсем обнажена.

– Аврора, ты не можешь…

Она метнула на него суровый взгляд:

– Я говорю тебе, сейчас же отнеси мальчика в дом!

Рэн взял Дахрейна на руки. Аврора шла рядом, не спуская глаз с раны Дахрейна. Она сделает все, чтобы спасти его! Девушка сосредоточила мысли только на нем, стараясь облегчить ему боль и остановить кровотечение.

За ними уже следовала толпа. Доминго протиснулся вперед, сорвал с себя рубашку и накинул ее на плечи Авроре.

Рэн с благодарностью посмотрел на него. Невесть откуда появился Локвуд с лошадью. Рэн взобрался на нее вместе с Дахрейном и понесся к дому. Аврора бежала за ними, застегивая на ходу рубашку и умоляя всех поскорее позвать Баклэнда. Распахнув дверь, она увидела, что Дахрейн лежит на обеденном столе. Рубашка и бриджи Рэна были залиты кровью мальчика.

– Вскипятите воду! Принесите мягкую ткань, иголки, нитки, одеяла и мою сумку! – быстро распорядилась Аврора, вытирая слезы. Когда Леония и Доминго бросились выполнять ее приказания, она убрала мокрые волосы со лба перепуганного, дрожащего мальчика.

– О мой отважный юный рыцарь, – прошептала сквозь слезы Аврора. – Я знаю, как тебе больно. – Его губы побелели, глаза молили о помощи. – Обещаю облегчить тебе боль. Аврора обратилась к Рэнсому:

– Зажми рану и не отпускай. Мне нужны полоски ткани и кусочек дерева. Немедленно, – добавила она.

Леония разорвала свой фартук и протянула Авроре деревянную подставку для свечи. Та сделала жгут и остановила кровь еще до того, как Баклэнд вошел в дом. Мгновенно оценив ситуацию, доктор принялся за дело. Сейчас весьма пригодились его навыки профессионального хирурга.

Аврора приготовила успокаивающее питье, напоила Дахрейна, и он вскоре забылся глубоким сном.

– Нет! – сердито воскликнула она, угадав намерения Баклэнда. – Даже не думайте об этом! Нога останется!

Рэн вышел на веранду, присел на ступеньки и обхватил голову руками. Страдая за Дахрейна, он вновь и вновь возвращался мыслями к случившемуся.

Вдруг он быстро поднялся, подбежал к лошади и вскочил на нее.

– Рэн! – окликнул его Доминго. – За все годы, что мы здесь прожили, видел ли ты хоть одну акулу, проникшую в бассейн?

Ничего не ответив, Рэн стегнул лошадь и направил ее к морю.

Стоя на берегу, он увидел дохлую акулу. Каменистая гряда ограждала залив с одной стороны. Возле берега была отмель, а вдали виднелся мол, через который в лагуну во время прилива попадала вода. Единственным открытым участком бассейна был пролив вдоль мола. Не заходя в воду, Рэн пробежал по валунам, перепрыгнул через небольшой заливчик и пробрался на косу, уходящую в море и образующую лагуну. С озабоченным выражением лица Рэн стоял в самом конце мола, о который разбивались волны. Ничего необычного Рэн не заметил, хотя раньше никогда здесь не бывал.

Он опустился на камень, осмотрел побережье, парусники и утес, выступающий слева из воды. В заливе стояло на якоре несколько судов. Акулы прежде сюда не заплывали. Если одна из них оказалась в бассейне, воспользовавшись проходом между утесом и молом, то… Рэн быстро добрался до самого края залива и устремил пристальный взгляд в морскую глубь. Подождав, пока отхлынет волна, он сунул руку в воду и вытащил обглоданный кусок баранины.

Мясо было подвешено на персике и принизано к камню морским узлом.

Рэн увидел, что к нему по валунам пробирается Доминго.

– Я нашел следы, ведущие к заливу. – Доминго задыхался от ярости. – Весьма отчетливые следы, Рэн.

– Что ты думаешь об этом?

– Эта сволочь хромает на правую ногу.

В глазах Рэна вспыхнула ненависть. Опять Лужьер!

– Но я видел, как отсюда шел Локвуд.

– По-твоему, они затеяли это вместе? – спросил Доминго.

Рэн бросил веревку на песок:

– Не знаю, Дом, однако мне ясно, что жертвой должна была стать Аврора. Дахрейн, – его голос дрогнул, – случайно угодил в ловушку.

– Чем же она вызвала такую ненависть? – Доминго внимательно рассматривал следы.

В глазах у Рэна потемнело от гнева, кровь застучала в висках. Его предали. Его семье угрожали, и один из членов семьи лежит сейчас без сознания, борясь за жизнь.

Локвуд и Лужьер.

Рэн убьет их.

Рэнсом не мог успокоиться, спускаясь в долину. Лошадь, чуя его возбуждение, закусила удила. Рэн ослабил поводья. Он жаждал отомстить кровью за кровь и распалял в себе ярость, вспоминая глаза Дахрейна, молящие о помощи, и его крики.

Уж кто-кто, а Дахрейн не заслуживал этого. Судьба лишила его детства. С самого младенчества этого мальчика, полуангличанина, полуиндийца, передавали из рук в руки. Он жил в приютах, а едва подрос, его отправили в алмазные копи, в самое сердце дьявола.

Рэну никогда не забыть, как этого чумазого мальчонку поймали на воровстве в Бомбее. Он вел себя как звереныш, а в его бледно-голубых глазах настыла ненависть. Мальчик назвался Дахрейном, утверждая, что у него нет ни семьи, ни фамилии, и считал, что имени вполне достаточно. Он был до смерти напуган кромешной тьмой в алмазных копях. С тех пор Рэн взял на себя все заботы о Дахрейне.

И вот теперь этот мальчик при смерти. Возможно, он никогда не станет мужчиной, не увидит мир, не узнает женской любви.

Проклятие!

Рэн чувствовал себя ответственным за это несчастье. Ведь он догадывался, что все, происшедшее за последнее время, как-то связано с тайным заговором против Авроры.

Рэн поднял голову. Теперь он знал, с кого спросить за все это.

Шокаи поправил жарившегося на вертеле голубя, и в огне зашипели капли жира. Белый пар поднялся под неровным потолком пещеры.

– Приветствую тебя, мой господин, – сказал Шокаи, поворачивая птицу.

– У тебя что, глаза на затылке? – Рэн вошел в пещеру, и его охватила прохлада, идущая от камней.

– Только дураки-мужья и отцы не слышат шаги крадущегося мужчины.

Рэн насупился. Сейчас он не был расположен к шуткам.

– Садись, мой господин. – Шокаи указал на свой плащ. – Как мальчик?

– Аврора заботится о нем.

Шокаи махнул рукой:

– Тогда не броди вокруг, как одинокий жеребец. Побежденные зачастую становятся победителями.

Рэн улыбнулся. Да, у Дахрейна огромная внутренняя сила. Главное, чтобы он выжил.

– Понимаю, что ты не чаю пришел испить, мой господин, но отведай вот это. – Шокаи налил в чашку какую-то жидкость и протянул се Рэну.

Тот пригубил напиток и глубоко вздохнул.

– Помнишь ту ночь в гостинице? – начал он, решив рассказать старику о своих подозрениях, а также о флаконе с ядом. Шокаи внимательно слушал, кивал, время от времени бормотал что-то, но не прерывал Рэна.

Когда он умолк, Шокаи сосредоточенно уставился на языки пламени, лизавшего тушку голубя. Наконец он заговорил:

– Спроси себя, станет ли женщина помогать любовнице своего любовника?

Рэн напрягся. Семейная гордость побуждала его вступиться за Рэчел, но Шокаи погрозил ему искривленным пальцем.

– Почему она призналась, что участвовала во всем этом, узнав, что девушка мертва?

Рэн пожал плечами:

– Может, переживает, что замешана в этой истории?

– Если мужчина подарил флакон одной женщине, а потом он попал к другой, в чем его вина?

Возможно, Лужьер подарил флакон Хелен, а она, подозревая, что в нем, передала его Рэчел? Голова Рэна шла кругом от этих загадок.

– Рулевого застали с женщиной, но это было подстроено.

– Зачем?

– Их видели вместе, когда та девушка умерла.

– Алиби, – пробормотал Рэн. – Весьма слабое алиби, Шокаи, ты понимаешь это.

– Да, но главная беда моей императрицы в том, что она доверяет не только своей богине, но и каждому встречному даже тогда, когда все трое отворачиваются от нее.

– Трое?

– Слушай внимательно, господин. Я – старый человек, и повторение истощает мой мозг. – Шокаи снял с вертела птицу и положил ее на листья.

– Молодой красивый колдун однажды потерпел крушение на берегах Шизора, и его нашла Касьяндра, дочь императора. – Рэн напряженно слушал.

– Она выхаживала его, и молодые люди полюбили друг друга. Однако он был простолюдином и не мог предложить ей ничего, кроме горсточки трав и нескольких магических заклинаний. Ему запретили даже подходить к дочери императора, ведь их связь могла нарушить чистоту благородной императорской крови.