— Ну конечно!

Она пощекотала Хэма под подбородком, но сказала вслух то, о чем подумала: «Но не так сильно, как я сама ему нравлюсь».

— Джо!

Он стоял у бара и разговаривал с Леви, но, услышав ее возглас, обернулся. Его сильное, всегда серьезное лицо расплылось в одной из редких улыбок. Кэйди подбежала и от души обняла его, однако, когда он попытался поцеловать ее в губы, засмеялась и подставила ему щеку.

— Ну-ка дай на тебя посмотреть! Мы с тобой не виделись… дай подумать… с Рождества! О, ты замечательно выглядишь!

Она держала его на расстоянии вытянутой руки, окидывая долгим оценивающим взглядом с головы до ног. Он возмужал и уже ничем не напоминал прежнего мальчика. И он действительно был в костюме, хотя и не походил на банкира: рукава потерлись, воротник выносился. Стало быть, куплен в магазине подержанной одежды. Но почему-то это придавало Джо еще больше солидности.

— Нет, это ты выглядишь замечательно, — возразил он с чувством.

Кэйди опять засмеялась, купаясь в жарких лучах его восхищения, к которому уже успела привыкнуть, но тем не менее никогда не воспринимала как нечто само собой разумеющееся. Она вдруг поняла, что соскучилась по Джо.

Взяв Джо под руку, Кэйди повела его к свободному столику.

— Леви, — бросила она через плечо, — принеси Джо пива, а мне лимонаду.

И, вновь повернувшись к Джо, спросила:

— Давно ты дома?

— Со среды.

— Со среды?

— А в понедельник опять придется ехать.

— О-о-о, — разочарованно протянула Кэйди. — А как поживают твои родители?

Джо закатил глаза.

— Все так же.

Теперь стало понятно, почему он пробыл в городе три дня, но до сих пор так и не зашел ее навестить. Редлифы жили в отчаянной нищете, но при этом отличались неприступной гордостью и питали непомерные надежды на будущее своего сына. У Джо были такие блестящие способности, что они его даже побаивались. По совести Кэйди не могла их винить за то, что они не пришли в восторг, когда два года назад, в восемнадцатилетнем возрасте, их ненаглядный сыночек без памяти влюбился в нее, девушку из салуна. Правда, теперь она стала владелицей салуна, но в глазах Редлифов это не возвысило ее ни на дюйм. Напротив, они стали думать о ней еще хуже.

— Они знают, что ты здесь? — спросила она.

Джо пожал плечами, что означало «нет».

Леви принес им напитки, и Кэйди подняла свой стакан.

— За тебя, Джо. За старых друзей,

— За старых друзей.

Его темные глаза пожирали ее; этот жадный взгляд мог бы ее смутить, если бы она не знала его так хорошо.

— Расскажи, как тебе тут жилось, Кэйди.

— О, моя жизнь скучна, как стоячая вода. Лучше расскажи о себе, о колледже. Ты по-прежнему отличник по всем предметам?

Он кивнул, старательно делая вид, что все это ерунда, хотя Кэйди знала, как много значат для него хорошие отметки. Он был обязан учиться на «отлично», потому что иначе лишился бы своей стипендии в Беркли [20]. Когда-нибудь он станет адвокатом и воплотит свою мечту: будет защищать бедных, а в особенности индейцев. В жилах самого Джо текла только одна шестнадцатая индейской крови (как-то раз в минуту откровенности он рассказал ей об этом), но по духу он был куда большим индейцем, чем самые стопроцентные краснокожие.

— Значит, тебе нравятся предметы и преподаватели? Разве у вас и летом есть занятия?

Джо начал объяснять. Пока он говорил, его лицо менялось на глазах у Кэйди: тонкий налет возмужалости и светскости, свойственной образованному человеку, становился все прозрачнее. И пяти минут не прошло, как он превратился в прежнего Джо — милого, наивного, восторженного парня, все принимающего болезненно близко к сердцу. За шесть месяцев он вырос и раздался в плечах. Густые черные брови, сросшиеся над орлиным носом, придавали ему грозный вид, но аккуратно подстриженные и расчесанные на прямой пробор волосы смягчали впечатление. С такой прической, да еще в очках со стальной оправой он походил на серьезного молодого человека с ясной целью в жизни. Таким он и был.

— Так расскажи мне об этом Голте, — вдруг попросил Джо.

— Да что о нем говорить, — уклончиво засмеялась она. — Весь город только о нем и шумит,

— Он уголовник, — безапелляционно заявил Джо. — Говорят, он крутится вокруг тебя днем и ночью.

— Это неправда!

Кэйди возмущенно прищелкнула языком.

— «Днем и ночью». Какая нелепость! Кто тебе это сказал?

Уголовник. Именно об этом она твердила всем и каждому, особенно потерявшим голову дамам, поклонницам Голта, коих в Парадизе развелось неслыханное множество. Так почему же ей захотелось его переубедить?

— Слухом земля полнится.

Но он невольно скосил глаза к стойке бара, где Леви как ни в чем не бывало перетирал стаканы. Родители Джо не одобряли его дружбы с Леви (а уж его влюбленности в Кэйди и подавно!), но ему нравилось называть себя «краснокожим», а поскольку Леви безусловно был чернокожим, Джо считал, что их связывает некое братство.

Кэйди опять прищелкнула языком.

— Он здесь остановился, вот и все. Время от времени я на него натыкаюсь.

— Почему ты разрешаешь ему тут оставаться?

— Это же свободная страна.

— Если бы Том Ливер не был таким трусом, он давным-давно выставил бы этого мерзавца вон из города.

— Но, Джо, он же ничего не сделал!

— Кто его нанял? Уайли?

— Безусловно, нет.

— Тогда кто?

— Думаю, никто его не нанимал.

— Если бы этот город не населяли трусы, его бы выгнали отсюда в два счета!

— Очень демократично!

— Что это значит? — нахмурился Джо.

— Ну я же сказала: он ничего плохого не сделал! Разве это ничего не значит?

— Ты его защищаешь?

— Я…

— Змею убивают, не дожидаясь, пока она укусит. — Он упрямо выдвинул челюсть — это означало, что спорить с ним бесполезно.

— Кто хозяин чалой кобылы?

Знакомый негромкий голос.

Кэйди вздрогнула от неожиданности. Легок на помине! Джесс стоял в пятне солнечного света, опираясь локтями на низкие вращающиеся двери и оглядывая полупустой салун.

— Это он? — спросил Джо недоуменным шепотом.

Его замешательство не удивило Кэйди. Если не считать черной повязки, Джесс в этот день ничуть не походил на наемного стрелка. Выглядел он отлично, но не опасно. «Кольты» при нем, он, как всегда, в черном, но сдвинутая на затылок ковбойская шляпа необъяснимым образом изменила его облик. К тому же он снял шпоры. А то и взрослых мужчин бросало в дрожь, когда он — топ-дзинь, топ-дзинь — проходил по умолкшему салуну.

Словом, сегодня он выглядел… как обычный посетитель. Какой-нибудь десятник с ранчо. Крепкий, неглупый и дружелюбный. Он безусловно не походил на хладнокровного убийцу. Кэйди уже хотела улыбнуться и сказать «Привет», но вовремя спохватилась.

Она же больше не собиралась иметь с ним ничего общего!

Джо не спеша отодвинул стул и встал.

— Хозяин чалой — я. А тебе-то что?

Джесс отпустил двери и направился к ним. Его улыбка угасала по мере того, как он подходил ближе.

— Она красавица, — ответил он тихо, остановившись возле стула Кэйди. — Похоже, чистокровка.

Он бросил взгляд на нее, на Джо. Потом на два стакана, стоявших между ними на столе. Выгнул бровь и саркастически усмехнулся. Джо спросил:

— Долго ты намерен торчать в Парадизе, Голт?

В ту же самую минуту Кэйди сказала:

— Джо, познакомься, это Дж… мистер Голт. — Получилось так, что «Голт» они произнесли одновременно.

Ни тот, ни другой больше не обращали на нее внимания. Ей не понравилось, как они мерят друг друга взглядами.

— Мистер Голт, — упрямо продолжала она, — это мой друг Джозеф Редлиф. Джо учится в Калифорнийском университете. Он изучает…

— А тебе-то что? — откликнулся Джесс на вопрос Джо, как будто ее вообще не было в зале.

Кэйди встала, чтобы напомнить им обоим о своем существовании. С таким же успехом она могла в кабинете проверять счета.

— Он изучает… — повторила она, но на этот раз ее перебил Джо:

— Нам не нравится, когда такие типы, как ты, сшиваются поблизости.

— Кому это «нам»?

— Погодите! — воскликнула Кэйди с нервным смешком и протянула руку через стол, чтобы, коснуться рукава Джо. — Послушайте, давайте…

Но он отмахнулся от нее и пошире расставил ноги.

— Порядочным людям, — ответил Джо в наступившей напряженной тишине.

Улыбка вернулась на лицо Джесса. Теперь она казалась воплощением зла.

— Да что ты говоришь? — произнес он своим замогильным шепотком, от которого у Кэйди волосы шевельнулись на голове. — А тебе есть чем подкрепить свои слова, щенок? Или ты умеешь только тявкать?

— Погодите, погодите, — она, заикаясь, попыталась встать между ними.

— Если ты хочешь знать, есть ли у меня оружие, ответ утвердительный.

— Джо, ради всего святого! Джесс… мистер. Голт, — торопливо поправилась Кэйди, — прекратите немедленно. Давайте сядем. Леви, принеси…

— Я не вступаю в перестрелку с малолетками, — прошептал Джесс.

Джо вспыхнул румянцем и стиснул кулаки.

— Может, ты просто трус, — бросил он. Кэйди хотелось зажать ему рот ладонью. Джесс лишь усмехнулся в ответ, и у нее мурашки пошли по коже от его зловещей ухмылки.

— Ты так думаешь?

— Нет, он так не думает, он это сгоряча брякнул, это просто…

— Мы могли бы уладить этот спор другим способом, — предложил Джесс через ее голову.

Они собираются схватиться в рукопашную. Кэйди мысленно застонала, но колени у нее подогнулись — от облегчения.

— Ладно, только не здесь, — сказала она. — Мне не по карману…

— Ты усидишь на своей чалой, щенок?

Джо наконец перестал разминать пальцы.

— Ну да, если ветра не будет и если папаша поможет мне взобраться в седло. Что ты задумал?

— Скачку.

— Расстояние?

— Как насчет мили? Или четверть мили? Решай сам, мальчик из колледжа. Может, взглянешь для начала на моего коня? А то как бы ты потом не передумал.

Джо засмеялся ему в лицо.

— Да я-то не передумаю; не беспокойся. — Его темные глаза заблестели от возбуждения.

— Какая ставка?

— Проигравший едет дальше без остановки. Уезжает из города, оставив всех этих порядочных людей в покое.

— Нет, послушайте, — опять начала Кэйди, не зная, что еще сказать.

Джо уже приходилось участвовать в любительских состязаниях: никто и никогда не мог за ним угнаться. Если он выиграет, а Джесс сдержит слово…

— Это дурацкое пари, — заявила она, стараясь говорить шутливо. — Послушайте, у меня идея. Почему бы нам всем не выпить пива? Я угощаю. Давайте…

— Когда ты хочешь устроить скачку?

— Почему бы не сейчас?

— Верно, почему бы и нет?

— Пошли.

Они дружно направились к выходу. В дверях произошла небольшая заминка: оба пытались выйти одновременно. Джессу удалось опередить соперника, но Джо едва не наступил ему на пятки.

* * *

…Новость облетела город подобно смерчу. И десяти минут не прошло, как все население Парадиза — мужчины, женщины и дети (за исключением разве что грудных) — высыпало на Главную улицу. Ничего более интересного в городе не наблюдалось с прошлой осени, когда здесь проходил съезд членов религиозной секты «возрожденцев» [21].

Нестор Эйкс взял на себя обязанности секунданта Джесса: рассказал ему о всех препятствиях и подвохах, ожидавших участников скачки по ходу выбранного ими трехмильного маршрута со стартовой и финишной чертой на углу пересечения Главной улицы с Сосновой, а потом стал принимать у всех желающих поучаствовать в пари ставки из расчета пять к одному на лошадь Джесса — великолепного вороного жеребца по кличке Пегас.

Нестор хорошо разбирался в лошадях, и его вера в вороного заставила горожан серьезно призадуматься. Но они уже раз двадцать видели, как Джо Редлиф на своей чалой кобыле неизменно выходил победителем! И вообще, разве они могли поставить на чужака против одного из своих?

Оказалось, что кое-кто смог. Кэйди видела собственными глазами, как по крайней мере четверо мужчин, включая Стоуни Дерна и Гюнтера Дьюхарта, украдкой сунули деньги Нестору, что-то шепча и кивком указывая на Пегаса.

— Без седла? — изумился Джесс, глядя, как Джо проводит свою расседланную чалую к «стартовому столбу» — воображаемой линии между лавкой готового платья и универсальным магазином Дигби.

— Так ездят настоящие мужчины, — заявил в ответ Джо презрительным, официально вежливым тоном, к которому прибегал в тех случаях, когда верх в нем брала одна шестнадцатая индейской крови.

Он не только снял седло с лошади, но и сбросил с себя рубашку и сапоги, а голову повязал красное косынкой, низко надвинутой на высокий умный лоб. Кэйди догадалась, что Джо хочет походить на индейца, но, поскольку он оставил на носу очки в стальной оправе, попытка вышла не слишком убедительной.

— Нестор, снимите с Пега седло, — скомандовал Джесс, продолжая улыбаться, как если бы все это было шуткой.