— Не только? — Найджел редко видел Тревора таким беспокойным, во всяком случае, если друга что-то тревожило, он умело это скрывал. Даже когда они были вдвоем. — Вообще-то я так и подумал, когда ты устроил это совещание сейчас, когда у тебя в работе другой проект.

— У Шона есть брат и сестра. Я хочу, чтобы они втроем исполнили его произведения для первой записи.

Найджел нахмурился, забарабанил по столешнице пальцами, щедро украшенными перстнями.

— Должно быть, незаурядные брат и сестра.

— Поверь мне.

— Трев, ты же знаешь, что легче продавать продукт с известным исполнителем.

— Я в тебя верю, Найджел. Ты сумеешь. — Тревор улыбнулся. — Я их слышал и уверен в успехе. Приезжай в Ардмор на пару дней. Послушаешь их, и, если решишь, что я ошибаюсь, мы снова поговорим.

— Ардмор. — Найджел поморщился, повертел крохотное золотое колечко в ухе. — Господи, Трев, ну что такому убежденному горожанину, как я, делать в отмеченном даже не на всех картах ирландском захолустье?

— Слушать. В этих Галлахерах что-то есть. Но прежде, чем я начну давить на них и на тебя, я хочу, чтобы ты сам увидел их и услышал. Мне нужно твое беспристрастное мнение.

— И с каких это пор твое мнение стало пристрастным?

— Я же сказал, в Галлахерах есть нечто особенное. И в Ардморе, и в его окрестностях. — Тревор машинально потрогал серебряный диск под рубашкой. — Может, виноват проклятый воздух. Не знаю. В общем, поезжай в Ардмор.

Найджел обреченно взмахнул руками:

— А куда мне деваться? Ты босс. Надеюсь, я хоть пойму, что заставило тебя утопить столько денег, времени и сил в этом театральном помрачении.

— Никакое не помрачение, а основательный деловой проект. И не фыркай, — предупредил Тревор, предвосхищая реакцию Найджела.

— Я никогда не фыркаю. Иногда я грубо смеюсь, но на этот раз постараюсь сдержаться.

— Хорошо. Я привез новую балладу Шона Галлахера. — Тревор достал из портфеля нотные листы. — Взгляни.

Найджел с улыбкой кивнул на рояль, стоявший в другом конце кабинета.

— Лучше послушаю.

— Ладно, только оркестровка для гитары, скрипки и флейты.

— Ничего, я разберусь. — Найджел закрыл глаза и приготовился слушать. Сам он не смог бы сыграть и простенькой детской пьески, но обладал сверхъестественным музыкальным чутьем и насторожился с первыми же сыгранными Тревором тактами.

Ритмично, энергично, эротично и весело. Да, Тревор прав, как всегда. Шон Галлахер в самом деле золотая жила. И неплохо бы взглянуть на парня, даже если для этого придется тащиться в Ирландию, да поможет ему бог.

Найджел слушал, кивал и ухмыльнулся, когда Тревор запел. Сильный голос друга лился свободно, но слова, без сомнения, были написаны для женщины.


Твое я сердце покорю,

Добьюсь руки твоей. Я

одного тебя люблю, Ты

— жизни свет мой.

Мне будешь ты принадлежать,

Со мной не будешь горя знать.

А если только скажешь «нет»,

Не избежишь ты многих бед.

Да, песня для женщины. Уверенной в себе, сильной и сексуальной.

Найджел открыл глаза и усмехнулся. Он не считал себя легкой добычей, но уже притоптывал в такт музыке.

— Этот парень — гений, — объявил Найджел, когда Тревор умолк и снял руки с клавиш. — Слова простые, а музыка затейливая. Не всякий сможет это спеть.

— Да, но у меня есть кое-кто на примете. Поскорее прилетай в Ардмор, Найджел.

Найджел глотнул из бутылки минералки, которая всегда была у него под рукой.

— Ну, если должен, значит, прилечу. Это все, что ты хотел обсудить?

— Почти. А что?

— А то, что мне, как старому другу, хотелось бы знать, что с тобой творится. Я же вижу, ты нервничаешь, Трев, а это совсем на тебя не похоже.

Черт, а он-то надеялся, что его нервозность незаметна. Необходимо справиться с нервами, прежде чем встречаться с Дарси.

— Дело в женщине.

— Сынок, женщина всегда найдется.

— Не такая, как эта. Я привез ее с собой.

— Да что ты говоришь? Это тоже что-то новенькое, — многозначительно процедил Найджел, намеренно растягивая слова. — И когда же я смогу взглянуть на нее?

Тревор снова уселся напротив Найджела, постарался расслабиться.

— Приезжай в Ардмор, — твердо сказал он и вернулся к делам.


11

Дарси казалось, что она стоит на сцене, не зная, как играть свою роль. Должна ли она встретить Тревора в гостиной за чаем или коктейлем? Или лучше устроиться с книжкой в кресле у камина?

Или пойти прогуляться, чтобы он не застал ее дома?

В конце концов, не совсем уверенная в правильности избранной линии поведении своего персонажа, Дарси решила подготовиться к вечернему выходу, наслаждаясь предоставленной роскошью. У нее полно времени, чтобы понежиться в душистой ванне, воспользоваться ароматными кремами и лосьонами из антикварных склянок.

Секс, насколько она понимает, станет заключительным актом сегодняшней пьесы, и — чего уж греха таить — она ждет его с нетерпением, хоть и нервничает. В общем, лучше избежать неловкости совместных сборов в ресторан. Да, гораздо разумнее встретить Тревора во всем блеске искушенности, то есть в маленьком черном платье. Итак, решено, она будет ждать его в устрашающе величественной парадной гостиной внизу и пить коктейль, как светская дама.

Уинтрэп, наверное, подаст маленькие канапе… или это должен сделать дворецкий? Неважно. Главное, будет что предложить с беспечной улыбкой Тревору, словно она каждый день только этим и занимается.

Вот так и нужно сыграть эту роль.

Разнеженная и благоухающая, Дарси выплыла из ванной комнаты в спальню в то самое мгновение, когда Тревор появился из коридора. Она вздрогнула, разумеется, внутренне, и, быстренько перестроившись, растянула губы в своей самой сногсшибательной улыбке.

— О, привет! Я думала, тебя не будет еще час или больше.

— Закруглился пораньше. — Закрывая за собой дверь, Тревор не сводил с Дарси глаз. — А как прошел твой день?

— Чудесно, спасибо. — Дарси понимала, что нужно подойти к нему, но ноги не слушались ее. — Надеюсь, и твой день был удачным.

— Я не зря прилетел в Лондон.

Дарси наконец отлипнула от двери и подошла к столику, на котором оставила браслет.

— Я хочу поблагодарить тебя. Подарок прекрасный и, я думаю, потрясающе дорогой, что почти так же важно. Мы оба понимаем, что я не могу его принять.

Тревор приблизился, взял со столика браслет, обхватил им ее запястье.

— И мы оба понимаем, что ты его примешь. — Щелчок замка эхом отозвался в ее затуманенном мозгу.

— Возможно. Мне трудно сопротивляться прекрасному и потрясающе дорогому.

— Зачем сопротивляться? — Тревор властно взял ее за плечи, провел ладонями по прикрытым халатом рукам. — Лично я не собираюсь.

Совсем не так он это себе представлял. Ему виделся очень цивилизованный вечер. Коктейли, изысканный ужин, спокойное возвращение домой в лимузине, чтобы получила удовольствие она, и неторопливое, отработанное соблазнение в удовольствие им обоим.

Однако Дарси стояла перед ним в длинном халате, теплая и ароматная после ванны, и смотрела на него настороженно и вопросительно.

Так зачем сопротивляться?

Развязывая пояс ее халата, он будто тонул в ее глазах. Заметил разгорающиеся в них синие искры, услышал тихий судорожный вздох. Опустив голову, Тревор поймал этот вздох, распахнул халат и провел ладонями по ее телу.

— Сейчас, — прошептал он, удивляясь, что чуть не вздрогнул, как от электрического разряда, прикоснувшись к ней.

— Ну, хорошо. — Дарси подалась к нему, вскинула руки, обняла его за шею.

Тревор не хотел спешить, хотел наслаждаться каждым мгновением, каждым прикосновением, но, как только ее губы раскрылись ему навстречу, алчность вспыхнула в нем и поглотила все благие намерения. Словно всю свою жизнь он ждал только эту женщину, мечтал только о ней.

Сбросив халат с ее плеч, он приник к ее атласной коже, пробуя ее на вкус, наслаждаясь запахом.

Дарси приглушенно вскрикнула и вмиг забыла о ролях, линии поведения, последствиях. Она отчаянно вцепилась обеими руками в его пиджак, стянула и отбросила ненавистную помеху, попыталась развязать галстук. Не отрывая друг от друга жадных губ, натыкаясь на столики, они добрались до кровати и упали на нее.

В высокие окна лился медленно тускнеющий вечерний свет, где-то внизу шуршали автомобильные шины, тихо рокотали моторы. Старинные часы в холле пробили пять раз. И вдруг все эти звуки словно растворились, оставив в комнате лишь вздохи и шепот.

Как обезумевшие, они катались по покрывалу. Ее пальцы боролись с пуговками его сорочки, его руки нетерпеливо блуждали по ее телу. Ей казалось, что она то плывет по шелковым облакам, то погружается в них под тяжестью его тела, но тут он накрыл губами ее сосок, и все мысли вылетели из ее головы.

Осталось одно обжигающее желание, неукротимое пламя чистой похоти, бурно вспыхнувшее и вырвавшееся из горла восторженным криком.

— Скорее. Скорее, скорее, скорее! — Она подумала, что умрет, если немедленно не почувствует его в себе, и нетерпеливо затеребила его брючный ремень, расстегнула молнию.

Он задрожал. Голова чуть не лопнула от грохота, будто тысяча волн ударилась о тысячу утесов. Он успел подумать, что еще одна секунда ожидания уничтожит его.

Дарси выгнулась ему навстречу, и он вонзился в нее. Их стоны всколыхнули раскалившийся воздух, их взгляды встретились. Одно бесконечное мгновение, второе. Замерев, они смотрели друг другу в глаза и видели в них одно и то же: шок, оторопь, потрясение. И бросились в бурный омут, подгоняемые вскипевшей кровью.

Плоть, схлестнувшаяся с плотью, напряженное судорожное дыхание и, наконец, тихий вскрик женщины, потрясенной оргазмом. И продолжение первобытной схватки мужчины и женщины.

Новый оргазм настиг ее, и она испугалась, что не выдержит, что тело разобьется на тысячи осколков, и, когда ее руки бессильно упали на скомканное покрывало, Тревор обмяк вместе с ней, прижался лицом к ее волосам, и ей послышалось, что он произнес ее имя.

Она лежала неподвижная, упоительно обессиленная, чувствуя всем телом тяжесть его совершенного тела, и только одна мысль шевелилась в ее мозгу: вот что бывает, когда теряешь самоконтроль. Оказывается, это изумительно.

С бешено бьющимся сердцем, все еще паря на волнах немыслимого наслаждения, Дарси чуть повернула голову, скользнула губами по его плечу.

Тревор очнулся от этого прикосновения, открыл глаза, пытаясь прояснить сознание. Ее тело словно переливалось под ним, как вода или подтаявший воск, и ничем не напоминало обезумевшую женщину, только что так нетерпеливо подгонявшую его. Но он помнил, что, если бы она и не торопила его, он все равно не смог бы сдерживаться. Ни в ком и никогда он не нуждался так сильно, так отчаянно, как нуждался в Дарси в тот момент. Как будто сама его жизнь зависела от нее.

«Опасная женщина», — подумал он. И понял, что ему наплевать на риск. Он хочет ее снова. И снова.

— Не засыпай, — прошептал он.

— Хорошо. — Ее голос прозвучал так хрипло и соблазнительно, что его кровь снова вскипела. — Я просто разомлела. — Она открыла глаза и задумчиво уставилась на гипсовые завитушки и звезды на потолке. — Прекрасный вид.

— Конец восемнадцатого века.

— Интересно, не правда ли? — Дарси потянулась под ним, как довольная кошка, провела рукой по его спине, больше для собственного, чем для его удовольствия. — Это георгианский стиль или рококо? Я вечно путаю исторические периоды.

Тревор ухмыльнулся, приподнял голову.

— Если хочешь, я устрою тебе обзорную экскурсию с лекцией. Позже… — Он снова начал двигаться.

— Ну, ладно, — прошептала она. — Похоже, на здоровье ты не жалуешься.

— Если нет здоровья, — Тревор опустил голову, коснулся ее губ… — нет ничего.


Тревор сдержал данное слово. Вечером они отправились во французский ресторан с изысканной едой, коллекционным вином и первоклассным обслуживанием.

Интерьер в пастельных тонах, море зеркал в позолоченных рамах, сверкание хрусталя — все это безумно идет Дарси, думал Тревор. Глядя на ослепительную женщину в элегантном черном платье, никто бы не поверил, что она обслуживает столики, в ирландском пабе.

Еще один ее талант. Она, как хамелеон, меняется под любое окружение. Бойкая официантка, потрясающая певица, непревзойденная любовница, светская дама.

А какая же настоящая Дарси Галлахер?

Тревор перешел к делу, только когда Дарси увлеклась десертом и французским шампанским.